8. Религия и современная культура

Неоднозначность оценок религии в качестве явления культуры на сегодняшний день совершенно очевидна. Дело в том, что в XIX– XX веках ярко проявилась позиция человека, которому Бог уже не нужен. Или нужен какой-то совершенно абстрактный Бог, а точнее религия, в которой Бог выступает выражением всечеловеческого единения и всеобщей любви, но по сути лишен всех атрибутов божественности. Мировые религии, особенно христианство, давно обросли спекулятивными философскими и теологическими построениями. Ценность религиозной веры в наш век безудержного научно-технического и промышленного прогресса кажется, по меньшей мере, сомнительной. Б. Рассел, например, напоминал о том, что если движение за реформацию церкви и содействовало освобождению человека, то М. Лютер (духовный отец реформации) в то же время мог писать о Копернике следующее: “Люди слушают новомодного астролога, который тщится доказать, что вращается земля, а не небесная твердь, Солнце и Луна... Этот дурак хочет перевернуть всю астрономию, но Священное Писание говорит, что Иисус повелел остановиться Солнцу, а не Земле”. Вера в Бога, как считал Рассел, не дает человеку видеть мир таким, как он есть, и не бояться его. А в идеале по Расселу: “Хорошему миру нужны бесстрашный взгляд и свободный разум”. Правда, Рассел хотел бы сохранить проповедуемые христианством поклонение, смирение, любовь, но не страх, не суеверия, не догмы: “Дело первостепенной важности сохранение религии, не зависящий от догм, принять которые не позволяет нам интеллектуальная честность”. Однако, возникает вопрос, что в такой религии остается религиозного? В ХХ веке для многих из тех, кто хотел бы сохранить религию, возродить религиозность, божество как бы устраняется, или становится просто безличным воплощением высших духовных ценностей, необходимых для обеспечения гармонии в обществе.

С точки зрения З. Фрейда, например, вера в Бога это иллюзия, а религия коллективный невроз. Фрейд заявил, что у разума нет высших инстанций и что воспитывать надо не веру, а чувство реальности. Один из последователей Фрейда Э. Фромм считал, что Фрейд защищал нравственное ядро религии от нее самой (от веры в Бога). Фромм писал: “Многие проповедники веры в Бога являются по своей человеческой установке идолопоклонниками, или лишены веры, в то время как некоторые наиболее пылкие “атеисты”, посвятив свои жизни благу человечества, делам братства и любви, обнаруживают веру и глубокую религиозность”. Но что же за религиозность без Бога? Во всяком случае, очевидно, что мыслителями ХХ века был произнесен приговор традиционной религии. Но это был приговор и традиционной культуре в целом, старой морали, прежним эстетическим представлениям. Приговор, который в то же время содержал в себе призыв к поискам новых ценностей (и обновлению старых, если возможно) для спасения чрезмерно рационализованной и оскопленной потребительством (сведенной к низшему уровню) культуры.

При этом понимание религии, то вроде бы кардинально изменяется, и она начинает описываться как “осознанная до конца вера в идеальные ценности” (С. Франк ). И тогда она фактически отождествляется со вполне светской культурой на ее высшем уровне. То утверждается, что в наше время вся человеческая культура должна служить задаче строительства дома Божьего.

Но и в том и в другом случае сохранение человеческой культуры, ее смысл, ее развитие ставятся в зависимость от веры.

Современный человек подталкивается к мысли, что человечество теряет культуру, утрачивая религиозную веру. И речь идет все же о вере в Бога, без которого религия не может быть религией. До сих пор кажется, что для человека неизбежен выбор между тем, что Бог есть, и тем, что его нет. Выбравший первое, по мнению Б. Паскаля, почти ничего не теряет в случае, если выбор ошибочен. Зато обрести он может многое, в том числе и вечное блаженство, если выбор оказался верным, если Бог есть. Выбравший второе рискует потерять все, кроме некоторых весьма сомнительных благ земной жизни, в том случае, если Бог все-таки есть. Если Бога нет, то он и при этом ничего не обретает. А не выбирать, как считал Паскаль, нельзя. Выбор делается, хотим мы этого или нет. И должен делаться в пользу веры.Его мысли снова стали интересными для людей ХХ века, поскольку это век массового сомнения в ценностях, заложенных традиционной культурой. Речь не о прямом атеизме, хотя он и распространен, а о подрыве веры в единого Бога, в единые ценности Добра, Красоты, Любви, в единый спасительный Разум (в науку, технику, в единый идеал человеческого общества, понимаемый, скажем, как коммунизм).

Древние цивилизации имели иной, более чувственно конкретный характер ценностей, в том числе и высших. Но постепенно, к ХХ веку, была достигнута высокая степень абстракции ценностей жизни, определяющих ее смысл: абстракции Бога (будь то Христос, Будда или Бог мусульман), абстракции идеального типа общества (будь это коммунизм или Всеединство Вл. Соловьева), абстракции идеального Человека (или группы, слоя, класса). И именно в этот исторический момент появилось странное представление о том, что Бог умер. Ф. Ницше, ярче всех выразивший эту странность, был, по-видимому, более прав, чем даже сам предполагал.

Выбор, о котором писал Паскаль, непрост. Не просто между верой и неверием в Бога, а между крайностями веры и неверия. Опасна не только активная страстная вера, но и активное страстное неверие. Как показывает история, крайности религиозной и антирелигиозной установок стоят друг друга. И в истории России, наряду с утверждением православия и его ценностей, развивалось сектантство, обнаружился и утвердился раскол, широко проявилось презрение к официальной церкви, зрело тяготение к неофициальным ценностям. В Советском Союзе, возникшем после революции в России, утверждение официального атеизма, видимый отказ от всех форм религии, притеснение верующих сочетались со стремлением внедрить веру в новые абсолютные ценности. На место веры в божественное откровение ставилась вера в марксистское учение.