- •12.Дистанционное консультирование и его виды.
- •Консультационные особенности тд
- •17. Шизоидный тип личности и способы работы с ним.
- •21.Защитные механизмы личности (по н. Мак-Вильямс). Приведите примеры некоторых защитных механизмов.
- •Компартментализация (раздельное мышление)
- •Поворот против себя
- •Реверсия
21.Защитные механизмы личности (по н. Мак-Вильямс). Приведите примеры некоторых защитных механизмов.
Традиционно среди первичных защит выделяют примитивную изоляцию, отрицание, всемогущий контроль, примитивную идеализацию (и обесценивание), проекцию, интроекцию и проективную идентификацию, расщепление Эго и диссоциацию, а среди вторичных ‑ репрессию (вытеснение), регрессию, изоляцию, интеллектуализацию, рационализацию, морализацию, компартментализацию (раздельное мышление), аннулирование, поворот против себя, смещение, реактивное образование, реверсию, идентификацию, отреагирование, сексуализацию (инстинктуализацию) и сублимацию, всего ‑ 7 примитивных и 16 вторичных защит (определения каждой из них приведены в глоссарии).
Всемогущий контроль.
Всемогу́щий контро́ль — психический процесс, относимый к механизмам психологической защиты. Заключается в бессознательной убеждённости человека в том, что он способен всё контролировать[1]. Естественным следствием такой убеждённости является ощущение человеком ответственности за всё вокруг и чувство вины, возникающее если что-либо выходит из-под его контроля.Нэнси Мак-Вильямс считает «всемогущий контроль» центральной защитой социопатов, вокруг которой строится вся их личность[3]. Также эта защита активно применяется ананкастами.
Примити́вная идеализа́ция — психический процесс, относимый к механизмам психологической защиты. Выражается в бессознательном представлении о ком-либо как об идеальном и всемогущем защитнике. примитивная идеализация у ребёнка приходит на смену всемогущему контролю. Когда ребёнок разочаровывается в идее собственного всемогущества, он обнаруживает, что его безопасность и благополучие зависят от заботящихся о нём взрослых, и начинает приписывать всемогущество им. Задавая родителям вопросы вроде «почему ветер дует?» ребёнок, зачастую, стремится не столько узнать настоящую причину, сколько удостовериться, что мир действует «правильно», то есть так, как и ожидают его родители. Воспринимая их как тех, кто определяет правила, ребёнок может искренне обижаться, что они «не хотят» пойти ему навстречу и, например, остановить дождь, чтобы он мог пойти гулять.С возрастом подобное восприятие мира пропадает, но сам механизм в психике остаётся. Мы часто приписываем идеальные качества тем, от кого эмоционально зависим.Некоторые люди, однако, склонны излишне полагаться на эту защиту, борясь с чувством беспомощности и неспособности контролировать свою жизнь. Это заставляет их постоянно искать (и находить) новых обладателей «всемогущества» и стараться психологически «слиться» с ними, чтобы обрести чувство безопасности.На практике это не только смещает локус контроля далеко за пределы человека.
Проекти́вная идентифика́ция — психический процесс, относимый к механизмам психологической защиты. Заключается в бессознательной попытке одного человека влиять на другого таким образом, чтобы этот другой вёл себя в соответствии с бессознательной фантазией данного человека о внутреннем мире другого. Многими исследователями не выделяется как самостоятельный процесс, а рассматривается как смесь проекции и интроекцииКак и любой защитный механизм, проективная идентификация применяется людьми в разнообразных ситуациях, не ограничивающихся только психотерапией. Используя её, человек не ограничивается тем, что предполагает наличие в другом человеке тех элементов психической жизни, которые на самом деле находятся в нём самом (как при проекции) — он так же старается получить подтверждение того, что его фантазии соответствуют действительности. Данная цель достигается за счёт бессознательного поведения, провоцирующего обратную реакцию в соответствии с ожиданиями человека. Например человек может вести себя раздражающе, с целью вызвать ожидаемую им агрессию. Так как подобное поведение осуществляется бессознательно, человек осознаёт только полученную им обратную реакцию и, таким образом, получает подтверждение своих фантазий. При этом образуется замкнутый, слитый комплекс: человек одновременно проецирует свои собственные состояния на другого, и интроецирует их, сохраняя эмпатию с проецированным состоянием.
Репрессия - Сутью репрессии является мотивированное забывание или игнорирование.
Примером действия репрессии в глобальном, массированном виде мог бы послужить такой опыт насилия или зверства, после которого жертва ничего не может вспомнить. Случаи, которые когда-то назывались “военными неврозами”, а теперь известны как реакции посттравматического стресса, психоаналитически объяснялись отнесением к концепции репрессии*. В подобных случаях человек не способен вспомнить конкретные шокирующие, причиняющие боль жизненные события, но находится под давлением назойливых вспышек воспоминаний о них. Это феномен, который Фрейд образно назвал “возвращением репрессированного”.
Неклиническим примером репрессии может служить то, что Фрейд называл частью “психопатологии обыденной жизни” – временное забывание говорящим имени человека, которого он представляет, в контексте, очевидно содержащем некое бессознательное негативное отношение говорящего к представляемому им человеку.
Интеллектуализация - Интеллектуализацией называется вариант более высокого уровня изоляции аффекта от интеллекта. Человек, использующий изоляцию, обычно говорит, что не испытывает чувств, в то время как человек, использующий интеллектуализацию, разговаривает по поводу чувств, но таким образом, что у слушателя остается впечатление отсутствия эмоции. Например, комментарий “Ну да, естественно, я несколько сержусь по этому поводу”, брошенный мимоходом, равнодушным тоном, предполагает, что сама мысль о чувстве гнева теоретически приемлема для человека, но его актуальное выражение все еще блокировано. Когда пациенты в процессе психоанализа интеллектуализируют по поводу своего лечения, они пытаются суммировать свой материал, сидя на кушетке и говоря таким тоном, который больше подходит для сводки погоды, чем для раскрытия того, что ими движет. Во время президентских выборов 1988 года, когда М. Дукакис отвечал, явно интеллектуализируя, на вопрос о его реакции на гипотетическое изнасилование жены, он вызывал насмешки публики своей очевидной дефензивностью.
