1.1. Планово — рыночный характер постиндустриальной экономики

Идеологи кардинальных преобразований в российской экономике обозначили их как переход от плановой экономики к рыночной, не объяснив, а что же понимается под рыночной экономикой. Или это полностью саморегулирующаяся экономика, в которую государство не вмешивается, исполняя роль «ночного сторожа на рынке», которую проповедуют экономисты - неоклассики, или это планово - рыночная экономика, в которую государство вмешивается в той мере, которая необходима, чтобы стихийное развитие событий не принесло непоправимого вреда ни самим участникам рыночного процесса, ни обществу в целом.

Чтобы ответь на этот вопрос надо сначала разобраться, а возможен ли сегодня в эпоху постиндустриальной экономики «чистый капитализм», или, что то же самое, чисто рыночная экономика.

Авторы широко известного в нашей стране труда «Экономикс» дают следующее определение «чистого капитализма»: «Поскольку капитализм представляет индивидуалистическую систему, неудивительно, что главная движущая сила нашей экономики видится в стимулировании личного интереса; каждая экономическая единица стремится делать то, что выгодно ей самой. Вот почему предприниматели ставят своей целью максимизацию прибылей своих фирм или – как вариант – минимизацию своих убытков» [1, с. 52].

При каких условиях «чистый капитализм» возможен?

Их несколько:

1. На рынке должно действовать очень большое количество независимых покупателей и продавцов любого конкретного продукта или ресурса;

2. Товаропроизводители способны достаточно быстро реагировать на изменение конъюнктуры;

3. Цены на рынке устанавливаются стихийно и никто из участников рыночного обмена не в состоянии влиять на них в собственных интересах;

4. Подавляющее большинство субъектов экономической деятельности находятся в частной собственности;

5. Роль правительства ограничена защитой частной собственности и правил ведения экономической деятельности.

Такие условия реально существовали в восемнадцатом и девятнадцатом веке в развитых европейских странах и США. Когда основой производства было частично механизированное, индивидуальное или мелкосерийное изготовление продуктов. На организацию производства, оснащенного сравнительно недорогими средствами труда, не требовались большие капиталы и время. Товаропроизводителей и покупателей было такое великое множество, что деятельность каждого из них не могла повлиять на жизнь общества, а само появление их или исчезновение тоже не могло отразиться на жизни общества. Предприятия были такими небольшими и сравнительно несложно организованными, что их собственник в состоянии был компетентно управлять ими в своих личных интересах. Это была пора подлинного предпринимательства. Хозяин рисковал своей собственностью, и это оправдывало право частной собственности. Людвиг Эрхард, бывший канцлер ФРГ прославившийся как «отец немецкого чуда» в своей книге «Благосостояние для всех» [2] справедливо указывал, что право частной собственности тогда оправдано, когда предприниматель, приспосабливающийся к конъюнктуре рынка, рискует своим благосостоянием. Сохранились ли сегодня условия для существования чисто рыночных отношений во всех отраслях народного хозяйства? Нет, этих условий нет в сфере массового производства.

Массовое производство, ставшее в двадцатом веке основой производства благ и условием научно-технического прогресса, привело к резкому сокращению участников рынка. Товаропроизводители представлены такими гигантскими организациями, что они в состоянии диктовать рынку свои условия, в том числе цены. Причем этот диктат со стороны гигантских компаний нередко распространяется не только на национальный рынок, но и на мировые рынки отдельных видов продукции.

Столкнувшись с реалиями массового производства правительства многих стран начали спешно разрабатывать антимонопольное законодательство, чтобы предотвратить подавление конкуренции этими гигантскими компаниями, справедливо упрекая их в пренебрежении интересами общества ради своих эгоистических корыстных интересов. Они – правительства стремились защитить чистый рынок от посягательства монополий. Но это оказалось малопродуктивным занятием. Потому что сам характер массового производства несовместим с чистым рынком.

Современная технология массового производства требует участия множества людей, огромного количества средств производства. Множество людей может результативно работать только при наличии организации, т.е. какого-то упорядоченного взаимодействия. Огромное количество средств производства требует больших капиталов. Большие капиталы необходимы, чтобы обеспечивать непрерывное обновление техники и технологии, которое является условием и следствием научно-технического прогресса. Сосредоточение большого количества людей и средств возможно в гигантских корпорациях, являющихся основой постиндустриальной экономики. Из этого вытекает, что гигантские корпорации – не порождение чьей-то злой воли, а следствие научно-технического прогресса, поэтому никакими антимонопольными законодательствами невозможно избавиться от них. Сегодня есть компании, на предприятиях которых работают по 300-700 тыс. человек.

Стоимость крупнейших компаний достигает сотен миллиардов долларов.

Их годовой объем продаж сопоставим с ВВП некоторых европейских стран. Причем тенденция к укрупнению корпораций не ослабевает. Последние годы ознаменовались слияниями крупнейших компаний. В результате такие супергиганты, как «Дженерал электрик», «Текстрон», «Юниленд Технолоджи», «Филипс», «Монтедисон» стали наднациональными компаниями. Их деятельность способна влиять на экономическое состояние целого ряда стран.

Характерной особенностью постиндустриальной экономики является то, что гигантские производственные системы, осуществляющие массовое производство, теперь не обязательно принадлежат единому собственнику (корпорации) как это было еще недавно. Очень эффективными оказались холдинги. Это такая система, в которой есть одна головная организация, которая, обладая контрольными пакетами акций множества других, получает возможность управлять всей совокупностью предприятий, входящих в холдинг. При этом главной организации не надо обладать капиталом, необходимым для приобретения в собственность всех входящих в холдинг предприятий. Достаточно приобрести в них контрольный пакет, который вовсе не обязательно должен быть равен 51% акций. Очень часто достаточно иметь 20-25 %. В результате появляется возможность контролировать капиталы, значительно превосходящие капитальные средства самой организации. Это современный способ концентрации капитала.

Есть еще одно новое явление – сетевые организации. Это системы, основанные на долгосрочных, взаимовыгодных для участников договорах. Совокупность организаций при этом действует, руководствуясь единой стратегией, по скоординированным между собой планам и выступают на рынке как единый субъект экономической деятельности. Здесь опять-таки не требуется столь огромных финансовых ресурсов, которые бы потребовались для приобретения в единую собственность всех входящих в сеть предприятий. Примером такой сети может быть совокупность компании «Тойота», производящей автомобили с десятками тысяч ее мелких поставщиков, которые работают преимущественно на нее, поставляя продукцию – комплектующие изделия, материалы для «Тойоты» по ее чертежам, техническим спецификациям и по ее ценам. Эти десятки тысяч мелких юридически независимых «компаний-сателлитов» не знают проблем со сбытом продукции. Он им гарантирован. Они могут опереться на финансовую поддержку «Тойоты» при проведении модернизаций, на ее техническую помощь. Но зато они вынуждены продавать свою продукцию по ценам, устанавливаемым «Тойотой», которые зачастую значительно ниже рыночных. Сетевая организация широко распространена и в торговле, сфере обслуживания, когда десятки, а то и тысячи юридически независимых предприятий добровольно вступают во взаимовыгодные договорные отношения, обязывающие их действовать на рынке как единый субъект экономической деятельности, как единая система.

Такие огромные системы не могут успешно функционировать, если они вынуждены подвергаться постоянным непредвиденным воздействиям со стороны окружающей их среды, требующим от них изменений. Почему же?

• Упорядоченные взаимоотношения между людьми не могут часто изменяться, иначе они не будут упорядоченными. А без этого невозможно взаимодействие в организации;

• Массовое производство основано на повторяемости процессов. Это предпосылка механизации, автоматизации, конвейеров, поточных линий, в создание которых вкладывается огромный капитал. Чтобы эти капиталовложения дали отдачу, необходимо какое-то время. Неожиданные воздействия внешней среды (изменение рыночной ситуации, политической обстановки) могут потребовать замены всех этих средств производства до того, как капиталовложения в них принесли отдачу. Это чревато тяжелыми последствиями или даже гибельно для компании.

Таким образом, выяснилось, что крупномасштабное массовое производство, являющееся основой современной цивилизации, по своей природе инерционно. Оно не способно быстро приспосабливаться к постоянным колебаниям конъюнктуры на рынке. Это его недостаток, но он существует объективно.

Чтобы устойчиво существовать, такие крупные компании должны, с одной стороны, по возможности точно, предвидеть неизбежные изменения внешней среды, а с другой стороны, иметь возможность воздействовать на внешнюю среду, чтобы предотвратить те ее изменения, которые не являются неизбежными.

Поэтому стремление руководства компании, холдингов, сетей влиять на политику, ценообразование, квоты - это не чье-то больное самолюбие, а объективно необходимое условие существования крупной организации. Точно так же необходимым для нее является планирование деятельности. Отсюда и название той части народного хозяйства, которая является совокупностью крупных корпораций, - «планирующая система», введенное в оборот Д. Гелбрейтом [3]. В его трактовке народное хозяйство современных капиталистических стран представляет собой совокупность «планирующей» и «рыночной» систем.

Под «планирующей системой» понимается совокупность корпораций, холдингов, сетей которые не могут существовать без перспективного планирования своего развития и без знания прогноза развития государства, в котором они существуют. «Планирующая система» составляет ядро экономики развитых стран. Доля продукции, приходящейся на «планирующую систему», может колебаться в разных странах от 60-70 % ВВП до 90%. Причем, к этой «планирующей системе» принадлежат не только сами крупные корпорации, но и огромная масса мелких «компаний — сателлитов», которые существуют благодаря заказам крупных компаний. Это и упоминавшаяся японская «Тойота», окруженная 25 тысячами небольших компаний - поставщиков, которые производят около половины стоимости продукции «Тойоты». Сейчас такая же тенденция децентрализации производства наблюдается в автомобилестроении Великобритании. Таким образом, можно сказать, что «планирующая система охватывает сферы хозяйственной деятельности, которые основаны на массовом высокотехнологическом производстве.

Можно ли считать деятельность экономических субъектов планирующей системы, соответствующей тем пяти условиям чисто рыночной экономики, которые мы обозначили ранее? Очевидно, что нет!

Во-первых, в тех сферах народного хозяйства, в которых функционирует планирующая система, независимых производителей немного. То есть первое условие о великом множестве не соблюдается.

Во-вторых, производящие продукцию массового производства предприятия планирующей системы не могут быстро реагировать на изменение спроса.

В-третьих, цены на этих рынках складываются не стихийно, на основе усредненной величины издержек множества товаропроизводителей, а устанавливаются товаропроизводителями, которые руководствуются при этом собственными интересами. Нередко, при благоприятной конъюнктуре эти цены намного отклоняются от издержек.

В-четвертых, назвать частнособственными корпорации, холдинги строго говоря нельзя, потому что сособственниками нередко бывает огромное количество людей и управляют этими предприятиями наемные работники.

В-пятых, правительства вынуждены активно вмешиваться в экономическую жизнь, потому что влияние этих громадных экономических субъектов огромно.

Примером пагубного влияния слишком самостоятельных, но неудачных действий отдельных субъектов экономической деятельности на жизнь стран и даже мирового сообщества является финансово-экономический кризис 2008 года. До него среди экономистов были очень популярны идеи дерегулирования, то есть уменьшения участия государства в экономической жизни. Они проповедовались неоклассиками, руководством Международного валютного фонда, американскими и английскими правительствами. Разразившийся кризис заставил признать, что надо не только не уменьшать, а наоборот усилить государственное вмешательство.

Итак, планирующая система живет по иным правилам, чем те, которые отвечают понятию «чисто рыночных» или «чисто капиталистических».

Но планирующая система охватывает не все сферы хозяйственной деятельности. Есть еще «рыночная система». Гелбрейт обозначил этим термином совокупность предприятий малого и среднего бизнеса, которые по своей сущности ближе к чисто рыночной экономике.

Предприятия, входящие в рыночную систему, создаются в следующих случаях:

- там, где работа не может быть стандартизирована в силу своей неповторяемости или географическая разбросанность объектов мешает централизации управления (строительство, сельское хозяйство, службы технического сервиса). В этих случаях становится невозможным применение технологии с дорогостоящим оборудованием и мощной организацией;

• там, где требуются услуги, связанные с персональным вниманием;

• во всех случаях, где работа связана с причастностью к искусству;

- в тех случаях, когда ограничения накладываются законом (не допускается объединение частнопрактикующих медиков, юристов в корпорации).

Итак, в экономике существуют отрасли, где концентрация капиталов неизбежна, но есть и такие отрасли, где она невозможна. В США существует 1000 гигантских компаний и 12 млн. мелких фирм.

Эти 12 млн  мелких фирм в подавляющем своем большинстве принадлежат рыночной системе. Они самостоятельно живут на рынке. Довольно часто они разоряются, потому что для устойчивого существования у них нет ни финансовых ресурсов, ни передовой техники и технологии. Это подлинно капиталистические предприятия, принадлежащие хозяину, хорошо разбирающемуся в деле и кровно заинтересованному в успехе. В этом их достоинство. Именно благодаря гибкости и динамичности малый бизнес сохранился в тех сферах, в которых крупные компании из-за своей неповоротливости оказываются неэффективными. И хотя на долю рыночной системы приходится небольшая доля ВВП, без этой системы экономика развитых стран не смогла бы успешно функционировать.

Но не следует полностью отождествлять малый бизнес только с рыночной системой. Значительная часть предприятий малого бизнеса встроена в планирующую систему в виде тех самых компаний сателлитов, входящих в сеть с крупными корпорациями.

Последние десятилетия ознаменовались процессом децентрализации производства, когда целый ряд технологических операций, совершавшихся на какой-то единой площадке, на которой создавалась машина, стала переносить в другие места: в малые города, деревни, поселки. Благодаря новейшим информационным технологиям, удешевлению и ускорению транспортных операций такая децентрализация оказалась возможной.

А благодаря тому, что в мелких городках, деревнях дешевле земля и рабочая сила децентрализация оказалась очень выгодной. Вместо того, чтобы это децентрализованное производство оставлять в составе компаний, фирмы стали способствовать созданию юридически независимых малых предприятий для выполнения этих операций. Нередко хозяевами этих мелких фирм становятся бывшие работники компаний, прекрасно знающие дело и теперь уже, став хозяевами, гораздо более заинтересованные в экономичном ведении производства. Они получают финансовую помощь, особенно на первых порах, от головной компании. А потом, став на ноги и расплатившись с долгами, остаются верными поставщиками тех деталей, узлов, материалов ради который головная компания породила их. Такие предприятия мелкого бизнеса иногда создают до 50-60 % стоимости машины для комплектации, которой они существуют. И их становиться все больше. Некоторые экономисты, причисляющие все предприятия малого бизнеса к рыночной системе, впадают в ошибку, заявляя, что малый бизнес в постиндустриальной экономике вытеснили большой и потому «планирующая система» утрачивает свою центральную роль в экономике и, следовательно, государству не надо вмешиваться в экономику.

Рост количества предприятий малого бизнеса в последние десятилетия и их доли ВВП стран, которые действительно имеет место, вовсе не означает усиления роли «рыночной системы», если этот рост происходит за счет увеличения количества компаний-сателлитов, являющихся частью планирующей системы. Кроме децентрализации материального производства, о котором было сказано, происходит аутсортинг – это выделение в самостоятельные компании служб, оказывающих внутрифирменные услуги в структуре компаний – снабжение, транспорт, ремонт, научные разработки. Этот процесс тоже порождает множество мелких фирм, которые тоже являются плотью от плоти планирующей системы. Они не являются полностью самостоятельными участниками рыночных отношений. Они выполняют определенную функцию в процессе создания готового продукта, который продается на рынке головной компанией. От этой децентрализации производства и внутрифирменных услуг планирующая система только выигрывает, поскольку она становится более гибкой и эффективной, но не настолько гибкой, чтобы существовать в условиях стихийно рыночных.

Как мы уже заметили, корпорации «планирующей системы» не способны существовать в той экономической ситуации, которая описывается неоклассической политэкономией. Они недостаточно динамичны, чтобы мгновенно реагировать на колебания рыночной конъюнктуры.

«Рыночная система» ближе к неоклассической модели, но тоже полностью ей не соответствует, поскольку участники рыночной системы стремятся найти защиту от стихии в государственном вмешательстве. Так, фермеры требуют установления ограничения минимальных цен на сельхозпродукцию, чтобы компании, занимающиеся переработкой сельхозпродукции, не устанавливали цены ниже этого минимума.

«Невидимая рука» рынка не устраивает предприятия и планирующей, и рыночной систем. Но если первые способны бороться со стихией рынка благодаря своей мощи (навязывать цены, через государство воздействовать на квоты, стандарты), то вторые в силу своих малых размеров беспомощны. Их это не устраивает. Поэтому в последнее время появилась тенденция к ассоциированию этих разобщенных доселе производителей рыночной системы. Ассоциации фермеров, как мы уже отметили, добиваются от правительства контроля над ценами. Ассоциации строителей требуют, чтобы право на подряд имели только те строительные организации, которые имеют лицензию. Таким образом, они пытаются ограничить появление новых подрядчиков. Ассоциации врачей, юристов добиваются права на аккредитацию желающих пополнить их ряды и тем самым ограничить конкуренцию.

Итак, мы видим, что в реальной экономике все стремятся найти способ противодействия стихии. Чем же можно объяснить популярность теории полной экономической свободы.

В первую очередь, ее явной привлекательностью для рядовых граждан. Ведь по этой теории именно потребитель царь и бог рыночной экономики. Его желания - закон для изготовителей. Эту иллюзию охотно поддерживают крупные компании. Им гораздо выгоднее, чтобы потребитель оставался в этом приятном заблуждении. Ведь это так демократично смотрится! Той же «Дженерал Моторс» выгоднее, чтобы потребители считали, что она выполняет заказ общества, чем поняли бы, что она сама формирует этот заказ, умело воздействуя на желания потребителей. Поэтому так и получается, что именно те, кому рыночная модель органически противопоказана, больше всего говорит о ее достоинствах. Но это до тех пор, пока доктрина свободного предпринимательства не заденет их кровных интересов. В этом отношении очень характерны признания Ли Якокки, бывшего президента компании «Крайслер», в книге «Карьера менеджера»[4]. Он был всегда ярым противником государственного вмешательства в экономику. Но когда возглавляемая им компания должна была обанкротиться, он настоял на государственной поддержке в виде займа в 1,5 млрд. дол., т.е. на том самом вмешательстве, противником которого он был до тех пор. А своим оппонентам, апеллировавшим к принципам свободного предпринимательства, резонно возражал, что если 140 тыс. работников компании «Крайслер» окажутся безработными, то государству придется взять на содержание около шестисот тысяч человек. Это обойдется обществу гораздо дороже, чем 1,5 млрд. дол., тем более, что этот займ будет возвращен, если компания выкарабкается, как оно впоследствии и случилось.

Точно также президент США Буш-младший, ярый поборник невмешательства государства в экономику, в сентябре 2008 года стал проталкивать через конгресс программу государственной помощи частным финансовым институтам США в размере 700 млрд. долларов, чтобы избежать полного краха финансовой системы страны. У него не было другого выхода. И он был вынужден отказаться от абсолютизации либерально экономических идей.

Эти примеры показывают, что чисто рыночный механизм в современных условиях не срабатывает.

В соответствии с чисто рыночной моделью изготовители, узнав через рынок, в чем существует наибольшая потребность, сосредоточивают свои усилия на ее удовлетворении. Рассмотрим, насколько это реально в современных условиях.

1. Известно, что для разработки и постановки на производство новой продукции требуется несколько лет. Если это продукция технически сложная, то это может быть 3-5 лет. Если изготовитель начнет заниматься созданием такой продукции только тогда, когда через рынок узнает о существовании потребностей в ней, то и удовлетворение потребности наступит только через несколько лет. Такой способ удовлетворения потребностей привел бы к задержке в развитии технического прогресса, а для конкретной компании к потере позиций на рынке. Поэтому изготовитель вынужден опережать требования потребителя, т.е. узнавать о будущих потребностях до того, как об этом заявит рынок.

Опережение связано с большим риском, поскольку разработка и освоение новой продукции стоят огромных средств при современном фондоемком производстве, и ошибка может быть связана для компании с огромными потерями или даже крахом. Желая избежать этого, изготовитель и занимается маркетинговой деятельностью, т.е. еще до начала производства старается обеспечить гарантию сбыта. Следовательно, он не надеется на рыночную стихию, а заранее планирует потребность, соответствующую его возможностям.

2.  Для того чтобы быстро перестраивать производство, нужно иметь рынок сырья. Глубокая специализация материалов, комплектующих изделий, производства и дифференциация продукции на многочисленные подвиды привели к тому, что зачастую немедленно найти на ранке материалы того качества и в том количестве, которые необходимы, невозможно. Поставщику, как и самому данному изготовителю, необходимо время. Значит, и в этом отношении немедленное реагирование на запросы рынка не всегда возможно.

3.  Еще в большей степени проблема времени становится острой, когда речь идет о приобретении средств труда (машин, оборудования, технологических комплексов). Здесь тем более мала вероятность купить на рынке немедленно то, что необходимо, если речь идет не об универсальном оборудовании. Но поскольку развитие НТП приводит к все большей специализации, то применение универсальных машин все менее вероятно. Требуется заблаговременно (иногда за несколько лет вперед) заказывать технику для данных конкретных условий. Но для этого необходимо планировать будущее, а не полагаться на рыночную информацию о сегодняшней конъюнктуре.

4.  Создание новых производств или модернизация действующих во имя удовлетворения новых потребностей требует рабочей силы. Свободный перелив рабочей силы всегда считался одной из главнейших предпосылок существования рынка. Когда от рабочих не требовалось высокой квалификации, достаточно было предложить более высокую заработную плату, чтобы обеспечить себя необходимым количеством работников. Но никакая, даже самая высокая, заработная плата не обеспечит приобретения в короткий срок высокой квалификации в определенной узкой области. Таких специалистов надо готовить заранее.

Перечисленные обстоятельства заставляют корпорации планировать свое собственное развитие и воздействовать на окружающую среду таким образом, чтобы она не мешала реализации этих планов.

Отношения между планирующей и рыночной системами

Во взаимоотношениях с наемными работниками в планирующей системе есть тоже своеобразие. Если владелец частного предприятия яростно сопротивляется росту заработной платы, поскольку этот рост напрямую задевает его благополучие, то руководители корпорации, конечно, сопротивляются, но не так яростно. Их это меньше волнует по ряду причин:

во-первых, рост зарплаты не задевает существенно их личного благополучия;

во-вторых, они всегда могут переложить рост издержек, обусловленный ростом зарплаты, на покупателя через повышение цен, пользуясь своим олигопольным или монопольным положением. Длительная инфляция – это продукт планирующей системы. Таково мнение крупнейших экономистов Запада, за исключением неоклассиков.

Якокка приводит историю появления надбавок к зарплате в связи с ростом цен [4]. В 1946 г., когда в США был отменен контроль за ценами, они возросли.

Под давлением профсоюзов администрация «Дженерал моторс» согласилась на установление надбавок, соответствующих росту цен. Это подразумевалось как временная мера в связи с инфляцией. Но затем ее примеру последовали другие автомобильные компании. Все они тут же перенесли рост издержек на повышение цен. Дальше это стало нормой сначала в американской крупной промышленности, а затем в других странах. Маховик инфляции оказался запущенным. Страдают от этого, в первую очередь, работники рыночной системы, так как там предприниматель не может диктовать рынку цену и потому сопротивляется росту заработной платы. В результате средняя зарплата работников малых предприятий на 15-20 % ниже, чем в корпорациях. Причем страдают не только наемные работники рыночной системы, но и мелкие предприниматели. Мелкий предприниматель ради сохранения своего дела зачастую вынужден урезать свой личный доход, поскольку, получая продукцию от планирующей системы по продиктованным ею ценам, он сам не может диктовать рынку цены. Он зачастую работает больше, чем рабочий в корпорациях, и получает за час труда меньше. Этим дополнительным трудом он расплачивается и за более низкую техническую оснащенность, за свое зависимое положение. По выражению Гелбрейта, планирующая система эксплуатирует рыночную. При этом под эксплуатацией Гелбрейт понимает «ситуацию, в которой человек вынужден в силу своей относительно недостаточной конкурентоспособности на рынке работать за более низкое вознаграждение, чем-то, которое сообща выплачивается в экономике за такие усилия» [3, с.105]. Мелкий предприниматель, по его сценке, занимается самоэксплуатацией и эксплуатирует своих рабочих, поскольку не может противостоять планирующей системе.

«Отношения между планирующей и рыночной системами, их неравные темпы развития, эксплуатация планирующей системой рыночной, создающиеся в результате неравенства в прибыли, являются основными чертами современной экономики», — утверждает Гелбрейт [3,с.175].

Служит ли планирующая система обществу?

Служит постольку, поскольку это не мешает ее собственным интересам. Например, автомобилестроительные компании изготавливают автомобили, которые с успехом используются населением, т.е. делают полезное дело, но они же всячески противятся развитию общественного транспорта. А ведь все больше здравых голосов раздается в пользу развития общественного транспорта. И с точки зрения экологии, и с точки зрения ускорения транспортировки, и с позиции экономичности, это более выгодный для общества вариант.

Еще Г.Форд с возмущением описывал в своей книге «Моя жизнь. Мои достижения» [5], как железнодорожные компании добились уничтожения сети каналов, которые могли бы обеспечить дешевую перевозку грузов внутри стран речным транспортом. «Производство достигает больших размеров не обязательно там, где существует большая потребность. Оно может быть велико там, где есть большая возможность управлять поведением отдельного потребителя или, благодаря симбиозу, участвовать в контроле над закупками товаров и услуг государством», – говорит Гелбрейт [3, с. 190]. Иллюстрацией этого утверждения является в свое время внедренная в сознание американцев автокомпаниями убежденность в необходимости каждые 3-4 года менять автомобиль. В 1960-1970-х годах это считалось аксиомой. На удовлетворение этой, якобы объективно существующей потребности, работали автомобилестроение, металлургия, химия. Грянул энергетический кризис, который заставил всех трезво взглянуть на ограниченность сырьевых ресурсов. Ухудшилась экологическая ситуация, и общество оказалось вынужденным понять, что это был искусственно созданный миф.

Выяснилось, что надо было изготавливать долговечные, экологичные, энергоэкономичные автомобили, а не только менять их силуэт и дизайн, как это делали американские автомобилестроители. Это пример недальновидного маркетинга, который обошелся американским автомобилестроителям потерей 30% своего собственного рынка.

Так что утверждение неоклассиков о том, что при частной собственности потребитель через рыночный механизм командует изготовителем, не подтверждается на практике. Да, изготовитель там не командует, непосредственно не диктует потребителю. Но он так умело воздействует на массового потребителя, используя колоссальную мощь корпорации, что последний незаметно для себя оказывается под его контролем. «Современное нововведение значительно чаще состоит в том, что оно создает потребность, которую раньше никто не ощущал», – пишет Гелбрейт [3, с. 181]. И не всегда эти новые потребности отвечают коренным интересам общества. Создаются изысканные средства защиты от пота, когда еще не удовлетворены потребности в жилье, медицинском обслуживании. Планирующая система производит не те товары, которые нужнее обществу, а те, которые она по своей природе способна производить, и убеждает общество, что они нужнее.

«Теперь уже трудно поверить, что экономическая система имеет тенденцию к самосовершенствованию. Неравномерное развитие, неравенство, никчемные и вредные нововведения, ущерб окружающей среде, пренебрежение интересами отдельной личности, власть над государством, инфляция, неспособность наладить координацию между отраслями являются составной частью реальности», – таково суждение Гелбрейта, знающего американскую действительность не по учебникам [3, с.270].

Корпорации не могли бы существовать, если бы не диктовали через государство свою волю обществу. Президент как глава исполнительной власти поневоле находится под влиянием государственной бюрократии. Работники государственного аппарата, будучи высококвалифицированными специалистами, естественно, рекрутируются из техноструктуры корпораций, масштабы деятельности которых приближаются к государственным.

Единственно, кто мог бы быть оппонентом корпораций, – это конгрессмены. Но и они после многолетнего пребывания в конгрессе, участвуя в работе различных комиссий и комитетов, сотрудничая с корпорациями, пропитываются их идеологией, сращиваются с ними. Причем средством подкупа, помимо личных услуг, может быть размещение в их избирательных округах предприятий, производств. А это повышает их престиж в глазах избирателей.

Даже тогда, когда осуществляется государственное регулирование вроде бы в интересах общества, всегда есть опасность, что на самом деле оно проводится в интересах корпораций, поскольку решения готовят специалисты, пропитавшиеся интересами корпораций.

Роль рыночной системы в постиндустриальной экономике

В рыночной системе владелец имеет реальную власть в своей фирме, но в силу малых размеров фирмы он не может влиять на окружающую среду. Достоинством малых фирм является мобильность. Они вынуждены приспосабливаться и способны к этому, поскольку лишены бюрократической системы. Владелец рискует своим достоянием и потому не должен ни с кем согласовывать решения. Он лично заинтересован в успехе и, естественно, более внимателен к вопросам рационализации производства. «В мелкой фирме рабочие правила, как способ обеспечения определенного уровня затрат трудовых усилий, теряют свое значение. Они уступают место системе стимулирования предпринимателя»,  говорит Гелбрейт [3, с.104]. Предприниматель гибче, чем организация, но менее компетентен. Он свободен, но работать ему приходится за то же вознаграждение больше, чем в организации. Наконец, уровень издержек у него выше из-за низкой технической оснащенности, и при ценовой конкуренции он проигрывает корпорации.

Общественная мораль восхищается частником, его свободомыслием. Его прославляют как опору демократии. Но это не всегда так. Им не командуют на производстве, зато он вынужден трепетать перед банками, заказчиками. Он тоже несвободен. На его долю приходится всего лишь 6 % валового дохода в США.

В рыночной системе профсоюзы встречают яростное сопротивление владельцев, поскольку рост зарплаты напрямую уменьшает их доходы. Но и

рабочие здесь не могут вести себя так же наступательно, как в корпорации. Они ощущают, что рост зарплаты через рост цен может привести к падению спроса и лишить их рабочего места.

Стремясь к повышению устойчивости, рыночная система использует следующие варианты:

1. Ассоциирование с целью оказания взаимной финансовой, технической, юридической помощи; для решения вопросов снабжения и сбыта, выработки ценовой политики, оказания воздействия на правительство, корпорации.

2. Централизация собственности с децентрализацией управления. Например, во Франции, США банки часто скупают сельскохозяйственные участки и сдают их в аренду бывшим владельцам. По этой же схеме действуют дилерские сети при автокомпаниях, всемирная фирма «Макдональдс», создавшая сеть закусочных, «Хилтон», создавшая систему отелей, находящихся в аренде у персонала. Единая собственность компании позволяет осуществлять крупные инвестиции и тем самым поддерживает приличный технический уровень, а децентрализованное управление повышает эффективность использования. Это, по существу, проникновение планирующей системы в сферу ранее заменявшейся рыночной системы.

3. Воздействие на государство. Традиционно считается, что демократическая партия в США ближе к интересам предприятий рыночной системы. В США, например, государство, действительно, оказывает серьезную помощь сельскому хозяйству через установление минимальных цен, дотации в некоторых случаях, закупку продукции, не находящей сбыт, агрономическое консультирование, снабжение семенами и т.п. Аналогичные подходы существуют во Франции, Англии, Италии.

Все эти варианты защиты рыночных структур от стихии рынка не соответствуют теории свободного предпринимательства, которая проповедует «пусть проигравший плачет». Не соответствует ей и профсоюзное движение. Профсоюзы, по существу, разрушают свободный рынок труда. Они устанавливают размер заработной платы, правила приема и увольнения, квалифицированные характеристики. Это уже не свободный найм.

Не соответствует неоклассической доктрине и движение потребителей, которое разрозненных, выступающих на рынке поодиночке потребителей превращает в единую организацию.

Как мы видим, стремление к организации существует во всех сферах, и везде оно наносит ущерб классическому рынку.

Механизм участия государства в постиндустриальной экономике содержит несколько элементов:

• государственное планирование;

• государственная собственность, на долю которой приходится от 20 % до 40 % ВВП;

• участие в ценообразовании;

• налогообложение, позволяющее перераспределять доходы в обществе и влиять на пропорции развития различных отраслей народного хозяйства;

• финансовая поддержка отдельных компаний, отраслей;

• правовое регулирование экономической деятельности.

Детальное ознакомление со всеми этими элементами не входит в нашу задачу, но некоторое представление о государственном планировании как о важнейшем элементе государственного регулирования экономики необходимо дать.

Государственное планирование

Почему менеджмент крупных корпораций, фактически управляющий экономикой развитых стран, поддерживает идею государственного планирования? Ведь этот менеджмент очень болезненно относится ко всякому вмешательству извне в принятии им решений, не без оснований считая постороннее вмешательство некомпетентным.

Потому что крупные корпорации теперь уже не могут жить без государственного планирования.

Во-первых, они стали настолько большими, что, действуя несогласованно, они могут нанести вред обществу и друг другу. Государственное планирование позволяет скоординировать их деятельность, чтобы избежать противонаправленных действий.

Приведем пример. В свое время ассоциация британских энергетиков приняла решение о переходе к производству электроэнергии на газовом топливе вместо угля. От принятия этого решения до замены угля газом прошло несколько лет, необходимых для создания новых энергетических агрегатов, строительства новых электростанций и т.п. Когда же электростанции стали переходить на газ, угольщики потеряли рынки сбыта, в результате чего значительная часть шахтеров осталась без работы. Страна столкнулась с серьезной социальной проблемой, на решение которой потребовалось время и большие деньги из бюджета. А сейчас, много лет спустя, возникают сомнения: а правильно ли было с точки зрения энергетической безопасности закрывать шахты?

Во-вторых, несмотря на то, что корпорации такие большие, каждая из них не в состоянии спрогнозировать развитие экономики в целом. Но, не имея представления о развитии народного хозяйства своей страны, о развитии мировой экономики, эти корпорации не в состоянии разрабатывать перспективные планы своего развития. Будучи достаточно инерционными и потому не способными быстро маневрировать, они не могут устойчиво развиваться без перспективного планирования.

Приведем пример. В ФРГ на последних выборах в парламент значительная доля мест досталась «зеленым», одним из лозунгов которых было закрытие атомных электростанций. Конечно, о немедленном закрытии этих электростанций не может быть и речи, так как их доля в общем энергобалансе составляет 30%, и страна оказалась бы без электроэнергии, остановив их. Но концепция дальнейшего развития энергетики сейчас кардинально пересматривается. Одной из идей является постепенная замена атомных электростанций, срок службы которых составляет еще 20-30 лет, на электростанции, использующие возобновляемые источники энергии (ветер, солнце, вода). Чтобы через 20-30 лет эти новые электростанции стали давать те

30%, которые дают сегодня атомные, уже сегодня необходимо проводить огромную работу по созданию нового энергетического оборудования. Те компании, которые пойдут по этому пути, могут потом получить великолепные рынки сбыта. Но это потребует от них уже сейчас огромных капиталовложений, а для того чтобы осуществлять эти инвестиции, они должны быть уверены в стабильности принятой концепции, заручиться поддержкой общества.

Вот почему государственное планирование, ранее рассматривавшееся на Западе как чисто советский инструмент, все более широко применяется в планово-рыночной экономике.

Широко известно, что сама идея государственного планирования – одно из фундаментальных марксистских положений об устройстве нового общества – длительное время рассматривалась западными экономистами как нереализуемая и подрывающая основы свободного предпринимательства. Необходимость концентрации усилий промышленности на решении оборонных задач уже во время первой мировой войны вынудила правительства Англии, Франции, России и Германии заниматься тактическим планированием, координацией деятельности отдельных отраслей и предприятий. Но это рассматривалось как вынужденная мера в чрезвычайной ситуации, и намерений продолжить согласованные действия после окончания войны предприниматели не имели. Разработка и успешное выполнение первого пятилетнего плана в СССР обратили внимание наиболее дальновидных буржуазных экономистов на колоссальный потенциал, заложенный в планировании.

Участие государства в экономической жизни через планирование, ценообразование, ограничение свободы действий частных собственников стало важным компонентом «нового курса», позволившего США выйти из тяжелейшего за всю историю кризиса. «Отрезвляющая правда состоит в том, что основная доля ответственности за те безумства, в которых оказалась западная цивилизация, ложится именно на охватившее всех индивидуалистическое мировоззрение. И какими бы достоинствами не обладало это вероучение во времена примитивного земледелия и промышленности, оно более неприменимо в век технологии, науки и рационализированной экономики. Будучи когда-то полезным, оно превратилось в угрозу для общества»,– писал Чарльз Бирд в 1929 г., обосновывая необходимость общественного вмешательства в экономику [6, с.73]. Аналогичные суждения о целесообразности государственного вмешательства высказывал крупнейший американский философ Дьюи: «Склонность сводить весь вопрос о свободе к тому, что индивид и государство являются противоборствующими полюсами, принесла горькие плоды» [6, с.73]. Активно поддержал «новый курс» Кейнс [7].

Итак, важнейший урок, извлеченный из кризиса теоретиками и практиками капиталистического мира, заключался в необходимости социализации экономики. Под социализацией экономики понимается все большее вмешательство общества в экономику, в том числе через планирование. В разных странах по-разному воспользовались этим уроком. В Западной Европе после второй мировой войны в наибольшей степени

государственное планирование как инструмент вмешательства общества в экономику применялось во Франции, в определенной мере – в Италии, Германии, Великобритании. В США после смерти Рузвельта произошла смена курса и только в 1960-е гг. при Кеннеди начали снова возвращаться к этим идеям. Очень успешно используют государственное планирование в Японии. На примере Франции и Японии мы и рассмотрим, что же представляет собой современное государственное планирование. Начнем с Франции.

Французская система планирования прошла три этапа. Первый охватывает восстановительный послевоенный период, когда был принят обязательный план, во многом копировавший по своему содержанию советские планы. По мере устранения дефицита отпала необходимость в жестком количественном определении заданий отраслям и предприятиям и в контроле за их выполнением. Середина 1960-х гг. была ознаменована переходом к индикативному планированию, при котором государство и частный сектор координировали свои позиции. Намеченные в плане темпы развития отраслей помогали предприятиям, компаниям разрабатывать свою стратегию. При таком планировании контроль за достижением намеченных рубежей не требовался, так как планы теряли характер обязательных. Сейчас наступил третий этап –этап стратегического планирования. Стратегическое планирование заключается в определении целей и разработке программ, направленных на их достижение. Так, в 10-м плане экономического развития Франции на 1989 - 1992 гг., утвержденном Национальным собранием по докладу премьер-министра были установлены следующие цели:

- укрепление национальной валюты;

- обеспечение занятости;

• развитие образования, научных исследований (космические про­ граммы, высококачественное телевидение и т. п.);

• социальная защита населения;

• обустройство территории (скажем, сооружение скоростных железных дорог, в чем французы опередили всех, даже японцев);

• совершенствование государственного аппарата.

В таком плане не приводятся цифры, которые характеризовали бы степень устойчивости валюты, но намечаются крупные мероприятия, направленные на ее стабилизацию. В нем не указывается, сколько километров скоростных дорог, где конкретно и в какие сроки должно быть построено, но представлена программа действий по обеспечению возможности расширения их сети. Разработкой этого плана занимался специальный комиссариат во главе с государственным секретарем по планированию. К разработке плана привлекались не только штатные работники комиссариата, но и представители финансовых кругов, министерств, профсоюзов. По каждому разделу плана создавалась специальная комиссия. Консультировал разработчиков специальный европейский комитет, в который входили представители деловых, научных и политических кругов Великобритании, ФРГ, Италии, Испании, Португалии, Нидерландов [8]. Суть современного французского планирования заключается в оказании влияния на развитие экономики. Управление посредством влияния и создания условий, а не по приказу. Потому что тот, кто приказывает, должен нести ответственность за результаты исполнения этих

приказов. На определенных этапах (кризисы, послевоенная ситуация) директивный метод дает наиболее быстрые результаты, но в долгосрочном плане он недостаточно эффективен. Поэтому Франция и перешла к планированию через влияние. Но самое ценное заключается в том, что сохранилось главное – определение общенародных задач, от которого, к сожалению, отказалась Россия, ликвидировав Госплан.

Приходится отмечать, что вместо устранения недостатков какого-то механизма, мы упраздняем сам механизм.

Госсекретарь Франции по вопросам планирования Л. Столерю так объясняет необходимость планирования: «Рынок сам по себе не решает целого ряда проблем, например, социального единства страны, которое предполагает существование экономической системы, основанной на солидарности. Кроме того, он не обеспечивает проведения научных исследований, и в этом отношении государству приходится играть очень важную роль. Рынок не решает также ряда долгосрочных проблем, таких как создание сети телекоммуникаций, инфраструктуры воздушного, железнодорожного и автомобильного транспорта, иными словами, того, что касается нужд всего общества и имеет огромное значение для будущего любой страны» [9]. К перечню проблем, не решаемых рынком, начатому Л. Столерю, можно добавить проблемы экологические, энергетические, внешнеэкономические, а также проблемы обеспечения народного хозяйства квалифицированными трудовыми ресурсами и сырьем.

Роль государственного плана заключается не только в обозначении общенародных целей, но и в координации деятельности будущих участников программ, направленных на достижение этих целей. Поучителен опыт США, которые под влиянием идеологического противостояния после второй мировой войны стали сворачивать государственное воздействие на экономику, справедливо считая его элементом социализации. Однако, хорошо понимая необходимость межфирменной кооперации при решении важных общенародных задач, они решили поручить эту межфирменную кооперацию не государственным органам, а крупным компаниям, наделив их функциями генерального подрядчика. Между тем с первыми же попытками внедрения подобных систем появились сообщения, что корпорации-координаторы используют новые экономические и административные рычаги не столько для решения общенародных задач, сколько в своих собственных интересах: открывают новые производства, вытесняют с рынка конкурентов с помощью компаний-соучастниц по проекту, оставляют в своем распоряжении львиную долю капиталов, выделяемых правительством, и т.д. Таким образом, выяснилось, что рыночные приемы не годятся для решения общенародных экономических задач. Один из ведущих американских специалистов по управлению Питер Друкер, например, отмечает, что задачи научно-технического развития становятся «центральной функцией не одной лишь сферы бизнеса, а всего общества в целом, и от его качества начинает зависеть существование самого общества» [10]. Во Франции координирующая роль государственного планирования давно уже не вызывает сомнения. Премьер-министр Франции М. Рокар, представляя Национальному собранию 10-й пятилетний план, даже назвал его «планом предприятия, именуемого «Франция». И в этой аллегории есть смысл. На фоне сегодняшнего мирового рынка с его транснациональными компаниями даже такая страна, как Франция, может выглядеть предприятием. Ведь весь ее валовой национальный продукт всего лишь в 7 раз превышал в то время оборот «Дженерал Моторс», работающей по единому плану. Понимание необходимости планирования как способа координации усилий в Западной Европе стало настолько всеобщим, что по целому ряду вопросов ее страны вышли на уровень наднационального планирования. Так, уже в начале 1980-х гг. Совет министров ЕЭС был единодушен в том, что координация научно-исследовательских работ должна рассматриваться как главная составляющая политики Сообщества, нацеленной на повышение конкурентоспособности европейской промышленности. В 1984 г. была принята первая трехлетняя европейская программа с участием 12 ведущих компаний ЕЭС, занятых в сфере новейшей технологии. Эта программа носила рекомендательный характер и предусматривала выделение из бюджета ЕЭС 3,75 млрд экю, из которых 50 % расходовалось на развитие НИР в области энергетики. И можно не сомневаться, что стремление к созданию в Западной Европе единого экономического пространства приведет к вовлечению в сферу наднационального планирования и других отраслей, в результате чего постепенно сформируется комплексный план экономического развития Сообщества.

Японское государственное планирование характеризуется своими отличительными чертами.

Первая из них – одновременная разработка долгосрочных и среднесрочных планов. Так, в 1986 г. был утвержден «Четвертый комплексный план национального развития», рассчитанный на период до 2000 г. Какие основные цели преследовал этот план? Децентрализацию промышленности, реконструкцию городов, развитие социальной инфраструктуры, улучшение качества жизни народа, стимулирование развития отраслей передовой технологии, прежде всего в рамках технополисов, создание высокоразвитого информационного общества. По оценке многих специалистов, это самый грандиозный план самообновления, который принимался какой-либо страной.

Сам перечень задач объясняет, почему появилась нужда в плане, рассчитанном на 15 лет. Возьмем задачу децентрализации промышленности, тесно связанную с реконструкцией городов. Одной из причин постановки такой задачи является объективно существующая тенденция к децентрализации промышленности. Вторая причина – стихийно сложившаяся неравномерность распределения промышленности на территории Японии. Практически вся промышленность сосредоточена на тихоокеанском побережье, что создает неимоверную плотность населения на сравнительно небольшой территории. Отсюда масса экологических, транспортных и прочих проблем. Целесообразность более равномерного распределения промышленности по стране не вызывает сомнения. Но решать эту задачу под силу только обществу в целом, так как для этого требуются капиталовложения, которые, безусловно, окупятся, но только через длительный промежуток времени. Указанным пятнадцатилетним планом предусматривалось выделение для этой цели 7 триллионов долларов. Естественно, в плане не расписано точно, когда, какие производства должны перемещаться и в какие города. Но, зная эту цель и получая соответствующую поддержку государства, компании начали проработку проектов такой децентрализации и постепенно будут ее осуществлять, Стихийно этот процесс происходил бы менее рационально. Ценность стратегического плана зависит от того, насколько поставленные цели соответствуют объективно существующим тенденциям развития.

Планирование должно способствовать развитию благоприятных тенденций. Попытки же навязать такие изменения, к которым общественное производство не подготовлено, оказываются бессмысленными.

Интересна технология разработки государственных планов в Японии. Подготовительную работу ведет техноструктура крупнейших корпораций. В Японии есть такая организация – Федерация экономических организаций (Кейдандрен), которая занимается как раз подготовкой долгосрочных и среднесрочных планов.

Ее комитеты и комиссии по отдельным отраслям промышленности и проблемам (промышленная политика, налоговая и монетарная политика, внешнеэкономическая политика и т. п.) обобщают и систематизируют информацию, добровольно направляемую всем членам Федерации. Учитывая, что в эту Федерацию входит 118 национальных организаций добывающей и перерабатывающей промышленности, торговли и транспорта, финансовых организаций и 845 самых крупных частных корпораций, можно представить, какими богатейшими материалами располагает Федерация.

Анализируя тенденции внутренней и внешней экономической жизни, привлекая лучших специалистов, комиссии Федерации подготавливают предложения, которые потом внимательно рассматриваются министерствами при подготовке планов, и нередко идеи, предложенные Федерацией, превращаются в положения государственного плана. Не случайно в Японии совет этой Федерации называют «кабинетом министров делового мира Японии», а ее председателя - «премьером национального бизнеса». Руководители промышленности, активно участвующие в разработке государственного плана, потом принимают его к исполнению без принуждения. В этом опять-таки проявляется гибкость японцев. Американские менеджеры также понимают необходимость выработки единой для всех стратегии, но у них вызывает протест то, что разработкой стратегии будут заниматься государственные чиновники, недостаточно компетентные в реалиях экономической жизни. И эти опасения имеют под собой почву. Японские бизнесмены снимают это противоречие сами, добровольно участвуя в разработке стратегии. В итоге получают план, в значительной мере ими же подготовленный. А потом весь мир восхищается тем, как добросовестно японские бизнесмены относятся к реализации государственного плана. Потому так и относятся, что считают его своим детищем, понимают, что его исполнение принесет пользу каждой корпорации, если не в данный момент, то в будущем. Итак, необходимость централизованного планирования развития экономики страны не вызывает сомнений даже у самых убежденных рыночников Запада. И чем скорее в нашей стране будет преодолено

нигилистическое отношение к планированию, тем эффективнее будет развитие.

В последние годы происходят некоторые позитивные изменения. Ведутся разговоры о стратегическом плане развития до 2020 года, появилась хорошая идея формирования трехлетнего бюджета, разрабатываются программы для решения отдельных народнохозяйственных задач. Но все это делается без единой методологии планирования, без взаимосвязи этих отдельных разработок в единую систему как это осуществляется в тех странах, в которых созданы специальные органы государственного планирования и как это было в нашей стране при наличии Госплана. Чем быстрее будет преодолено, не имеющее к экономике отношение, идеологическое предубеждение против создания Госплана, тем больше выиграет развитие экономики России.

Открытые вопросы

1. При каких условиях возможен «чистый капитализм» или «чистый рынок».

2. Какими признаками характеризуются компании, обеспечивающие массовое производство продукции.

3. Почему крупные корпорации, холдинги и сети, именуются основой современной экономики?

4. Что такое «планирующая система»?

5. Что такое рыночная система?

6. Почему «планирующая система» нуждается в государственном планировании, и почему она не может существовать без вмешательства государства в экономику?

7. Почему рыночная система не может существовать без государственного вмешательства в экономику?

8. Почему есть основания утверждать, что «планирующая система» эксплуатирует «рыночную систему».

9. В чем причина «децентрализации производства» именно на этапе постиндустриальной экономики»

10. В чем разница между европейской и японской методологиями государственного планирования.

11. Каковы перспективы возвращения в России государственного планирования.

12. Почему планирующая система не может жить без маркетинга?

Закрытые вопросы

1. Какая из перечисленных характеристик не относится к «классическому рынку»:

1) множество изготовителей продукции;

2) цены определяются стихийно на рынке;

3) рост издержек перекладывается через цену на потребителя;

4) имеется излишек рабочей силы.

2. Какая из характеристик не относится к фирмам, входящим

в планирующую систему:

1) инерционность;

2) бюрократичность;

3) высокий технологический уровень;

4) полная экономическая независимость.

3. Предприятия, каких отраслей народного хозяйства с меньшей вероятностью входят в рыночную систему:

1) сельское хозяйство;

2) строительство;

3) юридические услуги;

4) транспорт.

Укажите правильный ответ.

4. Предприятия «рыночной системы» не могут жить в чисто рыночной неконтролируемой обществом среде потому что:

1) они не в состоянии предвидеть будущее;

2) они не в состоянии успевать за техническим прогрессом;

3) они не в состоянии противостоять планирующей системе;

4) они не в состоянии бороться с профсоюзами.

Укажите правильный ответ.

5. Рассмотрите два суждения.

1. Предприятия планирующей системы руководствуются только своими интересами и игнорируют интересы общества.

2. Предприятия планирующей системы в действительности отдают приоритет интересам общества.

В каком из вариантов ответ является правильным?

1) оба суждения верны;

2) первое суждение верно, второе неверно;

3 первое суждение неверно, второе верно;

4) оба суждения неверны.

6. Защита рыночной системы со стороны государства заключается:

1) в оказании помощи слабым предприятиям;

2) в установлении минимальных закупочных цен на сельскохозяйственную продукцию;

3) в дотации производства отдельных видов сельскохозяйственной продукции;

4) в консультативной помощи.

Укажите неправильный ответ.

7. Участие государства в экономической жизни необходимо для того: чтобы

1) чтобы предотвратить монополизм в отдельных отраслях;

2) защитить рыночную систему от планирующей;

3) обеспечить наличие в стране широкого слоя среднего класса;

4) защитить работодателей от профсоюзов.

Укажите неправильный ответ.

8. Рассмотрите два суждения:

1) в Японии ассоциации предпринимателей являются соавторами перспективных государственных планов;

2) государственное планирование в европейских странах осуществляют государственные организации без участия планирующей системы, чтобы не подпасть под ее влияние.

Какой из вариантов ответа является правильным?

1) оба суждения верны;

2) первое верно, второе неверно;

3) первое неверно, второе верно;

4) оба суждения неверны.

9. Рассмотрите два суждения:

1. холдинги это система добровольно объединившихся предприятий;

2. сети представляют совокупность предприятий, объединившихся в систему добровольно на взаимовыгодных условиях.

Какой из вариантов ответа является правильным?

1. оба суждения верны;

2. первое неверно, второе верно;

3. первое верно, второе неверно;

4. оба неверны.