2 День.

Утро. «Смесь ресторана со столовой».

ЕЛЕНА. Учитель литературы. Как это говорится? «Словесник». (Потешное словцо…) Кто бы мог подумать! Ты учитель литературы.

АРКАДИЙ. Прежде всего, я хотел бы попросить обращаться ко мне на вы. Откуда вы знаете?

ЕЛЕНА. Ах, не всё ли равно? Доброе утро. Повезло. Это ведь какая романтика. Восторженный класс. Все смотрят, ждут. Горячие горящие глаза, обкусанные ногти, смуглые ключицы из-под воротничков. И зачем в такой ситуации топиться, нацепив на шею мельничный жёрнов?

АРКАДИЙ. Так было. Вы можете сколько угодно иронизировать, а так действительно было когда-то. А теперь… я им, скажем: «Великий Баратынский», а они мне – знаете что? Что? Что? Что? «А Баратынского нет в ЕГЭ». И инстаграмят, и чекинятся… И завуч тоже.

ЕЛЕНА. Чекинится?

АРКАДИЙ. Нет. «Баратынского нет в ЕГЭ».

ЕЛЕНА. Ну, нет, не говорите. Не поверю. Чтоб вы – при всём уважении – из-за Баратынского…

АРКАДИЙ. Это для примера… Вы поймите: всякий человек должен…

ЕЛЕНА. На мой скромный взгляд человек ничего не должен, кроме как причинять поменьше боли тем, кто рядом, нет? Это какая-та такая элементарная, первичная ответственность. Иными словами: человек ничего, ровно ничего, ровно никому не должен; за одним исключением: жить.

АРКАДИЙ. А у меня, может, никого нет рядом.

ЕЛЕНА. Нелюдим. Он нелюдим. И сегодня он даже не хочет больше задать мне вопрос «кто она». И он паршивенько выглядит.

АРКАДИЙ. Я не спал. Мой вопрос…

ЕЛЕНА. Тогда поешьте. Завтрак европейский.

АРКАДИЙ. Экое счастье!

ЕЛЕНА. На вас не угодишь. Ну, ладно, завтра будет азиатский. Торжественно клянусь. Любой каприз, раз обещала. Всё-таки умирающий… Я не спросила у вас вчера, почему именно вы так хотите покончить с собой?

АРКАДИЙ. Да с чего вы вообще решили… Официант!

ЕЛЕНА. Он занят. Так почему?

АРКАДИЙ. Если коротко….

ЕЛЕНА. …чтоб отвязалась...

АРКАДИЙ. Заметьте, не я это сказал. Страдаю самоутерей.

ЕЛЕНА. И прекрасно! Браво. Виски?

АРКАДИЙ. Не рановато ли?

ЕЛЕНА. Тогда, наверно… Маргариту?

АРКАДИЙ. Маргариту?

ЕЛЕНА. Маргариту. Айн, цвайн, драйн.

Входит вчерашняя девушка-скульптура в обычной одежде.

ЕЛЕНА. Да, Марго. Да-да, не промахнёшься, милая, – именно сюда. Вот, извольте любить и жаловать. Марго. Или Рита – как вам больше по вкусу. Нежнейшее существо. А это тот самый таинственный авангардист, о котором я тебе говорила. Ждёт шторма. «Тела Гектора». Снимает гениальные ленты – художественные, а иногда и – чем не шутит чорт – документальные. Иногда смешанные. По настроению. Так что остерегайся… попадёшься к нему в объектив...

МАРГО. Я столько слышала… Маргарита. Не удивляйтесь имени: отец был с придурью – говорят.

АРКАДИЙ. Аркадий Николаевич.

ЕЛЕНА. …а для нас просто Аркадий. Елена. Если что. Хотя кого это теперь интересует?

МАРГО. А как же мне попасть в ваш объектив, если вы совсем без камеры?

ЕЛЕНА. О, это так условно! Гарсон, мой мальчик. Завтрак и шампанское. Для всех. Что, например, по-твоему, фотография?

МАРГО. Ну, как…. отображение. Отражение.

ЕЛЕНА. Вот и двойка. Кадрирование. Кадрирование реальности. Делаете так (складывает рамку из пальцев.) Считайте, что я вас сфотографировала. Как вы смотритесь вместе! Всё условность. В том числе, кино. Так ведь, Аркадий? Вот, например (смотрит на еду), яйцо.

АРКАДИЙ. Яйцо?

ЕЛЕНА. Да: в смысле, глаз. Условно. Вот Леонардо изучал человеческий глаз. И чтобы глаз не вытек во время изучения, варил.

МАРГО. Приятного аппетита.

ЕЛЕНА. Ой, да ну тебя! Вкрутую. И вот что интересно: при варке глаза хрусталик смещается к центру.

МАРГО. Откуда вы знаете?

ЕЛЕНА. Общественно доступный факт. А Леонардо не знал и так и рисовал – с хрусталиком в центре. Рисовал всегда варёный глаз. Поучительно?

МАРГО. Я запомню. Вы столько всего знаете!

ЕЛЕНА. Не льсти. А если омар потеряет глаз, у него вырастет новый.

АРКАДИЙ. А если он потеряет и новый?

ЕЛЕНА. Вот! Вы потихонечку начинаете задавать правильные вопросы.

АРКАДИЙ. Что же в них правильного?

ЕЛЕНА. Интерес. Ты его положительно растормошила. Со мной был букой. А ты смотрела его фильмы?

МАРГО. Ну…

АРКАДИЙ. Это совсем-совсем не обязательно!!

МАРГО. Что вы? Я смотрела. Естественно!

ЕЛЕНА. И какой тебе запомнился больше всего?

АРКАДИЙ. Зачем вы?? …Это неинтересно.

ЕЛЕНА. Нет, это самое интересное!

АРКАДИЙ. Давайте не будем обо мне…

МАРГО. Этот, тот, где эта девушка на уступе и он такой со своей длинной тенью, и дерево… Это же ваше?

АРКАДИЙ. Ну…

ЕЛЕНА. «Ускользающая нищета и любовник»! Браво. Да ты ценитель.

МАРГО. А как вы снимали эти отражения в слезах, когда она вниз головой?…

АРКАДИЙ. Ну, это… это не так сложно, как кажется.

ЕЛЕНА. Не скромничайте! Он прибедняется, он когда-нибудь тебе покажет.

МАРГО. Слёзы?

АРКАДИЙ. Например. Ведь Марго тоже, в общем-то, артистка.

ОФИЦИАНТ. Завтрак и шампанское!

МАРГО. О, ещё по два варёных глаза для коллекции. Извините! Я вас не…

Один из фриков уже некоторое время делает Марго красноречивые знаки.

МАРГО. Простите, мне нужно на секунду. Я очень быстро.

Уходит.

АРКАДИЙ. Вы с ума сошли? Вы, вы…

ЕЛЕНА. Мне кажется, 1:0.

АРКАДИЙ. Да что ж за игры? Какой, к чёрту, кинорежиссёр, какая нищета, какие слёзы? 1:0?

ЕЛЕНА. «Увы, он счастия не ищет, и не от счастия бежит». Я хотела сказать, что мной она очарована больше, чем вами. Хотя девочка непроста. Может и путать карты.

АРКАДИЙ. Но что вы мне теперь прикажете делать?

ЕЛЕНА. «Ах, обманите, этот взгляд всё может выразить так чудно».

АРКАДИЙ. И не подумаю. Кино, домино, нищета, слёзы… Я решительно собираюсь выпутаться из этого двусмысленного вранья.

ЕЛЕНА. «Редкая птица долетит до середины Днепра».

АРКАДИЙ. … в которое вы меня…. Кто вам вообще позволил говорить со мной в таком тоне?

ЕЛЕНА. «Степь чем далее, тем становилась прекрасней».

АРКАДИЙ. Чего вы вообще, я не пойму, добиваетесь.

ЕЛЕНА. Как правило, я добиваюсь всего.

АРКАДИЙ. Кто вы вообще такая?

ЕЛЕНА. А вас больше не интересует, кто она? «И музе я сказал: гляди, сестра твоя родная».

АРКАДИЙ. Интересует. Интересует. Но вы меня совсем уже...

ЕЛЕНА. Может, потанцуем?

АРКАДИЙ. ?? Намекаете, что я был бестактен? Простите, я про вашу болезнь, про ваши ноги я вчера не знал.

ЕЛЕНА. Или лучше с ней. Марго! Марго, хватит там устраивать вертепы, возвращайся к нам, милочка, по тебе соскучились.

АРКАДИЙ. Маргарита! Дело в том, что я совсем не…

МАРГО. Я вспомнила, а ещё то кино, где два мужчины так красиво всю дорогу топили на закате труп своей женщины… Это же тоже ваше… Как красиво!

АРКАДИЙ. Я, я… вообще-то я хотел.

ЕЛЕНА. Аркадий хотел бы спросить, кто вы.

МАРГО. Ой. Я так и знала. А при этом мне пока совсем нечем хвастаться.

ЕЛЕНА. Ну, ну, не скромничай.

МАРГО. Мне так хотелось бы сказать, что я восходящая актриса.

ЕЛЕНА. «По вечерам, над ресторанами, иль это только мнится мне…».. Не переживай: Аркадий тоже не всегда был режиссёром.

МАРГО. Но не врать же вам, в самом деле. Я пока просто здесь работаю. Временно.

ЕЛЕНА. А что, скажи мне, детка в этом мире постоянно?

АРКАДИЙ (с нарастающим ужасом). Вы здесь… в пансионе… скульптурой… вас везли куда-то… кому-то. Вы!... (Елене; гневно, беспомощно.) А вы… «существо»… «Продолговатый блеск глаза», гадание, книга. Это всё подстроено? Заманиваете. Предупреждаю: я совершенно беден.

ЕЛЕНА. Да, и кромешный остолоп.

АРКАДИЙ. Что?

ЕЛЕНА. То.

АРКАДИЙ. Погодите! Вы… вы же торгуете ей. (Марго.) Зачем вы поддаётесь? Она отобрала у вас паспорт, да? Она вас шантажирует? Вы не должны поддаваться. Вы чистая! Чистая, слышите! Я это вижу. Я вам помогу. Я немедленно обращаюсь в полицию.

ЕЛЕНА. Боги, ну что за экземпляр? Но это же просто уникум. Уникальный балбес.

АРКАДИЙ. Что?

ЕЛЕНА. Проститутку от аниматора отличить не может.

АРКАДИЙ. Кого?

ЕЛЕНА. Аниматора. Ну, как реаниматор – знаете? Так то же самое, только без «ре». Буквальный перевод: «оживитель». Клоун на праздниках. «Мы весёлые мартышки, мы играем громко слишком». Господи, вот бывают же люди.

АРКАДИЙ. Марго, простите! Я растерялся… я старомодный человек. А эта статуя… мне представилось… я не понял.

ЕЛЕНА. «Мы глазами хлопаем, мы ногами топаем…».

МАРГО (очень просто). Вы подумали, что я проститутка?

АРКАДИЙ. Простите!

ЕЛЕНА. «Надуваем щёчки, скачем на носочках». А я – сутенер. Благодарю покорно. Для кинематографиста вы в людях разбираетесь, я бы сказала… хорошо; но не очень.

АРКАДИЙ. Вы меня не простите. Я сам себя… я так виноват. Простите! Я уйду.

ЕЛЕНА. А за шампанское, за завтрак, значит, нам платить. За «глаза». (Жонглирует этими несчастными яйцами.) «И друг другу даже языки покажем». Прелестно. М-м-м.. (Показывает язык.)

АРКАДИЙ. Господи!

Марго смеётся.

МАРГО. Дорогая Елена, это просто класс. Похлопаем. Аркадий, ну же. Вы заслужили приз. (Даёт ей какую-нибудь глупость вроде аппарата с мыльными пузырями.)

ЕЛЕНА. Очень трогательно, детка, но я бы предпочла что-то вроде танца с галантным и уверенным кавалером с упругими сухожилиями.

МАРГО. Нет ничего проще. Гарсон!

АРКАДИЙ (шёпотом). Марго, не надо, она не может, у неё…

Подходит галантный официант, приглашает её на танец. Они красиво танцуют и красиво удаляются.