Часть 3 ст. 25 ук рф:

«...допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично».

Курс н.С. Таганцева:

«безразлично к этому относился, допускал его наступление — умысел эвентуальный».

Глубиной теоретического анализа отличаются разделы Курса, посвященные характеристике стадий преступной деятельности, соучастия в преступлении и обстоятельств, исключающих преступность деяния. В первой проблеме нас не может не подкупать принципиальная позиция Н.С. Таганцева об исключительном принципе наказуемости приготовительных действий (что, впрочем, соответствовало современному ему российскому уголовному законодательству). В связи с этим УК РФ, впервые после Октябрьской революции 1917 г. ограничивший ответственность за приготовление к преступлению только тяжкими и особо тяжкими преступлениями, в какой-то мере учитывал и взгляды Н.С. Таганцева.

В проблеме соучастия в преступлении не устарели взгляды автора на понятие соучастия в преступлении, его объективные и субъективные признаки, вопросы добровольного отказа от соучастия. Выдержала проверку временем и позиция автора по отграничению соучастия в преступлении от прикосновенности к преступлению и его принципиально отрицательное отношение к установлению уголовной ответственности за недонесение о совершенном преступлении.

Вполне современными выглядят и взгляды Н.С. Таганцева на обстоятельства, исключающие преступность деяния. В особенности глубокому анализу автора подверглась проблема необходимой обороны, в рамках которой следует выделить позицию автора по вопросам правомерности обороны от неправомерных действий представителей власти. Для отстаивания такого взгляда сенатором необходимо было иметь и гражданское мужество.

Проблеме наказания посвящен самостоятельный (второй) том Курса. Поражает фундаментальность рассмотрения автором этой проблемы.

Здесь и исследование о границах карательной деятельности, и скрупулезный анализ теории наказания, и анализ объекта карательной деятельности и общих свойств наказания, и детальное рассмотрение российской карательной системы начала XX в., и вопросы применения, изменения наказания и освобождения от него.

Провидение в науке, предвидение перспективы ее развития — дар, доступный немногим. И вполне провидческими можно назвать взгляды Н.С. Таганцева последующей проблеме. К концу XX столетия и началу XXI в. лишь заканчивается становление международного уголовного права как отрасли международного публичного права, принципы и нормы которого регулируют сотрудничество государств в борьбе с преступностью как самостоятельной научной и учебной дисциплины¹⁹См.: Лукашук И.И., Наумов А.В. Международное уголовное право: учебник для юридических факультетов и вузов. М., 1999.. В Курсе Н.С. Таганцева § 10 гл. 2 первого тома называется «Взаимопомощь государств в области уголовного права». В нем он достаточно подробно проанализировал, например, такие основополагающие аспекты проблемы, как экстерриториальное (у Н.С. Таганцева — «внетерриториальное») действие уголовного права и выдача преступников. При этом он предугадал, что в будущем экстерриториальное действие уголовного права будет возрастать: «Число таких случаев внетерриториальной правоохраны несомненно будет расти, так как трудно представить, почему рядом с запретом торга черными людьми не воспрещается такая же в известных отношениях торговля желтыми — китайскими кули или даже и белыми — женщинами, сбываемыми на международных рынках в дома разврата...». По этому поводу стоит напомнить, что в самостоятельное международное преступление рабство и работорговля были выделены Конвенцией относительно рабства от 25 сентября 1926 г. и Дополнительной Конвенцией об упразднении рабства, работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством, от 7 сентября 1956 г., а торговля женщинами и детьми (без цели обращения в рабство и чаще всего для занятия проституцией) — Конвенцией о борьбе с торговлей людьми и эксплуатацией проституции третьими лицами 1950 г.

Как уже отмечалось, знаменитый Курс лекций явился основным произведением автора. Вместе с тем в отечественной науке уголовного права оставили заметный след и другие его работы. Назовем лишь некоторые, дав им краткую характеристику.

Магистерская диссертация «О повторении преступлений», завершенная в 1867 г., положившая начало изучению рецидива преступлений и рецидивной преступности. В этом исследовании автор вышел за пределы классического направления, дав глубокий анализ судебной практики и прибегнув к сравнительно-правовому методу исследования обозначенной им проблемы. Проявилось это и в социологическом определении общего понятия права («Право есть совокупность норм, установленных в данном обществе для взаимных отношений его членов, равно как и для отношений этих членов к государству со всеми его установлениями и при том совокупность норм, признаваемых необходимыми, а поэтому и обязательными для членов общества...»; право означает «возможность или способность кого-либо требовать чего-либо у другого лица, способность. которая предполагает со стороны этого другого лица обязанность выполнить эти законные требования»; право вызывается «народными потребностями и представляет собою необходимое условие правильных общественных отношений... удовлетворение потребностям есть источник права, и согласие права с действительными потребностями народа должно быть высшим критериумом для законодателя при оценке и реформировании правовых институтов»). Как бы хотелось, чтобы нынешние российские законодатели вняли последним словам великого ученого-юриста.

Современного читателя не может не впечатлять и тонкая юридическая характеристика социальной и правовой специфики рецидива, и особенно рецидивной преступности. «На первом плане, разумеется, экономические условия. Бедность, голод и т.п. составляют один из главных источников преступлений, поэтому развитие благосостояния, промышленности, торговли, улучшение положения рабочего класса, более правильное распределение дохода между трудом и капиталом, устройство рабочих ассоциаций и т.д. служат деятельными средствами предотвращения преступлений».

Нельзя не отметить и фундаментальную двухтомную монографию Н.С. Таганцева «О преступлениях против жизни по русскому праву». По сей день эта работа остается самой капитальной из всех написанных по данной проблеме в отечественной уголовно-правовой литературе.

Образцом доктринального толкования с привлечением обширнейших материалов судебной практики является издание Н.С. Таганцевым Комментария Уложения о наказаниях уголовных и исправительных (в редакции 1885 г.), выдержавшего 18 (!) изданий. Комментария Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1864 г., Комментария Уголовного уложения 1903 г. Эти комментарии можно назвать научным подвигом автора, который вряд ли может быть кем-то и когда-то повторен.

Среди поздних работ Н.С. Таганцева выделяются его работы, посвященные проблеме смертной казни. Нужно было обладать громадным мужеством, чтобы в годы, когда, с одной стороны, в стране едва ли не бушевал террор, развязанный эсеровскими и другими радикально-революционными группами, а с другой — свирепствовали военно-полевые суды, превратившие смертный приговор едва ли не в главную меру наказания, — не отступить от своей принципиальной идеи об отмене смертной казни (отметим, что с таким предложением Н.С. Таганцев выступил и при обсуждении этого вопроса в Государственном Совете).

Трудно переоценить вклад Н.С. Таганцева в законопроектную деятельность. Особенную роль он сыграл в разработке Уголовного уложения 1903 г. Еще в 1881 г. решением Александра III был учрежден особый комитет для составления проекта нового Уголовного уложения. В этих целях комитет избрал из своих членов редакционную комиссию, в состав которой вошел и Н.С. Таганцев. Работа этой комиссии, как уже отмечалось, продолжалась около 22 лет и была завершена и зданием проекта Уголовного уложения с объяснительной запиской к нему в восьми томах. В октябре 1881 г. редакционная комиссия начала непосредственную работу над проектом Общей части, представленном Н.С. Таганцевым (переработанный проект вместе с объяснительной запиской был опубликован для широкого обсуждения). В марте 1898 г. проект уложения в целом был представлен в Государственный Совет. Последний пришел к выводу о целесообразности обсуждения проекта Особым совещанием, в состав которого вошел и Н.С. Таганцев. В октябре 1901 г. Николай II постановил образовать в Государственном Совете для обсуждения проекта, доработанного Особым совещанием. Особое присутствие (также с участием Н.С. Таганцева). В 1903 г. окончательный проект был утвержден особым Высочайшим указом. Нелишне при этом заметить, что зримые следы влияния этого Уложения (в первую очередь его Общей, «таганцевской» части) можно отыскать и в первом советском уголовном кодексе (УК РСФСР 1922 г.), и в УК РФ 1996 г.

Большие заслуги Н.С. Таганцева на поприще сенатской и законопроектной деятельности (в 1887 г. он был назначен сенатором уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената, а через десять лет — «первоприсутствующим», т.е. председательствующим в нем) закономерно выдвинули Н.С. Таганцева в число видных государственных деятелей самого высокого ранга, призванных решать особо важные государственные вопросы. 6 мая 1905 г. по Высочайшему повелению Николая II он был назначен членом Государственного Совета. В этом качестве он принял активное участие в работе над законопроектом о Государственной Думе, проектом положения о выборах в Думу, а также торжественного манифеста об учреждении в России Государственной Думы (манифест от 6 августа 1905 г.). В окончательную редакцию манифеста был включен, например, следующий абзац из проекта Н.С. Таганцева: «Призывая благословение Господне на труды учреждаемого нами Государственного установления, мы с непоколебимой верой в помощь Божью и в непреложность великих исторических судеб, предопределенных Божественным промыслом дорогому нашему Отечеству, твердо уповаем, что с помощью Всемогущего Бога и единодушными усилиями всех своих сынов Россия выйдет с торжеством из постигших ныне ее тяжелых испытаний и возродится в запечатленных тысячелетнею ее историю могуществе, величии и славе». Согласимся, что последние строки этого (в таганцевской редакции) абзаца вполне годились бы для ежегодного обращения Президента РФ к российскому народу (хотя бы в плане ожидаемых надежд на выход России из затянувшегося векового кризиса).

По традиции Н.С. Таганцева обычно относят к представителям так называемого классического направления (школы) уголовного права. Не приходится спорить, что Курс Н.С. Таганцева в основном выполнен в ключе самого ценного, присущего классическому направлению, всестороннего и скрупулезного анализа догмы права и приверженности главному принципу уголовного права (в том числе и современного) — nullum crimen sine lege. В советской юридической науке догматический метод, как уже отмечалось, подвергался необоснованным нападкам. На самом же деле ни методология уголовного права, ни правоприменение в сфере уголовной юстиции обойтись без него не может. Особое место он занимает, например, в научном комментировании уголовного закона, что оказывает серьезное воздействие на судебную практику применения уголовно-правовых норм. И в этом смысле Н.С. Таганцев — классик (в кавычках и без кавычек).