Торговля

Выгодное географическое положение Вавилона способствовало довольно значительному развитию торговли. К сожалению, в кодексе Хаммурапи сохранилось мало указаний на те предметы, которые были главными объектами торговли. Однако можно думать, что из Вавилонского царства, как из аграрной страны, особенно широко вывозились продукты сельского хозяйства. Так, в статье 104 в качестве товаров перечисляются хлеб, шерсть и масло, а в статье 237 к этим продуктам сельского хозяйства ещё добавлены финики. Торговля в Вавилонии принимала различные формы. Наряду с крупной оптовой торговлей существовала также и мелкая, розничная торговля. Мелкие торговцы, получая у крупных богачей или у храма ссуды или товары, вели торговые операции за свой страх и риск. Законодатель, защищающий интересы собственников‑богачей, и в данном случае принимал ряд мер к тому, чтобы гарантировать крупному оптовому торговцу высокую, установленную законом прибыль. По статье 101 взявший у крупного торговца ссуду обязан был вернуть взятые деньги в двойном размере, даже в том случае, если он не наживал барыша. Единственной причиной, которая освобождала взявшего ссуду от её возвращения, были военные действия (статья 103).

Торговые сделки на продукты сельского хозяйства совершались на особых рынках, где устанавливались цены на товары, как видно из документов, предусматривающих возвращение стоимости взятого взаймы зерна «по курсу дня». И действительно из документов видно, что стоимость различных продуктов часто колебалась в зависимости от общих хозяйственных условий, а также от времени года. Так, в царствование Сингашида из Урука «3 гур зерна, или 12 мин шерсти, или 10 мин меди, или 30 ка растительного масла продавались по цене страны за 1 шекель серебра». Таким образом, серебро ценилось в 600 раз дороже меди, в 720 раз дороже шерсти, а стоимость 2 л масла равнялась стоимости 1 кг шерсти. Эта сравнительно низкая стоимость продуктов сельского хозяйства в эпоху Сингашида объясняется, очевидно, тем, что Урук в эпоху II вавилонской династии в связи с некоторым упадком Вавилона переживал время значительного хозяйственного расцвета. В царствование же Хаммурапи продукты сельского хозяйства стоили значительно дороже, чем при Сингашиде. Так, например, шерсть стоила вдвое дороже, растительное масло в три раза дороже, а зерно вдвое дороже. Эта дороговизна жизни при Хаммурапи, возможно, объясняется теми непрерывными войнами, которые в ту эпоху вёл Вавилон и которые должны были отразиться на хозяйственной жизни страны, вызвав значительное повышение цен на продукты сельского хозяйства.

В связи с ростом и усилением Вавилонского государства расширялась и та внешняя торговля, которую вели вавилонские купцы. Так, мы знаем, что они отправлялись на иностранные рынки, чтобы покупать и продавать рабов. В некоторых документах стоимость того или иного товара устанавливается по курсу, который стоял в то время на том или ином иностранном рынке, например в Туплиаше. Вавилон при I вавилонской династии постепенно превращается в крупнейший торговый центр всей Передней Азии.

Но хозяйственный строй Вавилонии в основном остаётся натуральным. Зерно в расчётах играет такую же роль, как и серебро. Зерном выплачивается вознаграждение сельскохозяйственным работникам, погонщикам волов, пастухам, за наём повозок, волов и ослов, а также жалованье царским чиновникам и судьям. Государство, владевшее огромным количеством земель и скапливавшее в своих складах множество самых различных продуктов, вполне естественно, было заинтересовано в том, чтобы производить все расчёты натурой. С другой стороны, господство натурального хозяйства в значительной степени объясняется прочным сохранением пережитков общинного строя. Маленькие и замкнутые сельские общины ещё в течение долгого времени жили в условиях примитивного натурального хозяйства.

Развитие торговли и ростовщичества, особенно заметное в период расцвета Вавилонского царства, способствовало дальнейшему социальному расслоению внутри древних сельских общин. Однако всё ещё сохранялись пережитки древнего родового строя, на что указывают некоторые статьи в судебнике Хаммурапи. Так, за кровосмешение полагалось особое наказание – изгнание из родной местности или родного дома (статьи 154–158). Несомненно в те времена люди были очень прочно связаны со своими сельскими и семейными общинами. Человек был связан с коллективом общины «…столь же тесно, как отдельная пчела с пчелиным ульем».¹⁴ Поэтому насильственный отрыв людей от той среды, в которой они жили и от которой они экономически зависели, считался в те времена жестоким наказанием. Другим пережитком родового строя был обычай добавлять при внесении арендной платы 1/2 шекеля серебра, причём эта доплата носит странное название «баран поля». Возможно, что эта доплата вносилась в пользу покровителей рода – духов предков в том случае, когда имущество отдавалось за пределы рода. Само название «баран поля» указывает на древность этого обычая, восходящего к тому времени, когда скотом пользовались в качестве денег.

Большое значение всё ещё сохраняла патриархальная семья, в которой оформлялись древнейшие виды скрытого рабства, и в связи с этим возникали древнейшие формы /угнетения и господства. Хозяином в патриархальной семье всегда считался отец и муж, и ему были обязаны неограниченно повиноваться все члены семьи. Отец и муж имел права прирождённого рабовладельца над всеми членами своей семьи. Обычай многоженства ставил жену в приниженное положение. Согласно кодексу Хаммурапи за нарушение супружеской верности жена и муж несли различные наказания. В случае неверности мужа жена могла взять своё приданое и вернуться к отцу, но в случае неверности жены её следовало бросить в воду. В брачных контрактах указывается, что если жена откажется от своего мужа, то муж имеет право наложить на неё клеймо рабства и продать её. Женщина имела ограниченное право собственности. Вдова не могла в полной мере свободно располагать своим имуществом. Законодатель стремился всячески к тому, чтобы максимально сохранить собственность в руках одной семьи. Целый ряд статей кодекса Хаммурапи указывает на то, что вдова не имела права отчуждать своё имущество после смерти мужа, ибо это имущество считалось наследством детей, среди которых старший сын имел право на получение преимущественной доли наследства. Многочисленные документы Вавилонской эпохи указывают на ряд случаев продажи детей в рабство. Судя по некоторым документам, существовала определённая стоимость такого домашнего раба. Ряд документов красноречиво говорит о том, что отец и муж имел неограниченные права над своей семьёй и мог продать в рабство всех членов семьи. Так, в одном документе говорится о том, что некий Шамаш‑Дайян продал в уплату своего долга кредитору всех членов своей семьи и принадлежавших ему рабов и рабынь. Только такой ценой он сохранил свою личную свободу. Ребёнок считался собственностью отца. По статье 14 кодекса Хаммурапи кража малолетнего сына свободного человека каралась смертной казнью.

Таковы отличительные черты того домашнего рабства, которое существовало на древнем Востоке, нашло своё отражение в документах вавилонской истории и в качестве примитивного неразвитого рабства отличалось от более поздних форм рабства. Противопоставляя это домашнее восточное рабство развитому рабству, существовавшему в античном мире, Энгельс писал:

«Иное дело домашнее рабство на Востоке; здесь оно не образует прямым образом основы производства, а является косвенным образом составной частью семьи, переходя в нее незаметным образом».¹⁵

Другим источником рабства в эту эпоху была долговая кабала. Земледельцы нуждались в земле, в семенах и скоте, ремесленники в сырье, а мелкие торговцы в товарах. Беря ссуду, эти люди брали на себя обязательство уплачивать довольно значительные проценты, обычно от 20 до 33 %. При зерновых ссудах обычно уплачивалось 30 % годовых, а при ссудах деньгами – 20 %. Кредиторами выступали как частные лица, так и храмы, которые сосредоточили в своих руках крупные богатства. Должники нередко должны были гарантировать своевременную уплату как ссуды, так и процентов особым залогом (иногда в виде недвижимости, например, дома) или поручительством третьего лица. Если ссуда, выданная под поручительство, не была возвращена в срок, то ответственность падала на поручителя, который имел право обратить в кабалу несостоятельного должника и даже захватить его семью и его имущество, как указывают некоторые документы. Всё это способствовало быстрому разорению и закабалению несостоятельных должников. Обострялись классовые противоречия между бедняками, терявшими своё последнее имущество и стоявшими на грани рабства, и богачами, которые образовывали сильный и сплочённый класс рабовладельцев. Очевидно, для того, чтобы несколько смягчить острые формы назревавшей классовой борьбы, Хаммурапи в своём кодексе пытается в некоторой степени оградить личность и имущество кабального должника от чрезмерных домогательств и притеснений кредитора. Так, по статье 117, если должник отдавал в долговую кабалу свою жену, своего сына или свою дочь, то кредитор имел право держать их у себя в доме и пользоваться их трудом не более 3 лет: на 4‑й год он был обязан их отпустить на свободу. Таким образом, кредитор не мог удержать родственников должника в качестве кабальных на долгий срок и, очевидно, даже в том случае, когда долг не был возвращён, не мог их обратить в фактическое рабство.

Одновременно с этим законодатель защищал от произвола и жестокого обращения сына должника, взятого в залог кредитором. По статье 116 судебника Хаммурапи, если сын свободного человека, взятый в залог кредитором и, очевидно, обязанный отрабатывать долг своего отца, умрёт в доме заимодавца от побоев или дурного обращения, то следовало предать смерти сына кредитора. Таким образом, кредитор должен был понести такой же ущерб, какой он причинил своему должнику, нарушив данный закон.

Наконец, свод законов запрещал кредитору самовольно брать из житницы или кладовой своего должника хлеб с целью возмещения ссуды. Очевидно, законодатель, стремясь изжить древние формы самосуда и обычного права, пытался ограничить произвол богачей, часто притеснявших бесправных бедняков. Недаром статьи данного кодекса требуют составления юридических документов, фиксирующих те или иные сделки, судебного разбора самых различных казусов и даже устанавливают формы судебной процедуры. В этом сказывается прогрессивный характер законодательства Хаммурапи.

Пытаясь оградить произвол богатых и сильных кредиторов, кодекс Хаммурапи всё же вводит статьёй 115 оговорку, которая в некотором отношении развязывает руки заимодавца, пользующегося подневольным трудом кабального должника. В этой статье говорится, что «если взятый в залог умрёт в доме взявшего в залог естественной смертью, то это дело не может повести к иску». Ведь не надо забывать того, что кодекс Хаммурапи отражал интересы рабовладельцев.

Разорение бедняков, долговая кабала и войны увеличивали количество рабов в стране. Судя по законам и деловым документам этого времени, труд рабов в Вавилонии имел широкое применение. Известно, что стоимость раба была невысокой. Она равнялась наёмной плате за вола, т. е. 160 граммам серебра. На рабов смотрели, как на предметы, их продавали, обменивали, дарили, передавали по наследству. В случае нанесения физического ущерба рабу и его убийства виновный должен был компенсировать владельца раба. Ряд статей кодекса Хаммурапи преследовал одну лишь цель – защиту интересов рабовладельца. Закон и власти карали смертной казнью того человека, который «выводил за ворота не принадлежащего ему раба» или «укрывал в доме беглого раба». Рабовладелец, у которого бежал раб, мог всегда обратиться к государственной власти с просьбой поймать и вернуть ему беглого раба. При найме раба у его хозяина наниматель должен был брать на себя материальную ответственность в случае бегства раба. То же самое происходило и при передаче раба в залог. Жестокие формы эксплоатации труда рабов часто приводили к тому, что рабы убегали от своих хозяев. На это указывает целый ряд статей вавилонского законодательства и некоторые обычаи того времени. В случае продажи раба устанавливался трёхдневный срок для определения того, не является ли продаваемый раб беглым. Особенно характерна статья 282, устанавливающая наказание для раба, который не повиновался своему господину. По этой статье строптивому рабу следовало отрезать ухо. Как видно из кодекса Хаммураии, в Вавилоне существовал обычай клеймения рабов, причём изменение клейма строго каралось законом.

Однако в Вавилоне рабовладельческий способ производства не достиг полного развития. В течение долгого времени продолжали существовать пережиточные формы общины, а также остатки родового строя, что в значительной степени обусловливало относительно застойный характер и медленное развитие общественных отношений и государства в древней Месопотамии. Некоторые статьи кодекса Хаммурапи указывают на сохранение в Вавилоне этих древних пережитков. Так, по статье 23 в том случае, если грабитель не был схвачен, все убытки должна была возместить «местность», в которой жил грабитель. Следовательно, «местность» или, вернее, община связывала круговой порукой всех своих членов. Деловые документы этого времени указывают на то, что некоторые земли находились в семейном владении, а до этого были выделены из общинного земельного фонда.

Наряду с этим, постепенно распадающимся общинным землевладением в Вавилонии существовало и крупное царское землевладение. Царь смотрел на все земли в стране, как на земли, принадлежащие ему, и считал себя вправе отчуждать земельные участки от общин и передавать в качестве царского пожалования тому или иному сановнику. Войны увеличивали централизованный в руках государства земельный фонд. Так, после победы над Ларсой Хаммурапи присоединил к Вавилонскому царству всю область Ларсы, а земли правителя Ларсы присоединил к. царскому земельному фонду, назначив для управления ими особого чиновника. Право царя на выморочные земли также способствовало увеличению царского земельного фонда. Об этом ясно говорится в одном документе того времени: «Этот человек умер. Его поле Шамашхасиру (управителю царских земель в Ларсе) отдайте». Крупные царские земельные угодья эксплоатировались не только управлением царского дворца при помощи главным образом рабского труда, но и арендаторами, которые брали часть этих земель в аренду. На широкое распространение аренды указывает наличие специальных терминов, служивших для обозначения понятий арендатор, арендный документ, арендованное поле, арендная плата. Ареида фиксировалась в особом арендном договоре, который составлялся по определённой форме. В этом договоре обозначался объект аренды, размер арендной платы или доли урожая, вместо и время уплаты, имена свидетелей и дата. Сдача земли в аренду сопровождалась совершением особых обрядов, которое указывали на то, что данный арендный участок становился владением держателя, находился в его руках, но всё же не являлся его собственностью. Таким образом, государственная власть принимала меры к тому, чтобы арендатор не мог присвоить себе арендованной земли. Арендная плата, или «зерно аренды», как она называлась в те времена в соответствии с натуральным характером хозяйства, взималась обычно натурой, причём иногда указывалось определённое количество продуктов, которое арендатор обязан был уплатить в качестве арендной платы. Иногда в договорах указывался суммарный размер арендной платы в виде определённого количества зерна, иногда арендная плата взималась с единицы поверхности, иногда же «согласно соседним полям», или «согласно слева и справа», т. е. соответственно обычному размеру арендной платы в данной местности. В некоторых случаях арендная плата взималась, исходя из доли урожая, и поэтому вносилась к моменту урожая. При аренде зернового участка арендная плата взималась в размере одной трети урожая. При аренде садового участка она достигала двух третей урожая. Можно думать, что при повышении урожайности арендная плата также повышалась. Однако при понижении урожайности садового участка арендная плата не должна была понижаться, что видно из статьи 65 кодекса Хаммурапи, согласно которой при уменьшении дохода вследствие плохой обработки земли арендная плата исчислялась, исходя из садового дохода соседа, т. е. при уменьшении доходности сада арендная плата взималась, исходя из средней доходности аналогичного участка в данной местности. Таким образом, садовладельцу гарантировалась твёрдая норма арендной платы, которая могла повышаться, но никогда не должна была понижаться. При аренде целины арендатор обычно платил очень низкую арендную плату, которую он вносил только на второй год аренды. Иногда несколько арендаторов сообща арендовали поле, вместе его обрабатывали, поровну делили урожай после уплаты аренды и прочих расходов. Это наличие своеобразной коллективной аренды указывает на разорение общинников, на появление большого количества бедняков и на резкое социальное расслоение. В связи с этим появляется и субаренда, т. е. такая форма аренды, когда крупный арендатор разбивает арендованную им землю на мелкие части и в свою очередь сдаёт эти участки в аренду третьим лицам.

Всё это постепенно приводит к сосредоточению крупных богатств в руках кучки богачей. Вполне естественно, что эти богачи владели не только стадами и рабами, но также и землёй, которую они получали в виде царского пожалования и которую они скупали, как на это указывают некоторые документы. Так, в 26 документах из Ларсы в качестве покупателей пустующих земель упоминаются одни и те же лица. В языке появляется термин, обозначающий частную земельную собственность – «дом отцовский» («бит абиа»), т. е. земля, полученная по наследству от отца.

Государство, защищая интересы правящего класса рабовладельцев, стремится всячески охранить частную собственность на землю. Земельный собственник, у которого царский чиновник незаконно отнимал землю, мог жаловаться царю на это превышение власти чиновником. И в некоторых документах этого времени царь в таких случаях указывал чиновнику: «Разве поле, находящееся в вечной собственности, может быть кем‑либо захвачено? Разбери это дело. Потом, если это поле принадлежит его отцовскому дому, это поле ему возврати». Таким образом, незаконный захват «отцовского дома» считался в те времена преступлением. Особенно ревностно защищает государственная власть имущественные интересы крупных земельных собственников.

В некоторых статьях кодекса Хаммурапи упоминаются особые воины‑колонисты, которые получали от царя земельные наделы, но должны были за это нести военную службу. Обязанностью этих воинов было выступать в поход по первому приказу царя. В том случае, если они не выполняли этой обязанности, они карались смертной казнью, а земельный надел у них отнимался. Но, с другой стороны, они имели и особые права. Воины, попавшие в плен, должны были быть выкуплены, а земельный надел и имущество воина, находившегося в плену, получал его сын. Всякий захват этого имущества считался преступлением и строго карался законом. Присвоение собственности воина, причинение ему вреда, отдача его в наём, отдача его сильному на суде, отнятие у него царского подарка карались смертной казнью. Скот, поле, сад и дом, пожалованные царём этому воину, не могли быть проданы. Охраняя таким образом имущественные интересы этих воинов‑колонистов, государственная власть создавала в их лице довольно значительную группу мелких крестьян‑землевладельцев, обязанных нести военную службу, что было необходимо ввиду ведения постоянных войн и значительного истощения человеческих резервов.

Анализ кодекса Хаммурапи и деловых документов этого времени указывает на ярко выраженный классовый характер законодательства и администрации этого времени. Законодатель и государственная власть стоят на страже интересов господствующего класса рабовладельцев. Охрана собственности поставлена во главу угла. Это видно из тех статей Кодекса, которые устанавливают особенно подробный разбор дел о краже и карают смертной казнью уличённого вора и в равной мере продавца и покупателя краденого имущества. Закон строго карает человека, виновного в оскорблении свободного, в особенности «человека высшего положения». Так, по статье 202, «если кто‑нибудь ударит по щеке лицо высшего положения, то должно публично ударить его 60 раз плетью». А по статье 205, «если чей‑либо раб ударит по щеке свободного, то должно отрезать ему ухо».

Особый интерес при изучении кодекса Хаммурапи вызывает соединение норм древнего обычного права, восходящего к эпохе родового строя, с новыми нормами рабовладельческого права. Отголоском древнего времени является самосуд, отчасти узаконенный государственной властью. Так, за кражу со взломом виновного по статье 21 следовало убить и зарыть перед этим проломом (в стене), а за воровство при тушении пожара человека следовало бросить в огонь этого пожара согласно статье 25. Само собой разумеется, что, поскольку здесь не могло состояться судебное разбирательство и быть вынесено судебное решение, закон в таком случае допускал самосуд, являющийся пережитком древнего обычного права. Таким же пережитком древнего права времени родового строя является закон эквивалентности возмездия, или так называемое «талионное право», элементы которого сохранились в кодексе Хаммурапи. Так, человеку, повредившему другому глаз, «следовало повредить глаз ему самому». Если один ломал кость другому, то ему самому следовало сломать кость. Эти статьи кодекса Хаммурапи аналогичны соответствующей статье древнееврейских законов: перелом за перелом, око за око, зуб за зуб. Но в других статьях кодекса Хаммурапи пережитки древнего обычного права скрещиваются с нормами права рабовладельческой эпохи. Так, в статьях, регламентирующих денежное вознаграждение и ответственность строителя за построенный им дом, говорится о том, что строитель имел право на получение твёрдо установленной законом платы за единицу застроенной площади. Однако наряду с этим строитель нёс ответственность за качество построенного им дома. Если построенный им дом разваливался и под его развалинами умирал домохозяин, то строитель должен был быть предан смерти. Если же под развалинами дома погибал сын домохозяина, то следовало предать смерти не строителя, а его сына, что является несомненным пережитком древнего закона эквивалентности возмездия, требовавшего кровь за кровь. Но в том случае, если обвалившийся дом убивал раба домохозяина, то строитель обязан был лишь возместить домохозяину раба за раба, что уже устанавливает совершенно новый элемент рабовладельческого права, согласно которому раб рассматривался в качестве имущества, и ущерб, причинённый рабу, возмещался его хозяину. Так оформилось новое право рабовладельческой эпохи, в значительной мере отличающееся от древнего обычного права времени родового строя. Прогрессивное значение этого нового права и в частности кодекса Хаммурапя заключается в том, что новые элементы этого рабовладельческого права в некоторой степени способствовали дальнейшему разрушению остатков родового строя и укреплению всего рабовладельческого общества в целом. Новое право рабовладельческой эпохи сводится в ряд записанных в «своде законов» статей, кодифицируется и принимает внешний вид «кодекса», хотя отсутствие системы и хаотический подбор отдельных случаев, «казусов», т. е. судебных решений по отдельным вопросам, придаёт ему очень примитивный характер. Этот древнейший известный нам свод законов вавилонского царя Хаммурапи оказал большое влияние на позднейшее законодательство других древневосточных народов, в частности на древнееврейское законодательство, сохранившееся в библии.

В Вавилоне во времена Хаммурапи оформилась типичная для древнего Востока деспотия. Управление страной было строго централизовано, и вся верховная власть, законодательная, исполнительная, судебная и религиозная, была в конечном счёте сосредоточена в руках царя. Как видно из переписки Хаммурапи с его чиновниками, царь сам руководит различными отраслями управления, в частности организацией искусственного орошения. Царь лично рассматривает различные спорные дела и жалобы, поступающие на его имя. По этим делам царь сам выносит решения и даёт соответствующие предписания своим чиновникам. Наконец, особыми указами царя вносятся необходимые исправления в календарь.

В управлении страной царь опирался на сложный и централизованный бюрократический аппарат. Одни чиновники ведали отдельными отраслями центрального управления, другие управляли городами или областями, являясь как бы наместниками царя. Вавилоном и другими большими городами, как, например, Сиппар, управляли чиновники, носившие высокий титул «шакканакку». Менее крупными городами и областями управляли чиновники, называвшиеся «рабианум». Население обязано было уплачивать различные налоги: с хлебного урожая или приплода скота, финиковых садов, полей кунжута и с рыбацких общин. Наряду с этими налогами взимались особые подати серебром и специально царские подати, взимавшиеся натурой. Все эти доходы стекались в царскую сокровищницу и образовывали дворцовое имущество, которое наряду с храмовым находилось под особой защитой закона.

Судебная власть находилась в руках особых чиновников. Судебными функциями были облечены шакканакку, рабианум, судьи округа и особые суды «старейших и именитых людей города». Храмовые судьи всё больше теряют своё значение и ограничиваются лишь тем, что принимают показания под присягой перед статуей божества в храме. Постепенно появляются первые нормы процессуального права, согласно которым судьям вменяется в обязанность не просто принимать показания свидетелей, скреплённые клятвой, а лично «исследовать дело». Специальные статьи закона карают виновного в лжесвидетельстве, наконец, статья 5 строго карает судью за изменение судебного приговора, налагая на него штраф в 12‑кратном размере иска и запрещая ему впредь выполнять судебные обязанности.

Всю систему бюрократического управления страной возглавляет царь, который по учению жрецов получает верховную власть как бы непосредственно из рук богов.

С гордостью говорит в своём кодексе Хаммурапи о самом себе: «боги Ану и Энлиль призвали меня, Хаммурапи, славного, богобоязненного воина… Я, Хаммурапи, – пастырь, избранный богом Энлилем… царственный отпрыск, созданный богом Сином… полновластный царь царей, брат бога Замамы… божественный царь царей… Мардук призвал меня управлять народом и даровать стране благополучие».