18) Символ как ключ в понимании культуры в концепции Шпенглера.

Символ, с точки зрения Шпенглера, ключ к пониманию каждой культуры. Если мы хотим постичь ее сущность и отличие от других культур, то мы должны погрузиться в мир символов, рожденных данной культурой и осознать смысл, заложенный в них. Если этого не происходит, то культура для нас остается закрытой и вопрос ее познания автоматически снимается. Шпенглер подчеркивает, что в качестве символов могут выступать различные артефакты, в частности, механические часы, появившиеся в период Средневековья и свидетельствующие об изменившемся понимании времени, дальнобойные орудия, китайская административная система, египетские пирамиды, которые могли быть воздвигнуты только людьми, чрезвычайно обеспокоенными сохранением прошлого, масляная живопись с ее светотенью и прямой перспективой, которая не могла быть в принципе рождена человеком античной эпохи, имевшим совершенно иное представление о пространстве, чем интеллектуально развитая личность сегодняшнего дня. Совокупность символов рождают образ эпохи, ее гештальт⁵⁵, от которого и необходимо отталкиваться в любом культурологическом анализе. Если мы понимаем гештальт, значит, мы понимаем глубинную сущность культуры. Еще более сложная задача, по Шпенглеру, — понять образ мировой культуры, которую можно рассматривать как целостность, несмотря на то, что в реальности мы сталкиваемся с ее различными национально-этническими вариантами. Однако вопрос о гештальте мировой культуры Шпенглер только ставит, решение этой задачи он передает потомкам, которые на новом витке познания смогут осмыслить тот огромный эмпирический материал, который накоплен в области гуманитарных наук.

Культуры, по Шпенглеру, должны рассматриваться как организмы, развивающиеся диахронно и синхронно. Под первым понимается процесс последовательного развития культур, когда одна культура следует за другой во времени. Под вторым — процесс одновременного развития культур, существующих в различных географических мирах.

Идея диахронности лежит, по Шпенглеру, в основе деления мировой истории на Древний мир, Средние века и Новое время, которое является общепринятым, но весьма неэвристичным хотя бы потому, что совершенно неприменимо для Китая, Индии, Мексики и множества других стран, где развитие культуры шло по иным, не европейским алгоритмам. Шпенглер резко критикует тех, кто настаивает на универсальности принципа диахронности. Он считает, что принцип синхронности более продуктивен, ибо позволяет схватить процесс развития мировой культуры в целом, тогда как принцип диахронности «работает» в весьма локальной области пространства. Открытие диа-хронного принципа анализа культур Шпенглер считает равнозначным созданию Коперником гелиоцентрической картины Вселенной, когда мир, образно говоря, был поставлен с головы на ноги и многие непонятные до той поры факты получили свое объяснение.

Опираясь на диахронный принцип, Шпенглер делает вывод о том, что

отдельные миры, имеющие одинаковое значение в общей картине истории и часто превосходящие античность грандиозностью душевной концепции, силой взлета, — занимают соответствующее и нисколько не привилегированное положение⁵⁶.

Шпенглер отличает «идею культуры как совокупность ее внутренних возможностей от ее чувственного проявления в картине истории как достигнутого уже осуществления»⁵⁷. Большинство исследователей, по его мнению, «схватывают» культуру только на феноменологическом уровне, но не на уровне идеи, поэтому нет ничего удивительного в том, что их выводы подвергаются критике со стороны тех, кто учитывает это весьма важное обстоятельство.

Завершая рассмотрение шпенглеровской концепции культуры, необходимо сказать, что автор «Заката Европы», по сути, рвет с традицией послевозрожденческого гуманизма, понимавшего под культурой пласт философских и литературных ценностей. Образ культуры, которая находит самовыявление в архитектуре и бюрократических институтах, в ухищрениях дипломатии и теории контрапункта, совершенно иной, чем был у его предшественников.

Такова в самом общем виде культурологическая концепция Освальда Шпенглера, которая и сегодня рядом исследователей рассматривается в качестве весьма оригинальной и достаточно успешной попытки прояснения смысла и генезиса культуры.