1799. Так, мира житель равнодушный, (естественное отношение младенца к окружающему при рождении)

1800. На лоне праздной тишины,

1801. Я славил лирою послушной

1802. Преданья тёмной старины.

1803. Я пел — и забывал обиды

1804. Слепого счастья и врагов,

1805. Измены ветреной Дориды

1806. И сплетни шумные глупцов.

1807. На крыльях вымысла носимый

1808. Ум улетал за край земной;

1809. И между тем грозы незримой

1810. Сбиралась туча надо мной!..

1811. Я погибал... Святой хранитель (погибал от нелюбви родителей, но поступление в лицей дало любящих друзей)

1812. Первоначальных, бурных дней, (благая весть святых волхвов о круговой науке и война 1812 г.)

1813. О дружба, нежный утешитель (дружба с лицеистами и волхвами, разъясняющими законы Вселенной)

1814. Болезненной души моей!

1815. Ты умолила непогоду;

1816. Ты сердцу возвратила мир;

1817. Ты сохранила мне свободу, (окончание лицея и поступление на службу в МИД)

1818. Кипящей младости кумир!

1819. Забытый светом и молвою,

1820. Далече от брегов Невы, (отъезд из столицы на Неве — на юг по заданию МИД)

1821. Теперь я вижу пред собою

1822. Кавказа гордые главы.

1823. Над их вершинами крутыми,

1824. На скате каменных стремнин,

1825. Питаюсь чувствами немыми

1826. И чудной прелестью картин (встреча с царём в Чудовом монастыре)

1827. Природы дикой и угрюмой;

1828. Душа, как прежде, каждый час

1829. Полна томительною думой — (передача рукописи на Дон)

1830. Но огнь поэзии погас.

1831. Ищу напрасно впечатлений: (начало семейной жизни с Натальей)

1832. Она прошла, пора стихов, (начало работы над историей Петра I и Пугачёва).

1833. Пора любви, весёлых снов,

1834. Пора сердечных вдохновений! (запись в дневнике о появлении Дантеса)

1835. Восторгов краткий день протек —

1836. И скрылась от меня навек (смерть матери)

1837. Богиня тихих песнопений... (прощание с книгами и близкими)

Незадолго до 1829 г. И.В. Киреевский писал С.А. Соболевскому: «В Пушкине я нашёл ещё больше, чем ожидал. Такого мозгу, кажется, не вмещает уже ни один русский череп, по крайней мере, ни один из ощупанных мною»⁷.

В мае 1829 года Александр Сергеевич Пушкин, нарушив распоряжение царя Николая I — никуда не выезжать без его разрешения — неожиданно покинул Москву. Путь он держал, не как обычно через Курск и Харьков, а сначала прокружил лишних 200 вёрст до Орла, где встречался с генералом Ермоловым. Далее (по словам И.М. Рыбкина) чтобы не оставлять «следов» (письменных отметок в журналах о своём проезде на станциях по подорожной), он проследовал старыми дорогами через Малоархангельск, Ливны, Павловск, Казанскую, Аксай. Оттуда он верхом на лошади ночью прибыл в столицу Донского казачества Новочеркасск.

А.С. Пушкин нарисовал свой лик с усами в 1829г.

Из-за грязи на заброшенной старой дороге Пушкин потратил на дорогу 7 дней, хотя мог бы этот путь в 1000 вёрст покрыть за 4 суток⁸. А потом для заметания следов проехал ещё на Кавказ и даже в Турцию, где русские войска вели боевые действия. Причём для неузнаваемости сыщиками изменил внешний облик: отрастил усы и укоротил волосы на затылке.

Научная работа, написанная на 200 листах в особенно запутанном виде на старо-французском языке⁹, была тогда в Новочеркасске¹⁰ ночью передана наказному атаману Войска Донского Дмитрию Ефимовичу Кутейникову. Кроме рукописи были переданы «ключи от путаницы» в рукописи и письменное завещание: всё хранить 150 лет в семейном кругу рода Кутейниковых.

Лик наказного атамана Войска Донского Д.Е. Кутейникова из музея Донского казачества в г. Новочеркасске

Поводом к такому выбору пророком места хранения было следующее обстоятельство. После возвращения из побеждённого Парижа русских воинов в Царское село пятнадцатилетний Пушкин познакомился с тринадцатилетним Николаем Раевским, жившим при конном полку отца — Н.Н. Раевского. Александр Сергеевич был принят в семью Раевских как родной. У генерала от кавалерии Раевского был друг и соратник по Отечественной войне, тоже генерал от кавалерии Дмитрий Ефимович Кутейников. Пушкину пришлась по душе его верность Родине-России и чисто русский образ жизни, сохранявшийся у Донского казачества. «Там русский дух... там Русью пахнет!».

В 1827 г., генерала Д.Е. Кутейникова вызвал в Петербург царь Николай I для назначения атаманом. На казачьем подворье новый атаман встречался с Пушкиным, и они договорились о будущем хранении особой рукописи, начиная с 1829 г. О передаче же на хранение своего научного труда Александр Сергеевич сообщил образно в стихотворении того же года:

Миг вожделенный настал: окончен мой труд многолетний.

Что ж непонятная грусть тайно тревожит меня?

Или, свой подвиг свершив, я стою, как подёнщик ненужный,

Плату приявший свою, чуждый работе другой?

Или жаль мне труда, молчаливого спутника ночи,

Друга Авроры златой, друга пенатов¹¹ святых?»¹²

На обратном пути, уже осенью 1829 г., Александр Сергеевич вновь заехал к Кутейникову и получил от него пять тысяч рублей золотом¹³. Там он написал стихотворение «Дон», где говорится о «заветном Доне». На какой срок «взял в долг 5 тыс. р.» и отдал ли, Черейский¹⁴ не написал. После получения научной рукописи одарённого человека, каким был Пушкин — плода «труда многолетнего» — семейная святыня Кутейниковых негласно приобрела известность среди выдающихся русских деятелей, умножающих достижения, накопленные человеческим разумом. По просьбе хранителей они за столетие воспроизвели с подлинника рукописи шесть подобных списков для других городов (для надёжности сохранения рукописи в роду Кутейникова), невольно дополняя его своими работами, опережавшими своё время. Так возникло это Донское хранилище пушкинского Завета, ставшего основным хранилищем Всего Русского духовного наследия.

Из Новочеркасска эти рукописи неоднократно перевозились наследниками-хранителями. Сначала эти научные рукописи и книги были перевезены в селение Кутейниково (в 10 верстах от Иловайска), потом на Дон — в станицу Семикаракоры, затем снова в Новочеркасск. И только с 1920 года было выполнено, наконец, Завещание Пушкина: они стали храниться в Таганроге у Лукоморья. Лукоморье — это старинное местное название Азовского моря. А Азы наук – это научная рукопись, море знаний.

Благодаря обнародованию в изложении И.М. Рыбкина научных положений из донской рукописи¹⁵, написанной рукой пророка гусиным пером, «с летами чуждые мнения» о великом русском Гении «спали ветхой чешуёй». И тогда, по прозрению самого же Пушкина — «Созданья Гения пред нами открылись с прежней красотой!»¹⁶

Александр Сергеевич благодаря «сафьяновой тетради»¹⁷ уже тогда, в 1812 г. обратил внимание на Вечное Движение во Вселенной, и понял его законы, отразив их в своих произведениях. Теперь уже мы, изучая творчество Пушкина, обращаем особое внимание на него и через его творчество как учёного, постигаем Законы Вечного Движения.

Теперь, когда о донском хранении рукописи Пушкина и его содержании мы знаем почти всё, можем быть спокойны вместе с пророком, сказавшем, что «никакое богатство не может перекупить влияние обнародованной мысли. Никакая власть, никакое правление не может устоять против всеразрушительного действия печатного снаряда… Действие человека мгновенно и одно; действие книги множественно и повсеместно»¹⁸.

В письме И.В. Киреевскому стихотворец советовал: «избегайте учёных понятий; и старайтесь их переводить, то есть, выражаться по-русски: это будет и приятно, и полезно неучам»¹⁹.

Всемирный успех книги и знания — в правдивости и доходчивости вечного знания. Пушкин сознался: «Я ударил об наковальню русского языка, и вышел стих — и все начали писать хорошо»²⁰. Но Пушкину необходимо было ещё пробудить спящее сознание народа, направить русских людей к исходному пониманию смысла всех слов без исключения — таковы условия продолжения жизни Человека на земле.

Александр Сергеевич сетовал: «Множество слов и выражений, насильственным образом введённых в употребление, остались и укоренились в нашем языке»²¹.

Не все ли, русским языком

Владея слабо и с трудом,

Его так мило искажали,

И в их устах язык чужой

Не обратился ли в родной?»²²

«Не худо бы взяться за Словарь-толковник, или хоть за разбор толкования слов»²³. Пора бы заговорить по-русски! «Не должно мешать свободе нашего богатого и прекрасного языка»²⁴.