28. «Жил певчий дрозд»

Фильм был снят в 1970 году. Режиссер: Отар Иоселиани.

Сюжет

Герой фильма музыкант Гия (Гела Канделаки) проживает короткую «птичью» жизнь в бесконечной суете. Его ждёт дома чистый лист нотной бумаги, он хочет сочинять музыку, но вначале ему необходимо успеть на встречу с приятелями, на свидание, заскочить к подруге мамы на день рождения и, наконец, на концерт — ударить в литавры в финале симфонии. Торопясь и опаздывая, он опять спешит куда-то…

Рецензия

В фильме Отара Иоселиани детали кажутся случайными из-за того, что они не выделены из быта. Детали в фильме метаморфичны и их можно разделить на четыре вида:

1) Детали, которые как бы предупреждают Гию о возможности смерти ( чуть не свалившаяся кадка с фикусом, герой чуть не попал под машину, потом чуть не упал в открытый люк в театре и чуть было не выпил яд из пробирки). Смысл: В наше время случайная смерть уже никого не удивляет — всё может произойти в быстротечной жизни, жизнь может оборваться мгновенно.

2) Детали - метроном и часы. Смысл: время-то идёт, а ты ещё ничего не сделал, ничего не успел, не написал свою музыку, занимался бесполезным и бесцельным — скрепки превращал в «ожерелье», которое потом вновь разбирали на звенья; из проволоки делал спираль, но и её затем разгибали; разбирал утюг, но не чинил; шил костюм, но не заканчивал. И оставалась непрочитанной кипа газет, а многое, многое другое — несделанным.

3) Третий вид деталей напоминает о пользе, которую Гия приносит людям. Ведь после смерти Гии остался не только крючок, на который часовщик Тамаз может повесить свою кепку. Конечно, этот крючок — единственная материальная память о герое. Но разве дело в этом? Может быть, стоит говорить о том следе, который оставил Гия в душах людей, если выражаться банально. Ведь он всегда был не замкнут в себе, но открыт вовне, к людям. Беспрерывно что-то делал для них — а значит, и для себя. Отводил друга к знакомому врачу, приходил к тёте Элисо на день рождения с цветами и аккомпанировал ей, подпевал вместо Гейдара мужскому хору, помогал какому-то незнакомцу в библиотеке решить трудную задачу. Наконец, Гия делал своё непосредственное дело — вносил собственную лепту, личный удар в литавры, пусть и вечно опаздывая на репетиции и концерты оркестра.

4) Гия всё время пытается куда-нибудь заглянуть — в окуляр теодолита, в глазок кинокамеры, в телескоп. Ему всё интересно. Он смотрит в мир. Но Гии некогда взглянуть в самого себя. Он хочет проникнуть в суть вещей, увидеть: что там, внутри.. Гия вглядывается в далёкое и не замечает близкого. Гия смотрит на своих родителей в телескоп.

Фильм «Жил певчий дрозд» говорит как об опасности «дальнозоркости», так и «близорукости» в жизни. Он ничего не решает, не определяет, а предлагает задуматься. И финальный кадр деталей механизма часов напоминает нам о необходимости этого раздумья. Анкер вращает маховичок, приводящий в движение маятник, — и тот отсчитывает секунды, минуты, часы, данные нам, зрителям, на размышление.

Но можно рассматривать финальный кадр и как метафору Вечности, которая не знает остановки в своем перетекании из прошлого через настоящее в будущее. Сменяются поколения людей, время человека переходит во Время века, стремящееся к Вечности. Перед её лицом все мы равны, и она неумолимо вершит свой суд: подвергает забвению или сохраняет в памяти. И всё же — жил человек! Был!

Когда Гия остаётся наедине с самим собой, он всё равно занят каким-нибудь делом. И даже если вообще ничего не делает (редкий случай!), он всё-таки занят не собой, а разглядыванием замысловатого узора на обоях, который должен быть ему знаком ещё с детства. А за кадром возникает мелодия, которую пытается сочинить Гия. Можно считать её голосом его души, сожалеющей о том, что о ней так и не вспомнили. И тогда приходит на ум пролог ленты. Гия лежит на траве, задумчиво покусывает длинный стебелёк (что уже стало знаком раздумья человека), вслушивается больше в себя, чем в щебет птиц — и рождается мелодия, неторопливая исповедь человеческого сердца. Но не успев возникнуть, она тонет в гуле и шуме города. Робкое признание души исчезает в гаме и грохоте людского существования.

Даже в таком внешне прозаическом произведении, как «Жил певчий дрозд», можно обнаружить особое соотношение между сюжетом и фабулой. Фильм перенасыщен действием, сюжет ответвляется в разные стороны, значение приобретает каждая мелочь. Разгадка загаданной фабулы происходит только на смысловом уровне. Жил певчий дрозд — вот фабула. И она имеет метафорический смысл. Главное уходит в подтекст, сюжет лишён открытого конфликта, приближен к неторопливому течению жизни. Но малозаметные детали намекают на существование второго, смыслового пласта.

В некоторые моменты действие как бы замедляется — наступает пауза, время останавливает свой бег (как, например, в прологе или в эпизоде, когда Гия, засыпая, рассматривает рисунок на обоях, словно так и не разгаданный до конца). Время здесь вырывается из конкретных реалий, лишается ежеминутности. Так происходит всегда, когда мы задумываемся, отключаясь от действительности. И время взывает героя к раздумью. Но он этого не замечает. Или не хочет замечать? Тратит жизнь попусту. Однако что-то остаётся после его внезапной, нелепой смерти — и кто-нибудь помянет добрым словом.