1-В Детская литература как учебная дисциплина. Цели и задачи курса. Детская лит-ра и круг детск. чтения. Связь с др. дисциплинами.

Д. л. - учебный предмет, изучающий историю литературы, которая изначально адресована детям, а также литературы, которая, не будучи предназначенной детям, с течением времени включается в круг детского чтения. Для детей-Айболит К. Чуковского, а в круге детск. чтения Робинзон Крузо Д. Дефо (там есть увлекательн. приключенческий сюжет). Д. л. как совокпность писеменных произведений адресованных детям появ. на Руси в 16 в. для обучения детей грамоте. Основа Д. Л. - это УНТ, как неотъемлемая часть народной культуры, и хрестианство. Первые печатные книги на Руси - Азбука и Евангелие. Спецификой явл. ее адресованность(возрастная и психолог.) детям на разл. этапах развития их личности. Дет. Литра – литер произведения, созданные специально для юных читателей, а также вошедшие в круг их чтения из устно-поэтического народного творчества и литературы для взрослых. Для детей от 3 до 4 лет.  Дет лит-ре присущи те качества, которые есть и у художественной. Но все же это искусство конкретной направленности. Д.л. связана с педагогикой., призвана учитывать возрастные особенности, возможности и потребности маленьких читателей. Органичное слияние законов искусства и педагогических потребностей – главная черта д. л.  Д. л. как орудие познания жизни, она раздвигает перед юными читателями границы мира, помогает его осваивать, т.е. литература обогащает духовно, способствует самопознанию, самосовершенствованию, помогает понять свое предназначение в мире.  Задача дет лит: Каждая историческая эпоха ставит свои задачи. Древнерусская литература: «ради научения», как можно быстрее воспитать в религиозном духе людей, послушных княжеской власти. Начало 18 века: воспитать молодых людей, поддерживающих реформы Петра 1. 19 век: воспитывать активных борцов с крепостническим строем (по Чернышевскому и Добролюбову).  Для д.л. существует отбор тем. Учитывается следующее: 1) насколько тема актуальна для данного времени;2) доступна ли тема ребенку в этом возрасте; 3) отвечает ли тема решению воспитательно-образовательных задач.  Сюжет – напряженно-динамичный, много интересных событий, приключений, много всего таинственного. Чем меньше возраст читателя, тем меньше его интерес к описанию природы, психологии героя. Герой – двигатель сюжета. Главный герой – сверстник читателя, этот герой рисует этот мир таким, каким ребенок его представляет. Герой-сверстник заслуживает со стороны ребенка большего сопереживания.  Язык – грамматически правильный, без архаизмов, провинциализмов, простые предложения. Сентиментальный стиль исключается. Образец- народная русская сказка, которая разговаривает с читателем на равных. Недопустим варварский стиль.  Одна из особенностей д.л.- ее промежуточное положение между узколокальными литературами и классической, «высокой» литературой. Другая особенность – специфика диалога, писатель выстраивает диалог с воображаемым читателем с учетом различия уровней этического и эстетического восприятия. Д.л. консервативна, дисциплина творческого процесса обусловливает канонический способ художественного мышления.  Основные функции дет лит-ры как искусства слова: 1)воспитательная; 2) образовательная; 3) воспитание эстетического вкуса; 4) геденестическая(наслаждение); 5) риторическая, ребенок начинает творить, становится соавтором. Древнерусская литература. «Ради научения», как можно быстрее воспитать человека религиозного, послушного княжеской власти. Начало 18 века: воспитать молодых людей, поддерживающих реформы Петра 1. 19 век: воспитывать активных борцов с крепостническим строем (по Чернышевскому и Добролюбову). В 18 веке Татищев выделил 4 возрастные группы: 1) стан младенчества (рождение-12 лет); 2) стан юношества (12-25 лет); 3) мужество (25-50 лет); 4) старость (после 50 лет). Даль: 1) детство (до 14 лет) 2) юношество (14-15 лет) 3) отрочество. Современная педагогика: 1) дошкольный возраст(3-7 лет); 2) младший школьный возраст(7-12 лет); 3) подростковый возраст (12-16 лет); 4) юношеский возраст (15-18 лет).  Жанровая система: практически все жанры художественной литературы. 17 в – адаптация античной литературы, басни Эзопа, мифы, перерабатывались исторические повести о взятии Азова. 18 век- сказки, сентиментальные повести.  Тематическая направленность. Тема определялась государством . Одна из главных тем дет книги- религия. 16-17 век – появление светских мотивов. Темы – прославление грамоты, воспитание интереса к знаниям, героические черты русского народа. 18 век- возникают тематические барьеры между взрослой и детской литературой. Начало 19 века- романтики внесли в д.л. литературу для детей, ориентированную на фольклорную детскую сказку. Конец 19 века – Добролюбов одобрял знакомство детей с теми проблемами, которые волнуют общество (крепостничество). 20 век- обилие различных неправильностей, неологизмов и т.д. Ещё один компонент д.л.- творчество детей. «Старая» д.л. развивалась на почве ручкой классической культуры, «новая»- начало ее относиться к предоктябрьскому времени. Д.л. проходит свой путь развития, согласованный с общим литературным процессом. В истории литературы для детей также выделяется средневековый Ренессанс, барокко и т д . Вместе с тем это особый путь развития, цель которого- создание литературы, отвечающей запросам читателей.  Для д.л. существует отбор тем. Учитывается следующее: 1) насколько тема актуальна для данного времени;2) доступна ли тема ребенку в этом возрасте; 3) отвечает ли тема решению воспитательно-образовательных задач.

2-В Функции детской литературы как искусства слова.

Литература для детей обладает своей спецификой, но и подчиняется законам, действующим в словесности вообще.

1 Гедонистическая (удовольствие) не заинтересовав ребенка мы не сможем его не развивать не воспитать. Поэтому гедонистич. ф. усиливает каждую функцию. Без учета функции наслаждения юный читатель становится читателем по принуждению и со временем отвращается от этого знания.

2 Познавательная функция.  Ребенок узнает много нового для себя.

3 Риторическая функция. Развивается речь. Ребенок, читая, учится наслаждаться словом и произведением, он пока что невольно оказывается в роли соавтора писателя. История литературы знает немало примеров, как впечатление от чтения, полученные в детстве, возбуждали в будущих классиках дар сочинительства.

4 Коммуникативная функция (передача информации или побуждение к действию)

5 Эстетическая функция (воздействие на эстетическое сознание,  воспитание эстетического вкуса, чувства прекрасного, истинного понимания в художественной словесности.)

6 Воспитательная функция

Главная цель детск. литры - дать достойное воспитание и образование, подготовить к взрослой жизни.

Художественное слово, как и произведение, - живой организм, растущий, открывающийся чуткому восприятию. У Р. Киплинга в «Книге джунглей» в детстве мальчики ищут приключения Маугли, но, повзрослев, находят и философский подтекст.

3-В Фольклор в детском чтении и в детской литературе. Малые фольклорные жанры

Воспитание ребенка начинается словом с фольклора, устн. народн. словесности. Сегодня устн. народн. словесн. приходит к малышу иным путем, чем столетия назад. И все - таки даже сегодня, как и в древности, каждый ребенок проживает путь дочитательский, дописьменный, когда воспринимает словесн. всякий худ. текст на слух - в чтении старших. Народн частично сохраняется в устн. обыденной речи. С внимания к устной речи, ее идиоматике начинается формирование культурного человека.

1 Малые жанры, связ. с игровыми действиями

2 Самост. устные жанры.

Колыбельная песня Пестушки и потешки. Считалка. Жеребьевка. Закличка (маленькая песенка, приговорка, обращенная к явлениям природы, животным, насекомым.Прибаутка (песенки - маленькие сказочки в стихах) Молчанка, Уловка («Алой или каша?» - «Каша - Пуговка не ваша! - или Алой!- Пуговка долой!)

  4-В Афористические фольклорные жанры в детском чтении 

В фольклоре воспитательная функция явл. преобладающей. Особую воспитательную экспрессию несет афористика. Всеохватные народные афоризмы, предельно короткие по форме и беспредельно глубокие по смыслу, говорят о животрепещущих и вечно актуальных вопросах морали и истины. Эти два фундаментальных начала: ПОЗНАНИЕ И НРАВСТВЕННОСТЬ, а также ВЗАИМОСВЯЗЬ МИРА ПРИРОДЫ И ВНУТРЕННЕГО МИРА ЧЕЛОВЕКА и определяют педагогическую доминанту афористического творчества народа. В афористических рекомендациях жизнь проповедуется в соответствии с логикой природы, гармонизирующей существование человека. Афоризмы - своего рода рецепты этой гармонии, сформулированные задолго до появления современных религий, но они учат человека жить счастливо и в гармонии с природой.

Афористич. фольклорные жанры это пословицы поговорки.

Пословица - малая форма народного поэтического творчества в краткой ритмичной форме, несущая обобщенную мысль, вывод или поучение. Это произведение в сжатой форме в малом словесном объеме передающее значительное художественное содержание. (Без труда не вытащишь и рыбку из пруда,  Всяк сверчок, знай свой шесток) Основываясь на этом принципе Толстой предлогал ученикам самим развернуть афоризм, притчу в рассказ.

Поговорка - «складная короткая речь, ходячая в народе, но не составляющая полной пословицы» это определение Даля Это первая половина пословицы.. Поговорка, в отличие от пословицы, не содержит обобщающий поучительный смысл. ( А ларчик просто открывался, Собака на сене, Один как ветер в поле) Пословица - вид поговорки, где преобладает форма а не содержание.

 

5-В Детский фольклор

Знакомство с фольклором начинается с самых первых дней жизни. Колыбельные песни. Взрослые замечали, под какие слова и напевы дети лучше засыпают, повторяли их, запоминали, передавали следующим поколениям. Люли-люли-люленьки, прилетели гуленьки.... ласковые Слова, певучие. В таких песенках чаще всего действуют воркующие гули, домовитые ласточки-касаточки, мурлыкающий кот, говорится о тишине, покое. В старинных колыбельных песнях упоминаются некие живые существа, у каждого из них - свои обязанности. Пестушки Пестушки, от слова пестовать - воспитывать. В пестушках слышатся любовь, доброта. Они складные, красивые. И еще учат малыша, он слушает и смотрит, где у него ножка, где - роток. ПотешкиПотом начинаются самые первые игры, потешки: Идет коза рогатая..., Сорока-ворона кашку варила..., Ладушки. Здесь вместе с удовольствием ребенок получает и пользу.Скороговорки, или чистоговорки, учат произносить звуки, развивают органы речи, память.

Дразнилки Есть специальные дразнилки. Бабка-ежка, костяная ножка!.... Дразнилки сложены почти на все русские имена. Но чаще дразнилки высмеивают жадных ребят, хвастунов, воображал, достается плаксам, трусам, ябедам. Не только взрослые учат уму-разуму. Но дети и сами все время воспитывают друг друга, исправляют недостатки.

6-В Народная сказка и миф.

 Сказка - один из основных жанров устного народного творчества. Она представляет собой чаще всего прозаический устный рассказ фантастического, авантюрного либо бытового плана с установкой на вымысел. Сказкой называют разные прозаические произведения : рассказы о животных, волшебные истории, авантюрные повести, сатирические анекдоты. Сначала для малыша сказка про животных - волшебная сказка - бытовая - сатирическая. Определяющей чертой сказки как эпич. произведения явл. наличие сюжета. Сказки возникли еще в эпоху мифологического сознания, а следовательно,  миф, прапамять наличествуют в древнейших сказках о животных и в волшебн. сказках, где сложным образом переплетаются языческ. и хрестианск. мировидение. Сказка в шифрованной для сегодняшнего сознания форме передает представление человека о его духовном и материальном бытие и быте.

В народной сказке обязательно присутствует языческий миф, которого дети, да зачастую и многие взрослые не улавливают. Сказка о зайце и лисе:

В избе есть все составляющие мироздания. Изба ставилась на петушиной голове. Красный угол - там став. иконы и печь - святое место.

Если сказка о лисе и петухе, то петух-дом. очаг, а лиса-символ пламени, приход из леса, что-то чуждое. Есть и психолог. значение, бытовое-это не снимается. Солнечный зайчик-символ весны и тепла. Афанасьев А.Н “Народные русские сказки”-первое фундамент. издание сказок. Морозко - Мороз Иванович (Одоевского)

Переложение народной сказки  - тут конфликт переносится из родового семейного плана в нравственный. Содержание сказки тоже меняется. Мороз Иванович-конкретное лицо. Происх. изменение статуса гл. персонажа.  В Морозко были родственные отношения. А здесь Нянюшка, Ленивица, Рукодельница (отношение к труду).

Таким образом миф является основой, неотъемлемой состовляющей народной сказки.

7-В Эволюция мифологического содержания сказок (сказки о животных, бытовые, волшебные сказки).

Сказка.Самые древние сказки-о животных.Затем волшебные,а затем бытовые.В каждой сказке есть мифологическая составляющая,но мы ее не видим.В избе есть все составляющие мироздания.Без мифологич. составл. содержание сказки не будет раскрыто.Сказка несет в себе основные ценности.У реб. складыв. представление об идеале при пом. сказок.Изба ставилась на петушьей голове.Красный угол-там став. иконы и печь-святое место пламени,прихлдит из леса-что-то чуждое.Есть и психол. значения,бытовое-это не снимается.Солнечный зайчик-символ весны и тепла.В нар. сказке основу сост. миф.Нар. сказка привл. внимание в первой трети 19 века.Большое влияние оказ. Братья Гримм.Собирали и обряды,и пословицы,и поговорки.Движение от нар. сказки,от обряда к литер. сказке иногда бывает большим,а иногда очень маленьким,но листанция всегда есть.В волшебной сказке всегда есть волшебный герой,волшебное средство.Волшебные сказки представляют наиболее определенную в жанровом отношении группу. Многие из них построены по единой композиционной схеме, имеют ограниченный набор персонажей со строго определенными функциями. Но среди сюжетов волшебных сказок немало и таких, которые не укладываются в заданную схему и даже не имеют традиционного для сказки счастливого конца (“антисказки”). Основная особенность мира волшебных сказок - его членение на “наш” и “не наш” (“тридевятое царство” русских сказок). Герой отправляется в иной мир за невестой или чудесными предметами. Он вступает в контакт с дарителем, получает чудесный предмет или приобретает чудесного помощника, выполняет трудные задачи и благополучно возвращается в свой мир. Обряд инициации-умирание прежнего человека и рождение заново.Действие сказки протекает в неопределенно-в прошлом времени. С одной стороны, указывается на его давность и полную неопределенность (“давным-давно”), с другой же - на вечность этого бесконечно длящегося действия (“стали жить-поживать и добра наживать, и теперь живут и нас переживут” в русских сказках). Чудесные сказки повествуют о чуде и связанных с ним необычных (“чудесных”) существах - чудесных женихах и женах, обладающих сверхъестественными способностями и живущих на границе двух миров - человеческого и природного, чудесных детях и разного рода волшебных предметах (диковинках).Авантюрные сказкилежат на границе между волшебными сказками и социально-бытовыми, сочетая в себе их основные черты: хотя они и не повествуют ни о чуде, ни о диковинках, сюжет их так же занимателен и увлекателен, как сюжет чудесных сказок; хотя их события кажутся невероятными, нереальными, они всегда мотивированы в бытовом и социальном плане, как в сказках социально-бытовых

 8-В Сказ. Сказитель. Стиль русских народных сказок.

1 Сказ - от «сказывать».  Сказом называется повествовательное произведение русского фольклора, выдержанное в форме бытового говора. (Сказ о Финисте Ясном Соколе) 2 Сказ - речевая манера исполнения сказителями русских былин.

Сказ - вид литературно-художественного повествования, построенного как рассказ лица, позиция и речевая манера которого отличны от точки зрения и стиля самого автора. В отличие от легенды, сказ обычно не содержит фантастического сказочного элемента. Различаются сказы, ведущиеся от лица участника описываемого события (мемуарный сказ), и сказ, отделившийся от участника-повествователя, который с течением времени может превратиться в легенду, предание, былину.

Сказитель - рассказчик русских народных сказок. Сказителя не случайно считали не просто хорошим бахарем но и полагали, что он обладает не свойственной другим людям магической силой, порой почитали едва ли не за волхва или колдуна Сказители не заучивали былин или сказ наизусть. Каждый раз былина звучала по разному. Образ сказителя проявляется в стиле, синтаксисе, повторах, вставных «песенках».

- интонационный строй

- строй образной речи: слово как произведение в произведении

- самохарактеристика рассказчика (сказителя) если есть

- иные способы (стилизация, пародирование, фельетонирование)

Стиль русских народных сказок

9-В Детская литература в России XV-XVIII веках Всю историю древнерусской детской литературы можно раздев лить на четыре периода:  1) вторая половина XV — первая половина XVI в., когда появились первые познавательные произведения;  2) вторая половина XVI — начало XVII в., когда было издано 15 печатных книг для детей; 3) 20—40-е гг. XVII в., когда начинается регулярное стихотворство;  4) вторая половина XVII — период мирования разных жанров и видов детской литературы. Большое развитие в XVII в. получает поэзия. Стихи того времени, адресованные детям, были, с современной точки зрения, еще довольно примитивными. Но именно с них на­чиналась детская поэзия. Редкая детская рукописная или печатная книга обходилась без стихотворений. Особенно много их было во второй половине XVII в., когда писались и произведения большого объема, которые мы теперь называем поэмами. Стихами излагались правила поведения, сооб­щались разные сведения о мире. Большинство стихотворений ано­нимны. Однако некоторые авторы известны были уже тогда, другие установлены теперь. Самым первым детским поэтом на Руси сле­дует считать справщика Московского Печатного двора Савватия. Справщик отвечал за содержание, грамотность книги. Поэтому на эту должность назначались самые образованные люди. В настоящее время известно более десяти стихотворений Сав­ватия, написанных им специально для детей. Среди них — первое стихотворение в книге Московской печати, помещенное в азбуке издания 1637 г. Оно состоит из 34 строк. В стихотворении просто, теп­ло и ясно рассказывается читателю о книге, которую он держит в руках, восхваляется грамота, книжная премудрость, даются разно­образные советы, как учиться и как читать. По композиции это задушевная беседа с ребенком на интересную и важную для него тему.Автор убеждает ребенка не лениться в учении, быть старательным, во всем слушаться учите­ля. Только в этом случае он может научиться «мудростному писанию» (грамоте), попасть в число «мудрых мужей» и стать «истин­ным сыном света». Позднее, во второй половине XVII в., стихотворение это широко распространялось через рукописные книги. Большой известностью пользовалось и другое стихотворение Савватия — «Прещение вкратце о лености и нерадении», состоящее из 124 строк. В нем создан отрицательный образ ученика, способного, но ленивого и нерадивого. Савватий старается привить детям уважение к грамоте, восторженное отношение к образованию и презрение к невежеству. Автор подводит читателя к выводу, что учение — свет, а неучение — тьма. Как основное воспитательное средство Савватий использует убеждение, а как литературный прием — сравнение, уподобление. Например, он говорит, что бриллиант дорог игрой света, цветом, красками, а человек — образованием и «своим разумением». В другом большом стихотворении, состоящем из 106 строк, наз­ванном «Азбука отпускная», создан образ положительного учени­ка, который внял советам своего учителя, старательно учился, и поэтому педагог научил его всему, что сам знал и умел. Это как бы напутственное слово ребенку в день окончания обучения. Самым крупным поэтом XVII в. был Симеон Полоцкий. Настоящая его фамилия Петровский. В 1664 г. по приглашению русского царя Алексея Михайло­вича Симеон переехал в Москву, где открыл школу, стал прини­мать активное участие в литературной и общественной жизни. Симеон Полоцкий принимал участие в создании букваря 1664 г. Им же составлен целиком букварь издания 1667 г., который был переиздан в 1669 г. Написанное Симеоном предисловие для этого букваря является выдающимся педагогическим трактатом XVII в.Но наибольший интерес представляет букварь 1679 г. В нем помещено два стихотворения для детей: «Предисловие юношам, учитися хотящим» и «Увещание». В первом из них рассказывается о книге, восхваляется грамота, содержатся призывы к детям хо­рошо учиться, ибо тот, кто трудится в юности, будет пребывать в покое в старости. Из всех трудов наибольшее удовольствие и поль­зу приносят чтение и учение. Второе стихотворение помещено в конце книги. Он написал стихотворные предисловия к изданным им для детей книгам «Тестамент» и «Повесть о Ваарламе и Иоасафе». В них он рассказывает о содержании книг, обращает внимание на самое главное, стараясь заинтересовать детей, подготовить _к восприятию.Самыми главными книгами Симеона Полоцкого являются «Риф. мологион», имеющий 1308 страниц большого формата, и «Верто­град многоцветный», состоящий из 1316 страниц. Книги были пред­назначены, по словам автора, «в пользу юных и старых», которые могли в них «ума словес поискати» и читать «к научению возраста своего». В книгах немало стихотворений, доступных детям, в том числе приветственные стихи от детей к родителям, родственникам и покровителям. Были доступны детям и приобретшие большую известность сти­хи о природе, минералах, животных, растениях, занимательные ле­генды и т. п. Вот, например, стихотворение «Дуга» («Радуга») или стихи о земле и воде.Будучи учителем по профессии и выдающимся поэтом своего времени Симеон Полоцкий внес значительный вклад в создание литературы для детей. Первым русским писателем и поэтом, чье творчество было целиком посвящено детям, был Карион Истомин. Во всех своих произведениях Карион Истомин прославлял науку, "просвещение, 'яги Он считал, что учиться должны все: дети всех сословий, мальчики и девочки, люди всех национальностей. Наука, по словам Кариона Истомина, должна избавить людей от нужды и горя. Хотя в большинстве своих стихотворений Истомин непосред­ственно адресовался к царевичам, но предназначал их для всего русского народа. При жизни Кариона Истомина вышли три его книги для детей и полный комплект учебников. В другой детской книге Кариона Истомина — Большом букваре было 11 стихотворений. Кроме этого, он написал более десяти стихотворных книг. Так, в книге «Полис» рассказывается о всех, временах года, частях света, разных странах. В стихотворной книге «Домострой», состоящей из 176 строк, на ярких примерах, образно излагаются правила поведения. Основное содержание правил сводится к требованию заниматься изучением «наук свободных» и т. п.

10-В Языческий Миф, античный, христианский в детском чтении и в истории детской литературы.

Первое знакомство ребенка с мифом на Руси было изустное. Языческие божества, календарь, обрядность сохранились, значительно трансформировавшись и по сей день.

С принятием христианства происходит наложение языч и христ. праздников (Масленица и Прощеное Воскресение). Через церковные службы, общие чтения Евангелия и Ветхого Завета. Монастыри являлись самыми полными хранилищами книг, библиотеками. Церковное христианское слово в равной мере было обращено и к ребенку и к взрослому более того считалось что детям слово Божие доступней нежели отягощенным грехами взрослым людям. Создан учебник «Закон Божий», гдеизлагались важнейшие события из жизни ветхозаветных царей и пророков, земной путь Спасителя, а также молитвы и псалмы знание которых необходимо для понимания происходящего в храме и для участия в литургии.

Хрестианский миф обнаруживает себя в прозе  прежде всего:

1 в переложениях Священного писания для детей

2 в литературной сказке где происходит наложение языческого и христианск. мифов

3 в жанре святочного рассказа пасхальной истории

4 в сюжетах фантазия

Античный Миф входил в худ. речь и худ. сознание ребенка в России через изучение древнегреч. языка и латыни.. Отправной точкой в формировании мифа явл. два культа - культ природы и культ предков. Зерном типа является архетип (К. Г. Юнг). Архитипы формир. в сфере коллективного бессознательного и реализуются в частности и в мифотворчестве в современ. науке ими именются универсальные символы и образы.

11-В Библия и агиографические жанры в детском чтении.

Духовн. литература возд. и на сознание ,и на эмоции,и на человеч. природу сильнее,чем светская.Изнач. направлена на преодоление нравственно негатичного в человеке.Псалтирь сущ. как в культе,так и в худ. сознании русской культуры.Канонические переводы псалмов на русский язык соседствуют с позднейшими переложениями русских поэтов от Тредиаковского,Сумарокова,Державина до поэтич. опытов сребр. века.Знание Библии приближает нас к пониманию самих себя,собственной речи,дает ощущ. !укорененности”,памяти родства,так необходимых для самосознания личности,нации,государства.Когда ребенок знакомится с мифом живой веры,нас интересует худ. составляющая,кот. наличиствует в православных богослужебных текстах,в религиозной литературе,из кот. выходит к концу 17 в. светская русская литра,в том числе и детская.С принятием христианства на Руси источником грамоты,книжного знания становится еще церковь,монастырь.Они явл. и самыми полными хранилищами книг,библиотеками.Счит.,что детям слово Божие доступней,нежели  греховным взрослым людям.Поэтому справедливей говорить о первых книгах круга детского чтения-церковных книгах,сопутствовавших духовной работе ребенка над собой,создававших колоссальный драгоценнейший запас взвешенных речений на родном языке,учивших говорить о скоровенном,а не только о земном,однозначном.Впоследствии созд. адаптированные для детского восприятия переложения Святого писания,создание спец. учебников “Закона Божия”.В 19 в. появл. иллюстрированная “Моя первая Священная история”,адресованная самым маленьким читателям.Она включ. ряд сюжетов и дает самые необходимые,но не достаточные сведления о священной истории.Другой возрастной категории адресована Библия для детей,сост. протоиереем Александром Соколовым и выдержавшая в конце 19 в. несколько изданий.Репринтное воспроизведение этой библии осущ. в 1991 году.Автор-состав. выступ в этом издании не только как педагог,кот. стремиться упростить некот. сложные для детского восприятия вопросы,а строит повествование как доверительную беседу,когда  психолог. барьер снижается засчет ласковых обращений к читателям,знакомым аналогиям,поучениям. Т.о.,христ. миф обнаруживает себя в прозе прежде всего:1)в переложениях Священного писания для детей;2)в литературной сказке,где происходит “наложение” языческого и христианского мифов;3)в жанре святочного рассказа,пасхальной истрии;4)в сюжетах фэнтези.

14-В Жанр литературной сказки. Зарождение прозаич.литер. Сказки Карамзина.

. Прозаическая литературная сказка.

Золотой век русской литературной сказки — пушкинская эпоха. Именно эта же эпоха, благодаря стараниям Н. Карамзина, а вслед за ним А. Погорельского, О. Сомова, В. Одоевского, дала классичес- кие образцы прозаических литературных сказок, жанровое своеобразие, и художественная глубина, и педагогическая ценность которых приумножились с течением времени. Интересу к народной жизни, его духовности, быту, укладу, поэтическому строю русской речи мы обязаны активной работе фольклористов, этнографов, филологов, писателей 10 - 20-х гг. XIX в. «Литературная сказка – авторское, художественное, прозаическое или поэтическое произведение, основанное либо на фольклорных источниках, либо сугубо оригинальное; произведение преимущественно фантастическое, волшебное, рисующее чудесные приключения сказочных героев и в некоторых случаях ориентированное на детей; произведение, в котором волшебство, чудо играет роль сюжетообразующего фактора, служит основной отправной точкой характеристики персонажей»[1].

Определение, данное Л. Ю. Брауде, ближе других подходит к характеристике феномена литературной сказки, хотя и оно нуждается в некоторых уточнениях и поправках. Так, следует заметить, что под литературной сказкой мы подразумеваем произведения трех типов речевых конструкций:

1)прозаическая сказка,

2)стихотворная сказка,

3)драматическая сказка.

В русской литературе наиболее распространены первый и второй типы, хотя имеются и яркие образцы сказки драматической. Примером последней могут служить сказочные пьесы Е.Л.Шварца. Показательный для литературы ХХ века пример сказки стихотворной – сказочные поэмы К.И. Чуковского.

С точки зрения родовой принадлежности все литературные сказки могут быть разделены на эпические, лирические и драматические. Но отнесение конкретного произведения сказочного жанра к какому-либо роду в большинстве случаев связано с трудностями аргументации, поскольку литературная сказка – это соприсутствие лирического, эпического и драматического. Более правомерно говорить о родовой доминанте, например, эпической.

Литературная сказка выросла из сказки фольклорной, унаследовав ее черты, проявляющиеся в разной степени. Здесь можно говорить о жанровой эволюции, на которую указывал в своей «Теории литературы» Б.В. Томашевский.[2]. Несомненно, фольклорная традиция — тот самый фактор, который изначально формирует зарождение нового жанра в литературе, а впоследствии его жанрово-видовых модификаций. Без преувеличения можно сказать, что первые писатели, обратившиеся к жанру сказки, пересказали, обработали, перевели на литературный язык произведения устной народной словесности (Я. и В. Гримм, В.И. Даль), дав им вторую - книжную – жизнь. Чаще всего это обработка родного фольклора, но порой — особенно в XX в. – сюжет литературной сказки подсказывают писателю весьма экзотические источники. Например, среди сказок «Тысячи и одной ночи» есть два известных сюжета — «Сказка о рыбаке» и «Волшебная лампа Аладдина». Л. Лагин, отталкиваясь от этих сюжетов, создал сказочную повесть «Старик Хоттабыч».

Первые литературные сказки имели очевидную эпическую доминанту, сказово-сказочное в них самоочевидно, но с течением времени, с наступлением эпох барокко, сентиментализма, романтизма лирический компонент начал явственнее заявлять о себе.

Двадцатые-тридцатые годы ХХ века - время больших перемен и больших экспериментов в литературе. На 20-30-е годы приходится небывалый расцвет жанра литературной сказки. Однако такому взлёту предшествовала бурная и длительная полемика. Представители известной в те годы организации РАПП объявляют сказку вредным жанром, утверждая, что вымысел и фантастика отвлекают внимание читателя от реальных проблем и что подобным отжившим явлениям нет места, в частности, в современной литературе. И всё же победу в этой полемике одерживают те, кто понимал, насколько широки возможности литературной сказки как жанра в любое время. В сентябре 1933 г. выходит постановление ЦК ВКП (б) «Об издательстве детской литературы», в котором говорится о необходимости широкого издания сказок для детей. Конечно, не с этим постановлением связывают расцвет литературной сказки, современные исследователи[3] утверждают: жанр литературной сказки активизируется в переломные моменты, когда меняется система ценностей и духовные ориентиры общества. Как раз таким временем в истории России и были 20-30-е годы ХХ века. В эти годы появляются самые разнообразные разновидности литературной сказки: стихотворный комический эпос К. Чуковского, повести-сказки А. Волкова "Волшебник изумрудного города" и А. Толстого "Золотой ключик", пьесы-сказки С. Маршака и Е. Шварца, «Солдатские сказки» Саши Черного.

В данной работе литературная сказка ХХ века рассматривается в ракурсе комического изображения, как жанр, унаследовавший традиции отечественной юмористики. Юмористика, как и многие другие явления литературы, берущая начало во все том же фольклоре, также представлена прозаическими, стихотворными и драматургическими произведениями. Приемы и средства комического, свойственные каждому типу художественного высказывания, преломляются в соединении с жанровыми чертами сказки. Сказочный комизм – явление в литературе весьма примечательное. Его осмысление в науке происходило, как правило, благодаря обращению к творчеству определенного автора, персональный принцип рассмотрения этой проблемы остается преобладающим.

Специфика литературно-художественной юмористики в том, что она, как многие направления в литературе, служила и служит развлечению, играет роль психологической разрядки, а с другой стороны, служит исправлению нравов и предостережению от дурных поступков. Комическое, смеховое входит органичной составляющей в различные литературные жанры. Юмористика, как, пожалуй, никакой другой вид литературы, ориентирована на рассказывание, разыгрывание, и в этом угадываются ее природа, ее корни, которыми являются народные игрища, балаганные представления, сатирическая сказка, байка и анекдот.

Литературные жанры часто стилизуют фольклорные образцы, но самый популярный литературный жанр в XVIII – первой половине XIX в. басня,т. е. короткий рассказ, чаще всего стихотворный, обладающий иносказательным смыслом

Доминанты комического, свойственные басне, сохранны и в литературной сказке: в одних преобладает сюжетное начало; алогичные положения, абсурдные поступки выявляют характер героя; в других – наличествует изначально комический (почти шутовской) тип, «формирующий» комические ситуации.

Юмористика как легкий жанр, в некотором смысле вторична по отношению к серьезной литературе, базируется в конце XIX— XX вв. на характерах и положениях; потому в юмористике нового времени преобладает игра как способ пародирования, фельетонирования, шаржирования, например, серьезной нормы жизни. Не менее важно учитывать, что в художественно совершенном юмористическом произведении диалог, драматургическое как следствие игры и розыгрыша имеют едва ли не первостепенное значение.

Юмористика XVIII в. несла в себе ярко выраженную назидательную, нравоучительную функцию. Этому способствовал и тот факт, что басня была «царицей юмористических жанров», а комедия классицизма имела просветительскую направленность. В XIX веке ситуация заметно меняется. В аспекте нашей темы особенно важно появление стихотворных сказок В.А.Жуковского, А.С. Пушкина, П.П. Ершова, сатирических прозаических сказок М.Е. Салтыкова-Щедрина.

Во второй половине XIX – начале XX в. несомненный толчок развитию юмористической направленности сказки был дан появлением сказочной повести (иронично-пародийной, по определению некоторых исследователей[4]) английского ученого и писателя Льюиса Кэрролла «Приключения Алисы в Стране Чудес», первое издание которой состоялось в 1865 г. Впрочем, самое полное, каноническое издание вышло в 1897 году, впоследствии оно и было неоднократно переведено на русский язык; то есть опыт прочтения Кэрролла в русской литературе проявился как раз в литературной сказке авторов первых десятилетий ХХ века, а затем и последующих.

В сказке об Алисе юмористически сведены все основные литературные жанры: здесь есть собственно сказочное, приключенческое, научно-фантастическое: разоблачены многочисленные устоявшиеся стихотворные формы и жанры. Автор, ученый-математик, продемонстрировал на этот раз в художественном произведении новую собственную литературную тенденцию, показавшую себя во взрослой литературе как комедию идей, проявляющуюся через нонсенс (nоn. — нет; sensus — смысл) и парадокс, в котором сталкиваются диаметрально противоположные точки зрения на одно и то же, например романтический взгляд и видение обывателя. На уровне образной речи парадокс проявляется в оксюмороне (оксюморон, от греч. – остроумно-глупое), каламбуре. Так что в «Приключениях Алисы...» по-новому звучат и комизм положений, и комизм характеров, каковыми являются, например, Чеширской Кот, Мартовский Заяц и др.

Нонсенс в сказке не только заявлен, но и осуществлен на всех уровнях: в слоге, в художественной речи он всепроникающ. Его можно обнаружить в переосмыслении идиоматики и метафорики обыденной речи. Можно с полным основанием утверждать, что пародия – прием, доминирующий в «Алисе». Пародированию в широком смысле подвергнуто буквально все – от судебной системы и методов школьного преподавания до образа времяпрепровождения взрослых и системы общепринятых правил поведения. Вот одна из сцен книги:

«В нескольких шагах от нее на ветке сидел Чеширский Кот. Завидев Алису, Кот только улыбнулся. Вид у него был добродушный, но когти длинные, а зубов так много, что Алиса сразу поняла, что с ним шутки плохи.

– Котик! Чешик! — робко начала Алиса. Она не знала, понравится ли ему это имя, но он только шире улыбнулся в ответ.

– Ничего, — подумала Алиса, — кажется, доволен. Вслух же она спросила:

– Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?

– А куда ты хочешь попасть? — ответил Кот.

– Мне все равно... — сказала Алиса.

– Тогда все равно, куда и идти, — заметил Кот.

–... только бы попасть куда-нибудь, — пояснила Алиса.

– Куда-нибудь ты обязательно попадешь, – сказал Кот. – Нужно только достаточно долго идти».

Очевидно, что «логика» Кота безупречна, точно так же, как в столкновении с «ответами» все более нелепыми кажутся «вопросы».

Парадокс явлен в самом характере диалога, в смене «картин», в логике повествования, в игре слов.

В 20-е годы XX века российская юмористическая литература представлена поэтами ОБЭРИУтами, (и в юмористических стихах, и в прозе), по сути, это была отечественная литература абсурда – вариант ХХ века, уточнившая многие комические приемы (в том числе названные в связи с Кэрроллом), в частности, фантастической гиперболы, гротеска, игры речевыми образами, парадокса. В связи с комическим в литературной сказке следует вспомнить, например, пародии Даниила Хармса на литературный анекдот. Анекдоты о выдающихся людях, бытовавшие в литературе XVIII—XIX века, блестяще спародированы в его анекдотах о Пушкине, например:

«Пушкин был поэтом и все что-то писал. Однажды Жуковский застал его за писанием и громко воскликнул:

– Да никакой ты писака!

С тех пор Пушкин очень полюбил Жуковского и стал называть его по-приятельски просто Жуковым».

В этой коротенькой зарисовке изначально ощущается «завиральная позиция» рассказчика. Смеховое достигается и абсурдностью, алогичностью изложения событий с ярко выраженной претензией на правдоподобие. Кроме того, в этом анекдоте явно диссонирует и создает комическую речевую ситуацию сочетание набора житейских банальных речевых штампов и соединенных с ними имен явно иного, возвышенного семантического ряда.

Часто комическая ситуация создается даже самим синтаксисом предложения. Заведомо «ложное» сообщение подается как аксиома:

«Пушкин любил кидаться камнями. Как увидит камни, так и начнет ими кидаться. Иногда так разойдется, что стоит весь красный, руками машет, камнями кидается, просто ужас».

Будь это «воспоминание» из жизни какого угодно иного смертного, читатель бы пожал плечами и сказал про себя «чудак человек», но поскольку поступки житейские принадлежат гениальному Пушкину, образ которого в читательском представлении никак не вписывается в обывательские картины жизни, комизм и состоит в соединении идеала и полной нелепицы, рассказываемой об этом самом идеале.Традиция литературы абсурда, нонсенса была продолжена К.И. Чуковским в его стихотворных сказках, соединяющих в себе «портретирование» образной речи детей и пародию на взрослую художественную литературу, на современную ему поэзию, а также на сказочно-фольклорную традицию; в сказках Е.Шварца, а в последние десятилетия ХХ века – в творчестве Э.Успенского.

Изучением литературной сказки занимались известные литературоведы: Брауде Л.Ю., Андреев Ю.В., Шаров А.А., Минералова И.Г., Лупанова И.П. – результаты исследований которых отражены в данной работе. Общий уровень «литературы вопроса», тем не менее, таков, что вне поля зрения ученых остаются многие авторы, произведения, теоретико- и историко-литературные проблемы, связанные с формированием и развитием жанра литературной сказки. Актуальность нашей работы определяется этим обстоятельством.

15.- в Стихотворная литер сказка ВАСИЛИЙ АНДРЕЕВИЧ ЖУКОВСКИЙ (1783–1852)

Жуковский В. А. значительно развил принятую в литературе рубежа 18 – 19 вв. традицию волшебных сказок. Самую страшную сказку – «Тюльпанное дерево» - он написал в 1845 году в Германии. Она имеет немецкое происхождение. В мире баллад и сказок Ж. всегда присутствует тайно – прекрасная или страшная; в плен этой тайны и попадает душа героя (и читателя), переживающая чувства, доселе ей незнакомые. Баллады оканчиваются почти всегда трагически – в отличие от сказок, требующих победы героя над силами зла. Некоторые сказки-поэмы написаны редким сегодня стихотворным размером – русским гекзаметром (сочетает стопы дактиля и хорея), который несколько утяжеляет повествование, зато придает торжественность и убедительность фантастическому смыслу: «Ундина», «Сказка о царе Берендее…» В круг чтения младших детей вошли – «Три пояса» - единств. сказка в прозе, «Кот в сапогах» (перевод ск. Ш. Перро), «Спящая царевна» (по мотивам ск. братьев Гримм «Царевна-шиповник»), «Сказка об Иване-царевиче и Сером волке». «Спящая царевна» написана тем же четырехстопным хореем, что и пушкинская «Сказка о царе Салтане…», а сюжет дает основания для сопоставления с другой пушкинской поэмой – «Сказкой о мертвой царевне и семи богатырях». В отличие от Пушкина, стремившегося выразить народный идеал, Ж. подчинил свою сказку духу высшего света. Героя – царь Матвей, царевна и царский сын – воплощают дворцовые каноны облика и поведения. Конфликт ослаблен: причиной трехсотлетнего сна царевны была оплошность царя Матвея, нарушившего требования этикета: он не пригласил 12-ю чародейку – ей не хватило золотого блюда. Речь повествователя и героев отличается тщательной выверенностью, хотя по своему строю и синтаксису близка к народной речи.

      Вот уже более полутора веков произведения выдающегося русского поэта В. А. Жуковского занимают прочное место в круге чтения для детей. И, конечно же, прежде всего — его сказки. К жанру сказки он обращался дважды. В первый раз это было в 1831 году, в период «сказочного состязания» с А. С. Пушкиным. Свидетелем этого «турнира сказочников» был Н. В. Гоголь, который, так же как Пушкин и Жуковский, жил в Царском Селе летом 1831 года. «Чудное дело, — писал Н. В. Гоголь. — Жуковского узнать нельзя. Кажется, появился новый обширный поэт и уже чисто русский: ничего германского и прежнего». В августе-сентябре 1831 года были написаны «Сказка о царе Берендее», «Спящая царевна», «Война мышей и лягушек».       «Сказка о царе Берендее, о сыне его Иване-царевиче, о хитростях Кощея Бессмертного и о премудрости Марьи-царевны, Кощеевой дочери». Сюжет сказки был записан А. С. Пушкиным в Михайловском в 1924–1825 годах и подарен В. А. Жуковскому. Автор сократил народный сюжет, хотя и отказался от традиционных элементов поэтики народной сказки: многократных повторов, общих мест в описаниях и др. Если в народных сказках обстановка места действия обычно условна, то в сказке-поэме Жуковского создается зримо воспринимаемое художественное пространство.       «Спящая царевна». В 1826 году Жуковский перевел на русский язык сказку «Колючая роза» из сборника братьев Гримм. В 1831 году на основе ее сюжета поэт создает оригинальную сказку, введя в нее элементы поэтики русской народной сказки, обогатив ее реальными приметами русского быта, используя традиционные сказочные формулы:      «Спящая царевна» написана стихом, созвучным пушкинскому сказочному стиху.       «Война мышей и лягушек» является вольным переложением древнегреческой поэмы «Батрахомномахия», которая в Древней Руси приписывалась Гомеру, но написана, вероятнее всего, поэтом конца VI — начала V века до н. э. Пигретом Карийским. Жуковский был знаком с поэмой немецкого писателя XVI века Г. Ролленхагена «Лягушкомышатник».       По совету Пушкина, используя старый литературный сюжет, Жуковский создает сатирическую сказку, в которой иронически воспроизводит литературные споры своего времени. Конечно же, детям не были понятны намеки, колкие издевки над литературными противниками. Тем более трудно современным юным читателям узнать в коте Федоте Мурлыке писателя Фаддея Булгарина, но и не зная этого, дети с удовольствием читают «Войну мышей и лягушек», воспринимая ее как забавную сказочную историю.       «Мальчик с пальчик» — эта маленькая стихотворная сказка представляет второй период сказочного творчества поэта (годы, когда Жуковский сочиняет сказки для своих детей). «Мальчик с пальчик» написан в июле-августе 1851 года. В народном сказочном репертуаре есть сказки о мальчике с пальчик, но это, как правило, социально-бытовые сказки, где герой обманывает глупых богатых господ, помогая своим бедным приемным родителям (такова сказка в книге братьев Гримм).       Иное дело у Жуковского. Здесь нет никаких социальных мотивов. Нет и сюжета. Есть изящная акварельная зарисовка, легкий музыкальный стих, волшебный мир благовонных трав, нежных цветов, легких мотыльков, ночных светлячков, золотых цикад, резвых эльфов — то есть прекрасный мир поэтической сказки.       «Кот в сапогах» — вольное стихотворное переложение прозаической сказки французского писателя Шарля Перро «Дядюшкин кот, или Кот в сапогах». Сказка написана Жуковским 22–23 марта 1845 года во Франкфурте.       «Тюльпанное дерево» написано в марте — апреле 1845 года во Франкфурте. Является стихотворным вольным пересказом немецкой народной сказки «О миндальном дереве» из сборника братьев Гримм. Сюжет сказки о злой мачехе и доброй падчерице популярен в фольклоре многих народов.       «Сказка о Иване-царевиче и Сером Волке». В основу сказки Жуковского положен сюжет русской народной «Сказки о Иване-царевиче, Жар-птице и Сером Волке» (см.: Русские народные сказки. Сост. А. Н. Афанасьев: В 3 т. М., 1957. Т. 1. С. 415–423). Однако, как всегда, поэт весьма вольно обращается с сюжетом: создавая оригинальное литературное произведение, он умело вплетает в ткань повествования образы и мотивы других народных сказок. Сам Жуковский признавался: «Мне хотелось в одну сказку впрятать многое характеристическое, рассеянное в разных русских народных сказках». Так же как и «Тюльпанное дерево», сказка написана в марте — апреле 1845 года.

16.-в Протеизм сказок пушкина. «Прототипы и оригиналы»

Протеизм  - это смиренное осознание того, что мы живем в самом начале неизвестной цивилизации; что мы притронулись к каким-то неведомым источникам силы, энергии, знания, которые могут в конечном счете нас уничтожить; что все наши славные достижения - это только слабые прообразы, робкие начала того, чем чреваты инфо- и биотехнологии будущего. Протеизм - это состояние начала, такой зародышевой бурливости, которая одновременно воспринимается и как знак "давних", "ранних" времен, когда все было впервые и  быстро менялось. Характерно,  что когда Протей останавливается в конце концов на своем собственном облике, он оказывается  сонливым старичком.  Таков разбег протеического существования: "протоформа" эмбриональна по отношению к будущему - и одновременно  архаична, археологична с точки зрения этого будущего.

Протеизм Пушкина (о котором говорил Достоевский) всеобъемлющ. Помимо "всемирной отзывчивости" в ширь земли, по горизонтали, где Пушкин отзывается народам всего мира, раскрывая характер человека любой национальности, он отзывается еще и каждому русскому человеку во всех его внутренних состояниях - по вертикали - от самого края бездны до горних высот православного духа: поскольку не по землям, не по территориям мы, главным образом, рассеяны, но по вере и по мировоззрению не можем сойтись друг с другом. Ради грешных русских людей, прошел национальный пророк этот тяжкий вертикальный путь - с его провалами и восхождением. И стоит ли, например, волноваться о том, принимали или не принимали Пушкина в масоны. Если он туда шел, значит, Промыслу и ему это было нужно: иначе о чем-то важном он не смог бы нам дорассказать...

Шесть сказок, из которых одна осталась незавершенной, были написаны в период 1830—1834 годов. «Сказка о попе и о работнике его Балде», 1830 года, Неоконченная «Сказка о медведихе» 1830 годом (в рукописи названия не имела). «Сказка о царе Салтане» 1831 года — «О рыбаке и рыбке» и «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях» — 1833 года , «Сказка о золотом петушке» закончена 20 сентября 1834 года.

17-В Основные тенденции развития детской литературы в 19 веке Итоги 19 века : создается огромный массив произв-ний, адресованных детям идет отбор произв-ний из общей лит-ры, наиболее подходящих для детского восприятия и важных для формирования у молодых поколений единых нац представлений определяется традиционный состав русской детской классики возникает критика детской лит-ры, закладываются основы ее теории. Детская лит-ра отныне – высокое искусство, имеющее важное соц-воспитат значение детская литра развивается в тесном взаимодействии с лит и образоват-педагогич процессами на смену нормативно-каноническому типу изображения действит-ти приходят художественный психологизм и этико-соц анализ реальных явлений утверждаются традиции образного представления философских идей – прежде всего в лит сказках, произвед-ях на тему природы и истории. Эпоху между 1892 и 1917 гг принято называть Серебряным веком. Пестрая картина лит мира. Разнообразные течения и множества значительных имен представляли их – реализм, символизм, акмеизм, футуризм и др. 20 век воспринимался как начало новой эы, как детство новго человечества.  Детство стало одной из ведущих тем литературы. Большинство писателей перешло от разработки традиционной темы детства к участию в создании литературы для детей, к критике детских изданий. Реалисты М.Горький и неореалист Л.Андреев искали ответ на загадку будущего, исходя из социальных условий детства. Повесть Горького «Детство» показывает, как «свинцовые мерзости» уходящей в прошлое жизни закаляют детский хар-тер. Символисты видели в ребенке современного Сфинкса, т.е. существо-загадку, т.к. будущее угадывалось только интуитивно. (Блок) Акмеист О.Мандельштам провозгласил детское сознание желанной нормой человека Нового времени. («Только детские книги читать/ Только детские думы лелеять,/ Всё большое далеко развеять,/Из глубокой печали восстать…») Футурист Маяковский саму революцию назвал «детской» («Ода Революции»), а впоследствии назовет СССР «страной-подроском». Несмотря на возросшую роль темы детства во взрослой лит-ре, литература для детей ужесточилась двойной цензурой – политической и педагогичесокй. Количество детских книг и периодических изданий возросло, но это была в основонм массовая лит-ра, не обдадавшая большими худож достоинствами, зато тематически привлекательная. Вместе с тем шли активные поисеи модели «новой» детской литературы.  Элитарную литературу создавали для детей писатели-модернисты: Бальмонт, Блок, Брюсов, Сологуб, Городецкий и др. центром модернисткой детской лит-ры стал жкрнал «Тропинка».  В детской лит-ре стала особенно цениться изобразительность. Рисунок должен согласоваться не только с текстом, но и с подтекстом. От художника ждали непосредственности и свободы интерпретации.  Именно в нач 20 в. Сложилось само понятие детская литература как явление худож порядка. Начало расцвета русской иллюстрированной книги – «Азбука в картинках» Александра Бенуа (1904). В 10-х гг возвращается мода на старинное народное искусство, которая дала жизнь целой области лит-ры, стилизованной под фольклорные произв-ния, использующей фантастич мотивы сказок, быличек и поверий: короткие сказочки костромского крестьянина Ефима Васильевича Честнякова – «Иванушко», «Сергиюшко», «Лесное яблоко» - единственные авторские произв-я для самых маленьких, передающие идеи народной философии и педагогиги.  Внимание автроров к миру раннего детства, в котором совершается наиболее интимное, сокровенное познание родины – через речь, сказки и песни нянек (Ходасевич «Не матерью, но тульскою крестьянкой…»).

18-В «Чёрная курица или подземные жители».Проблема жанра В 1829 г. Антоний Погорельский (Алексей Перовский) написал и опубликовал сказку, которую посвятил своему племяннику и воспитаннику, будущему замечательному русскому поэту и писателю Алексею Константиновичу Толстому. Сказка называлась «Черная курица, или Подземные жители». Ставшая уже тогда популярной, она не утратила своей популярности у читателя-ребенка и сегодня.

Долголетие, а может, и бессмертие замечательной волшебной повести объясняется многими причинами.

Автору удалось в пределах повести изобразить космос внутренней жизни ребенка. Она не воспринимается исключительно как сказка, напротив, для автора и для читателя кажется чрезвычайно важным исторический колорит произведения. Читатель «вводится» в художественное время произведения - «Лет сорок тому назад...», в его пространство: Петербург, Васильевский остров. Первая линия (линией именовалась каждая сторона улицы) на Васильевском острове, пансион, дортуары (спальни для детей), в обстоятельства жизни — 30 - 40 детей в пансионе и, наконец, в душевную жизнь мальчика Алеши, которому 9 - 10 лет, его учеба в пансионе оплачена родителями на много лет вперед. Источник всего происходящего в повести — одиночество мальчика («Разлучен с родными своими»).

В самом деле, ребенка окружает таинственный мир, в котором он одинок.

Тайна — смыслообразующее начало всякой волшебной сказки, а в повести А. Погорельского оно имеет несколько значений и определяет по крайней мере три проблемно-тематических концентрума:

— человек — и все окружающее неизвестное,

— человек — и мир природы, который не может «высказать себя» — тайна,

— человек — сам с собой наедине — открывающееся чудо. В конкретике повести это выглядит так:

— Алеша и Петербург.

— Алеша и двор (Чернушка),

— Алеша и круг его мыслей.

Современный ребенок, а в XIX в. ребенок-непетербуржец, видимо, тоже должен был «проходить» в сказку, в ее мир, осознавая;

1. Жизненный строй эпохи: обычаи, одежду.

2. Тайну за дверью, жизненные реалии: кухарка, империал, например.

3. Символический смысл сказочных садов подземных жителей. Анализ сюжета повести убеждает, что в жанровом отношении произведение это не столь уж однозначно, что дополнительно сооб¬щает его содержанию художественную полноту и педагогическую глубину.

Повесть начинается с экспозиции (предыстория событий, развертывающихся непосредственно в рамках художественного времени произведения).

Завязка - заступничество Алеши за Чернушку. Событийной стороне повествования параллелен лирический сюжет (в романтическом произведении всегда так). А. Ф. Лосев спра-ведливо замечает: «Романтизм всегда лиричен». Чувство, вызвавшее поступок мальчика Алеши (в пер. с греч. Алексей — заступник, защитник, так счастливо совпали посвящение племяннику, собственное настоящее имя литературного персонажа и его суть), - сострадание. Это чувство так понятно одинокому человеку, который не может не ждать душевного тепла, жалости в своей детской судьбе.

Кульминация (наивысшая точка напряжения всех проблемных линий), своеобразный событийный «узел» конфликтов (в том числе нравственного и духовного - внутриличностного) - выбор Алешей в волшебных садах подземных жителей конопляного семечка, а не других взращенных прекрасных цветов и плодов. Этому самому выбору сопутствует прельщение (трудно не поддаться искушению без труда знать все на «отлично»). Но, однажды уступив своей, кажется, безобидной для других мысли, уже маленьким человек встает на путь сначала совсем небольшой, а потом все более растущей лжи. Так, кажется, тоже волшебным образом приходит к нему забвение правил и обещаний. Тогда в добром и сострадательном мальчике начинает говорить гордыня, ничем неоправданное чувство превосходства над другими. Из волшебного средства - конопляного семечка, дурман-травы - произрастает эта гордыня.

Причем потеря героем конопляного семечка еще не развязка, мальчику дважды дается шанс без нравственных потерь выйти из сложившейся ситуации, но, снова найдя конопляное семечко, он вступает на тот же губительный путь.

Развязкой будет разоблачение обмана, «предательство» подземных жителей, а уход их - уже эпилог (события, которые обязательно последуют, и изменить их уже не в силах никто). В лирическом плане развязка — раскаяние Алеши, горькое, невосполнимое чувство утраты, жалость к героям, с которыми надлежит расстаться, и уже ничего ни в своих поступках, ни в поступках других изменить нельзя. Событийная сторона - повод для начала «работы души». В. А. Жуковский говорит: «Романтизм - это душа». Интуитивно читатель приходит к выводу, пусть и вербалыю не оформленному: гордыня, спесь побеждаются раскаянием, покаянием, соучастием, состраданием, жалостью к другим.

Нравственные выводы звучат афористически; «Заблудших исправляют люди, лукавых — ангелы, а гордых — сам Господь Бог» (св. Иоанн Лествичник).

Сюжет дает и все основания, для того чтобы утверждать; в повести чрезвычайно сильна собственно психологическая сторона повествования. Одиночество мальчика, оставшегося без родителей, скучающего без них, мечтающего, как о чем-то волшебном, о письме от папеньки с маменькой. Бесконечные и бесполезные ожидания чуда — приезда родителей (накануне Рож- дества, когда все дети разъезжаются, Алеша остается один в пансионе), воображение заставляет его выстроить свой собственный вполне счастливый и без родителей мир, где он защитник и покровитель, удачливый во всем, превосходящий своих сверстников (должна же быть компенсация за такое томительное одиночество!).

Любимое занятие мальчика, особенно в вакантное время (в каникулы) — мысленно переноситься в старинные, давнопрошедшие века. А ведь это счастливое время и наступает, так что можно сказать, что все описанное в повести вполне мотивировано психологией ребенка.

Более того, можно подумать, что никакого волшебства и не было: мальчик ложится в постель, засыпает и видит сон с вариациями на темы прочитанных им рыцарских романов и собственного поистине рыцарского поступка по отношению к курице и во сне получаст нравственный урок.

В таком случае все происходящее в сказочной повести умещается в рамках повести психологической и, несомненно, повести педагогической, дающей духовно-нравственные уроки.

Но жанр повести можно обозначить и как святочную повесть. Не только потому, что действие начинает разворачиваться в зимнем Петербурге перед Рождеством, но и потому, что в повести на самом деле соблюдены структурно необходимые в святочном произведении каноны жанра.

Маленький, одинокий, покинутый всеми человек оказывается один на один с искушением, поддается ему, затем раскаивается и заслуживает сострадания или даже какой-то награды. И все-таки, несмотря на все изложенное, примем за доминантное определение жанр волшебной повести, потому что волшебное средство (хоть и иным семантическим наполнением) является и сюжетообразующей и символической деталью. Тайна — важный фактор в формировании внутренней формы произведения, а психологизм и историческая достоверность повести вызы¬вают у читателя чувство доверия к тому, что описывается, а святочное содержание лишь усиливает мифопозтическую глубину повествования.

Двухчастное название повести «Черная курица, или Подземные жители», с одной стороны, указывает на романтическое двоемирие, столь важное для понимания смысла происходящего в произведении, но с другой стороны, таким образом обозначен и жанр произ¬ведения: черная курица — реальное, психологическое, подземные жители — волшебное, мистическое, намекающее на сакральное. Наш анализ повести подтверждает особое место этого произведения в истории русской детской литературы вообще и литературной сказки в частности, указывая на тот жанровый синкретизм произведения, который, как можно убедиться, — обязательная составляющая успеха произведения у детей.

18. –в Антоний Погорельский(1787-1836). Это псевдоним Алексея Алексеевича Перовского, побочного сына графа Разумовского А.К.Погорельский писал стихи, прозу, статьи о литературе. Для детей им была написана одна сказка - «Черная курица, или Подземные жители»(1828). Известно, что повесть была написана им для своего племянника-10-летнего мальчика Алеши. Алешей назвал он и главного героя книги, но образ главного героя - собирательный. В нем много и от самого писателя, которому, как известно, пришлось прожить какое-то время в пансионате. Повествование ведется от лица автора-рассказчика, с частым обращением к читателю - слушателю. Начало книги реалистично, а затем появляется сказочное «жил-был»: «Лет сорок тому назад, в С.-Петербурге на Васильевском острове, в Первой линии, жил-был содержатель пансиона…»Подробно дан наряд мальчика Алеши, рассказано о его характере, привычках. Сказочное начало появляется, когда к мальчику ночью пришла его любимица0курица-чернушка, которую он спас от кухарки. Мальчик с ее помощью оказался в подземном царстве. Ему подарено зернышко, которое помогает ему всегда знать все уроки и отвечать всегда хорошо. Почти все события сказочного плана можно объяснить необычным характером Алеши -мечтательностью, чувствительностью, но автор не рассеивает сказочность своей книги и не дает нам определенного ответа на все вопросы читателя. В сказке поставлены трудные вопросы: надо ли всегда выполнять данные обещания? Делает ли удача нас хуже, чем мы были? Надо ли помогать слабым? Нравственные уроки этой книги очевидны, книга дидактична, но Погорельский сумел их подать в занимательной форме, через конкретные жизненные ситуации. Образ мальчика Алеши дан в развитии. Впервые в детской литературе появился такой герой - сомневающийся, изменяющийся, в нем сочетаются достоинства и недостатки. Эта книга интересна поэтому и современному читателю-ребенку.

19. –в Одоевский - писатель, педагог

Очень серьезно занимался Одоевский вопросами воспитания детей. Он стремился создать здесь свою теорию, основанную на «педагогической идее» с гуманистической тенденцией. Свои мыс­ли по этому поводу писатель изложил в большом труде «Наука до наук», который он создавал долгие годы. Вслед за Белинским пи­сатель призывал в результате воспитания ребенка получать нрав­ственного человека, а то, чему детей обучают, должно было иметь связь с реальной жизнью. педагогические идеи и деятельность В. Ф. Одоевского охватывали 30–50–е гг. ХIХ века. Педагог посетил Германию, Францию, Италию, Австрию, Швейцарию, добросовестно перенимая опыт европейского начального образования. Весьма значителен вклад педагога в этой области; он составил «Положение о детских приютах», разработал «Наказ лицам, непосредственно заведующим детскими приютами», «Руководство для гувернанток», написал труд «Наука до науки», «Детские книжки для воскресных дней», ряд статей об образовании детей.

говоря о развитии человека, педагог писал о важности общего образования, необходимости быть прежде всего человеком. Задачи воспитания он видел в привитии гуманных, альтруистических черт, уважения к другим людям и умственном развитии. Он указывал на необходимость умственного развития детей с первых лет жизни, тесной связи обучения с воспитанием. Педагогом были разработаны условия, при которых обучение будет воспитывающим: соответствие потребностям времени и решение задачи выработки мировоззрения; он считал, что обучение детей должно основываться на естественно– научных знаниях.

Идеи воспитания и обучения В. Ф. Одоевский тесно увязывал с возрастом ребенка, выделял дошкольный и школьный возраст, отдельно говорил об образовании взрослых. Говоря о детях дошкольного возраста, к которым относили в то время детей 4–10 лет, главной он ставил задачу подготовки к школе. Он делил всех детей на «проснувшихся» и «непроснувшихся». 

В. Ф. Одоевский был организатором и руководителем первых детских приютов в России. 

Говоря о воспитании, В. Ф. Одоевский одинаковое внимание уделял умственному, нравственному, эстетическому, физическому и религиозному развитию ребенка. 

В. Ф. Одоевский высоко оценивал роль педагога в воспитании человека будущего и выдвинул требования к нему.

Для второго периода творчества Одоевского характерно увлечение мистическими учениями, прежде всего мистической философией Сен-Мартена, средневековой натуральной магиейи алхимией. Он активно занимается литературным творчеством. Пишет романтические и дидактические повести, сказки, публицистические статьи, сотрудничает с пушкинским«Современником», «Вестником Европы» несколькими энциклопедиями. Редактировал «Журнал Министерства Внутренних дел». В 1833 г. издан сборник «Пёстрые сказки с красным словцом, собранные Иринеем Модестовичем Гамозейкою, магистром философии и членом разных ученых обществ, изданныя В. Безгласным», в котором было 8 взрослых сатирических сказок и одна детская — «Игоша». В 1834 г. появилась наиболее известная сказка «Городок в табакерке». В 1835 г. вышел сборник «Детская книжка для воскресных дней» с произведениями «Червячок», «Анекдоты о муравьях» и др. В 1841 г. вышел сборник «Сказки и повести для детей дедушки Иринея», куда вошли произведения «Столяр», «Шарманщик», «Разбитый кувшин», «Отрывки из журнала Маши», «Мороз Иванович», «Житель Афонской горы», «Бедный Гнедко». В 1846 г. в Санкт-Петербурге вышел литературный сборник В. А. Соллогуба «Вчера и сегодня» с произведениями «Индейская сказка о четырёх глухих», «Сиротинка». Все сказки из цикла «Сказки дедушки Иринея» (в т. ч. сказка «Серебряный рубль») были изданы в 1879 г. после смерти Одоевского в III томе «Библиотеки для юношества» Д. Ф. Самарина.

20-В Художеств.пространство сказки «Конёк-Горбунок» П.П. Ершова.

В 1834 г. в журнале «Библиотека для чтения», который издавал О. И. Сенковский, появилась первая часть ставшей впоследствии знаменитой сказки П. П. Ершова «Конек-Горбунок». Автору ее было 19 лет, и он являлся студентом Петербургского университета. В том же году сказка была издана отдельной книгой. Сказка Ершова аккумулировала в себе и самые «ходовые», и самые любимые народом (и детьми тоже) фольклорные сказочные сюжеты («Иван-царевич и Серый волк», «Сивка-бурка»). Всякий раз сказка преподает уроки мудрости и нравственности, заключен¬ные в самой ее образности, архетипической подоснове, в слоге, напитанном и звучностью, и живописной сочностью устного народного искусства, народного театра с его пластичностью и символической глубиной и меткостью. Но это отнюдь не «попурри на темы русских народных сказок», ведь попурри — смешанное блюдо, пьеса, составленная из популярных мотивов, где различные мотивы мозаично сменяют друг друга»1. Суть «чтения» такой пьесы состоит в узнавании виртуозно сочетаемого художественного материала, в наслаждении мастерством соединения известного в целое. В этом смысле популярные сюжеты в «Коньке-Горбунке» утратили былую самостоятельность, они насыщены иной семантикой, принадлежащей исключительно данной литературной сказке. Совершенно неповторимым произведением с безупречно оригинальной внутренней формой делают ее и образ сказителя, и главный герой, точнее, пара героев.

Композиционно сказка П. П. Ершова состоит из трех частей, каждую из которых предваряет эпиграф:

1. Начинает сказка сказываться.

2. Скоро сказка сказывается, А не скоро дело делается.

3. Доселе Макар огороды копал. А нынче Макар в воеводы попал.

В этих эпиграфах угадываются уже и темп, и плотность повествования, и меняющаяся роль главного героя, определяемая меткостью народной пословицы. Каждая из частей имеет свой доминантный конфликт:

1. Иван и Конек-Горбунок — и смекалистые братья. (Пространство семьи — государства.)

2. Иван и Конек-Горбунок — и царь с прислугой. (Пространство царства, столь разительно напоминающего своей широтой российские пределы.)

3. Иван и Конек-Горбунок — и Царь-девица. (Пространство Мироздания.)

Пара героев как один главный герой вполне оригинально (в сравнении с фольклорной сказочной традицией) явлена в этой сказке. Герои эти и противопоставлены, и сопоставлены: герой и его «конь» (ср. повесть «Конь и его мальчик» Клайва Льюиса); любопытный, безрассудный, даже самонадеянный — герой — и рассудительный, мудрый, сострадательный — его товарищ — по существу две стороны одной и той же «широкой русской натуры». При всем этом они удивительно похожи между собой: Иван-то дурак, самый младший, «герой с дефектом» с общепринятой точки зрения; Конек-Горбунок — «уродец» в своем мире, он тоже третий, младший, так они оказываются диалектически взаимодополняющими и взаимоисключающими друг друга героями. Но получается, что Конек-Горбунок — один из самых любимых героев у детей.

Игрушечку-конька

Ростом только в три вершка.

На спине с двумя горбами

Да с аршинными ушами...

трудно не полюбить. Может быть, еще труднее представить (вершок — 4,45 см, длина фаланги указательного пальца. Следовательно, Конек-Горбунок ростом примерно 13,5 см, но в аршине 16 вершков, т. е. 71—72 см). Эта гиперболическая несоразмерность уравновешивается явным незнанием ребенка древних мер длины, что позволяет ему просто думать, что конек совсем маленький, но с очень большими ушами, маленький и смешной, но очень добрый, ловкий, быстрый и всегда готов прийти на помощь, даже когда и сказочной-то возможности нет. Дело в том, что Конек-Горбунок оказывается и волшебным помощником, и волшебным средством. Он товарищ и «игрушечка».

Сказка эта пользуется неизменным успехом именно потому, что синтезировала в своей художественно-речевой ткани лучшие свойства стихии устной народной словесности, которая входит обязательной составляющей в программы народных ярмарочных представлений, гуляний, забав. Сказка развлекает, но, развлекая, и поучает, и врачует. Начинаясь неторопливо, с зачина, как большинство волшебных народных сказок:

За горами, за лесами,

За широкими морями,

Не на небе — на земле

Жил старик в одном селе... Сказка П. П. Ершова — стихотворное повествовательное эпическое произведение, где диалог, прямая речь заставляют говорить о том, что сказка и сказывается, и разыгрывается по ролям. Живая устная речь героев как бы рождается на глазах слушателя или читателя, безыскусно вплетаясь в речь повествователя, сказителя, характер которого, «типаж» без труда восстанавливается.

Сказитель у П. П. Ершова представлен не только в особой устно-разговорной интонации, специфичности словаря, он — персона, он о себе заявляет в первом лице, чего нет в народных сказках:

Много ль времени аль мало

С этой ночи пробежало —

Я про это ничего

Не слыхал ни от кого.

22. –В лирическая поэзия в детской литературе 19 в

Поэзия от греческого— означает творчество, сотворение.

Лирическая поэзия служит для выражения сильных чувств, а так как они обыкновенно не бывают продолжительными, то и лирические произведения всегда бывают невелики.

Эпическая поэзия, обычно длинная повествовательная поэма, рассказывающая о героических деяниях, другое ее название – героический эпос.

Философская поэзия - это стихи о жизни. Это легко объяснить - ведь любого человека волнуют вопросы жизни, смерти, отношений с окружающим миром.

Сатирическая поэзия — проявление комического в искусстве, представляющее собой поэтическое унизительное обличение явлений при помощи различных комических средств: сарказма, иронии, гиперболы, гротеска, аллегории, пародии и др.

Юмористическая поэзия —

Детская поэзия - В поэзии для детей редко можно встретить лирику в чистом виде: предметом детской поэзии становится не содержание внутренней жизни поэта, а то, что происходит во внешнем мире, она направлена не на субъект, а на объект. Поэтому детская поэзия по преимуществу эпична, каждое стихотворение - это маленькая история со своим сюжетом.

Каждая из этих «поэзий» делится на жанры. Здесь я постараюсь дать в алфавитном порядке наиболее известные жанры поэзии (это лично мое мнение и этот список может быть продолжен и оспорен).

Баллада — жанр лирической поэзии, к которому относят произведения с повествовательным компонентом.

 XIX веке создатели первых действительно детских стихотворений обратились к русскому фольклору – его изучение было начато именно в это время. Поэтика русских народных сказок прекрасно подходит для детского восприятия. Например, очень популярна была сказка П. Ершова о Коньке-Горбунке, вышедшая в 1834-м. По сути, сказка эта – импровизация на фольклорные темы, старый сюжет подан в стихотворной форме, он пересказан живым языком и играет новыми красками. В основе сюжета и композиции, как несложно догадаться, лежат народные сказки об Иванушке-Дурачке, способном выйти сухим из воды, и его волшебных помощниках. «Конёк-Горбунок» наполнен живым юмором, и в то же время через смех эта сказка формирует представления об этических нормах, о добре и зле, но не напрямую, а тонко, намёками: отрицательные персонажи изображены с иронией, положительные персонажи вызывают сочувствие и волнение. У большинства из нас сказки Пушкина ассоциируются с прологом к «Руслану и Людмиле»: «У Лукоморья дуб зелёный…» Это небольшое стихотворение содержит в себе множество ярчайших сказочных образов, легко запоминающихся и воссоздающих атмосферу действительно сказочного, таинственного мира, притягательного для детей. Сказки Пушкина основаны на русском народном творчестве – поэт долго и тщательно изучал фольклор. Он обращался к сказке как к средству демонстрации читателям этических ценностей и нравственных идеалов через волшебные приключения и непростые ситуации. Можно сказать, в целом, что сказки Пушкина, такие как «О рыбаке и рыбке», «О Спящей Царевне», «О золотом петушке» обращены и к детям, и ко взрослым: для первых это яркий сюжет, богатство рифм и поучительные выводы, для вторых – философия и метафоричность. Naumenko Искусственный Интеллект (209119) 1 год назад Русские поэты XIX века. Детям. В сборник вошли стихотворения известных русских поэтов XIX - начала XX веков: И. А. Крылова, В. А. Жуковского, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, А. Н. Майкова, А. А. Фета, Ф. И. Тютчева, Н. А. Некрасова, Саши Черного, А. Блока и других, адресованные детской аудитории. Для младшего школьного возраста. 

23-В Русские учебники. История и современность В киевском периоде не выявлен ни один «детский » текст. Вероятнее всего круг чтения взрослых и детей был общим, в основном это были переводы византийских произведений. Но знакомство с некоторыми книгами происходило именно в детские и отроческие годы. В первую очередь человек изучил Азбуку, т.е славянский кириллический алфавит. И в Европе, и на Руси одной из первых учебных книг для детей и взрослых была Псалтырь (сборник изречений, притч из Ветхого завета), входящая в состав священного писания. Долгие века она следовала за Азбукой и была общесемейной книгой. Отдельные псалмы и фрагменты заучивали наизусть. Азбука и Псалтырь готовили к чтению главной книги – Библии, были этапными ступенями к постижению универсальной концепции космоса и человечества. Развивалась традиция устной риторической словесности. Один из древнейших русских памятников - «Поучение» Владимира Мономаха (1117). Князь Вл. Всеволодович обращался с поучением к своим сыновьям и своим духовным «детям», давая им христианские, военные и житейские наставления и рассказывая о своей жизни. В частности он призывал постоянно всему учиться и приводил в пример своего отца. Со временем «Поучение» стало восприниматься как обращение к молодежи, к детям и вошло в круг детского и подросткового чтения. Представления об устройстве Вселенной грамотные дети могли получить из «Христианской топографии» Козьмы ИндикоплОва – переведенного византийского «научного» сочинения. Козьма считал, что Земля плоская и окружена океаном, солнце по ночам заходит на севере за большую гору. Его познания в области животного мира не отличались достоверностью, зато давали волю воображению художников. В 1574 году во Львове печатник Иван Федоров впервые напечатал славянскую «Азбуку». В 1578 году он напечатал новую «Азбуку», которая имела традиционное для рукописных вариантов построение. Книга небольшого формата делилась на 3 части: в первой помещались и начальные упражнения для чтения, во второй – сведения по грамматике, а третья служила хрестоматией. Первая рукопись, которую можно рассматривать как предназначенную детям, представляла собой нечто вроде учебного пособия по грамматике – статья «О осми частех слова». Она была поделена на отдельные фрагменты, которые сопровождались вопросами, - так получилась беседа между учеником и учителем. Подобную статью в к. XV века сочинил Федор Курицын – «Написание языком словенским о ее грамоте и строении». В к. XV века появляется яркая фигура Дмитрия Герасимова, переводчика и дипломата. Еще в ранней молодости он перевел и переложил для детей учебник латинской грамматики «Донатус» (1491). Одно из самых распространенных произведений эпохи позднего Средневековья – «Сказание о седми свободных мудростях», написанное неизвестным автором. Семь наук («мудростей», «хитростей») персонифицированы, выступают как живые герои, рассуждают о своих достоинствах и пользе. Среди дошедших до нас первопечатных книг 2/2 XVI века известно 12 детских. В основном это книги для учения и учебного чтения, их называли азбуками и грамматиками. Книги для обучения чтению и письму предназначались младшему возрасту. Они были 2-х типов: азбуки-книги для чтения (на первом этапе обучения) и азбуки-прописи (на втором этапе). Всего в XVII веке было напечатано более 300 тысяч азбук и букварей (первый букварь вышел в Москве в 1657 году). Интересовавшиеся вопросами мироздания дети и взрослые читали переводные космографии с описанием стран и народов. Курс естествознания можно было получить, читая переводные шестодневы – произведения , комментирующие ветхозаветный рассказ о сотворении мира за 6 дней. Данные совеременной науки – о шарообразной форме Земли, движении звезд и планет, об атмосферных явлениях, о строении колосьев, виноградной лозы и т.д - приводятся как док-во величия Творца мира. Учебная и познавательная литература для детей XIX века сделала большой шаг вперед по сравнению с XVIII веком. Энциклопедическая направленность дет. книг была в тот период настолько сильна, что даже буквари и азбуки приобретали всеохватный характер. В 1818 году вышла книга «Драгоценный подарок детям, или Полная новая энциклопедическая азбука». Она была составлена из маленьких по объему популярных науч. статей об истории, естествознании, искусстве. Несколькими годами раньше в 1814 году появилась иллюстрированная азбука И. Теребенева – «Подарок детям в память 1812-ого года». Она предназначалась самым маленьким и была широко распространена в России. В 1815 году начал выходить «Детский музеум», в котором энцикл.сведения давались и на русском, и на 2-х иностранных языках. В 1820 – «Школа искусств, художеств и рукоделий», материал в ней располагался по принципу усложнения. К 1808 году относится начало выпуска десятитомного издания «Плутарх для юношества» («Плутархами» тогда называли книги, в которых содержатся биографии выдающихся людей разных времен и народов). Николай Алексеевич Полевой (1796 – 1846),писатель, историк. В 30-х гг. создал «Русскую историю для первоначального чтения» - научно-популярный труд, в котором автор во многих случаях высказывал свое несогласие со взглядами Карамзина. Обрисована грандиозная роль Петра I. В ярком цвете предстали патриарх Никон, Кузьма Минин, кн. Пожарский . В 1847 году историк Сергей Михайлович Соловьев (1820 – 1879) опубликовал свой труд, предназначенный детям, - «Русская летопись для первоначального чтения» (пересказанная простым языком ПВЛ).

24-В Учебной книги для детей в предст. И воплощ. Ушинского и Толстого

Лев Николаевич Толстой, будучи знаменитым не только в России писателем, обращается в 1859 г. к созданию собственной школы и отдается ее устройству вплоть до 1862 г. Несомненно, он принадлежит к плеяде тех русских художников слова, которые понимали, что без образования народа у России нет будущего. В этом смысле Л. Н. Толстой следует за Г. Р. Державиным, открывшим 6 народных училищ в Тамбове, за И. А. Крыловым, учившим детей князя Голицына, за В. А. Жуковским, учившим будущего царя Александра II, Н. В. Гоголем, преподававшим историю и географию, И. С. Тургеневым, составившим проект «Общества для распространения грамотности и первоначального образования» и учредившим школу в селе Спасское, В. Ф. Одоевским, написавшим несколько учебников, издававшим сборники для крестьян «Сельское чтение», деятельно участвовавшим в устройстве детских приютов и школ, написавшим «Записки для моего праправнука о русской литературе».

Размышляя над списком книг, «пригодных для учеников», который был утвержден Комитетом грамотности, Л. Н. Толстой обратил внимание на то, что в этом списке нет ни сказок А. Н. Афанасьева, ни сказок и загадок Худякова, ни сборников легенд, песен и др., в то время как его собственная педагогическая практика подсказывала: на первоначальном этапе, в период обучения грамоте лучше всего читаются пословицы и загадки. В этих фольклорных жанрах заложена сильная мотивация; пословицу нужно прочитать и понять, чтобы впоследствии разъяснить, загадка вызывает естественное желание прочесть ее со вниманием, осмысленно, чтобы разгадать ее.

О жанрах большего объема, какими являются «Сказания русского народа», былины, песенники, летописи, произведения древнерусской литературы, Л. Н. Толстой заключал: «...дети имеют более охоты, чем взрослые, к чтению подобного рода книг, они перечитывают их по нескольку раз, заучивают наизусть, с наслаждением уносят на дом и в играх, и в разговорах дают друг другу прозвища из древних былин и несен».

Так собственная педагогическая практика подвигла Л. Н. Толстого на создание его знаменитой «Азбуки» (1872), впоследствии переработанной и изданной под названием «Новая азбука» (1874). В собственном педагогическом пути отработаны были и оптимальная структура учебника, и его композиция, и, конечно, его содержание.

Первая часть «Азбуки» — собственно азбука, обучение началам грамотности, прежде всего чтению, а потому доминантным жанром в этой части учебника являются вышеназванные пословицы и загадки. Всего 254 пословицы и загадки, соответствующие всем буквам алфавита, расположены по степени возрастания трудности чтения слов. Важная составляющая этой части книги — 23 миниатюрных рассказа, написанные Л. Н. Толстым по пословицам. Л. Н. Толстой использовал сборники пословиц И. М. Снегирева «Русские в своих пословицах» (М., 1831) и В. И. Даля «Пословицы русского народа» (1862), причем писатель и в данном случае не следует фольклорному образцу безоговорочно: там, где ему диктуют педагогическая целесообразность и эстетическая норма, Толстой исправляет фольклорный образец, сообщая ему звучность, ритмичность, даже живописность, колоритность:

В источнике: Красна птица, перъем, а человек ученьем.

У Толстого: Красна птица пером, а человек умом.

В источнике: Ворона заморе летала, а ума не стало.

У Толстого: Ворон заморе летал, а умнее не стал.

Внутренняя форма толстовских пословиц синтаксически правильнее, семантически прозрачнее.

Толстой указывал, что между пословицей и повестью существует вполне видимая связь, которую усваивает даже ребенок, учась сочинять по пословице. Гениальное открытие Л. Н. Толстого, к величайшему сожалению, не востребовано в должной мере современной методикой преподавания русского языка и риторики. Между тем оно полностью соответствует научно-филологическим данным: именно современник Толстого великий славянский филолог А. А. Потебня в своих работах показал, что крупное произведение может быть сжато в пословицу или развернуто из пословицы. Заметим, что в отборе текстов для азбуки Л, Н. Толстой был взыскателен к самому себе, так что значительный корпус произведений, написанный им непосредственно для «Азбуки», так и не был в нее включен.

В «Азбуке» дается, например, такой рассказ: «На деревне умер мальчик; мать его плакала, а на улице пели песни. Лес по дереву не плачет*.

Вслед за пословицами, загадками, коротенькими рассказами по пословицам дети читают сказки. Понятно, что одним из принципов отбора сказок был критерий возможной их лаконичности, поэтому среди них нет волшебных, а только сказки о животных, бытовые, сатирические, но даже этот материал адаптирован писателем, понимавшим, каких трудностей даже в технике чтения должен избегать ребенок, чтобы приохотиться к чтению.

«Надо, чтобы «все было красиво, коротко, просто и, главное, ясно», — говорил Л. Н. Толстой, создавая свою «Азбуку».

Кроме того, он полагал, что едва ли не определяющими принципами отбора художественных произведений для литературного образования и — шире — культурного образования вообще необходимо считать следующие:

— художественное чувство поэзии;

— патриотизм.

Каждая глава «Азбуки» содержит такие тексты, которые будят читательский интерес к различным вопросам жизни и различным областям знания. В таком подборе произведений н сочинении произведений сказывалась сверхзадача каждого произведения и учебника в целом: ученик должен хотеть задавать вопросы. Именно такой педагогический подход воспитывает пытливый и смелый ум. К сожалению, многие сегодняшние наши учебники такой сверхзадачи избегают.

В жанровом отношении состав «Азбуки» весьма пестрый: это сказания, легенды, басни, сказки, предания, связанные с разными областями человеческой деятельности. Здесь встретишь и рассказ о шелковичных червях, и рассказы о магните, и былины. Вслед за «Новой азбукой» Толстой издал «Книгу для чтения» (1875), в которой систематизировал и вполне логично в композиционном отношении расположил в четырех ее частях произведения, которые отвечали насущным проблемам воспитания и образования гражданина. Именно для «Книги для чтения» написана Л. Н. Толстым повесть «Кавказский пленник». «Азбука» и «Книга для чтения» обладают несомненной ценностью как педагогические сочинения графа Л. Н. Толстого, но многие произведения, вошедшие в его учебные книги, обрели самостоятельную жизнь в детской литературе. Такие рассказы, как «Акула», «Прыжок», «Филипок», сказки в пересказе писателя, былины «Святогор», «Сухман», «Вольга-богатырь», «Микулушка Селянинович», произведения других жанров, являются и сегодня занимательным чтением для ребенка.

Учебная книга для детей к.Д.Ушинского

Другая учебная книга, а точнее, две книги принадлежат перу Константина Дмитриевича Ушинского (1824—1870/71). Прежде всего нельзя не отметить его заслуги в деле демократизации народного образования, но юрист по образованию, педагог-практик, Ушинский заслужил и славу детского писателя. Еще студентом в дневнике в ноябре 1844 г. он записал: «Приготовлять умы! рассеивать идеи!.. Вот наше назначение. Мы живем не в те годы, чтобы могли действовать сами. Отбросим эгоизм, будем действовать для потомства! Как отцы, отдадим себя трудам и страданиям, бесплодным для нас, плодовитым для детей наших... Укажем разумную цель, откроем средства, расшевелим энергию, — дела появятся сами».

Даже эта дневниковая запись выдает в К. Д. Ушинском натуру романтическую, целеустремленную, деятельную, натуру, которой почти наверняка будет неуютно в «устоявшейся» педагогической системе, в которую он попадет, получив должность профессора Демидовского лицея в Ярославле. Разные пути ведут к созданию учебной книги. К. Д. Ушинский должен был разочароваться в настоящем положении дел в образовании, открыть для себя в Гатчинском сиротском институте «шкаф с педагогическими сочинениями предшественников», чтобы вывести и сформулировать закон, которому должны следовать вместе учитель и ученик: «Воспитание, если оно желает счастья человеку, должно воспитывать его не для счастья, а приготовлять к труду жизни».

Впрочем, в данном случае К. Д. Ушинский развивает мысль другого великого педагога и писателя Ж.-Ж. Руссо, который говорил: «Всякий праздный человек — плут». Вознамерившись воспитывать людей деятельных, активных, Ушинский сам берется за труд, который под силу не всякому даже гениальному педагогу-практику, — он создает учебную книгу под названием «Детский мир» (1861), а в 1864 г. выходит в свет «Родное слово», которое выдержит до революции изданий — более чем 10 миллионов экземпляров.

«Родное слово» в конце теперь уже XX в. вновь увидело свет и пользуется заслуженной известностью у детей и их родителей. Популярность этого учебника вполне оправдана его художественно-педагогической целостностью и целесообразностью.

Слово педагога Ушинского не расходится с делом: даже построением «урока», а не только его содержанием он увлекает ребенка к деятельности. Обязательными художественными составляющими «урока» оказываются пословица, загадка, небольшие сюжетные стихотворения, коротенький рассказ, преимущественно кумулятивные сказки.

Причем объем текста увеличивается раз от раза, но основные принципы:

1. систематичность,

2. последовательность,

3. актуальность и

4. соответствие возрастным особенностям ребенка —

помогают ученику самостоятельно ориентироваться в учебнике, овладевать умениями сопос-тавлять, сравнивать, классифицировать, задавать вопросы, думать и говорить. Риторический компонент в учебнике К. Д. Ушинского чрезвычайно высок.

Еще одно преимущество «Родного слова» — информативная насыщенность при достойном соблюдении соразмерности, пропорциональности в подаче научно-популярного, художественного и художественно-педагогического материала.

Не случайно учебные книги Л. Н. Толстого и К. Д. Ушинского снова издаются и сегодня: они обучают, воспитывают, развлекают, доставляют удовольствие от общения с ними. Далеко не каждый современный учебник может этим похвастаться.

Причин тому несколько.

Первая из причин — дальнейшая специализация отдельных научных дисциплин, что способствовало утрате принципа энциклопедичности в учебниках по русскому языку и литературе.

25-В Поэзия Некрасова для детей. Жанры, сюжет, герой, особенности стиха. Николай Алексеевич Некрасов (1821 — 1877) Сын богатого помещика, Некрасов предпочел самостоятельно зарабатывать на хлеб, нежели жить за счет рабского труда кресть­ян. Представления о жизни сложились у поэта в те ранние его годы, когда он столкнулся с суровыми сторонами российской действительности, на себе изведав их тяготы.В духовном развитии Некрасова решающую роль сыграло об­щение с Белинским, первым угадавшим его истинное призвание. Некрасов придавал большое зна­чение воспитанию детей в духе гуманистических идеалов и служе­ния народу. С 1864 по 1873 год он написал семь стихотворений для детей, которые предполагал издать отдельной книгой. В 1870 году появилось самое, пожалуй, известное детское стихотворение Не­красова «Дедушка Мазай и зайцы»(1870). Дети, я вам расскажу про Мазая.Каждое лето домой приезжая,Я по неделе гощу у него.Нравится мне деревенька его...<...>Вся она тонет в зелёных садах;Домики в ней на высоких столбах...Прекрасны картины природы, возникающие в неторопливом рассказе Мазая, вобравшие в себя наблюдения самого поэта — страстного охотника:Вечером пеночка нежно поёт,Словно как в бочку пустую удод Ухает; сыч разлетается к ночи,Рожки точёны, рисованы очи.В «Дедушке Мазае...» — довольно большом стихотворении, способном утомить ребенка, — происходит по­стоянное переключение внимания: то возникнет некий Кузя. «сломавший у ружьишка курок», и поэтому он «спичек таскает с собой коробок», то еще один «зверолов» — стал он так «зябок руками», что носит с собой на охоту «горшок с угольками». И композиционно-ритмическое построение стихотворения так­же предполагает дать возможность ребенку передохнуть, может быть, даже засмеяться, когда он услышит, как дедушка Мазай описывает в стиле народной прибаутки конец заячьего путеше­ствия в его лодке: И во весь дух Теперь спасайся, Пошли зайчишки, А чур зимой А я им: «у-ух! Не попадайся! Живей, зверишки! Прицелюсь — бух! Смотри, косой, И ляжешь... Ууу-х!..» Некрасов придавал особенное значение дидактизму в детской книге. И чему бы ни были посвящены его стихи для детей — дидактичность в них неизменно соседствует с поэтичностью. Автор считал, что таким образом останавливается внимание маленького читателя на той или иной нравственной идее, которая сама по себе ему еще недоступна. Характерны в этом отношении стихотво­рения «Соловьи» (1870) и «Пчелы» (1867  Дидактический элемент есть, и в «Дедушке Мазае...». Есть он и в веселом стихотворе­нии «Генерал Топтыгин», и в страшном стихотворении «Желез­ная дорога», и в последнем по времени написания оптимистич­ном стихотворении детского цикла «Накануне Светлого празд­ника».  В «Генерале Топтыгине» (1867) дидактизм приобретает полити­ческий колорит, поэт употребляет здесь даже сатирические краски для, казалось бы, просто смешной истории: от подвыпивших кучеpa и поводыря укатил на тройке медведь, оставленный ими «на часок» у дверей кабачка. В стихотворении «Железная дорога» (1864) Некрасов, согласно своим демократическим убеждениям, показывает детям и траги­ческую сторону жизни. Умершие от нечеловеческих условий труда строители железной дороги воскресают, чтобы поведать генераль­скому сыну Ване, как они...надрывались под зноем и холодом, С вечно согнутой спиной, Жили в землянках, боролися с голодом. Мёрзли и мокли, болели цингой. «Чудо картина» народного единения, сплочения вокруг Сим­вола Веры предстает в стихотворении «Накануне Светлого празд­ника» (1873). Люди, идущие с пучками горящей соломы к церкви на призывный звон колокола, их просветленные лица — все это рождает мысль о том, что есть еще что-то высшее, что может объединить более, чем «привычка к труду благородная»: Народная масса Сдвигалась, росла. Чудесная, дети, Картина была!.. В стихах Некрасова, которые он не предназначал специально маленьким читателям, тоже встречаются образы детей — в детях он видел надежду на лучшее будущее, но их судьба часто трево­жила и огорчала поэта. Глубокая вера в гений народа, в великие душевные возможности его — в стихотворении «Школьник» (1856): Ноги босы, грязно тело, И едва прикрыта грудь... Не стыдися! что за дело? Это многих славный путь. Но «Плач детей» (1860) — стихотворение, исполненное скор­би и гнева. Поэт обращается к современникам: Равнодушно слушая проклятья В битве с жизнью гибнущих людей. — Из-за них вы слышите ли, братья, Тихий плач и жалобы детей? В некрасовские времена труд детей нещадно эксплуатировался нарождающимся капитализмом, и протест поэта имел конкрет­ный смысл. Дети, лишенные детства, измученные непосильным фабричным трудом, — показывая их, Некрасов надеется на ду­шевный отклик читателей-сограждан: «Где уж нам, измученным в неволе, Ликовать, резвиться и скакать! Если б нас теперь пустили в поле, Мы в траву попадали бы — спать». В поэме «Крестьянские дети» (1861) светлая атмосфера кре­стьянского детства поначалу противопоставляется жизни «бало­ванных деток», не ведающих тех простых радостей, что доступны крестьянскому ребенку. Встреченный поэтом в лесу «в студеную зимнюю пору» шестилетний возница не вызывает, как измученные фабричные дети, щемящего чувства. Но, размышляя о судьбе Ванюши, Некрасов считает себя обя­занным обернуть и «другой стороною медаль»:

26-В Мамин-Сибиряк.

Главной задачей литературы –готовить молодое поколение к борьбе с общественным злом.Он не скрывал от маленьких читателей суровую правду жизни, но умело охранял детскую душу от жестоких потрясений и разочарований, верить в добро и надеяться на лучшее.Расссказы и сказки М-С для детей отличаются глубоким реализмом, живостью мысли и чувств, богатством нравственного содержания. В его творчестве охвачены интересы всех возрастов.»Уральские рассказы»М-С большой цикл, который можно разделить на 2 темы:

-взаимоотношение человека с природой и общественное зло.К 1й теме относятся рассказы :Емеля-Охотник, Приемыш, Богач и Еремка.Ко 2й – Кормилец, Вертел, Под Землей.Гл.герои –люди пожилые, они умеют любить природу по-детски и непосредственно и вместе с тем без ложной синтементальности.Рядом с ними часто изображается собака-верный и все понимающий друг, помощник на охоте. Природа не фон для действия-она живет своей жизнью, вступает с героем в своеобразный диалог, порой жестоко испытывает его.В рассказе ЕМЕЛЯ-ОХОТНИК читатель открывает как у людей, так и у зверей, действует благородный закон.-жертвовать жизнью ради детей.Он написал сказки для своей дочери аленушки(он как бы описывал ее дальнейшую жизнь.Т.е.без мамы в этом огромном мире…..)

В его рассказах он предлагает ребенку взглянуть на мир глазами божьей коровки, мухи и т.д., чтобы обрести истинно человеческое мировоззрение)

27-В Приключенческие жанры в детской литературе

Приключенческие жанры самым непосредственным образом свя¬заны с жанрами фантастики и детектива. В первом отражаются труднопостижимые обстоятельства, в которые попадает герой, во втором проявляет себя «закрученный сюжет», который все-таки можно представить реально.

Черты названных жанров, как они контурно обозначились еще в конце XVIII—XIX вв. в основном сохраняются и сегодня. Это:

1. Вышеупомянутая робинзонада, обязательные составляющие которой «путешествие», «крушение надежд», «кораблекрушение», открытие ранее неведомой земли, обретение себя самого, личност¬ное самоутверждение после прохождения героя через многочислен¬ные экстремальные и экзистенциальные ситуации.

Сам же «Робинзон Крузо», давший на многие века такой мощ¬ный импульс «робинзонадам», а если быть до конца точным, то «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки, близ устья реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля, кроме него, погиб, с изложением его неожиданного освобождения пиратами, написанные им самим», — вышел в 1719 г. и впервые увидел свет в России в 1762 г. в сокращенном переводе Якова Трусова (первый полный перевод осуществлен в 1843 г. А. Красовским). Лев Толстой, считавший этот роман едва ли не самой педагогической книгой, в 1862 г. адаптировал его для школь-ников Яснополянской школы. Один из лучших детских «Робинзо¬нов» — «Робинзон», пересказанный К. И. Чуковским.

2. Морские приключения, о которых писали многие знаменитые авторы, начиная от Вальтера Скотта, Фенимора Купера, капитана Марриета, Жюля Верна, Луи Жаколио, Эмилио Сальгари и дру¬гих (а у нас от неведомого автора «Гистории о российском матросе Василии Кариотском»), А. Бестужева-Марлинского, Константи¬на Станюковича до Леонида Соболева, автора романа «Наследник из Калькутты» Роберта Штильмарка, Валентина Пикуля и других писателей XX в.

3. Приключения «сухопутные» — путешествия в таинственные страны, дремучие леса, безлюдные пустыни и т. п. Тридцатые—со¬роковые годы XIX в. в России были ознаменованы появлением при¬ключенческих романов Фенимора Купера, творчество которого ценили М. Ю. Лермонтов и В. Г. Белинский; в 50—60-е гг. выходят в свет приключенческие романы Томаса Майн Рида, а его «Всадник без головы» (1865) в 1868 г. был переведен на русский язык и при¬обрел особую популярность у детей в России. И сегодня в активе детского чтения и другие романы Майн Рида. Сюда же относятся проза Г. Эмара, часть произведений Жюля Верна и многих других писателей на Западе, а у нас произведения В. Арсеньева, некото¬рые романы и повести И. Ефремова и др.

4. Существует мощное «приключенческое» ответвление и в ис¬торической романистике. Это произведения В. Скотта, А. Дюма, Понсон дю ТерраЙля, у нас же М. Загоскина, Вс. Соловьева, Д. Мордовцева и ряда других писателей XIX в., а в XX в. — Л. Чарской, Л. Пантелеева, А. Рыбакова, Л. Кассиля, С. Алек¬сеева, В. Катаева, отчасти В. Пикуля и др.

3. Обзор приключенческих произведений для детей. Особенности произведений.

Следует добавить, что приключенческое, авантюрное начало час¬то является доминантой в социально-психологической прозе Л. Пан¬телеева, Б. Житкова, А. Гайдара, даже в так называемой школьной прозе.

Собственно детские приключения, игры в путешествия, в пи¬ратов, разбойников и т. п. описаны американским писателем Мар¬ком Твеном в «Приключениях Тома Сойера» (1876). Это произведе¬ние — мировая детская классика. Оно отличается удивительно глубоким и точным проникновением в психологию увлеченных игрой подростков.

«Около полуночи Том явился с вареным окороком и еще кое-какой провизией и притаился в густой заросли на невысокой круче у самого берега. С кручи было видно то место, где они должны были встретиться. Было тихо, сияли звезды. Могучая река покоилась внизу, как спящий океан. Том прислу¬шался — пи звука. Тогда он тихо, протяжно свистнул. Снизу донесся ответ¬ный свист. Том свистнул еще два раза, и ему снова ответили. Потом чей-то приглушенный голос спросил:

— Кто идет?

— Том Сойер, Черный Мститель Испанских морей. Назовите ваши имена!

— Гек Финн, Кровавая Рука, и Джо Гариер, Гроза Океанов. Эти прозвища Том позаимствовал из своих излюбленных книг.

— Ладно. Скажите пароль!

В ночной тишине два хриплых голоса одновременно произнесли одно и то же ужасное слово:

— "Кровь"!

Том швырнул сверху свой окорок и сам скатился вслед за ним, разодрав и кожу и одежду. С кручи можно была спуститься по отличной, очень удобной тропинке, бегущей вдоль берега, НО она, к сожалению, была лишена тех опас-ностей, которые так ценят пираты. Гроза Океанов раздобыл огромный кусок свиной грудинки и еле дотащил его до места. Финн Кровавая Рука стянул где-то сковороду и целую пачку полусырых табачных листьев, а также не¬сколько стеблей маиса, чтобы заменить ими трубки, хотя, кроме него, ни один из пиратов не курил и не жевал табаку. Черный Мститель Испанских морей объявил, что нечего и думать пускаться в путь без огня. Это была благоразум¬ная мысль: спички в таких отдаленных местах были в те времена еще мало известны. В ста шагах выше но течению мальчики увидели костер, догораю¬щий на большом илоту, подкрались к нему и стащили головню. Из этого они устроили целое приключение: поминутно «цыкали» друг на друга и прикла¬дывали пальцы к губам, призывая к безмолвию, хватались руками за вообра-жаемые рукоятки кинжалов и зловещим шепотом приказывали, если только «враг» шевельнется, «всадить ему нож но самую рукоятку», потому что «мерт¬вый не выдаст». Мальчуганы отлично знали, что плотовщики ушли в город и либо шатаются по лавкам, либо пьянствуют, — все же им не было бы никакого оправдания, если бы они вели себя не так, как полагается заправским пиратам.

Затем они двинулись в путь. Том командовал. Гек работал кормовым веслом, Джо — носовым. Том стоял на середине корабля. Мрачно нахмурив брови, скрестив руки па груди, он командовал негромким, суровым шепотом:

— Круче к ветру!.. Уваливай под ветер!

— Есть, сэр!

— Так держать!

— Есть, сэр!

— Держи на румб!

— Есть держать на румб, сэр!

Так как мальчики ровно и спокойно гребли к середине реки, все эти при¬казания отдавались «для виду» и ничего, собственно, не означали».

Спокойный авторский комментарий к происходящему постоян¬но «подновляет» в сознании читателя ощущение двойственности того, что разворачивается на страницах книги. Мальчики искренне живут в том мире, который создало их воображение: они доходят в своей игре до самозабвения.

Ночные события представлены одно¬временно так, как их переживают дети, и так, как они выглядят в реальном мире взрослых:

«Плот миновал середину реки, мальчики направили его по течению и по¬ложили весла. Уровень воды в реке был невысок, так что течение оказалось не особенно сильное: две или три мили в час. Минут сорок мальчики плыли в глубоком молчании. Как раз в это время они проходили мимо своего городка, который был теперь так далеко. Городок мирно спал. Только по двум-трем мерцающим огонькам можно было угадать, где он лежит — над широким туманным простором воды, усеянной алмазами звезд. Спящим жителям и в голову не приходило, какое великое событие совершается в эту минуту. Чер¬ный Мститель Испанских морей все еще стоял неподвижно, скрестив на груди руки и «глядя в последний раз» на то место, где некогда он знал столько радо¬стей, а потом изведал столько мук. Ему страшно хотелось, чтобы она увидела, как он несется но бурным волнам и безбоязненно глядит в лицо смерти, идя навстречу гибели с мрачной улыбкой».

А вот уже не мальчишеская игра в пиратов, а настоящая пират¬ская история.

Новый импульс приключенческому жанру в Европе и в России дало появление романа «Остров сокровищ» Роберта Льюиса Стивенсона в 1883 г. (всего через несколько лет после вы¬хода в свет «Приключений Тома Сойера»). Как по-иному выглядят «взаправдашние» пираты!

«— Вот наши условия, — сказал наконец Сильвер. — Вы нам даете карту, чтобы мы могли найти сокровища, вы перестаете подстреливать несчастных моряков и разбивать им головы, когда они спят. Если вы согласны на это, мы предлагаем вам на выбор два выхода. Выход первый: погрузив сокровища, мы позволяем вам вернуться на корабль, и я даю вам честное слово, что высажу вас где-нибудь на берег в целости. Если первый выход вам не нравится, так как многие мои матросы издавна точат па вас зубы, вот вам второй: мы оставим вас здесь, на острове. Провизию мы поделим с вами поровну, и я обещаю по¬слать за вами первый же встречный корабль. Советую вам принять зги усло¬вия. Лучших условий вам не добиться. Надеюсь, — тут он возвысил голос, — все ваши люди тут в доме слышат мои слова, ибо сказанное одному — сказано для всех.

Капитан Смоллетт поднялся и вытряхнул пепел из своей трубки в ладонь левой руки.

— И это все? — спросил он.

— Это мое последнее слово, клянусь громом! — ответил Джон. — Если вы откажетесь, вместо меня будут говорить наши ружья.

— Отлично, — сказал капитан. — А теперь послушайте меня. Если вы все придете ко мне сюда безоружные поодиночке, я обязуюсь заковать вас в кан¬далы, отвезти в Англию и предать справедливому суду. Но если вы не яви¬тесь, то помните, что зовут меня Александр Смоллетт, что я стою под этим флагом и что я всех отправлю к дьяволу. Сокровищ вам не найти. Уплыть на корабле вам не удастся: никто из вас не умеет управлять кораблем. Сражаться вы тоже не мастера: против одного Грея было пятеро ваших, и он ушел от всех. Вы крепко сели на мель, капитан Сильвер, и не скоро сойдете с нее. Это по¬следнее доброе слово, которое вы слышите от меня. А при следующей встрече я всажу пулю вам в спину. Убирайтесь же. любезный! Поторапливайтесь!»

Такие сюжеты педагогически ценны, в частности, именно тем, что выводят сознание взрослеющих подростков из игровой атмосферы, побуждая читателя понять разницу между игрой и реальностью, ув¬лекательной игрой в пиратов и разбойников и страшной зверской сущностью настоящих бандитов и пиратов, в которых на самом деле нет ничего привлекательного:

«Глаза Сильвера вспыхнули яростью. Он вытряхнул огонь из своей трубки.

— Дайте мне руку, чтобы я мог подняться! — крикнул он.

— Не дам, — сказал капитан.

— Кто даст мне руку? — проревел Сильвер.

Никто из пас не двинулся. Отвратительно ругаясь. Сильвер прополз до крыльца, ухватился за него, и только тут ему удалось подняться. Он плюнул в источник.

— Вы для меня вот как этот плевок! — крикнул он. — Через час я подогрею ваш старый блокгауз, как бочку рома. Смейтесь, разрази вас гром, смейтесь! Через час вы будете смеяться по-иному. А те из вас, кто останется в живых, позавидуют мертвым!»

Советский писатель Роберт Штильмарк создал великолепную стилизацию пиратских романов — знаменитого «Наследника из Калькутты». Это книга и для детей-подростков, и для юношества, и даже для взрослого читателя. Для первых в нем множество самых захватывающих сражений:

«Но когда Грелли, Рыжий Пью и Джекоб Скелет ударами топоров выса¬дили дверь нижней каюты, из глубины ее грянул пистолетный выстрел. Пуля, оцарапав плечо Грелл и. угодила в грудь Джекобу Скелету. Загораживая вход, он ничком свалился внутрь каюты. Грелл и выстрелил из двух пистолетов сразу и, переступив через труп, бро¬сился в глубину каюты, наполнившейся едким пороховым дымом.

Навстречу пирату шагнул небольшого роста старик в завитом парике и старомодном камзоле с кружевным жабо и широкими брабантскими манже¬тами. Старик отбросил дымящийся пистолет и, выхватив из пожен шпагу, на¬правил ее в грудь пирату. Грелли был бы неминуемо проколот насквозь, если бы Рыжий Пью с порога каюты не разрядил своего тяжелого пистолета в голо¬ву старика. Старый джентльмен рухнул па пол. Подхватив его шпагу, Грелли отдернул ею парчовую занавеску, отделявшую заднюю часть каюты, и... замер в изумлении: на кружевном покрывале постели лежала без чувств красивая молодая девушка. Преграждая доступ к се ложу, у постели стоял высокий мо¬лодой человек с орлиным носом и короткими бачками у висков. Он спокойно поднял пистолет и спустил курок, но выстрела не последовало. Оружие дало осечку, и это снова спасло Грелли жизнь.

Ударом шпаги Грелли пронзил молодому джентльмену плечо. Тот, отсту¬пив на шаг. сохранил равновесие и, схватив отказавший пистолет за ствол, нанес пирату сильный удар рукоятью по голове. Грелли пошатнулся и упал на руки подоспевшим ему па помощь разбойникам «Черной стрелы».

— Ради бога, прекратите сопротивление, мистер Райленд, — раздался го¬лос, исходивший, казалось, из-под кровати. И действительно, под складками полога, у ног высокого защитника юной леди, показалась голова пожилого лысого толстяка, нашедшего прибежище под кроватью, к великому удивле¬нию не только пиратов, но и самого молодого джентльмена. — Умоляю вас, прекратите бесполезное сражение, дражайший сэр Фредрик!

— Ваше поведение недостойно джентльмена, мистер Томас Мортон! — гневно крикнул молодой человек, названный сэром Фредриком Райлендом.

Из плеча его сочилась кровь, но он выхватил шпагу и бросился на пиратов».

Книга Р. Штильмарка была им написана, как известно, в услови¬ях тюремного заключения, которое писатель отбывал по ложному обвинению.

Вероятно, с этим связано присутствие в ней другой мощ¬ной линии, прямо с «пиратской» приключенческой тематикой не соприкасающейся, — это обретение свободы, построение на далеком острове утопического свободного общества. Данную линию по-на-стоящему осмыслить и оценить призвана уже другая возрастная ка¬тегория читателей.

А вот первый роман «Зверобой, или Первая тропа войны» из по¬пулярнейшего и сегодня у русских подростков цикла Ф. Купера о Кожаном Чулке, охотнике из лесных дебрей Северной Америки. Это книга, вместе с которой более чем за столетие выросло великое мно-жество юных читателей. Для подростков и юношей XIX в. изобра¬жаемые события были хронологически, «дистанционно» недалеки, и немало гимназистов пробовало, как известно, убежать из дому в страну индейцев.

Для ребят XX в. изображаемое Купером уже по¬дернуто пеленой «старины», но по-прежнему и познавательно, и ин¬тересно.

Старый пират Томас Хови под именем Хаттера скрывается в ле¬сах Канады. Там он построил посреди одного из великих озер уди¬вительный дом на сваях («замок»), а передвигается по озеру в таком же удивительном плавучем доме («ковчеге»). Здесь начинаются приключения любимого вот уже на протяжении более полутора сто¬летий героя подростков — Зверобоя (Следопыт, Соколиный Глаз, Кожаный Чулок) Натаниэля Бампо. Он еще совсем молод, но уже проявляет себя как великий воин.

В куперовских сюжетах всегда много напряженной динамики. Его героям обычно предстоит пробираться но непроходимым лесам незамеченными мимо опасного и зоркого врага, уходить от погони и побеждать. Неожиданные повороты и разрешения таких его сю-жетов кинематографически зримы; повествование красочно и интри¬гующе увлекательно:

«Зверобой бросился бежать на юг. Часовые стояли немного поодаль от чаши. и. прежде чем до них донеслись тревожные сигналы, он успел скрыться в густом кустарнике. Однако бежать в зарослях было совершенно невозможно, и Зверобою на протяжении сорока или пятидесяти ярдов пришлось брести по воде, которая доходила ему до колен и была для него таким же препятствием, как и для преследователей. Заметив наконец удобное место, он пробрался сквозь линию кустов и углубился в лес.

В Зверобоя стреляли несколько раз, когда он шел по воде; когда же он показался на опушке леса, выстрелы участились. Но в лагере парил страш¬ный переполох, ирокезы в общей сумятице палили из ружей, не успев прице¬литься, и Зверобою удалось ускользнуть невредимым. Пули свистели над его ГОЛОВОЙ, сбивали ветки совеем рядом с ним, и все же ни одна нуля не задела даже его одежды. Проволочка, вызванная этими бестолковыми попытками, оказала большую услугу Зверобою: прежде чем среди преследователей уста¬новился порядок, он успел обогнать на сотню ярдов даже тех, кто бежал впе¬реди. Тяжелое оружие затрудняло погоню за охотником. Наспех выстрелив, в надежде случайно ранить пленника, лучшие индейские бегуны отбросили ружья в сторону и приказали женщинам и мальчикам поднять их скорее и зарядить снова».

Автор не торопится завершить очередное опасное приключение героя. Напротив, он изобретает все новые и новые сложности на его пути, держа читателя во все большем напряжении — как того и тре¬бует приключенческий жанр:

Читатель, вместе со Зверобоем, переживающий все перипетии этого преследования, надеется, что удачной военной хитростью, при¬думанной с деревом, все и кончится, — герой спасется и уйдет от погони. Но Купер продолжает усложнять ситуацию:

«Теперь Зверобой задумал другой, уже совершенно безумный по своей сме¬лости план. Отбросив мысль найти спасение и лесной чаще, он кратчайшим путем кинулся к тому месту, где стояла пирога».

Трудно удивляться тому, что такие четко и мастерски описывае¬мые приключения переживаются юным читателем до глубины души. Романтик Фенимор Купер, как известно, изрядно забыт на ро¬дине. Но благодаря талантливым переводчикам и какому-то сходст¬ву ментальное его героев с мировйдением русских читателей он, подобно имеющему в Америке сходную судьбу Джеку Лондону, широко известен в нашей стране.

28.-В Жанр автобиографической повести в детской литературе. .

Повести о детстве появились в определенную историческую эпоху, когда остро назрели социально-исторические противоречия, непосредственно вызвавшие реформу 1861 г. Важным представляется тот факт, что Л.Н. Толстой, С.Т. Аксаков, П.А. Кулиш, А.Я. Панаева выступили в роли своеобразных летописцев уходящей в прошлое эпохи, сохраняя память о традиционной культуре, национальном быте, семейном укладе определенных социальных слоев общества (дворянства, разночинной богемной среды). Так, в книгах «Семейная хроника» и «Детские годы Багрова-внука» Аксаков бросил прощальный взгляд на эпоху XVIII века, запечатлев быт провинциального дворянства. Толстой в «Детстве» изобразил уклад усадебной дворянской жизни начала XIX века. Изображая детство, писатели осмысливали уходящую историческую эпоху, подводили определенные итоги (возможно, даже не ставя перед собой такой задачи). И это имело объяснение: предреформенное время провоцировало людей на осмысление пройденного исторического этапа, вызывало желание сквозь прошлое «прозреть», понять будущее.

Не менее важной причиной широкого распространения произведений о детстве явилась актуализация мемуарной традиции. Не случайно именно в это время в отечественных журналах публикуются разнообразные воспоминания и мемуары («Бабушка. Отрывок из семейных записок М.П. Бибикова», «Мои воспоминания» М.П. Погодина, «Мелочи из запаса моей памяти» М. Дмитриева, «История моей жизни» Ж. Санд, «История музыканта» Сарти, «Дэвид Копперфильд» Ч. Диккенса, «Записки трагика» Тальмы, «Замогильные записки» Шатобриана и др.).

Но все эти произведения не укладываются в рамки строго документальной литературы: как показало сопоставление текстов с биографическими сведениями о жизни писателей, часто не менее важную роль в повестях играет вымысел, поэтому целесообразнее было бы обозначить произведения Толстого, Гарина-Михайловского, Кулиша, Панаевой и Аксакова не как автобиографические, а как художественно-автобиографические тексты.

В повестях о детстве используется своеобразный сюжет, в основе которого лежат мало занимательные, на первый взгляд, события, лишенные остродраматического начала.

События детских лет воссоздаются писателями в форме воспоминаний от первого лица, которая позволяет показать события как бы под двойным углом зрения: сочетается взгляд ребенка, по большей части наивно воспринимающего мир, и житейская мудрость взрослого человека, дополняющая и корректирующая восприятие юного героя.

В результате в повестях о детстве явно намечается противопоставление двух времен: «тогда» (время, в которое действует ребенок) и «сейчас» (время создания воспоминаний). Такое противопоставление настоящего и прошлого, как представляется, призвано не только указать на временную границу между прошлым и настоящим, но усилить противопоставление между двумя мирами - взрослого и ребенка.

Своеобразным построением в повестях о детстве отличается и система персонажей, в центре которой стоит образ маленького героя. И это не случайно, поскольку основной акцент делается авторами на раскрытии личности, характера ребенка, на его постепенном взрослении. Остальные персонажи важны только с точки зрения своего влияния ни личность ребенка. И среди них особая роль отводится семье, наставникам и сверстникам.

Заметно выделяется в повестях о детстве ряд сквозных мотивов и эпизодов. Отметим два, наиболее популярных из них: это эпизод, который сыграл роль поворотного момента в жизни ребенка (например, первый отъезд из дома), и мотив первого горя.

Желание авторов запечатлеть, остановить на некоторое время детство побуждает их выбрать особый способ воспроизведения событий, в котором важную роль отводится детализированному описанию разнообразных предметов и вещей; зрительная осязаемость описываемого также является одним из устойчивых компонентов художественного мира повестей о детстве.

Скрупулезный анализ повестей о детстве дал не только возможность полно и обстоятельно обрисовать литературный процесс середины XIX века, но и определить место Л.Н. Толстого в этом процессе. Сопоставление повести «Детство» с тематически близкими произведениями выявило безусловное её первенство.

«Детство» Л.Н.Толстого и «Детские годы Багрова-внука» С.Т.Аксакова ввели в детскую литературу героя-ребёнка, обладающего свежим, непредвзятым взглядом на мир. Мир ребёнка уникален и самодостаточен, он разительно отличается от мира взрослого. Многие события, казалось бы, неважные с точки зрения выросшего человека, для ребёнка приобретают огромное значение и, напротив, события огромной для взрослого важности легко могут остаться вне поля зрения ребёнка.

Представляется символичным, что «Детство»(1852) - первое крупное произведение Л.Н.Толстого. Именно эта повесть, опубликованная в «Современнике», впервые заявила читающей публике о появлении нового яркого писателя, будущего автора «Войны и мира» и «Анны Карениной».

На примере «Детства», «Отрочества», «Юности» Л.Н.Толстого и «Семейной хроники”, «Детства Багрова - внука» С.Т.Аксакова можно проследить, что тема детства является соединительным мостом между литературой детской и взрослой. С середины XIX века она постоянно присутствует в творческом сознании русских писателей. К детству как главному формирующему личность периоду обращается и И.А.Гончаров в «Обломове»(1859), и М. Е. Салтыков-Щедрин в «Господах Головлевых» (1880) и «Пошехонской старине»(1889).

Повесть о детстве как самобытное явление литературы продолжает своё развитие и в конце XIX века, и в начале XX века в творчестве писателей самых разных направлений, обратившихся к традиции Л.Н. Толстого и С.Т. Аксакова. Это Н.Г. Гарин-Михайловский («Детство Темы», 1892), М. Горький («Детство», 1913-1914), А. Белый («Котик Летаев», 1914-1915), А.Н. Толстой («Детство Никиты», 1922), П.С. Романов («Детство», 1926), И.А. Бунин («Жизнь Арсеньева», 1930), И.С. Шмелев («Лето Господне», 1927-1948).

Н.Г. Гарин-Михайловский обратился к теме детства, отрочества и юности, естественно, не ради сентиментального желания вспомнить и запечатлеть собственное детство, но для того, чтобы сказать людям что-то очень важное, глубокое, выношенное.

Свою тетралогию Н.Г. Гарин-Михайловский писал в течение всей творческой жизни: с «Детства Тёмы», уже в сорокалетнем возрасте, началась биография писателя Гарина, и «Инженерами» она закончилась; четвёртую часть тетралогии писатель не смог, не успел довести до конца; в незавершенном виде она увидела свет в сборниках товарищества «Знание» уже после смерти Н.Г. Михайловского. Готовил её к печати А.М.Горький.

Семья, воспитание детей (наряду с сельским хозяйством и инженерным делом в России) были главными темами Гарина-Михайловского. Особенно возмущали писателя телесные наказания детей и связанное с ними унижение. Это было едва ли не самой болевой точкой мироощущения писателя, и без того остро и болезненно переживавшего многие жизненные моменты. Есть это и в «Детстве Тёмы». Уже в самом начале повести писатель дает ощутить читателю ужас мальчика перед возможным наказанием: ведь нечаянно он сломал любимый отцовский цветок. «Преступление» вот-вот откроется, и тогда «лицо отца нальется кровью, и почувствует, бесконечно сильно почувствует мальчик, что самый близкий ему человек может быть страшным и чужим, что к человеку, которого он должен и хотел бы только любить до обожания, он может питать и ненависть, и страх, и животный ужас».

Жизнь доброго, тонко чувствующего мальчика уже с раннего детства исковеркана страхом наказания за любой проступок, который покажется взрослым заслуживающим его. Между тем натура его ещё не испорчена: он не лгун, не лицемер, не трус. Последнее качество проявляется особенно ярко в эпизоде спасения Жучки. Нельзя сказать, что Тёма одинок в своей большой семье. Его понимает и защищает мать, стараясь, насколько это возможно при деспотизме отца, избавить сына и от побоев, и от неизбежного при этом унижения.

В сцене наказания Тёма в искреннем раскаянии говорит отцу: «Я придумал: отруби мои руки, или отдай меня разбойникам!» До какого же отчаяния нужно было довести восьмилетнего малыша, говорит писатель, чтобы он произнес столь страшные слова. В конце концов, подобное воспитание ломает Тёму он становится морально неустойчивым мальчиком: лжёт, подделывает отметки и даже предает однажды товарища. Преодоление того негативного, чем было отмечено детство Тёмы (и самого автора), пришло лишь через годы. Но впечатления той поры жизни остаются с человеком до конца. Вот и К. Чуковский писал: «Проходят десятки лет. Гарин седой инженер, писатель, общественный деятель, но в душе он все тот же Тёма».

Страшным Гарину-Михайловскому казалось еще то, что снаружи, на поверхностный взгляд, жизнь ребенка в богатой барской усадьбе протекала вполне благополучно. И в повести «Гимназисты» та же тема - внешне благопристойный гимназический быт калечит и развращает детей. В русской литературе с такой резкостью и убедительностью это было показано впервые.

В повести «Детство Тёмы» жизнь мальчика предстает перед нами с восьми до двенадцати лет - до третьего класса гимназии. Каждая глава отражает или определенный этап в становлении детского характера, или принципиально важный момент в попытках взрослых воздействовать на ребёнка. Передавая самые разные чувства и представления героя, писатель постоянно задерживается на том, как осознает ребёнок поступки других людей, как осмысливает их жизнь. В тех случаях, когда Тёма не может понять до конца и объяснить свои представления, автор договаривает за него или воспроизводит его речь и мысли в той естественной неоформленности, которая неизбежна для мальчика.

Характерная для русской автобиографической прозы черта -- осознать свой частный опыт с точки зрения важности его для других, проявилась в каждой повести тетралогии. Гарин-Михайловский поднял важные и сегодня вопросы воспитания и образования, взаимоотношений родителей и детей в семье, влияния школы на нравственное становление личности.

Важная линия в произведениях этого жанра выражается следующим образом: детство есть ключ к поэтическому творчеству, исток талантливости; всякий писатель родом из детства.

Таково «Детство» Л.Н.Толстого. Первые сцены -- пробуждение героя в прямом и в переносном смысле этого слова, заключительная -- смерть матери и прощание с ней, когда понимание смерти, постижение этой тайны делает ребенка взрослым человеком. Ни детские влюбленности, ни проступки, ни его собственные маленькие тайны, о которых повествует персонаж, а только постижение непостижимого переводит количество детских впечатлений в качественно новое состояние героя.

29.-В Русский Андерсен – Н. П. Вагнер

Известен главным образом как детский писатель.

В 1872 году в издательстве «Общества переводчиц» Н. В. Стасовой и М. В. Трубниковой вышли его популярные «Сказки Кота-Мурлыки», которые потом неоднократно переиздавались. По собственному признанию автора, на него оказали влияние «Сказки и истории» Андерсена, изданные тем же «Обществом переводчиц» в середине 60-х годов.

В книгу «Сказки Кота-Мурлыки» вошло двадцать пять философских сказок и притч, из которых «Телепень», «Любовь великая», «Царевна Мелина» и другие выходили отдельными изданиями вплоть до революции. Последнее десятое издание «Гиза» вышло в 1923 под редакцией Тумской.

Характерными особенностями сказок Вагнера являются своеобразный мистицизм («Мила и Нолли», «Макс и Волчок», «Песенка земли»), символизм и аллегория («Курилка», «Царевна Мелина» или «Чудный мальчик»), сочетающиеся часто с суровым реализмом («Без света», «Телепень»). Основная тема их — неизбежность горя, страдания и неустройства человеческого общества. Выходом из непрекращающейся борьбы добра со злом для автора является мистицизм и расплывчатая вера в лучшее будущее. Так, Макс, умирая, говорит Волчку: «Верь, что когда-нибудь всем будет лучше жить; верь и борись во имя этой веры» («Макс и Волчок»).

Иногда автор находит выход и примирение по ту сторону жизни («Пимперле»).

Заметное место в творчестве Вагнера занимает жанр рождественского рассказа («Новый год», «Телепень», «Пимперлэ»).

Вагнер высмеивает ханжество и фарисейство. Сказки Вагнера вызвали в своё время горячую полемику в педагогической среде; часть педагогов считала их далёкими и чуждыми для детей, слишком психологичными.

У массового юного читателя сказки не встречали большого сочувствия, но на отдельных детей, особенно в восьмидесятых и девяностых годах XIX века, производили иногда исключительное впечатление. Но огромное количество переизданий, выдержанное сборником сказок в течение двух десятилетий, говорит об известной популярности сказок Вагнера.

Написал также антисемитский роман «Тёмный путь» (1881—84; 1890), вызвавший бурную полемику и резкую критику в литературных кругах.

Ряд произведений Вагнера (роман «Тёмный путь», повести «Впотьмах» и «Ольд-Дикс») содержат элементы научной фантастики. В них, частности, высказан ряд научных предвидений — фрейдизм, информатика, космические полёты и др.^[1]