2 Раздел.

Раздел 2

1. Идейно-теоретические и социально-культурные предпосылки возникновения социологии как научной дисциплины.

Неокантианство: «номотетические» и «идеографические» науки.

Неокантианцы историю рассматривали как процесс осознания и воплощения ценностей, и поэтому считали, что для философии особое значение имеет вопрос о специфике исторических наук, и главное, их метода.

Исходя из кантовской идеи о коренном различии между науками по их методу, неокантианцы делили науки на номотетические, т.е. которые по сути науки о законах и на науки идеографические - науки о событиях. Номотетические науки рассматривают действительность с точки зрения всеобщего, выражаемого посредством естественнонаучного закона и их метод познания - генерализующий, идеографические науки рассматривают действительность с точки зрения единичного в его неповторимости и их метод познания - индивидуализирующий.

Российские историки и философы неокантианской ориентации, разделяя в целом эту идею классификации наук, предложили своеобразное ее прочтение и обоснование. Так, лидер российских историков-неокантианцев А.С. Лаппо-Данилевский, хотя и позаимстовал у баденской школы неокантианства их терминологию, потому что, по его словам, «придумывать новые словообразования казалось излишним», по-новому подошел к проблеме методов науки в их специфике. Как и Кант, строивший свое учение на антитезе «чистого» и «практического» разума, выяснявшего границы чувственности и рассудка, как Г. Риккерт и В. Виндельбанд, противопоставлявшие науки о природе и науки о духе (культуре) и выяснявшие границы естественнонаучного образования понятий, А.С. Лаппо-Данилевский также построил свой труд на антитезе. Но если его единомышленники логически (формально) противопоставляли естественные и исторические науки (по их методу), то Л.С. Лаппо-Данилевский, продолжая эту линию, перенес центр тяжести непосредственно на историка и историческое познание и построил свое исследование «Методология истории» на антитезе и границах номотетического и идеографического знания собственно в исторической науке. Не принимая возможность построения теории исторического знания только с одной из двух указанных точек зрения (в чистом виде), считая идиографический подход все же определяющим в истории, он понимал исторический метод как индивидуализирующе-генерализирующий, подчеркнул не только различие обобщающей и индивидуализирующей точек зрения, но также общие их черты, усмотрев последние в стремлении к систематическому единству научного знания.

В.М. Хвостов, Н.М. Бубнов, А.С. Лаппо-Данилевский, М.М. Хвостов, Д.М. Петрушевский. выступая против того положения, что задача истории как науки – установление и выведение законов как общеисторических формул, полагали тем не менее, что история как наука должна удовлетворять наш интерес как к общему, так и к индивидуальному, должна «выяснять значение для нас и общих понятий, и самой действительности». На этом основании они признавали существование в научном знании как общих, так и специфических законов, в том числе и исторических, т.е. подошли вплотную к пониманию специфики исторических законов как законов-тенденций.

Российские историки-неокантианцы расширили понимание сложности и своеобразия исторического познания, специфики «наук о духе» и тем самым способствовали поступательному развитию исторического знания.

Проблема феноменального и ноуменального миров, природы и свободы.

Основным принципом разделения человеческого бытия на две противоположные сферы явилось решение вопроса об автономии человека, о том, где он определяет себя сам и где он определен извне. В пределах феноменального мира человек оказывается подчиненным строгой социально-природной казуальности, он свободен лишь постольку, поскольку это позволяют условия совместного существования в акте общения с другими субъектами. Свою подлинную сущность и свободу человек проявляет лишь в ноуменальном мире.

Заявленная Кантом идея онтологического разрыва между миром природы и миром свободы, превращается в актуальную проблему жизненного самоопределения личности, решаемую современной философией. Кант фиксирует здесь основную нравственную проблему — антитезу должного и сущего, и утверждает, что в сфере смысложизненных вопросов человек мыслит иначе, чем в области объективно-предметного знания. В этом проявляется его антипросветительская тенденция, характерная для феноменолого-экзистенциалистского направления, которое развивало представление о разорванности человеческого существования, о невозможности синтеза различных сфер бытия, научных истин и ценностных представлений.

«Новые» идеалы науки в позитивизме.

филос. направление 19—20 вв., подчеркивающее надежность и ценность положительного научного знания по сравнению с философией и иными формами духовной деятельности, отдающее предпочтение эмпирическим методам познания и указывающее на недостоверность и шаткость всех теоретических построений. В своем развитии П. прошел три этапа, сохраняя при этом некоторые основные особенности, которые и позволяют говорить о нем как о едином направлении филос. мысли.

Родоначальником П. считается О. Конт. Рассматривая историю человеческого познания и умственное развитие отдельного индивида, Конт пришел к убеждению в том, что человеческий интеллект в своем развитии проходит три стадии: «В силу самой природы человеческого разума всякая отрасль наших познаний неизбежно должна в своем движении пройти три различных теоретических состояния: состояние теологическое, или фиктивное; состояние метафизическое, или абстрактное; и, наконец, состояние научное, или позитивное». Когда-то люди объясняли явления окружающего мира с помощью мифа и религии, затем человеческий разум возвысился до филос. (метафизического) объяснения; в 19 в. филос. объяснение должно уступить место научному познанию мира. Отсюда вытекает негативное отношение к философии, характерное для П.: философия уже сыграла свою роль в развитии человеческого познания и должна уступить место науке. В этом же причина высокой оценки науки и научного подхода: только наука способна дать позитивное знание о мире, она должна охватить все сферы человеческой деятельности и обеспечить им прочное основание.

Для Конта, как и для П. вообще, главным в науке являются факты — твердые, несомненные, устойчивые факты. Основное дело науки — собирать эти факты и систематизировать их. Миф, религия, философия стремились объяснять явления, указывая на некоторые сущности, лежащие за явлениями и порождающие их. Религия видит в мире проявление божественной воли, философия ищет причины чувственно воспринимаемых вещей и событий в сфере невоспринимаемых сущностей. Но все рассуждения о причинах, полагали позитивисты, как религиозные, так и филос. весьма недостоверны, поэтому надежнее всего ограничиться простой констатацией фактов, не занимаясь спекулятивными размышлениями насчет их возможных причин. «Истинный позитивный дух состоит преимущественно в замене изучения первых или конечных причин явлений изучением их непреложных законов; другими словами, в замене слова «почему» словом «как» (Конт). Т.о., основным методом научного познания оказывается наблюдение, а главной функцией науки — описание: «Все здравомыслящие люди повторяют со времен Бэкона, что только те знания истинны, которые опираются на наблюдения». (Конт).

Стремление Конта и его последователей освободиться от умозрительных спекуляций и опереться на надежное знание имело под собой вполне определенную историческую почву. Идеи фр. просветителей 18 в. привели в конечном итоге к революционному потрясению Франции и к кровавым наполеоновским войнам, длившимся более четверти века. Учение Г.В.Ф. Гегеля о том, что развитие природы обусловлено саморазвитием абсолютного духа, находилось в резком противоречии с научным подходом к изучению природы. Все это порождало подозрительное отношение ко всяким идеям, выходящим за пределы того, что доступно простому и надежному наблюдению. Это отношение и выразил нарождающийся П. Именно поэтому он получил широкое распространение как раз в среде ученых.

Однако его популярность была обеспечена прежде всего деятельностью двух англ. последователей Конта — Г. Спенсером и Дж.С. Миллем. Их работы определили облик и многие характерные черты нового филос. направления: подчеркивание безусловной надежности и обоснованности эмпирического знания — знания фактов; настороженное отношение к теоретическому знанию, включая обобщения, законы, теории; склонность к инструменталистскому истолкованию теоретического знания; превознесение науки в ущерб философии и др. формам духовной деятельности.

Эти черты сохранились и в т.н. втором П., который приобрел широкую популярность в научных кругах в кон. 19 — нач. 20 в. Лидером П. в этот период становится Э. Мах, придавший П. новую форму, получившую название «махизм», или «эмпириокритицизм». Вместе с Махом идеи П. в этот период разрабатывали нем. физико-химик В.Ф. Оствальд, швейц. философ Р. Авенариус, фр. физик П. Дюэм, рус. философы А.А. Богданов, П.С. Юшкевич, В.М. Чернов.

Мир, с т.зр. Маха, состоит из элементов, которые представляют собой соединение физического и психического. Поэтому в отношении физического мира и человеческого сознания эти элементы нейтральны: они не включаются полностью ни в первый, ни во второй. Эти элементы однородны, равнозначны, среди них нет более важных, более фундаментальных или существенных: «Весь внутренний и внешний мир составляется из небольшого числа однородных элементов...» Учение о нейтральных элементах мира должно было, по мысли Маха, преодолеть крайности материализма и идеализма и разрешить противоречия между этими направлениями в философии.

Поскольку все элементы мира абсолютно равноправны, между ними нет отношений «сущность — явление», «причина — следствие». Связи в природе не настолько просты, чтобы каждый раз можно было указать на одну причину и одно следствие: «в природе нет причин и нет следствия. Природа нам только раз дана» (Мах). Единственный вид отношений, существующий между элементами, это — функциональные отношения. Поэтому следует считать устаревшими такие понятия, как «причина», «вещь в себе», «сущность» и «заменить понятие причины математическим понятием функции». Следствием такого плоскостного видения мира, при котором в нем усматривают лишь однородные элементы и функциональные связи между ними, является дескриптивизм в теории познания: все функции познания, в т.ч. и научного, сводятся к описанию. И это вполне естественно, ибо если из мира изгоняются закон и сущность, то объяснение и предсказание оказываются невозможными. «Описания... — говорит Мах, — сводятся к определению численных величин одних признаков на основании численных величин других признаков при помощи привычных численных операций». Это и есть идеал научного познания. «Но пусть этот идеал достигнут для какой-нибудь области фактов. Дает ли описание все, чего может требовать научный исследователь? Я думаю, что да!» Последовательно развивая эту т.зр., Мах и научные понятия истолковывает как «определенный род связи чувственных элементов». Законы науки также оказываются не более чем описаниями. Точно так же истолковывается и научная теория: «быстрота, с которой расширяются наши познания благодаря теории, придает ей некоторое количественное преимущество перед простым наблюдением, тогда как качественно между ними никакой существенной разницы нет ни в отношении происхождения, ни в отношении конечного результата». Причем теория оказывается худшим видом описания, ибо она дальше всего отстоит от своего объекта. Однако мы вынуждены пользоваться теориями, ибо они в сокращенном и сжатом виде аккумулируют в себе громадные множества отдельных описаний, которые трудно было бы запомнить и воспроизвести. В использовании теорий проявляется принцип экономии мышления, который Мах считает фундаментальным принципом, регулирующим развитие человеческого познания.

Махизм, или «второй П.», был порожден кризисом классического естествознания, неспособностью ученых понять новые явления с помощью старых средств, безотказно служивших им почти двести лет. На первых порах в среде ученых распространилось мнение о том, что наука не должна ставить перед собой гордую задачу постижения истины. В философии это мнение нашло выражение в плоской и пессимистической философии Маха и его сторонников. Однако ученые скоро оправились от шока, вызванного открытием целой лавины новых непонятных явлений, и приступили к поискам новых средств объяснения и понимания. Философия

Маха быстро потеряла сторонников и отошла в область истории.

Третий всплеск интереса к П. проявился в сер. 1920-х гг., когда сформировался и быстро завоевал широкую популярность неопозитивизм, или логический П. Его отличительная особенность состоит в том, что при сохранении основных установок позитивистской философии он широко использует аппарат математической логики для формулировки и решения филос. проблем.

Критика классической философии и становление новой метафизики: понимание бытия как воли.

Вместе с тем, традиционный образ метафизики как “чистого” аналога философского знания не является достаточным, поскольку этот статус поддерживается лишь известными и апробированными в истории философии архетипами и не всегда соответствует современной ситуации. Идея метафизики в европейской философии от Платона и Аристотеля до Декарта, Гегеля и Хайдеггера постепенно вбирает в себя основополагающие достижения, возникающие в различных пластах культуры, находя истинное самовыражение на перекрестии культурных смыслов.

Становление нового образа метафизики связано с важными переменами в традиционной постановке философских и общекультурных проблем в конце ХХ в. В этом смысле новые горизонты метафизического знания, с одной стороны, наследуют традиции классической рациональности, а с другой, позволяют заглянуть за ее пределы, в “постхайдеггеровский” мир метафизики.

Современная культурно-историческая ситуация несет в себе особые смыслы, связанные с рождением разнохарактерных философских парадигм. Общей чертой таких новообразований является их маргинальный характер, явная неустойчивость, подвижность возникающих моделей, их труднопредсказуемость, устремленность к границам философского знания. Подобное положение вещей совсем не является признаком ущербности культурного пространства современности. Речь идет о преодолении “паузы культуры”, которая грозит вылиться в жест “метафизического недеяния”.

«Философия жизни» В.Дильтея и науки о человеке.

«Философия жизни» относится к серьезным философским явлениям первой трети XX в. Ее следствиями были поиск и ожидание новой философии. Возникло убеждение, что прежняя философская система потерпела крах. Отсюда - недоверие к конструкциям мышления и сведение всех мыслительных образований к их месту в жизни, к исторической определенности их возникновения. Философия понималась не как философия мышления, а как интерпретация и герменевтика. Выбор был сделан в пользу трактующего понимания и живой интуиции Они разворачиваются в природе и в обществе и защищают от естественнонаучной картины мира (последняя мыслилась как механистический и полностью детерминированный космос).

Теория мировоззрений В.Дильтея.

Всякое сильное впечатление показывает человеку жизнь со своей особой стороны. Переживания такого рода повторяются и вступают друг с другом в связь. Тогда возникает определенное настроение и особое отношение к жизни. Вся жизнь получает истолкование с точки зрения какого-либо жизненного отношения в душах аффективных или объятых сомнением. Тогда возникают универсальные настроения. Есть доминирующие настроения у различных типов людей, соответствующих их индивидуальности. Одни живут, наслаждаясь сегодняшним днем, другие преследуют великие цели, придающие смысл их существованию. Есть натуры, которые не могут примириться с бренностью того, что им дорого. При таких условиях жизнь кажется лишенной всякого значения, полной пустяков и иллюзий. Такие натуры стремятся к чему-то более долговечному за пределами этого мира. Среди великих жизненных настроений самыми широкими и всеобъемлющими являются оптимизм и пессимизм. На основе настроений, выражающих бесконечное отношение людей к миру, развивается мировоззрение.

Дильтей рассматривал три типа мировоззрений: религию, искусство и метафизику. Отношение к сверхчувственному означает в религии то же, что символ в искусстве и понятие в метафизике. Религия придала вещам и людям значительность, укрепив веру в присутствие в них сверхъестественных сил. Значение произведения искусства состоит в том, что чувственно данное единичное из своей ограниченности возносится до идеального выражения жизни. Это являют нам краски, форма, симметрия, пропорции, сочетание тонов, ритм, смена настроений, характер изображаемых событий. Поэзия в отличие от науки не стремится к познанию действительности. Она хочет показать скрытую в жизни значительность совершающегося, отдельных событий и людей. Поэзия выражает определенное жизнепонимание во всем ею трактуемом. Событие становится символом усмотренного в жизни соотношения. Поэт это делает через призму своей индивидуальности. Стендаль и Бальзак видят в жизни стихийное, бессознательное сплетение иллюзий, страстей, красоты и порока, в котором сильная воля одерживает победу над самой собой. Гёте видит в ней творящую силу, сочетающую в гармоническое целое органическую жизнь, развитие человечества и социальные формы. Шиллер видит в жизни арену человеческих подвигов. Каждому жизнепониманию соответствует форма поэтического или литературного произведения. Типы поэтического мировоззрения готовят путь метафизике и являются посредником между нею и обществом.

Новое понимание герменевтики.

Герменевтикой обычно называют искусство и теорию истолкования текстов. Эта проблема возникла вместе с появлением письменности, в связи с общением разноязычных племен, в связи с деятельностью переводчиков с глубокой древности и до наших дней.

Философская герменевтика возникла гораздо позже в качестве теории и метода определенного истолкования тех или иных идей в определенной форме их выражения и тех классических источников, в которых эти идеи изложены.

Согласно античным мифам, одним из «прислужников богов» и вестником их воли в отношении людей был легендарный Гермес, от его имени и происходит наименование «герменевтика» как искусства толковать непонятное, объяснять смысл «чужого» языка или знака. С распространением письменности письменные источники как продукты умственного труда, обособляясь от сознания создавшего их автора, намного их переживая, продолжали «жить» в сознании и понимании других людей, а позже и в иных письменных текстах и документах. У герменевтики возникла задача правильного, а иногда и исправляющего понимания текста и его подлинного толкования.

В позднем средневековье стал намечаться вариант герменевтики, уже неразрывно связанный с теологией. Виднейшие католические теологи и философы тех веков часто были по сути дела герменевтиками-практиками и в то же время неизбежно касались вопросов теории и метода истолкования текстов. Схоластика включала в себя герменевтические приемы неизбежным образом.

Новая глава в истории герменевтики начинается в эпоху Возрождения. Реформация, развитие книгопечатания делают Библию доступной широким слоям населения. Свобода в трактовке письменных источников веры способствовала появлению критической герменевтики. Ранние ренессансные гуманисты, например Эразм Роттердамский, Джаноццо Манетти и др., своей новой герменевтикой выдвинули идею исторического анализа самой веры, включая «историческую критику» ее письменных источников, а также и нового прочтения античных источников. Так появилась собственно филологическая герменевтика. Филологический и исторический комментарий ренессансных гуманистов был нацелен прежде всего на очищение текста ради нахождения его подлинной основы, гуманисты искали «под» религиозными смыслами светские, реально исторические.

В Германии кануна буржуазно-демократической революции Людвиг Фейербах в своей книге «Сущность христианства» использовал свой вариант герменевтики с целью атеистического выявления смысла священных книг. Но вместе с этим продолжали развиваться католические и протестантские герменевтические искания.

Только к середине XIX века появляется специальное философское учение, рассматривающее проблемы истолкования и понимания письменных источников.

кто тяготеет к гуманитарным, общественным наукам. Среди тяготеющих к проблемам естествознания больше приверженцев неопозитивизма. Влияние герменевтики проявляется в методике преподавания протестантской религии, в философии, в подготовке школьных учителей.

Многие современные теологи обращаются к герменевтике при интерпретации Библии и церковной проповеди, чтобы это было понято как обращенное к человеку слово. Юрген Хабермас дополнил герменевтику своей концепцией об «„нтеракциях“» т. е. об обусловленных языком актах общения, о таких коммуникациях между людьми, которые определяют суть сознания и сознательных действий людей. Надо научить людей иначе понимать и интерпретировать мир, и тогда их мир изменится. Беда современного общества заключается в господствующих формах «принудительного общения», в наличии способов манипуляции сознанием, в нарушении, деформации или даже ликвидации свободного общения и взаимопонимания людей. Это один из итогов развития идей герменевтики к началу 80-х годов.

В герменевтике отобразился жизненный опыт применения языка в самых различных областях духовной культуры, начиная от мифологии и обыденного сознания и кончая наукой, опыт «вычерпывания» разнообразнейших обертонов смысла — обыденного, метафорически-художественного, понятийно-философского, научного, социально-психологического и т. д. — одним словом , неисчерпаемых контекстов подтекста.

Линия развития идей Шлейермахера — Дильтея — Хайдеггера — Гадамера — Хабермаса отражает развитие герменевтики прежде всего на родине ее идей; но герменевтика имеет международный характер: Поль Рикер — крупнейший представитель этих идей во Франции, Энрико Бетти — в Италии.

Проблема методов познания: понимание истины как переживания.

Современному западному человеку очень трудно воспринять буддийскую концепцию познания истины путем отказа от привычных научных методов познания, основанных на логике и эксперименте. Критерии открытия истины в буддийском понимании состоят лишь в собственном подтверждении, как это ни парадоксально звучит. Дело в том, что истинное видение вещей открывается практикующему как акт прямого переживания, не имеющего к логике никакого отношения. Для западных ученых, опирающихся на древнегреческую традицию логики с акцентом на вербализацию Логоса. Такой путь познания кажется ущербным и примитивным.

Методы познания истины также различны на Западе и Востоке. Если на Западе применяются научные методы познания, то Восток делает упор на различные психотехники, широко использует методы, развивающие апперцепцию; логико-дедуктивные подходы не отрицаются в буддизме, им, однако придается второстепенное значение. Так логическое мышление хотя и используется для понимания сути священных текстов, однако, буддийские тексты не понимаются, а переживаются непосредственно.

Для того чтобы понять, почему столь различен подход к познанию Истины на Западе и Востоке, необходимо выяснить отношение этих традиций к реальности как таковой, а также к ее объективным и субъективным проявлениям.

Западный подход к мышлению отражается как в зеркале в системе образования, построенной на гипертрофированном развитии умозрения, теоретического мышления. Данный вид мышления, как уже указывалось, базируется на законах формальной логики, на умении оперировать абстрактными понятиями, на способности решать отвлеченные задачи. Система западного образования воспитывает мышление утилитарного (потребительского) характера, предназначенного для бесконечного производства материальных благ. Главная цель данной системы - обучение способам безжалостной эксплуатации природных ресурсов, Такое отношение к окружающему миру приводит лишь к усилению конкуренции в сфере экономики, все большей утилитарности науки. В результате западный прогресс создает все новые и новые привязанности (материальные блага, комфорт, услуги и т.д.), привязывающие, как считается в буддизме, к иллюзорному материальному бытию. Современная технократическая цивилизация - это воплощенный разум человека, получившего стандартное западное образование.

Мы сегодня живем как бы в двух мирах: виртуальном, который создал западный теоретический мозг, представленном в компьютерных программах, телепередачах, телефонных разговорах, показаниях приборов и т.д. и в конкретном реальном мире, который нас окружает. Только вот беда, виртуальный искусственный мир вытесняет конкретный мир непосредственного общения людей, равностного взаимодействия человека и природы. Западный человек отчужден от реальности, он укрылся от нее в искусственных многоэтажных домах, наполненных техникой. Виртуальный мир заменяет реальный. Коммуникация осуществляется через e-mail, секс по интернету, жизнь проходит в компьютерных играх. В результате западный человек предпринимает минимум усилий для получения максимального удовлетворения своих потребностей. Так, если что-то болит, нет проблем - вот обезболивающее; захотелось кофе - кофеварка сварит; запачкалось белье - стиральная машина все выстирает, пылесос уберет и т.д.

В результате этого "прогресса" технократически развитые страны физически и морально вырождаются. А, как известно, "свято место пусто не бывает". Сегодня люди с другим цветом кожи наводнили территорию белых людей. Возможно, в скором времени Западу придется не только согласиться с существованием альтернативных систем взаимодействия с миром, но также и обучиться знаниям этих альтернативных систем. Данное переориентирование приведет к коренному пересмотру таких понятийных институтов как образование, познание, истина. Буддийская философия представляет для технократического Запада с его опасной антропоцентристской философией возможную и успешную альтернативу.

Раскол культуры и феномен декаданса.

В наст, время понятие «декаданс», как правило, связывается с особым типом культуры, возникшим на рубеже 19— 20 вв. Здесь из-за малой временнбй дистанции можно проследить утопическую природу Д. В нем уже кроются ростки будущего: вся эстетика модернизма уходит корнями в декадентскую культуру, но построена она на иной основе, др. принципы заложены в ее основание, хотя и новизна ее была сформулирована Д.

Обозначение нового понятия или предмета закрепляется в междунар. терминологии на том языке, на к-ром оно впервые было употреблено и/или наиболее четко разработано и обосновано. Франц. корни слова «Д. » очевидны. По одной из версий, его второе рождение, т. е. вхождение в качестве термина в культурный обиход, относится к 30-м гг. 19 в. , когда Д. Ниса, один из поздних приверженцев классицизма, употребил его по отношению к Гюго и др. романтикам. Но окончат, закрепление термина произошло несколько позднее. В сер. 19 в. стала необычайно популярной идея всеобщей деградации европ. наций. Она обосновывалась с самых разных т. зр. — биол. , мед. , истор. , политической. Именно франц. авторы стали наиболее активно доказывать, что их родина со своей многовек. историей и блистательной культурой пришла к упадку. Среди соч. , оказавших серьезное влияние на обществ, мнение, следует назвать М. Родо «О декадансе Франции» (1850) и Г. Рошфора «Французы периода упадка» (1866). В последней кн. приводились псевдонауч. мед. данные, доказывавшие, будто современники не просто истощились физически, но и стали психически неустойчивыми, т. е. невротиками. Неожиданно версия привилась, устойчиво вошла в обществ, сознание, и конец 19 в. прошел под знаком Д. Но если первонач. говорилось об упадке французов, затем об упадке отд. видов искусства, то постепенно понятие приобрело более широкий смысл и описывало уже общее культурное состояние ок. 1900, отличавшееся неприятием ценностей Нового времени — рациональности, позитивист, взгляда на мир, атеизма. . .

Идея Д. была с энтузиазмом подхвачена творч. сооб-вом и в этой среде получила свою каноническую форму. Поклонение Прекрасному в любых его проявлениях всегда было типично для людей искусства. Но только Д. сделал служение красоте гл. жизненной целью и, кроме того, отличит, знаком, безошибочно разделяющим своих и чужих. Это была совершенно особая, почти странная для непривычного глаза красота. Сложность ее восприятия стала одной из составляющих чувства элитарности, столь характерного для декадентской эстетики. Следует признать, что декаденты отнюдь не ассоциировали прекрасное с к. -л. традиционными канонами красоты, как то: гармония, симметрия, ясность, простота, целесообразность. Чувство Красоты для декадента во многом базировалось на глубинной субъективности, корни к-рой тянутся к изолированности наблюдателя, его внутр. отделенности от мира. Отсюда требование знаковости, отсылающей не к обыденной действительности, а к таинственной надприродной реальности, к реальности мифа, мистерии, мечты, к безднам. Др. каноном Прекрасного в измерении Д. являлась искусственность как знак творч. преображения. Помимо этого, Красота не могла быть связана с утилитарностью, приземленной пользой: утонченному вкусу декадентов требовалось нечто не только надприродное, но и надбытовое, выключенное из круговорота повседневности. И, наконец, существовал еще один важный аспект эстетич. восприятия декадентов. Лучше всего он определяется франц. словом «precieux», смысл к-рого можно передать и как вычурное или даже манерное, и как драгоценное, и, одновременно, как изысканное, изящное. Постоянные попытки декадентов преодолеть окружающее уродство через поклонение неизменно ускользающей красоте привели к вполне сознат. подмене культа культурой. Романтическая идея творчества как светской религии стала осн. внутр. стержнем Д. , а создание новой реальности, существующей по законам Прекрасного, — сверхзадачей.

Писатели (Оскар Уайльд, Гюисманс, Пеладан, Д'Аннуц-ио, Ф. Сологуб, Брюсов) и художники (Г. Моро, О. Редон, О. Бердслей, К. Сомов) рубежа 19—20 вв. в своих произведениях активно обращались к темам и образам Д. Все обыденное и естественное отвергалось в угоду искусственному, редкому, экзотическому. Страницы романов и полотна заполонили невиданные ранее героини — роковые женщины, любовь к-рых губительна. Антич. история и лит-ра, так же как и Библия, оказались наст, кладезем для декадентов.