2.4.1.Реакции переноса

Неуместность

Возьмем простой пример: пациент рассердился на своего аналитика. Из этого единичного ак­та невозможно определить, имеем ли мы дело с реакцией переноса. Во-первых, нужно выяснить, не заслужило ли поведение аналитика раздражения. Если пациент раздо­садован из-за того, что аналитик прервал его ассоциации, отвечая на телефонный звонок, тогда, по-видимому, не сле­дует рассматривать раздраженность пациента как реак­цию переноса. Его ответ выглядит реалистичным, он со­ответствует обстоятельствам и отражает зрелый уровень функционирования клиента. Это не означает, что реакция пациента игнорируется, но мы обращаемся с нею иначе, чем с явлениями переноса. Мы можем исследовать исто­рию пациента и его фантазии в отношении реакций раз­дражения, но, несмотря на наши находки, нам стоит напоминать себе и пациенту, что его очевидная реакция на фру­страцию была реалистичной. Если же пациент приходит в ярость, а не просто раздосадован либо если он остается совершенно индифферентным, тогда неуместная интенсив­ность реакции показала бы, что мы, вероятно, имеем дело с повторением или реакцией из детства, как в том случае, если его досада длится часами или если он реагирует на прерывание хохотом повторяе­мость и неуместность[10, с. 10].

Неуместность реакций на текущие события - главный признак того, что личность, которая вызывает данную ре­акцию, не является решающим или истинным объектом. Это показывает, что реакция, вероятно, соответствует объ­екту в прошлом повторяе­мость и неуместность[10, с. 23].

Интенсивность

Интенсивные эмоциональные реак­ции к аналитику, как правило, служат показателями пере­носа. Это верно и для различных форм любви, ненависти и страха. Обычное умеренное, неназойливое поведение, согла­сующееся с отношением аналитика, реально не вызывает интенсивных реакций. Пациент может быть адекватен при своем интенсивном реагировании, только если поведение аналитика и аналитическая ситуация подтверждают это. Пример: аналитик заснул, слушая клиента. Пациент осоз­нает это и, в конце концов, ухитряется разбудить его, по­звав по имени. Пациент приходит в бешенство, когда ана­литик не признает свой грех, а интерпретирует ситуацию таким образом, будто бы пациент, рассказывая так скучно, бессознательно хотел, чтобы аналитик заснул. В данном случае бешенство не есть реакция переноса. Напротив, та­кая реакция справедлива и приемлема, а любая другая бы­ла бы, скорее, признаком переноса из прошлого. Это опять-таки не означает, что реакция пациента не анализируется, но аналитическая цель различна в зависимости от того, име­ем ли мы дело с реакцией переноса или же с реалистиче­ской реакцией. Более того, во всех интенсивных реакциях, вне зависимости от справедливости их выражения, кроме реалистической надстройки вероятно, есть еще и основа­ние - перенос. В традиционном курсе анализа интенсив­ные реакции к аналитику являются реальными показателями реакции переноса повторяе­мость и неуместность[1, с. 10].

Обратное интенсивным реакциям к аналитику поло­жение - отсутствие реакций - с уверенностью можно рассматривать как признак переноса. Пациент имеет ка­кие-либо реакции, но он воздерживается от них, потому что смущается или боится. Эта очевидная манифестация сопротивления переноса может иметь место в том случае, когда внутри пациента есть сильные чувства, но они ре­прессированы, изолированы или перемещены. Иногда это требует настойчивого анализа страха эмоционально­го реагирования на аналитика, прежде чем клиент обре­тет способность реагировать спонтанно.

Длительное отсутствие чувств, мыслей, фантазий об аналитике есть проявление переноса, сопротивление пере­носа[1, с. 14].

Аналитик - слишком важная фигура в жизни анали­зируемого, чтобы не присутствовать в его мыслях и чувст­вах в течение значительного отрезка времени. Если же аналитик действительно не важен, тогда «пациент не в анализе». Пациент может проходить аналитическое лече­ние для того, например, чтобы доставить удовольствие ко­му-нибудь еще.

Бывает и так, что какая-то другая личность в жизни пациента абсорбирует его интенсивные эмоции. В этом случае отсутствие интенсивных чувств к аналитику не обя­зательно имеет прямое отношение к сопротивлению пере­носа. Например, пациент во время первой части анализа свободен от страха эмоционального вовлечения, соучастия, но позже влюбляется[1, с. 44].

Любовная связь будет, по всей веро­ятности, включать важные элементы из прошлого паци­ента, но вклад аналитической ситуации может иметь решающее значение, а может и не иметь. Аналитику нужно исследовать такую ситуацию очень тщательно несколько раз, прежде чем прийти к какому-то заключению. Не влю­бился ли пациент для того, чтобы угодить ему? Не влюбился ли он в кого-то, кто походит на него? Не является ли его влюбленность признаком зрелости? Не кажется ли, что это какая-то реальная надежда на длительные счаст­ливые отношения? Практическое правило, предложенное Фрейдом, гласит, что аналитику следует попросить паци­ента обещать не делать никаких важных изменений в сво­ей жизни в течение анализа[1, с. 50].