Глава I. Основные теоретические аспекты психоанализа

1.1. Психоанализ

З.Фрейд начинал практиковать с гипно­за, а затем применял его в целях обеспечения катарсиса.

Загипнотизировав пациента, З.Фрейд внушал ему, чтобы тот рассказал о происхождении каждого из своих симпто­мов. Пациент отвечал серией воспоминаний, что обычно сопровождалось бурным аффектом. В конце сеанса Фрейд внушал пациенту, чтобы он забыл все свои воспоминания.

Позднее, примерно с 1892 года, поняв, что возможность погружения пациентов в гипноз небезгранична, Фрейд встал перед выбором: либо отказаться от катарсиса как ме­тода лечения, либо попытаться применять его без участия сомнамбулической стадии гипноза [1, с. 500].

Опыт вскоре показал, что пациента можно заставить вспомнить многие события из его жизни путем простого внушения. Фрейд приказы­вал пациенту лечь на кушетку, закрыть глаза и сконцен­трироваться. Затем он надавливал на лоб пациента рукой и настойчиво внушал, что воспоминания должны появить­ся [7, с. 33].

В 1896 году З.Фрейд полностью отказался от гипноза, а в последующем и от внушения, перейдя к интерпрета­ции спонтанной вербальной продукции пациента. Зароди­лась процедура свободных ассоциаций. Сейчас свободная ассоциация является основным методом получения информации от пациента в ходе психоаналитического ле­чения. Точно так же, как интерпретация этой информации является важнейшим инструментом аналитика[5, с. 5].

Началом психоанализа может считаться работа Фрей­да «Об истерии» (1895), где он описывает сущность тера­певтического процесса при лечении истерии. По выраже­нию автора, «каждый отдельный истерический симптом немедленно и надолго исчезает, когда мы добиваемся ус­пеха, проливая свет на воспоминания о событии, которым тот симптом был спровоцирован, и в возбуждении сопро­вождающего аффекта, и когда пациент описывает то событие как можно детальнее и переводит аффект в слова». На уровне развития психоанализа конца XIX века процес­сы отреагирования и разрядки рассматривались как основ­ные в терапевтической практике, причем акцент ставился нa процессе отреагирования [10, с. 300].

Постепенно у Фрейда сложилось представление, что в каждом пациенте существует некоторая сила, сопротивляющаяся лечению, сохраняющая скрытые, потаенные мысли. Цель подобного сопротивления - защита. Задача психотерапевта в этой связи, по мнению Фрейда - преодолеть сопротивление. Со временем сопротивление было отнесено к силам, вызывающим репрессию,и стало краеугольным камнем психоаналитической теории [8, с. 1].

Вторым по значимости «препятствием» на пути к бес­сознательному Фрейд считал эффект переноса и подчер­кивал, что «перенос, которому, кажется, предписано быть самой большой помехой психоанализу, становится его наиболее могучим союзником, если каждый раз его наиболее могучим союзником, если каждый раз его присутствие может быть определено и объяснено пациенту.

1.2.Психоаналетическая теория невроза

Теория и техника психоанализа базируются в основ­ном на клинических данных, полученных при изучении неврозов. Хотя в последние годы и наметилась тенденция расширять рамки психоаналитических исследований, ку­да все чаще включаются нормальная психология, психо­зы, социологические и исторические проблемы, все же на­ши знания в этих областях не продвинулись так далеко, как это первоначально ожидалось. Психологические иссле­дования невротических нарушений остаются основным ис­точником психоаналитических представлений о природе человека, о норме и патологии, о формах и методах психо­логического воздействия. Клинические данные, полученные психоаналитиками при изучении больных неврозами, продолжают оставаться главным материалом для форму­лирования теоретических концепций [33, с. 50].

В основе психоаналитических представлений лежит положение о том, что психоневрозы базируются на невро­тическом конфликте. Причиной невроза является нев­ротический конфликт между «Ид» и «Эго». Конфликт ве­дет к обструкции разрядки инстинктивных побуждений; что кончается состоянием «Будь я проклят» (Гринсон Р. Р., 1994). Структура «Эго» становится все менее способной справляться с усиливающимся напряжением и в конце концов оказывается подавленной. Непроизвольные раз­рядки накопленного напряжения клинически проявляются в виде симптомов невроза. Термин «невротический конфликт» используется психоаналитиками в единственном числе, хотя практически всегда у пациента имеется более чем один значимый для формирования психического на­рушения конфликт [3, с. 77].

Невротический конфликт - это бессознательный конфликт между побуждением «Ид», стремящегося к раз­рядке, и защитой «Эго», препятствующего непосредственной разрядке или доступу к осознанию. В ряде случаев клинический материал свидетельствует о конфликте между двумя инстинктивными потребностями. Например, гетеросексуальная активность может быть использована для предотвращения гомосексуальных желаний: гетеросексуальная активность в данном случае выполняет функцию защиты, предотвращая появление болезненных переживаний чувства вины и стыда, что соответствует требованиям «Эго» и находится в оппозиции к запретному инстинктивному побуждению - к гомосексуальности [1, с. 22].

Таким образом, формулировка невротического конфлик­та как конфликта между «Ид» и «Эго» снова подтвер­ждается.

Внешний мир, окружающая действительность, также может играть важную роль в формировании невроза, про­воцируя инстинктивные искушения и ситуации, от кото­рых следовало бы уклониться, поскольку они несут с со­бой опасность какого-то наказания. Если инстинктивные искушения или опасность заблокировать от сознания, то в результате мы опять будем иметь дело с невротическим конфликтом. В этом случае конфликт с внешней реально­стью трансформируется в конфликт между «Ид» и «Эго» [6, с. 55].

Структура «Супер-эго» играет более сложную роль в невротическом конфликте. Она может войти в конфликт как на стороне «Эго» или «Ид», так и на стороне и того и другого. «Супер-эго» - это та инстанция, которая де­лает инстинктивное побуждение запретным для «Эго». Именно «Супер-эго» заставляет «Эго» чувствовать себя виноватым даже за символическую или искаженную раз­рядку побуждения, вследствие чего у пациента возникает тенденция к самообвинению. Подавленный чувством ви­ны, он может, впоследствии вновь и вновь попадать в си­туацию, актуализирующую это чувство. Так возникает хроническая душевная боль[4, с. 444].

Итак, все три основные части психического аппарата человека участвуют в формировании невротических сим­птомов. «Ид» постоянно стремится к разрядке, все время пытается получить хотя бы некоторое частичное удовлетворение путем использования производных и регрессивных способов реализации побуждений. «Эго», обязанное принимать в расчет требования «Супер-эго», выискива­ет эти инстинктивные дериваты даже в замаскированной форме. При этом «Супер-эго» заставляет «Эго» чувствовать себя виноватым. Таким образом, искаженная ин­стинктивная активность вызывает душевную боль, кото­рая ощущается как наказание.

Ключевым фактором в понимании патогенного невпотического конфликта является необходимость для «Эго» постоянно тратить энергию в попытках не допустить сознания опасных тенденций и их реализации в дейст­вии. Постоянные траты энергии приводят в конечном счете к относительной недостаточности «Эго»: производные первоначального невротического конфликта переполня­ет истощенное «Эго» и прорываются в сознание и пове­дение. С этой точки зрения психоневроз может рассматриваться как травматический невроз (Fenichel О., 1945). Относительно безобидный стимул способен вызвать какое-нибудь побуждение «Ид», связанное с инстинктивным резервуаром «Будь я проклят» (Гринсон Р. Р., 1994) [4, с. 44].

Истощенное «Эго» оказывается не в состоянии выпол­оть свои охранные функции; оно переполняется до такой степени, что вынуждено дать некоторую разрядку инстинктивным побуждениям, причем такая разрядка будет замаскирована и искажена в своем проявлении. Эти замаскированные, искаженные непроизвольные разрядки проявляются клинически как симптомы невроза [5, с. 78].

В качестве примера Р. Р. Гринсон приводит свою пациентку, молодую женщину, миссис А., которая пришла для лечения в сопровождении мужа. Она пожаловалась, что не в состоянии выходить из дома в одиночку и чувствует себя в безопасности только с ним. Кроме того, она пожаловалась на страх обморока, страх головокружения. Эти симптомы появились совершенно внезапно почти полгода назад, когда она была в косметическом кабинете.

Анализ, продолжавшийся несколько лет, показал следующее: фактическим толчком для внезапного появления фобий у пациентки послужило то, что ее причесывал мужчина-косметолог. В конце концов обнаружилось, что в этот момент она вспомнила, как ее причесывал отец, когда она была маленькой. В тот день она пошла в парикмахерскую в приятном предвкушении свидания с отцом, который собирался нанести первый визит молодоженам после их свадьбы. Он планировал остановиться в их доме, и она была переполнена восторгом, это она сознавала. Бессознательно же она чувствовала себя виноватой за такую любовь к отцу и неосознанную враждебность по отношению к мужу[7, с. 44].

Очевидно, столь безобидное событие, как причесывание волос, возбудило старые сильные инцестозные стремления, враждебность, чувство вины и тревогу. Короче говоря, миссис А. требовалось сопровождение мужа для уверенности, что он не убит ее пожеланиями смерти. Кроме того, его присутствие предохраняло ее от рвущейся наружу сексуальности. Страхи обморока, головокружения, недержания стали символическими представителями потери морального равновесия, потери самоконтро­ля, то есть страхом запятнать свой хороший характер, унизиться, потерять высокое положение. Симптомы молодой женщины были связаны с приятными телесными ощущениями так же явно, как и с инфантильными фан­тазиями наказания. Последовательность событий можно сформулировать так: причесывание волос возбудило ре­прессированные импульсы «Ид», которые привели ее к конфликту с «Эго» и «Супер-эго». Несмотря на отсутст­вие очевидных невротических симптомов, предшествовав­ших неожиданному появлению фобий, имелись признаки того, что ее «Эго» уже относительно истощено, а ее «Ид» испытывает необходимость в адекватной разрядке. У мис­сис А. годами были бессонницы, ночные кошмары, нару­шения сексуальной жизни. В результате фантазии, вы­званные причесыванием волос, увеличили напряжение «Ид» до такой степени, что оно прорвало инфантильные защиты «Эго». Появились непроизвольные разрядки, что привело к формированию острого симптома. Невроз взрослого человека всегда построен вокруг яд­ра из его детства. Случай миссис А. показывает, что ее сек­суальные чувства сфокусированы на ее детском образе от­ца, и сексуальность сейчас так же запретна, как и в детстве. Хотя миссис А. преодолела свой детский невроз в достаточ­ной мере для того, чтобы эффективно действовать во мно­гих областях жизни, она остается невротически регресси­ровавшей во всем, что касается генитальной сексуальности. Фобии ее детства и тревоги по поводу тела вернулись в ее взрослом неврозе [22, с. 454].