69Модель зміни режиму другої спроби. Періоди еволюції транзитології (і.Р.Хінтба, т.Л.Карл).

моделлю модернізації авторитарного режиму є так звана ≪модель другої спроби≫. Вона має місце, коли нововстановлена демократична система зазнає кризи через відсутність соціальної бази демократії, коли демократичні лідери здійснюють непрофесійну, незважену політику, або коли якийсь суспільний катаклізм призводить демократичний режим до краху і до влади на більш або менш тривалий час знову приходить авторитарний уряд. Через певний час політична еліта робить другу, більш вдалу спробу встановити демократію, і успіх її почасти обумовлюється тим, наскільки вдається використати попередній досвід. Німеччина, Італія, Австрія, Японія, Венесуела, Колумбія встановили достатньо стабільні демократичні системи саме після другої спроби демократизації. Іспанію, Португалію, Грецію, Корею, колишню Чехословаччину і Польщу можна буде віднести до країн, де мала місце “модель другої спроби”, якщо в них відбудеться стабілізація демократичних режимів “третьої хвилі”. Вітчизняна дослідниця (на основі класифікації моделей переходів Хантінгтона) Н. Латигіна, позначаючи порівняно стабільні та довго існуючі авторитарні і демок¬ратичні режими як А і D, а менш стабільні та недовговічні – як а і d. Виокремлює такі моделі зміни політичного режиму: циклічна: a-d-a-d-a-d; друга спроба: A-d-a-D; перервана демократія: A-D-a-D; прямий перехід: A-D; деколонізація: D/a-D.

Друга спроба: A-d-a-D - країна з авторитарною політичною системою змінює її на демократичну. Потім або демократична політична система зазнає поразки через відсутність у країні соціальної бази для демократії, або лідери нової демократичної системи здійснюють екстремістську політику, що викликає гостру відповідну реакцію, або якийсь катаклізм (депресія, війна) призводить демократичний політичний режим до краху. До влади на більш або менш довгий строк знову приходить авторитарний уряд. Врешті-решт, політичними елітами робиться друга, більш вдала спроба встановити демократію, і успіх її, як мінімум почасти, обумовлюється тим, що колишній невдалий досвід дечому навчив демократичних політичних лідерів (Німеччина, Італія, Австрія, Японія, Венесуела, Колумбія, Іспанія, Португалія, Греція, Південна Корея

70. Особливості кольорових революцій як механізму політичних транзитів.

Череда «цветных революций», произошедших в последние годы вновь поставила на повестку дня интеллектуальных дискуссий подзабытый вопрос о закономерностях развития государств бывшего «лагеря социализма». До сего момента сравнительный анализ «демократического транзита» остается одной из самых малоизученных тем в отечественной политологии.

Общим для всех режимов, павших в результате «цветных революций» был их полуавторитарный характер. Действовавшая власть обладала доминирующими позициями в ущерб духу, но не обязательно букве формально демократических конституций, в целом сохранялись существенные элементы плюрализма. Вместе с тем этим режимам в той или иной степени были присущи элементы авторитаризма:

- предельно расширенная сфера компетенции центральной исполнительной власти (исключение – федеративная Югославия, в которой каждая из республик имела достаточно широкую автономию), что породило, с одной стороны, слабость системы политических партий, а с другой – пресловутый «административный ресурс», т.е. возможность давления на политическое поведение нижестоящих звеньев власти;

- сращивание отношений власти и собственности, что особенно характерно для бывших советских республик, в которых формирование рыночных отношений, основанных на частной собственности, фактически не было завершено;

- преобладающее влияние исполнительной власти в медийном пространстве, в первую очередь контроль над общенациональными телеканалами;

- «мобилизационная идеология», позволявшая режиму обосновывать необходимость «национального единства» перед лицом общей опасности (Югославия и Грузия в недалеком прошлом пережили гражданские войны, разрушившие территориальную целостность страны; на Украине неуклюжая пропаганда команды В. Януковича, усиленная российскими СМИ, пыталась, правда, весьма плачевно, создать виртуальную картину такой угрозы; в Киргизии во время, предшествующее выборам, официальная пропаганда нагнетала страх перед «оранжевой революцией», также, похоже, помогая «накликать беду».

В то же время всем этим странам были присущи и немалые элементы политического плюрализма, которые позволяли оппозиции действовать и внушали веру в свои силы:

- регулярные выборы, которые стали привычными для всего населения, более того единственно возможной формой легитимного обретения власти;

- некая демократическая традиция или, во всяком случае, примеры «работающей демократии» (успешная смена власти в 1994 г. на Украине, успехи оппозиционных сил на парламентских и местных выборах в Югославии, в Киргизии, возможно, роль сыграла репутация «самой демократичной страны Центральной Азии»);

- плюрализм политических сил, причем не ограничивающийся только деятельностью оппозиционных партий (зачастую весьма слабых). Идейно-политическое размежевание в элите, опиравшееся на реальные водоразделы в обществе: «Восток» и «Запад» (при всей условности этих понятий) на Украине, «Север» и «Юг» в Киргизии, принципиально разное видение будущего своих стран в Югославии и на Филиппинах. Такой плюрализм становится базой и для размежевания политических элит, часть которых делает ставку (в том числе и финансовую) на оппозиционного лидера и/или коалицию;

- определенный плюрализм в СМИ, особенно печатных. Независимый от властей телевизионный канал на Филиппинах сыграл едва ли не решающую роль в управлении действиями массы сторонников оппозиции, а на Украине важную миссию выполнял «Пятый канал»; - относительно развитое гражданское общество. На Филиппинах свою роль сыграли и устоявшиеся корпорации свободных профессий, и широкие коалиции против иностранных военных баз (по сути, площадки для формирования системы связей), но особенно – автономная от режима Ф. Маркоса католическая церковь. На Украине, в Югославии, Грузии возникали широкие молодежные движения. Именно эти силы обеспечили «пехоту» для массовых выступлений;

- выдвижение политической альтернативы (лидера и команды) как результирующего фактора проявлений плюрализма. Ее и элиты, и общество воспринимали как сопоставимую с действующей властью по электоральному потенциалу и пригодную по своей компетентности к государственному управлению (возможно, за исключением Киргизии). Характерно, что на смену павшим режимам приходили не «аутсайдеры», а лидеры с немалым общественным авторитетом – экс-премьеры В. Ющенко и К. Бакиев, экс-министр М. Саакашвили. В прочих случаях «послужной список» лидеров скромнее – для их подъема сыграла роль безукоризненная репутация оппозиционеров (вдова лидера филиппинской оппозиции сенатора Акино и депутат югославского парламента В. Коштуница).