Тема 8. Современная критика

К началу 1990 года резервуар, наполнявшийся в течение семидесяти с лишним лет (речь идет о специфике публика­ции текстов в периодических изданиях. — М. Ч.), был нако­нец вычерпан. Публикация литературного произведения пе­рестала быть событием. Печатная (главным образом журналь­ная) жизнь конца перестройки шла уже на фоне таяния литературоцентризма. Одновременно и однопричинно назре­вала неудовлетворенность идеологически невнятным антура­жем публикаций, которые лишились значения удачи, дости­жения публикаторов и издателей. Они становятся, напротив того, условием успешного функционирования периодическо­го издания или издательства.

Чудакова М. Российское общество в воротах XXI века // Не­прикосновенный запас. 1998. № 2

Сегодняшний «толстяк» (толстый литературно-художествен­ный журнал. — М. Ч.), публикующий журнальные варианты ху­дожественных текстов и критический блок, представляет собой идеальную для российских конфигураций форму раскрутки про­изведения и автора. Это наша основная на сегодня литературная инфраструктура. Проигрывая книгоиздателю в оперативности, а

газете в тираже, «толстяк» берет свое охватом территории и апелляцией к традиции.

Славникова О. Маленькая страна // Книжное обозрение. 2000. №39

Литературные журналы — члены академического «клуба тол­стяков» — ощущают себя в последние годы не столько средством массовой информации, сколько учреждением (если угодно, даже заповедником) культуры, чье место в одном ряду не с газетами и телевидением, а с консерваториями, театрами, художественными галереями.

Чупринин С. Тринадцатое мнение, или «Знамя» после 1996г. // Знамя. 1997. № 1

Я вижу будущее литературных журналов именно в их само­стоятельности. Более активном выходе в компьютерное про­странство, выпуске специальных компьютерных приложений к себе, оформленных богатым видеорядом. Мы переживаем стран­ное время поиска новых носителей информации.

Шаталов А. Есть ли у «Знамени» будущее?// Знамя. 1997. № 1

Говорят, что на смену толстому журналу идет глянцевая ил­люстрированная периодика. Я ничего не имею против «Плей­боя» или «Пентхауза». Всегда есть нужда в изданиях специально­го назначения. ...Что вызывает отвращение — это лакейские претензии на эстетство. Высоколобая литературная периодика должна существовать хотя бы для защиты культуры от разгуляв­шейся пошлости.

Лосев Л. Интервью // Знамя. 1997. № 6

К счастью, литературной периодике не под силу конкуриро­вать с Тополем и Доценко. Расставшись с многомиллионной ау­диторией и многомиллионными тиражами, которые еще недавно угрожали русскому лесу, журналы вынуждены замкнуться в гор­дом одиночестве и пестовать свою исключительность. По-моему, это счастливая судьба. Среди фарцовочной поросли новых изда­ний толстые журналы может спасти только престиж. Лишь под­няв планку, они смогут выжить.

Генис А. Есть ли у «Знамени» будущее?// Знамя. 1997. № 1

Уважаемые почитатели НСР (новый современный роман. — М. Ч.), напрасно вы с трепетом раскрываете очередной номер «толстого» журнала, надеясь обнаружить там новый «Чевенгур» или «Тихий Дон». Не обнаружите. Блестящее эссе, мудрую ста­тью, захватывающий мемуар — вполне возможно, но романа, который, как бывало, перевернет вам душу, заставит плакать и смеяться, не ждите. Отчасти в этом виноваты вы сами, потому что разучились плакать и смеяться над печатным текстом. Но главная вина, конечно, на писателях. ...Очевидное падение ин­тереса к «толстым» журналам, по-моему, объясняется не только объективными причинами (девальвацией всей литературы в це­лом и обнищанием традиционного читателя), но еще и непра­вильной редакционной политикой: редакции по-прежнему дела­ют ставку на художественную прозу, и в первую очередь на НСР, а тратить время и глаза на чтение этих скучных произве­дений хочется все меньшему количеству потенциальных под­писчиков.

Чхартишвили Г. Девальвация вымысла: почему никто не хочет читать романы // Литературная газета. 1998. № 39

Пока все разговоры о том, что журналы свое отработали, что они устарели как социальный жанр и проч., — все это разговоры в пользу бедных. Или в пользу богатых. А толстые журналы существуют не для тех и не для других; они нацеле­ны в самую сердцевину любого общества — адресованы для размышляющей его части, не среднему классу, но «срединно­му» сословию. И пока это сословие не получит достойную за­мену журналам, которые служат печатными посредниками со­временной культуры, — теоретизирования социологов на за­данную тему будут казаться мне не только пустыми, но и вредными.

Архангельский А. Есть ли у «Знамени» будущее? // Знамя. 1997. № 1

Журнал сегодня уже становится, а завтра еще больше станет похожим на галерею, на выставочный зал, в котором можно бу­дет ознакомиться с новыми эстетическими направлениями, сти­левыми открытиями. Именно мы предоставляем «площадку» для тех, кого завтра — благодаря нам — заметят издательства. Имен­но мы и тянем шелковую нить неумирающей русской словесно-

сти — ошибаясь, обдираясь в кровь, но, надеюсь, не предавая и не разменивая ее на вульгарную пошлость.

Иванова Н. Интервью // «Знамя» о «Знамени» и не только // Знамя. 2000. № 1

Литература во всей полноте своего спектра не может сущест­вовать только в журналах. Журналы по природе своей — это преходящее, временное, лист календаря величиной в месяц, прожили — и перевернули. Книга — это вечное, фундаменталь­ное, атом культуры, из которого все и вся. Книга с именем авто­ра на корешке, даже годы бездвижно стоящая в вашем книжном шкафу, «работает».

Курчаткин А. Писатель и «крыша»: диктат рынка оказался не менее суров, чем диктат партии // Литературная газета. 1999. №14

Настоящий литературный журналист — это тот, кто «любит играть черными» и говорить не о себе, тот, для кого чужие име­на — ценность, а появление нового имени — радость. В против­ном случае даже хороший писатель, подвизающийся в прессе, может оказаться неважным критиком и журналистом.

Новиков В. Деноминация: литераторы в плену безымянного времени // Знамя. 1998. № 7

Сколь ни мила нашему сердцу отечественная традиция лите­ратурной журналистики, она выдохлась и устарела. Толстый журнал, каким мы его привыкли знать, исчезает: он превращает­ся в гибрид альманаха с «Огоньком», что вряд ли может вытя­нуть все глубже увязающий воз текущей литературы.

Климентович И. Ситуация «вне жанра» // Московские ново­сти. 1993. № 4

Критик может разгуляться в чистом поле и кого хочешь на­звать хоть посредственностью, хоть бездарностью, хоть дешев­кой. Или наоборот — определить в мессии и гении. Иллюзия могущества рождает произвол. Кажется, что можно все. Можно доказать, что литература в упадке, можно — что она на подъеме. Можно расставить по собственным правилам писательские фи­гурки на шахматной доске, назначив пешку ферзем. Нельзя только одного — выиграть эту партию.

Латынина А. Фигурки на доске // Литературная газета. 2000. №г4

Критик — это идеальный посредник. Он прокладывает пути, строит мосты, связывая писателя и читателя, ...критик не может существовать в совершенно автономном статусе. Между тем именно такой проект, кажется, пытается реализовать критика наших газет. Недержание речи влечет потоки слов и инфляцию смысла.

Ермолин Е. Примадонны постмодерна, или эстетика огородно­го контекста // Континент. 1993. № 84

Критики, панорамным взглядом окидывая пространство 90-х, называют этот период то «сумерками литературы» (А. Ла­тынина), то «проклятыми 90-ми» (Д. Ольшанский), то, напро­тив, «замечательным десятилетием» (А. Немзер). Однако явно не хватает серьезного, концептуального, филологически точного взгляда, внимания к конкретным новинкам литературы. Не слу­чайно звучит тревога в словах главного редактора журнала «Зна­мя» Сергея Чупринина: «При всей корпоративной солидарности, куда большую грусть-тревогу вызывает у меня тот факт, что дви­жение литературы с некоторых пор предстает на дисплее нашей критики уже не как живой процесс долговременного взаимодей­ствия писателей, книг, разнооориентированных тенденций, но как своего рода конвейер, когда очередная порция новинок сбрасывает предыдущую в корзину и автор любой, даже выдаю­щейся книги, побыв героем дня, уступает место очередному пре­тенденту на эту роль».

Чупринин С. Граждане, послушайте меня... // Знамя. 2003. №5

СВЕДЕНИЯ О ПИСАТЕЛЯХ

АБДУЛЛАЕВ ЧИНГИЗ. Родился в 1959 г. в Баку. В 1981 г. окончил АГУ им. С. М. Кирова, юридический факультет. С 1981 по 1984 гг. работал на военных предприятиях, с 1984 г. — за ру­бежом по линии министерства обороны СССР. Роман «Голубые ангелы» — первый детектив Абдуллаева — пролежал в КГБ три года. Его запрещали печатать, ссылаясь на обнаруженную в нем секретность. В 1988 г. он был напечатан, с этого времени детек­тивы А. становятся популярными. В феврале 1989 г. избран сек­ретарем правления союза писателей АзССР. С 1992 г. — ви­це-президент ПЕН-клуба Азербайджана. Доктор юридических наук. С начала 1990-х гг. стал популярен как автор серийных де­тективов о сыщике Дронго.

Основные произведения: «Охота на человека», «Символы рас­пада» (1998), «Тень Ирода», «Сотвори себе мир», «Измена в име­ни твоем», «Лучше быть святым», «Месть женщины» (1999), «Пройти чистилище», «Срок приговоренных», «Уйти и не вер­нуться», «День Луны» (2000), «Мое прекрасное алиби» (2001).

АКСЕНОВ ВАСИЛИЙ ПАВЛОВИЧ (20.08.1932, Казань). Сын писательницы Е. С. Гинзбург (1906—77); детство провел в Магадане, где мать находилась в ссылке. В 1956 г. окончил Ле­нинградский медицинский институт. До 1960 г. работал врачом в больницах. Публиковаться начал с 1959 г., много печатался в журнале «Юность», став одним из лидеров исповедальной прозы «оттепели». В 1979 г. Аксенов стал одним из организаторов и ав­торов литературного альманаха «Метрополь». Это дало повод для резких выступлений о нем в печати. В декабре 1979 г. Аксенов заявил о выходе из Союза писателей СССР и в июле 1980 г. эмигрировал в США, где активно включился в американскую культурную жизнь. Член ПЕН-клубов США, Франции, Дании, Швеции, России. С началом перестройки произведения писате­ля вернулись к российскому читателю.

Основные произведения: «Коллеги» (1961), «Звездный билет»