§ 3. Жаркое лето 1917 года

1. «Бабушка русской революции»

Спустя несколько дней после отъезда А.В.Колчака, в Севастополь прибыла комиссия Временного правительства для ознакомления на месте с последними событиями на Черноморском флоте. Действия матросов признали недопустимыми, однако персонально никто наказан не был. Приказ Керенского по результатам проверки может служить примером бессилия под видом великодушия: «...Считаю возможным, ввиду выраженного командами ЧФ сожаления о допущении в их среде беспорядков, прекратить следствие об упомянутых делах без каких-либо взысканий в отношении виновных...».

В городе об отъезде Колчака, в связи с известными событиями, перестали говорить уже через несколько дней. Такие времена: хлеба может недоставать, зато новостей в избытке. Вот, например, 14 июня по центральным улицам прошло оригинальное шествие, имевшее целью сбор средств в пользу правительства, на укрепление завоеваний революции и свободы России под девизом «Заем свободы». Организовано было шествие артистами города. Впереди несколько человек ехали верхами в костюмах бродячих циркачей. За ними целый ряд автомобилей с оркестром музыки. Публика, сочувствуя делу свободы и впечатленная происходящим, не скупилась — охотно опускала деньги в кружки для пожертвований. Окончательному успеху шествия помешала плохая погода.

Дождь с перерывами шел два дня, временами переходя в сильнейший ливень, и наделал немало бед на окраинах. Потоки воды по Лагерной балке и с Зеленой горки хлынули к железнодорожному депо: полотно железной дороги и подъездные пути были скрыты под водой. Залило Лабораторную площадь, базар, ряд домов. В комнатах плавали сундуки, табуреты, стулья, другая утварь. Люди по пояс в воде спасали свое гибнущее имущество.

На движении поездов непогода не сказалась. Евпаторийский поезд 16 июня пришел даже ранее расписания. Этим поездом в город прибыла Е.К.Брешко-Брешковская, видный деятель эсеровского движения, с легкой руки Керенского прозванная «бабушкой русской революции».

Газета «Революционный Севастополь» писала: «Три-четыре месяца назад это имя знали немногие. Ныне оно на устах. Ездит бабушка по России, и всюду толпы собираются ей навстречу, устраивают сборы, чтобы она могла наладить дело просвещения крестьянства. Ее трудный путь от «Народной воли» до революции 1905 года, сибирская ссылка, ее исключительные личные качества, вера в народ стали залогом ее триумфального возвращения! С приездом, бабушка!».

Первыми, кто встретил Екатерину Константиновну на вокзале, были волонтеры ударного Севастопольского батальона смерти и их родные. Добровольцы спешили на фронт, где разворачивалось последнее наступление агонизирующей русской армии. Для Брешко-Брешковской фронтом были митинги и собрания, на которых она защищала дело революции.

Вскоре на вокзал прибыл С.А.Никонов, давний знакомый Екатерины Константиновны, и начался ее визит в Севастополь. Она побывала на кораблях «Свободная Россия» и «Георгий Победоносец», на заседании комитета партии социалистов-революционеров, в Балаклавском лазарете, выступала на митингах. Но, безусловно, центральным событием ее посещения стала манифестация 18 июня, организованная социалистическими партиями по случаю наступления на фронте.

Брешко-Брешковская Екатерина Константиновна (1844-1934). Из старинного шляхетского рода, участница рев. движения. В 1870-х ходила «в народ», маскируясь швеей или красильщицей. В 1874 арестована. В тюрьме, на каторге и в ссылке пробыла с 1874 по 1896. Одна из создателей и лидеров партии эсеров и ее Боевой организации. Участница рев. 1905-1907. С 1907 по 1917 вновь в тюрьме и ссылке. После Февральской рев. избрана в Предпарламент, открывала его первое заседание. Не приняла Октябрьской рев. и деятельности ее лидеров, участвовала в борьбе с Советской властью в Поволжье и Сибири. В 1919 эмигрировала.

В 14 часов от Графской пристани двинулась колонна демонстрантов. Впереди нее ехала машина, в которой сидели Брешко-Брешковская и Никонов, далее следовал оркестр, звучали революционные песни. По Нахимовскому проспекту, Большой Морской, вдоль которых стояли войска, шествие под красными знаменами направилось к Куликову полю. Здесь, в разных концах, поставили четыре автомобиля-трибуны. Наиболее яркие речи, по свидетельству очевидцев, произнесли Брешко-Брешковская и Борисов — член ЦИК Петроградского Совета. Екатерина Константиновна среди прочего вспоминала начало своей революционной деятельности — «хождение в народ»:

«В 1872 году ходила я по Киевской, Подольской, Черниговской, Херсонской губерниям, имела в котомке подробные карты этих мест. Однажды, в селе Тульчине Брацлавского уезда попросилась на постой в крестьянскую избу, а хозяйка заглянула в котомку и рассказала становому о диковинных бумагах, тут меня и арестовали в первый раз: в торбе не только карты, но и прокламации были. С тех пор я более сорока лет по тюрьмам и ссылкам».

Многие севастопольцы рукоплескали в тот день «бабушке русской революции». Но жил в Балаклаве человек, чей стаж в народовольческом движении был не намного меньше, чем у Екатерины Константиновны, только здоровье не позволяло не то что на митингах присутствовать, но и с постели подняться. Михаил Николаевич Тригони (1850-1917) балаклавцем стал не так давно. — лишь восемь лет назад, хотя по рождению был севастопольцем. Родился он в семье участника Отечественной войны 1812 года генерал-майора Н.И.Тригони. Мать Михаила — Ольга Михайловна, приходилась сестрой писателю К.М.Станюковичу. К революционному движению Михаил примкнул в 1875 году, после окончания Новороссийского университета. В 1879 году вступил в организацию «Народная воля», через год в Одессе создал народовольческую группу. Далее — участие в подготовке террористического акта против царя-освободителя Александра II, арест, суд и приговор — 20 лет каторги.

В 31 год Михаил оказался в каземате Петропавловской крепости; восемь лет отсидел з одиночной камере Алексеевского равелина. 12 — в Шлиссельбургской крепости. После освобождения сослан на о. Сахалин. В 1906 году приехал в Крым, жил в Бельбекской долине. В 1908 году власти разрешили ему поездку за границу: посетил Англию, Францию, где встречался с видным деятелем анархистского движения князем П.А.Кропоткиным.

Аспиз Евсей Маркович (1877-1968). За рев. деятельность был лишен права поступления в вузы страны. В заключении заразился туберкулезом. По рекомендациям врачей поселился в Балаклаве. Врачи предрекали ему скорую смерть, однако Е.М.Аспиз прожил только в Балаклаве 22 года, а всего — 91 год. В Балаклаве заслужил почет и уважение за профессионализм и бесплатный прием бедных людей. Студентом МГУ стал лишь в 1922. Окончил курс за три года, став фтизиатром. Обладал уникальной врачебной интуицией, точно определяя на глаз температуру и давление у пациента, по глазам ставил диагноз и т.д., в результате чего жизнь и деятельность его обросли легендами и слухами, впрочем, только положительными.

В последние годы М.Н.Тригони от революционной деятельности отошел, жил одиноко, донимали болезни. И умер он скоропостижно от апоплексического удара. На похоронах, кроме самых близких: брата и племянников, присутствовали С.А.Никонов, Е.М.Аспиз, а также В.А.Мякотин, который приехал в Севастополь прочесть несколько лекций.