IX. Западная философия в XX веке

Двадцатый век был несомненно самым сложным и противоречивым во всей мировой истории. С одной стороны, человечество достигло грандиозных успехов в развитии науки и техники. Произошел прорыв в космос, осуществлена высадка людей на Луне. В ряде стран (главным образом западноевропейских и североамериканских) достигнут высокий уровень благосостояния большинства населения. Но с другой стороны, произошли две невиданные по масштабам, смертоносной и разрушающей силе, войны. Не прекращались кровавые конфликты, возникающие на социальной, национальной, религиозной и криминальной почве. Многие народы (в основном на африканском и азиатском континентах) продолжают пребывать в бедности и нищете. В разряд глобальных перешли демографическая и экологическая проблемы.

Естественно, что все эти реалии века воздействовали на философскую мысль, обусловливая ее многообразие сложность, смысловую неоднозначность и глубину. При этом надо иметь в виду, что большинство современных философских направлений, течений, тенденций, школ и т.п. возникло еще в XIX в. или на рубеже позапрошлого и прошлого веков, и сегодня переживает вторую, а то и третью стадию в своем развитии, что в некоторых случаях обозначается приставками - определениями «нео» и «пост» (к примеру, неопозитивизм, постпозитивизм). Если же обратить внимание на такую влиятельную современную философию как неотомизм (официальная теологическая доктрина католицизма), то она представляет собой обновленный вариант схоластики Фомы Аквинского (жившего, напомним, в XIII в).

Подобно тому, как мы различаем классическую науку (скажем, ньютоновскую физику и механику) и науку неклассическую (физику элементарных частиц и квантовую механику), подобно этому есть все основания сопоставлять классическую философию XVIII - XIX вв. и современную неклассическую философию.

Классическая философия зиждилась на принципах разума. При том разум понимался и как мыслительная деятельность индивидуального сознания, оперирующего понятиями обыденного опыта, и как деятельность интеллекта, поднимающегося над миром обыденных представлений («разум» в наиболее употребительном значении слова), и как продукты этой деятельности в виде вне надиндивидуальных духовных сущностей (узловых понятий, идей, теорий, норм, принципов и т.п.). У Гегеля разум выступал как синоним целесообразности, закономерности вообще и как синоним эволюции природы и прогресса в обществе в особенности. В соответствии с таким отношением к разуму возвышалась роль науки и самой философии как его носителей и наиболее адекватных выразителей.

В этой рациоцентрической тенденции было нечто романтическое, а именно, вера в безграничные возможности человека и человечества, наделенных способностью мыслить и совершенствовать мир. Но события второй половины XIX века и в особенности XX столетия поколебали эту веру: в чисто интеллектуальном смысле человечество стало умнее (успехи науки в техники поражают воображение), но счастливее от этого не стало. Данное обстоятельство послужило социально-исторической предпосылкой к пересмотру рационалистической традиции в новой (неклассической) философии.

Другая предпосылка заключалась в достижениях наук о человеке, в частности психологии. Именно эта наука показала, что сводить дух к разуму - значит упрощать объект исследования. В психике человека немалую роль играют нерационально-бессознательные элементы - инстинкты, интуиция, чувство, воля, которые, конечно, и раньше не оставались без внимания, но все-таки недооценивались.

Пересмотр рационалистической традиции начался не вдруг, «плацдармы» нового взгляда наметились в самой классической философии. Так уже Кант отдавал предпочтение практическому разуму (морали) перед теоретическим (наукой), а марксизм (который в строгом смысле, конечно, не относится к классике, но генетически связан с ней) выпятил роль практики не только как инструмента познания, но целостной деятельности, соответствующей сущности самого человека (не сознание само по себе - главный атрибут человека, а его способность на основе сознания преобразовывать мир).

Первым философским трудом, созданным вне классической традиции, считается книга немецкого мыслителя А. Шопенгауэра (1788 - 1860) «Мир как воля и представление», написанная и изданная в «классический период», но долгое время не привлекавшая внимания сообщества философов и всех интересующихся философией. В ней автор решительно противопоставляет разуму волю. При этом он как бы объективирует (гипостазирует) волю, т.е. отрывает от психики отдельного человека, квалифицирует ее в качестве всеобщего начала, «опрокинутого» на мир. Сам мир у Шопенгауэра стал «волей и представлением», неподдающимся рациональному объяснению.

Другой крупный немецкий философ неклассического направления Ф Ницше (1844 - 1900) также отдает пальму первенства воле перед разумом, но волю он трактует более специфично: «воля» Ницше - это «воля к власти», через которую только и можно понять жизнь. Любые проявления живого - от жизни растения до жизни человека - предстают у Ницше как стремление к достижению максимума власти (напрашивается аналогия с биологическим понятием борьбы за существование).

Шопенгауэр и Ницше, делающие ставку на деятельностно-волевое начало в мире, выступают представителями так называемой «философии жизни». Еще одним ярким выразителем той же философии признается французский мыслитель А Бергсон (1859 - 1941), сместивший акцент на целостное понимание жизни как непрерывного и неподвластного разуму творческого процесса становления субъекта. Ввиду расплывчатости и неопределенности понятий такой философии каждый, интересующийся ею, вычитывал в ней что-то свое. Но главное, что ее, как говорится, «читали», ибо она соответствовала сложностям века, драматизму разворачивающихся в мире событий.

Прямую или косвенную связь с «философией жизни» имеют и другие философии XX в. - прагматизм, фрейдицизм, персонализм, экзистенциализм, философская антропология (последние три направления получили наименование «философии человека»). Наличествующая во всех этих философиях критика разума приобрела относительно самостоятельное значение и содержательно оформилась в иррациональных, мистических и даже откровенно оккультных (колдовских) учениях, отразивших духовную растерянность мирового сообщества перед лицом ряда эпохальных драматических и трагических перипетий своей истории на исходе второго тысячелетия новой эры. Среди подобных учений выделим творчество Е. Блаватской (русской по происхождению, но связавшей значительную часть жизни с заграницей) и Р. Штейнера, основавших свои международные мистико-теософские общества.

Парадокс, однако, состоит в том, что старая рационалистическая традиция в философии отнюдь не сошла на нет, а продолжала не только существовать, но с формальной стороны, даже развиваться и приобретать новые «ипостаси» (проявления). Основанием для этого явилась новая волна преувеличенных ожиданий от прогресса науки и техники, начавшаяся вместе с революцией в физике в конце XIX в. и перекрытая новейшей волной с середины XX в, когда стала развертываться современная НТР. В такой обстановке возник мировоззренческий взгляд, получивший наименования сциентизма (от англ. «сайенс» - наука) и техницизма, согласно которому научно-технический прогресс сам по себе благополучно разрешит все социальные, национальные и иные противоречия мира какими бы драматическими и острыми они ни были. Род же философии, сформировавшейся на этой почве, приобрел наименование позитивизма. Переходя к более конкретному рассмотрению современных западных философий, начнем именно с этой философии - по той причине, что, во-первых, позитивизм, пусть формально, но продолжает линию классической философии; во-вторых, потому, что зародившись ранее ряда других учений (например, экзистенциализма), он выдержал несколько этапов в своем развитии и не исчерпал своих потенций до настоящего времени; наконец, в третьих, вследствие того, что наибольшее распространение он получил в образованной среде, причем преимущественно у людей с естественнонаучным и техническим образованием.

Итак, позитивизм возник во второй половине XIX в. в период бурного развития науки и техники и в процессе отпочковывания от натурфилософии конкретных наук. На пике этого процесса некоторым умам стало казаться, что от философии, в привычном ее понимании, почти ничего не осталось, она уподобилась шекспировскому королю Лиру, который раздав детям собственные земли, перестал тем самым быть королем. Необычность момента заключалась в том, что взгляд, провозгласивший кончину философии и приветствовавший такой ее исход, сам стал философией.

Более конкретная аргументация позитивизма сводится к следующему Посылка первая: философские положения надо подвергнуть проверке методами строгой науки, чтобы убедиться, являются ли они научными.

Можно ли, согласиться с подобным утверждением? Согласиться можно, но с оговоркой (ее мы уже дважды делали в иной связи): хотя философия несет объективное содержанке (тем более, что опирается на выводы конкретных наук), сама по себе она не наука, а относительно самостоятельная форма духовного освоения мира.

Посылка вторая; научные положения - это есть суждения о фактах, факты могут быть простыми или сложными, но последние так или иначе поддаются разложению на простые, именуемые позитивистами атомарными фактами, подлежащими выражению в элементарных (по терминологии позитивистов, протокольных) суждениях,

И это утверждение можно принять лишь с поправкой: без фактов наука, конечно, немыслима, но только к фактам никакую научную дисциплину свести невозможно (наука - это факты и строящаяся на фактах теория).

Посылка третья: любой атомарный факт можно подвергнуть конкретно-чувственной проверке (верификации), к примеру, суждение «Идет дождь», фиксирующее факт наличия дождя, проверяется взглядом из окна на улицу - идет или не идет дождь.

Опять-таки, и в этом случае требуется немаловажное уточнение: конкретно-чувственная очевидность может, конечно, служить критерием правильности суждения о фактах, но применение этого критерия ограниченное: универсальным (хотя и не абсолютным) критерием истины в познании выступает практика, применяемая в прямой или опосредованной форме.

Но позитивизм, как это понятно уже из контекста, подобных возражений не принимает, и, прилагая к философии свою «мерку», приходит к следующим выводам. Философия не имеет дела с фактами, тем более с атомарными; ее положения нельзя свести к протокольным суждениям и нельзя подвергнуть верификации; поэтому философские вопросы (типа «Что первично, что вторично?», «Что такое добро и зло?», «Что такое человек?», «В чем смысл жизни и смерти?» и др.) - это псевдовопросы; ответы на них нельзя ни доказать, ни опровергнуть; остается одно - отказаться от этих вопросов.

Подобные выводы уязвимы для критики. Философия тоже опирается на факты, но в основном на факты общего плана, а также на теоретические положения наук. Философские утверждения, подобно научным, поддаются проверке на истинность, но более сложным образом, чем простейшие суждения о чувственно-осязаемых объектах. Росчерком же пера философские проблемы не «закрыть», ибо они реальны, по-своему актуальны и остры и люди всегда будут размышлять над ними.

В этом месте, условно полемизирующий с нами позитивист, прервал бы направленную против его философии аргументацию и сказал: «Позвольте, мы не против философствования вообще, а против старого, умозрительного философствования за новое позитивное (отсюда и наименование этой философии - позитивизм. – Ю.Т.)». Далее позитивист попытался бы доказать, что философия должна заниматься не тем, чем она занималась до сих пор, а логическим анализом «языка науки», т.е. правилами построения протокольных суждений в их соотнесении с атомарными фактами. Иными словами из предмета философии предлагается изъять все мировоззренческие проблемы, сведя философское сознание и философское познание к формальной логике.

Прервем, однако, критику позитивизма и обратим внимание на его сильные стороны. Как уже указывалось, одной из существенных функций философии является функция всеобщего метода познания. Позитивизм, исповедуя научность, нацеливал науку на максимальную объективность и тем самым способствовал устранению из науки ненаучного содержания, которого в ней хватало и в Новое время, не говоря уже о более ранних эпохах (например, апелляция к богу и Священному писанию - наряду со ссылками на факты и опорой на математические выкладки, нечеткое различие астрономии и астрологии, химии и алхимии и т.п.).

Позитивизм содействовал устранению как из науки, так и из самой философии разного рода идеологических и политических спекуляций, которых там было в избытке и в период становления позитивизма, и в более позднее время. Приведем на этот счет два примера. В гитлеровской Германии разделяли физику на «еврейскую» - ложную (к ней, между прочим, относили и А. Энштейна с его теорией относительности) и немецкую (арийскую) - «подлинную», «истинную» физику. В Англии той поры ничего подобного даже представить себе было невозможно, и не только потому, что эти страна оставалась демократической, но и вследствие того влияния, которое приобрела в ней позитивистская философия.

Другой пример касается нашей страны. «Лысенковщина» в биологии, гонения на генетику и кибернетику в 40-е - 50-е годы («буржуазные лженауки»), само употребление понятий типа «социалистическая наука», «капиталистическая наука» (они имели хождение вплоть до конца 80-х годов) стали возможны не только в условиях господства советской политической системы, но и вследствие отсутствия тех умонастроений, которые могли бы сформироваться под влиянием «позитивной» философии (сама эта философия объявлялась «буржуазной» и «реакционной»).

Позитивизм способствовал становлению конкретных социальных исследований (социологии), в том числе через применение метода анкетирования населения и другие позитивные методы. В своем генезисе позитивизм и социология вообще нераздельны: сам термин «позитивизм» ввел в обиход французский философ О. Конт, причем, как раз в связи с поставленной им задачей освободить науку об обществе от надуманных бессодержательных схем, идеологических и прочих ненаучных влияний.

Установка позитивизма на изучение «языка науки» благоприятно отразилась на становлении новой научной дисциплины - математической лингвистики и на развитии математической логики (в 30-е - 40-е годы наиболее крупные позитивисты были, как правило, людьми профессионально разбирающимися в логике и математике).

Наконец, принципы «позитивного» подхода к действительности оказались полезными при составлении различного рода тестов на определение склонности людей к тем или иным профессиям, степени профессиональной пригодности работников, а также на выявление уровня знаний учащихся и студентов по различным учебным дисциплинам.

Вернемся, однако, к критике рассматриваемой философии. Прежде всего укажем, что наряду с действительными услугами, которые позитивизм оказал науке, в его активе значится и «медвежья услуга». Выше мы уже обращали внимание на то, что никакую науку нельзя свести только к фактам, тем более атомарным, а теоретические положения невозможно изложить, пользуясь лишь протокольными суждениями. Но дело не только в этом. Любой цикл фундаментальных наук - физических, химических, технических и т.п. - в своих предельных обобщениях, т.е. на уровне самых высоких абстракций выходит на мировоззренческие проблемы и смыкается с философией в ее традиционном (а не позитивистском) понимании. Бороться с мировоззренческими проблемами - это в конечном счета означает бороться с самой наукой. Не так скоро, но все-таки серьезные ученые это поняли и стали скептически относиться к позитивному.

Во-вторых, позитивизм ни много ни мало поднял руку на мораль. Ведь с его точки зрения получалось, что наиболее общие моральные проблемы - о добре и зле, справедливости, достоинстве и чести и др. - это псевдопроблемы, научно решить их нельзя, а все, что не поддается научному доказательству, по меньшей мере сомнительно. Ввиду принципиальной важности этого вопроса остановимся на нем подробнее.

Вот, к примеру, по какой схеме строит свою этическую (фактически аитиэтическую) аргументацию так называемый логический позитивизм (А. Айер, Г. Райхенбах, Р. Карнап и др.), пик популярности которого (особенно в Англии) пал на предвоенные годы. Возьмем фактуальное суждение (т.е. суждение, выражающее факт. -Ю.Т.) «Фашизм - есть политический режим» и соотнесем его с моральным, говоря шире, ценностным суждением «Фашизм - есть зло». Второе суждение логически не выводится из первого (имеется ввиду не обычная житейская, а формально-символическая специальная логика. -Ю.Т.) и потому выражает всего лишь эмоции говорящего, не имеющие объективного критерия (отсюда название этической концепции логического позитивизма- эмотивизм). При этом сам говорящий никогда не может быть уверен в том, что его эмоции адекватно выражают собственные потребности и желания.

Здесь допущена та ошибка, что вопрос об исторической оценке фашизма - это не вопрос формальной логики, это мировоззренческий вопрос и зло, принесенное человечеству фашизмом, доказывается не с помощью логических значков и формул, а посредством всей совокупности фактов преступной деятельности фашистов (на Нюрнбергском процессе перечни этих фактов и свидетельства, подтверждающие их подлинность, составили десятки томов). Как говорил Ленин (хотя его сейчас не принято цитировать), мировоззренческие проблемы доказываются или опровергаются не парой фокуснических фраз, а многострадальным историческим опытом человечества.

Все это можно было бы отнести к области курьезов, если бы подобные взгляды не отражались на умонастроениях ученых - «конкретников». В период разработки ядерного оружия среди части западных физиков было распространено мнение, что наука - нравственно нейтральна и не дело ученого беспокоиться о том, как будут применяться результаты его труда. В частности, один из «отцов» американской водородной бомбы Э. Тэйллер публично заявил, что совесть - категория не научная, и ученому нечего на нее оглядываться. И только трагические взрывы над Хиросимой и Нагасаки внесли определенный перелом в мировоззрение ученых-ядерщиков. Вслед за этими взрывами, а также за другими фактами антигуманного применения достижений науки - стал заметно падать авторитет позитивизма: когда человечество смотрит на науку не только с тревогой, но и с надеждой, не может пользоваться популярностью философия, объявляющая истину нейтральной по отношению к добру.

И еще об одной характеристике позитивизма, заслуживающей критической оценки. В какой-то мере под влиянием этой философии в 20-е - 50-е годы на Запале, в том числе в США, принижалось значение гуманитарного образования, как «не вполне научного». От этого теряла не только общая культура людей, но в конечном итоге наносился ущерб профессиональной (естественнонаучной и технической) подготовке специалистов. И только на исходе 50-х годов в США и других западных странах спохватились и стали лихорадочно наверстывать упущенное (в немалой степени под влиянием научно-технических и культурных достижений бывшего СССР).

---------------------------------

Пратматизм. Если позитивизм можно назвать «философией науки», то к прагматизму больше подходит определение «философия практики». Возникла эта философия в конце XIX в. в США. Основатели и главные представители - Ч. Пирс, У. Джеймс, Д. Дьюи - при обосновании своих взглядов исходят из факта непостоянства и изменчивости окружающею мира, в том числе мира человеческих отношений. По их мнению, такой мир нельзя познать глубоко, т.е. на сущностном уровне, а индивидуальный и групповой опыт людей, действующих в этом мире, есть всего лишь восприятие и переживание ими совокупности неожиданно возникающих уникальных ситуаций.

Подобная цепь рассуждений выливается у прагматистов в оригинальное («прагматическое») толкование истины: истина есть то, во что нам лучше, или, если хотите, выгоднее верить, т.е. истина отождествляется с полезностью (способностью наш их знаний отвечать нашим интересам).

Не следует, однако, отвергать с порога подобный образ мышления, ведь в конце концов знания действительно нужны человеку и человечеству не сами по себе, а ради лучшего обустройства природной и социальной среды (практика - не только основа познания и критерий истины, но и цель познания). Вместе с тем, конечно, абсолютизация значения момента полезности познания способна далеко увести познающего от адекватного отражения предмета познания («Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман», - писал поэт, но обман бесконечно «возвышать» не может).

Прервем, однако (как и в случае с позитивизмом), критику прагматизма и обратим внимание на его достоинства. Эта философия не случайно родилась в США - классической стране свободного рынка и делового предпринимательства. В американском обществе жила потребность в такой философии, которая служила бы духовным путеводителем по неизведанным и непредсказуемым путям рыночных отношений. И функцию удовлетворения рассматриваемой потребности философия прагматизма в той или иной степени выполняла. Можно сказать, что прагматизм вывел на уровень философских обобщений практику конкурентной борьбы и буржуазного предпринимательства. Положительно повлиял прагматизм на американскую педагогику и всю систему воспитания молодежи, ибо приблизил то и другое к жизни, к труду и деловой атмосфере (педагогика прагматизма способствовала отделению в США религиозного воспитания от светского).

Вместе с тем прагматизм (мы вновь переходим к его критике) содействовал чрезмерной прагматизации образования и повседневного поведения людей и в этом своем качестве сомкнулся с позитивизмом. Натаскивание на специальность без достаточной общекультурной подготовки в конечном счете вредит, как мы уже указывали, задаче глубокого овладения специальностью, а абсолютизация момента «выгодности» общения наносит вред человеческому общению как таковому (правда, к чести американской духовной традиции отметим, что с 20-х годов в США стала быстро приобретать популярность доктрина «человеческих отношений», возвышающая самоценность общения).

Фрейдизм О фрейдизме можно говорить в трех смыслах: 1) как о методе медицинской терапии; 2) как о психологической школе; 3) как о типе философствования. Но характеризуя философию фрейдизма, трудно отвлечься от фрейдистской психологии, ибо грани между той и другой зыбки, подвижны.

Основатель учения - австрийский врач-психиатр З.Фрейд (1856 - 1939) - фигура весьма почитаемая на Западе (исследования по методу Фрейда активно велись в России, но в конце 20-х годов, были «закрыты» как «противоречащие марксизму»). У этого мыслителя прежде всего привлекает предложенная им новая психологическая концепция личности. В человеческой психике выделяет три слоя: «Я» - осознание собственной индивидуальности; «Сверх (супер) - Я» - осознание своей социальности; «Оно» - бессознательное начало. Собственно, неосознанные моменты, по Фрейду, содержатся и в «Я» и в «Сверх - Я», но в основном они все-таки сосредоточены в «Оно», учение о котором составляет суть фрейдизма.

Фрейда называют Колумбом бессознательного. Конечно, и до него писали о бессознательном, но лишь как об отключении или потере сознания (при травме, нарко- и алкоопьяненни. сне, гипнозе и т.п.), но никто не пытался осмыслить всерьез бессознательное - как наличную данность психики человека, которая способна воздействовать на его образ мыслей и действий, о чем он сам может даже не подозревать. В свете признания бессознательного (во фрейдистском понимании) человек предстал много сложнее, чем он мыслился до сих пор, соответственно, более сложными стали представляться детерминанты (побудители) его деятельности.

По мнению Фрейда ядро бессознательного составляет инстинкт к жизни, который он сводил к половому инстинкту. Все разнообразные жизненные проявления человека, в том числе творческие (художественные, научные), а также религиозность, стремление к власти, патологические наклонности и т.д. и т.п. австрийский мыслитель склонен был рассматривать как прямое или косвенное (сублимированное) выражение этого инстинкта. В свете данных современной науки и историческою опыта человечества не подлежит сомнению, что всякая попытка свести все богатство человеческой натуры к одной какой-либо доминанте (причине, основанию) в конечном счете обречена на неудачу. Вместе с тем у Фрейда находим немало тонких наблюдений о механизме действия бессознательного и проявлениях человеческой психики вообще, которые он более или менее эффективно делает| предметом философского размышления.

Учение Фрейда по своему гуманистично. Ведь оно всем своим содержанием как бы утверждает, что прежде чем человека к чему-то побуждать или что - то от него требовать, его надо постараться понять (тем более, что сам он себя понимает подчас не так глубоко, как ему кажется). А с пониманием может измениться и отношение к человеку (к примеру, в немалой степени благодаря фрейдизму так называемая нетрадиционная половая ориентация давно уже рассматривается на Западе не как социальная, а как биологическая патология, и не преследуется законом).

Экзистенциализм (от лат. «экзистенция» - существование) - наиболее утонченная и престижная послевоенная философия особенно во Франции и Германии (виднейшие представители - К. Ясперс, Г. Марсель, М. Хайдеггер, Ж П Сартр, А. Камю) Эта философия отмечена печатью надрыва, трагизма и в самом общем плане она отражает острейшее противоречие XX в.: между развитой, образованной, творческой личностью и неблагоприятными, стесняющими ее свободу, обстоятельствами жизни и деятельности.

Философия, с точки зрения экзистенциалистов, должна заниматься не проблемами познания и науки (как в позитивизме), и не проблемами делового преуспеяния (как в прагматизме), а исключительно вопросами индивидуального бытия человека (его существования). Окружающий человека мир, по характеристике экзистенциалистов, чужд и непонятен ему и человек как бы заброшен в этот мир: он не находит с ним благоприятных контактов, не говоря уже о гармонии, а потому испытывает страдание и страх. Но человеку надо не бежать от этого мира (бежать-то некуда), а напротив, идти ему навстречу и стараться полнее ощутить его («чем хуже, тем лучше»).

Большое место в философии экзистенциализма занимает тема свободы. Но экзистенциалистская свобода - это не борьба за достойные условия существования, за творческую самореализацию, за практическую свободу и т.п., а исключительно духовный акт выбора самого себя, открытое и смелое (фактически фатальное) принятие собственной экзистенции.

На формирование экзистенциализма большое влияние оказала вторая мировая война, в особенности та ситуация, которая сложилась во Франции сразу после ее капитуляции перед фашистской Германией (когда англичане, завершив Дюнкерскую операцию, спрятались за Ламаншем, когда Де Голль еще не стал собирать патриотов в Северной Африке, а США и СССР еще не вступили в войну). Внутри страны началось Движение Сопротивления. Впоследствии некоторые французские интеллигенты говорили, что вступая в это движение, они выбирали не Родину (она представлялась им тогда потерянной) и не будущую свободу (они не верили в нее), они выбирали самих себя: пусть все вокруг бессмысленно и безнадежно, по вопреки обстоятельствам, доводам разума и т.п. я поступаю так, а не иначе, и это есть утверждение моей экзистенции, моего «Я».

Социальные, общественные проблемы экзистенциалисты переводят в индивидуальный, личностный план. С их точки зрения, если говорить по большому счету, никто и ни что не может принудить человека поступать против его воли («каждый выбирает свою судьбу сам»).

Здесь мы подошли к важному вопросу: как относиться к подобной философии? Вполне очевидно, что относиться надо не просто с пониманием, а с глубоким осознанием личной причастности к экзистенциалистской проблематике. Быть или не быть собой - этот выбор встает перед любым человеком и каждый из нас так или иначе решает вопрос о своей экзистенции. Философия экзистенциализма выражает мировоззренческий смысл единственности и неповторимости каждой личности и ее индивидуальной судьбы.

Продолжая и развивая одну из традиций русской философии XIX в., экзистенциалисты продуктивно используют для выражения своей философии художественную литературу. В частности, относительно Камю и Сартра можно сказать, что в их творчестве художественность и философичность слились органично (оба, между прочим, лауреаты Нобелевской премии по литературе, правда, Сартр отказался от премии, протестуя против того, что в тот год эта премия не была присуждена М. Шолохову). В России популярностью пользуется экзистенциалистская повесть японского писателя Кобо Абэ «Женщина в песках» (театральная постановка по этой повести, осуществленная в 1996 году Омским драматическим театром, была признана «постановкой года»). Из российских художников слова в ярко выраженном экзистенциалистском ключе пишет лауреат Букеровской премии В Маканин.

--------------------------

Неотомизм. Как уже указывалось выше, эта философия является официальной теологической доктриной современного католицизма, а с содержательной стороны представляет собой модернизированный вариант схоластики Фомы Аквинского с сохранением ее основных положений (в том числе концепции двойственности истины). Наиболее видные представители - Ж. Маритен, Э. Жильсон, К. Ранер, Ю. Бохеньский, Г. Веттер.

При характеристике неотомизма важно отметить, что он в некотором роде противостоит наступлению иррационализма на разум. Мир, в понимании неотомистов, не бессмысленен, и, тем более не абсурден: во всей системе мироздания есть некий сокровенный (божественный) смысл и человек, должен стремиться полнее постичь его, воспринимая эту задачу с оптимизмом и надеждой.

Ощутимое новшество, которое внес неотомизм в томизм - это определенное смещение внимания с бога на человека (отнюдь не в ущерб богу), в чем видится влияние реалий современного мира на философию (даже самую теоцентричную).

Философы неотомисты - почтенные господа, обладающие солидной богословской, собственно философской, а часто и естественнонаучной подготовкой. Труды их не рассчитаны на рядового читателя. Они представляют собой как бы стабилизационный фонд католической духовности, который непосредственно востребывается далеко не всегда, но указанную функцию исправно выполняет.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Алексеев П.В. История философии. – М., 2005.

2. Алексеев П.В., Панин А.В. Философия. – М., 2001, Раздел II.

3. Асмус В.Ф. Античная философия. – М., 1976.

4. Введение в философию / Под ред. И.Т.Фролова. – М., 1990. Ч. I.

5. Голубинцев В.О., Данцев А.А., Любченко В.С. Философия для технических вузов. – Ростов-н/Д, 2004. Гл. 3.

6. Губин В.Д. Философия. – М., 2005, Введение, § 6.

7. История философии в кратком изложении. – М., 1991.

8. Канке В.А. Философия. – М., 2003, Ч. I.

9. Нарский И.С. Западно – европейская философия XVII века. – М., 1974.

10. Родчанин Е.Г. Философия для технических вузов. – М., 2004, Ч. I.

11. Философия. /Под ред. В.П. Кохановского. – Ростов-н/Д, 2001, Гл. II.

12. Философия. Университетский курс / Под ред. С.А. Лебедева. – М., 2003, Гл. 1.

13. Философия / Под ред. В.Л. Калашникова. – М., 2003, Раздел V.

14. Философия в вопросах и ответах / Под ред. А.П. Алексеева. – М., 2004, II-XVII.

Юрий Никифорович Тундыков