1.1.3 Балаганы

Балаганы – это основное и самое привлекательное сопровождение праздничной площади, хотя не всегда доступное увеселение. Балаганы - лицо гулянья. Подтверждением тому выступают многочисленные этнографические лубочные собрания с панорамными видами на украшенную площадь, где возле балаганных построек толпятся будущие зрители. Фигурки людей, хорошо проработанные, выражают всеобщее оживление и радость. Листы, расцвеченные чистыми и звонкими красками, как нельзя лучше передают многослойный праздничный колорит (рис.7).

Считается, что появление слова «балаган» в русском языке восходит к временам золотоордынского ига; у тюркских племен оно обозначало легкую верхнюю пристройку дома [1]. В XIX веке за ним закрепляется основное значение – разборный временной павильон для торговли. Применительно к театрализованным зрелищам это слово употребляется со второго десятилетия XIX века. Однако сама история представлений данного типа в России начинается с XVIII века, когда в городах во время ярмарок и гуляний разыгрывались простые адаптированные в интермедии лубочные сюжеты для публики.

Множественны записи и гравюрные свидетельства XVIII века, рассказывающие, что моду на комедиантов, умевшим ходить по веревке, держать равновесие на лестнице и одновременно играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, привили заезжие артисты, гастролировавшие в России и обслуживающие ярмарки и гулянья в самых глухих уголках страны. Их праздничный наряд, музыкальный набор инструментов, (излюбленнейшие мотивы - это волынки и дудки), демонстрируют гравюры того времени, выполненная с французского оригинала, как, например, «Фарнос-красный нос» (рис.8), «Петруха Фарнос» [17].

Конечно, были и русские артисты в труппах крепостных театров, владеющие актерских и цирковым ремеслом, выступления их, по началу, не были массовыми и широко распространенными. Однако к началу XVIII столетия популярность крепостных театров возросла настолько, что практически у всех богатых помещиков была своя актерская труппа, которая разыгрывала представления на специально установленных подмостках в доме или во дворе. Репертуар был самый разный и определялся, конечно же, вкусом хозяина и модными веяниями того времени. Не скупились помещики и на богато расписанные декорации, украшение костюмов, не брезговали лубком, перенося в реальное театральное действо сюжеты этих гравюр.

Постепенно из личных представления превращаются в общественные, становясь доступными для горожан. Некоторые театральные труппы, например, Шаховского, Шереметева, становятся весьма значимыми зрелищными явлениями [18].

Со временем помещичий театр прекращает свое существование, уступая место балаганам, в которых участвуют те же крепостные артисты, исполняя ведущие роли, поскольку еще при дворе своих хозяев прошли серьёзную школу актерского мастерства, изучая манеру игры иностранных профессиональных исполнителей, и одновременно знакомясь с русскими и европейскими классическими литературными произведениями.

Программа и балаганных и крепостных представлений очень схожа. Вначале исполняли балет-пантомиму о геройских подвигах по мотивам батальных гравюрных сцен, как, например, в произведении «Разбойники Средиземного моря, или Благодетельный Алжирец» [11c.76]. Затем действо продолжают разнохарактерные русские песни, мазурка, тирольские арии. После этого выступали с отдельными номерами трюкачи и силачи, проделывая разные удивительные фокусы-штуки. В завершение звучали бодрые партикулярные песни и припевы духового оркестра.

В первой половине XVIII века во время традиционных народных гуляний начинают показывать комедии итальянских трупп commedia dell'arte [19]. Главными действующими героями комедии масок были Коломбина, Пьеро и Арлекин - и с той поры истории об этих персонажах надолго и прочно входят в основной репертуар балаганов, а позже и вовсе выделяются в отдельный самостоятельный жанр, названный арлекинадами. Эти представления подкрепляются обширным визуальным рядом, заимствованным у европейцев. Наши мастера-граверы неизменно переняли сюжеты с участием этих героев и их характеры: вселенскую печаль Пьеро, язвительную игру со смертью Арлекина, простую беззаботность Коломбины.

Вообще, в то время городской массовый зритель мог видеть в русских праздничных театральных выступлениях отголоски сценического искусства трех стран: итальянской комедии масок, серьёзной немецкой комедии, и французского ярморочного лицедейства.

Помимо влияния европейских интермедий, облик русских балаганных представлений сформировался и благодаря школьному театру, легкомысленные сценки которого разыгрывались в перерывах между обстоятельными драматическими историями и непродолжительными пьесами. Очевидна их связь с устным народным творчеством. Сюжет этого комического жанра прост, а содержание в виде шуток, потех, анекдотических мотивов бытовых лубочных сценок, шутовское высмеивание излагалось простым языком, доступным для малограмотного населения. «Спектакли школьного театра в XVIII веке шли и вне стен учебных заведений, и именно в этих условиях зрители отдавали предпочтение острым, веселым бытовым сценкам-интермедиям. Динамизм, образный живой язык, игра со зрителем – необходимые составные части сценической структуры интермедий, так же как и наличие умного слуги или «дурацких персон», популярность которых, кстати сказать, поддерживалась широко вошедшими в культуру, в быт народа потешными лубочными картинками» [19c.23].

В качестве примера покажем лубок, где изображены гаер со свахой .Их комическая беседа стала основой пьесы «Гаерская свадьба» [20c.103]. Эта история о неудачливых женихах, наивных воздыхателях, суетливых богатых родителях, хитрых и проворных свахах. В зависимости от настроения рассказчиков, акценты могли расставляться по-разному. Сильная сторона таких пьес - это, прежде всего, неприкрытые двусмысленные шутки, находившие горячую поддержку у зрителя, призванные поддержать массовое праздничное веселье.

Наконец, нельзя обойти и такое зрелищное явление как комические пьесы для демократических низов, которые играли в любительских спектаклях. Молодые мужчины, слуги и другие на основе жанровых графических листов сатирического характера, лубочных иллюстраций басен («Откупщик и сапожник», «Слон и Моська») (рис.9), харАктерных пьес, разыгрывают забавные каламбуры «при коих арлекин или дурак всегда бывает» [17c.120] наисмешнейшим образом, кощунственно, по-народному приторно. Удивительное то, и воспоминания это сохранили, что малейшие жесты актеров соответствовали характеру графики. Собиралось подобное общество в деревянных бедных хижинках; входная плата составляла 5 копеек. Участники смешных праздничных игрищ как бы соревновались в скорости, мастерстве, озорстве, силе. По своей сути, разыгрываемые сцены такие же балаганные представления. Это описание-пример доказывает, сколь прочно укрепились балаганы, насколько обязательными они стали в традиционной праздничной ярмарочной среде.

Любовь публики к экзотическим сюжетам, чудесам и диву, «невиданному» и «неслыханному» отражалась не только в сюжетах лубочных картин, курьёзных объявлений и афиш, завораживающих видах косморамщиков. На этом строилась программа представлений. Показывали теленка с двумя головами, африканских мальчиков-дикарей, египетских фараонов, человека с железным желудком, выпивающего рюмку скипидара. Оглушительный успех вызвал привезенный слон из Персии или скелет ост-индского кита, внутри которого играл оркестр из 24 музыкантов.

Были и классические трюковые постановки, имевшие неизменный успех. Например, «Дама-паук» отвечала на вопросы, подмигивала залу. С помощью зеркал и черной материи создавался как будто невероятный природный эффект. Демонстрация шулерских карточных приемов всегда пользовалась особым спросом особенно у людей дурных наклонностей. Или показ людоеда-цейлонца, обмазанного жиром и потрохами и заживо поедающего голубя. Такие хрестоматийные номера могли за раз поправить денежные дела труппы.

Очень часто владельцы прибегали к мошенничеству, обещая одно и показывая совершенно другое. Афиша не соответствовала настоящему содержанию. Нанятые раешники-рекламщики так же за плату одурачивали людей. Народ выходил в полной растерянности, но возмущался недолго, праздничное радостное настроение все сглаживало. С другой стороны такие абсурдиские нелепости, шутки, фамильярное обращение принимались с радостью, лишь бы обман был обставлен остроумно - стихия народного праздника подразумевала подобные мистификации. Так, в шуточном домике на марсовом поле за 10 копеек предлагали почувствовать, что же такое египетская тьма. Зазывалы просили вымыть руки перед началом сеанса. Толпа окунала руки в таз, свет выключался. Наступала тьма. И тут раздавался голос ведущего, сообщающего о том, что это самая темная тьма в Египте, и что представление окончено и выход напротив[22].

Благодаря газетным статьям «Северной пчелы» [22c.168]известен репертуарный набор балаганного дела в Петербурге в первой половине XIX века. Перечислим некоторую часть зрелищной программы на примере самого известнейшего комедийного дома, долгие годы принадлежавшему Леману. Помимо романтических и сентиментальных сценок о Коломбине, Пьеро и Арлекине, коих много, в его шатре показывают сценки по мотивам древнегреческих и римских мифов, рассказывают о силе и мощи Тезея, Геракла, Прометея, Ромуле и Реме. Фокусники показывают неведанные до этого световые и шумовые опыты. Демонстрируются собачьи комедии, выставлены множество косморамических видов, а в центре павильона расположен огромный макет Константинополя.

Леман следовал вкусам своего времени, его Пьеро, обсыпанный мукой, встречал зрителей еще с улицы. Современники отмечали, что представления добры, дома терпимости и тюрьмы по ходу пьесы превращаются в розовые беседки, умерших возвращают к жизни, отрубленные головы вновь оказываются на своих местах, черти и скелеты пляшут. Арлекинов своих он заставляет путешествовать в бутылку, из бутылки в барабан, из барабана в кофейную мельницу и т.д.

К концу 1830 года наряду с итало-французкими мимонадами приходят и русские, поддерживаемые печатью и правительством. Национальные образы и атрибуты стали очень востребованы: Бова Королевич, Соловей-разбойник, Кащеюшка, Змей трехголовый, Жар-птица, длинноволосые русалки, Полка-богатырь, наливные молодильные яблочки, живая и мертвая водица. Устроителем праздненств кажется, что зрелище и возврат к народному, своему, родному, должен возбудить общее любопытство [23].

Включение этих персонажей, их визуальная поддержка народной картинкой, в основной репертуар, является еще одним доказательством связи русского лубка с балаганом и народным демократическим театром. Вернее было бы говорить об их взаимосвязи. Безусловно, театральные народные представления оказали влияние на тематику лубочных изображений, а лубок, как уже говорилось, продолжает оставаться сценической и текстовой программой - сценарной основой спектакля.

В 1860-е годы русская тема стала обязательным мощным репертуарным компонентом, злободневные пьесы о русской жизни уже серьезно потеснили феерии и арлекианды. Вместо известных Пьеро, Коломбиной и Арлекином, на сцену выходили «ожившие» персонажи лубочного действа - горбатый портной Нитка вместе со своей женой - уморительной старухой Иглой Ножницевной.

Крымская компания и война с Турцией сделали популярными большие батальные сцены на открытых площадках («Синопский бой, разгром вражеского турецкого флота», «Взятия Карса») [24c.48]. Декорации устанавливали друг напротив друг друга, причем на одной был изображен осадный русский город с орудиями, а на другой - турецкий город. В массовых батальных сценах, многое было перенято от рукопашных схваток – кулачных боев, палили как будто из деревянных пушек, и, конечно, массовая сцена заканчивалась эффектным финалом-победой над врагом.

В 1860-е годы известно еще одно начинание. Молодые передовые деятели русской культуры добились создания народного любительского театра. И вот тогда-то репертуар становится практически полностью национальным. Ставят постановки «Кощей», «Сказка о золотой рыбке», «Илья Муромец», «Добрыня Никитич», «Садко» [1c.303]. Эти же театры были и одним из способов воздействия официального просветительства на простонародье; общие празднества объединяли верхние феодальные слои и простой люд.

В XIX веке на народные гуляния смотрели, как на необходимую часть праздничной городской жизни. Одним из проявлений «играющего» [25c.8] XVIII века стала привычка высших кругов посещать народные увеселения, кататься с ледяных масленичных гор, качелях.

Подобное заигрывание с народом имело определенные цели. Необходимо было отвлечь людей от каждодневных проблем, и сатирическое балаганное зубоскальство, его примитивные темы, душевные юморески преобладали, находили отражение и на сценах трактиров, и на ярморочных лубочных листах.

Однако с небольшой временной разницей начался и обратный процесс: именно в хлесткой сатиричности, скрытом глубоком смысле фамильярных шуток видели революционную опасность. И постепенно со второй половины XIX века с городских площадей вытесняются подобные гульбища. Однако не только цензура стала причиной затихания гуляний, основные участники ярморочной культуры становятся иными - возрастает число грамотных. И уже традиционные балаганы перестают удовлетворять «ученых»[1c.58] людей.