Тема 5 тема 1 ьулътура Древнего Китая

1 / Основные этапы развития и достижения культуры Древнего Китал 2/ Мировоззренческо-ценностные основания китайской культуры 3/ Искусство Древнего Китая 4 / Древнекитайская наука

1.

Основные этапы развития и достижения культуры Древнего Китая

Китайская цивилизация существует с IV тысячелетия до н. э. и принадлежит к наиболее древнейшим в мире. За несколько ты­сячелетий своего существования она сформировала культуру, проявившую себя на единой территории в различных ипостасях. В процессе формирования китайской цивилизации страну окру­жали племена и народы, значительно уступавшие ей в культур­ном развитии. Многократные набеги кочевников и кровавые меж­доусобные войны не раз разрушали и опустошали Китай.

Однако, вопреки всем потрясениям, китайская цивилизация не только выстояла и восстановилась, но и сумела создать самобыт­ные, устойчивые и преемственные культурные традиции. Процесс их формирования не прерывался даже в периоды чужеземных экс­пансий. Именно устойчивая, стабильно организованная общест­венная жизнь и традиционализм становятся главными приорите­тами китайской культуры. В ходе своего исторического развития Китай не утратил национального языка и письменности, своеобра­зия видов и жанров искусства, глубины в содержании философ­ских идей. Современные китайцы говорят на том же языке, исполь­зуют ту же систему письма, придерживаются тех же жизненных правил, что и их предки.

Обособленное географическое положение страны, цент­рализация государственной власти, особый пиетет по отноше­нию к формировавшимся канонам в различных сферах культу­ры обусловили специфическую черту китайской цивилизации — ее замкнутость, в которой (как было отмечено выше) основ­ную роль играли коренные национальные традиции. Именно они внутренне закрыли страну от влияния иных культур,

а внешне такую ситуацию укрепила географическая оторван- ностъ Китая от основной зоны культурного обмена — Среди­земноморья.

Уникальность китайской культуры в целом и состоит в том, что здесь традиции сохраняются в течение нескольких тысячеле­тий. Воплощением идеи автономности и самодостаточности этой культуры стало строительство единственного в мире ограждения вокруг целого государства — Великой Китайской стены (длина — 3000 км, высота — 10 м, ширина — 8 м). Стена защищала госу­дарство от набегов с севера воинственных кочевников-монголов, а с другой стороны — символизировала власть и величие китай­ского императора.

Традиционно периодизацию культуры Древнего Китая свя­зывают с правлением пяти императорских династий (II тысяче­летие до н. э. — III в. н. э.): Ся, Шан-Инь, Чжоу, Цинь и Хань. Однако в ключевых своих проявлениях древнекитайская куль­тура была сформирована в период Чжаньго — «Борющихся царств» (V—III вв. до н. э.) и в эпоху правления династий Цинь и Хань (III в. до н. э. — III в. н. э.).

Древняя культура Китая разнообразна в своих проявлени­ях. Она включает в себя такие достижения как изобретение ком­паса, двигателя, плуга, пороха, знаменитых китайских лаков, способных консервировать дерево, бумаги. Китайцы вплоть до XVIII века единственные в мире обладали секретом изготовления фарфора, а древняя культура шелкопряда является поистине уникальной и сегодня. Всему миру известны достижения китай­ской медицины, астрономии, математики. В древнем Китае куль­тура всегда ценилась выше грубой силы, а гражданская служба была предпочтительнее военной.

Одним из самых заметных явлений в культуре Китая стало функционирование во II-I вв. до н. э. Великого шелкового пути, т. е. сети дорог протяженностью свыше 6000 км, которые связали Китай со странами Европы, Азии и Африки. Проходя по территории, за­селенной разными народами, Великий шелковый путь способство­вал их взаимодействию, соединяя тем самым разные культуры. По­мимо решения хозяйственных и культурных проблем, эта дорога укрепляла китайцев в понимании своего государства как «Средин­ной Империи» (т. е. противостоящей всему миру), «в которую все приходят и что-либо приносят». Так именно по маршруту Велико­го шелкового пути в Китай из Индии проник буддизм.

Между тем, облик традиционной китайской культуры созда­ла не столько религия, сколько ритуализированная мораль. Опреде­ляющим стала не индивидуализированная личность, а «единое це­лое», т. е. коллектив, общество, государство (понимаемое как боль­шая семья). На поведение человека в обществе огромное влияние ока­зывал культ Предков. В древнекитайском обществе существовала особая почтительность перед старшими поколениями. Старшинство было приоритетным во всем, а прошлое довлело над будущим. Дети беспрекословно подчинялись своим родителям, после их смерти со­блюдали длительный по времени траур и приносили жертвы их ду­хам. Безусловное подчинение в рамках семьи: детей — родителям, жены — мужу связывало общество воедино и укрепляло государст­во; воспитывало у жителей Китая такие ценностные социальные ориентиры, как «верность», «долг», «преданность»; формировало один из идеалов китайской культуры — «порядок».

Китайцы всегда почитали родителей и жертвовали своими интересами во имя интересов семьи и рода. Чувство ответствен­ности пронизывало все структуры китайского общества: отец от­вечал за всех членов семьи, в свою очередь, вина родителей рас­пространялась на детей.

Между тем, отдельный человек в китайском обществе очень мало что значил. Он не был сосредоточен на погружении в себя, воспринимал себя как часть целого и не стремился уйти от внеш­него мира в собственную внутреннюю духовную жизнь. Все лич­ностные проявления пресекались государством. Напротив, сле­дование традиционным образцам приветствовалось и поощря­лось. В результате этого самосознание личности оставалось неразвитым. В то же время каждый китаец воспринимал себя ча­стью природы, стремился включиться в ее ритмы и насладиться каждым из времен года.

Во II тысячелетии до н. э. в Китае зародилась письменность. Она была едина для всех племен, населявших в ту историческую эпоху Китай, поскольку не была связана с устной речью. В V-IV вв. до н. э. жители Китая начали писать на шелке, а с I в. стали исполь­зовать для письма бумагу, изготовленную сначала из шелковых коконов, а со II в. — из дешевой древесины. Изобретение бумаги стимулировало книгопечатанье. Постепенно у китайцев появля­ется множество бумажных книг, сто способствует формированию библиотек.

Сущностью китайской классической образованности счи­талось изучение пяти книг— «Пятикнижия» (Уцзин), в которых сформулирована вся система ценностей китайской культуры. По своему содержанию — это литературные, исторические, философские произведения неизвестных авторов, написанные в период I тыс. до н. э. — II вв. до н. э. В «Пятикнижие» входили следующие сочинения:

«Книга перемен» (Ицзин), отразившая первые представ­ления о мире и человеке в китайской философии;

«Книга песен» (Шицзин), содержавшая образцы древней­шей народной поэзии и культовых песнопений;

«Книга истории» (Шуцзин), раскрывавшая исторические события и цитировавшая официальные документы;

«Книга обрядов» (Лицзи), показывавшая все разнообразие национальных церемоний, ритуалов и обрядов;

«Книга весны и осени» (Чуньцю), представлявшая собой летопись государства Лу (VII-VI вв. до н. э.) и служившая в каче­стве образца для решения этических вопросов.

В этих книгах мир древнекитайской культуры представал как магический космос, в котором небесный и поднебесный (зем­ной) миры находятся в универсальной гармонии друг с другом В этих мирах совершаются взаимопереходы двух основопола­гающих жизненных сил:

Инь — тени, покоя, пассивности, символа женского начала; Ян — света, жизни, активности, символа мужского начала. Древнекитайские культурологические концепции объясня­ли сотворение мира, как результат взаимодействия инь и ян, что в свою очередь означало все тот же священный союз Земли и Неба. На страницах древних книг неизвестные авторы утверждали:

в природе существует пять основных первоэлементов, пер- восубстанций — вода, огонь, земля, дерево, металл;

у человека есть пять действий — внешность, речь, зрение, слух, мышление. Он может обладать пятью видами счастья — долголетием, богатством, удовлетворением, добродетелью, есте­ственной жизнью.

«Пятикнижие» оказало существенное влияние на успехи са­мобытной и оригинальной древнекитайской философии, включав­шей в себя четыре основных направления: конфуцианство, дао­сизм, моизм, легизм. Каждая школа древней китайской мысли — это школа общественной, государственной мысли. А под истиной в Китае понималась общественная истина; человечность (жень) — это долг человека в обществе.

_% 2.

' Мировоззренческо-ценностные основания китайской культуры На протяжении двух тысячелетий в Древнем Китае последова­тельно сменяли друг друга четыре мировоззренческо-ценност­ные религиозные системы: культ Шан-ди, культ Неба, даосизм, конфуцианство и буддизм. Культ Шан-ди вырос из первобытных верований народов, населяющих территорию Китая, носивших тотемический и анимистический характер. Развитие тотемичес- ких и анимистических представлений привело к тому, что из мно­гочисленного пантеона духов и богов на первое место выдвинулся бог господствующего племени иньцев — Шан-ди. Шан-ди воспри­нимался древними китайцами как верховное божество, их леген­дарный тотемный родоначальник, заботящийся о благосостоянии своего народа, наказывающий тех, кто отступает от древних ус­тановленных норм. Осуществляющиеся в процессе этого культа жертвоприношения носили для данного типа религиозности тра­диционный характер.

В XI веке до н. э. в эпоху династии Чжоу, распространявшей свою власть на большую часть территории бассейна реки Хуанхэ, по мере развития культуры культ Шан-ди оттесняется на задний план, а на передний план выдвигается культ Неба. Учение о Небе в китайской мифологии в значительной мере напоминает индуист­ские представления о дхарме и карме. Бог Небо отождествляется с неизменным божественно-космическим порядком, определяю­щим жизнь всего сущего. Как и в индуизме, культ Неба получает нравственно-этическое звучание. Древние китайцы верили, что божественно-космический это одновременно и нравственный по­рядок. Верующие китайцы полагали, что великое Небо карает не­достойных и вознаграждает добродетельных. Собственно, добро­детель и истолковывалась как следование закону Неба. Поэтому смысл жизни для древнего китайца заключался в установлении и поддержании правильных отношений человека с Небом, стремле­ние вписаться в божественный миропорядок. Отсюда видно, что древнему китайскому мировосприятию была глубоко созвучна идея совершенства природы, внутренней ее гармонии. И верую­щий китаец считал, что человек не должен вмешиваться в гармо­нию, нарушать естественно установленный порядок, всеми силами должен стремиться вписаться в него.

Культ Неба — это не просто система мифологических пред­ставлений и верований, а довольно развитая религиозно-культо­вая система, органично вписанная в систему социального взаимо­действия древнекитайской цивилизации эпохи Чжоу. Небо в ре­лигиозно-культовой системе—это не просто физический объект, а символ, верховное божество, олицетворяющее силы природы, космоса и одновременно выступающее в качестве прародителя китайских правителей. Чжоуский ван (правитель) считался сы­ном Неба, а его страна Китай с тех пор начала именоваться Под­небесной. Отправление культа Неба являлось главной прерога­тивой самого правителя Китая. Он, как и египетский фараон, вы­ступая в качестве сына Неба, в процессе этого культа выполнял свой сыновний долг, осуществлял жертвоприношения и возда­вал почести Отцу — хранителю мирового порядка.

Особенности древнекитайской религиозной культовой си­стемы состоят в том, что в ней не получило сильного развития жреческое сословие. Китай, по сравнению с Египтом и Индией, был менее сакрализованным государством, и те функции, кото­рые в Египте и Индии выполняли жрецы, в Китае выполняли го­сударственные служащие-чиновники. Точнее было бы сказать так: в Египте и Индии функции жрецов и чиновников были при­мерно одни и те же, что и в Китае, но в первом случае они их ис­полняли потому, что были жрецами, а во втором они были жреца­ми, потому что были чиновниками. Именно поэтому в китайской религиозно-культовой системе правитель, рассматривающийся как первосвященник, верховный жрец, передавал (делегировал), свое право на совершение культовых действий чиновникам. Дея-' тельность этих жрецов-чиновников была направлена прежде всего на исполнение административных обязанностей, призван-, ных способствовать сохранению социальной устойчивости ки­тайского общества. Поэтому культ Неба в большей мере носил не эмоционально-чувственный, а формализованный, бюрократи­ческий оттенок. Ритуалы и церемонии стояли в центре религиоз­но-культовой системы Древнего Китая.

Культ Шан-ди — культ предков и культ Неба с его космоло­гическими, нравственно-этическими установками и обрядностью составляют основание китайской культуры. На их основе, но рас­ставляя разные акценты, формируются другие национальные религии Китая и, прежде всего, даосизм и конфуцианство.

Даосизм возникает в Китае в VII веке до н. э. и складыва­ется в развитую религиозно-культовую систему в IV—III вв. до н. э. Основателем даосизма называется легендарный мыслитель Лао-цзы, исторический факт существования которого многими синологами подвергается сомнению. Основное произведение, в котором изложены идеи даосизма, — это трактат « Дао-децзин» (IV в. дон. э.).

Главный символ даосистской религиозно-культовой сис­темы — Дао в какой-то мере близок символу бога Неба, но ему придан более абстрактный вид. Дао — своего рода закон бытия, космоса, универсальное единство мира, некий божественный Абсолют. Великого Дао никто не создал, но все происходит из не­го, чтобы затем, совершив кругооборот, снова р него вернуться. Дао нетолько первопричина всего сущего, но и его конечная цель, завершение бытия. Его невозможно воспринять чувствами и вы­разить словами.

Если бы Лао-цэы ограничился только такими философски­ми характеристиками, то даосизм просто бы носил характер фи­лософской системы, но в символе Дао присутствует религиозно­нравственная характеристика, связывающая эти представления с определенной культовой деятельностью. Дао — это не только Абсолют, но и «путь», по которому следует все в этом мире, в том числе и великое Небо. Каждый человек, чтобы стать счастливым, должен встать на этот путь, попытаться познать Дао и слиться с ним. Согласно учению даосизма, человек — микрокосм, так же как и универсум — макрокосм — вечен. Физическая смерть означает только то, что дух отделяется от человека и растворяется в макро­косме. Задача человека в своей жизни добиться, чтобы произошло слияние его души с мировым порядком — дао. Каким же образом можно достичь такого слияния? Ответ на этот вопрос содержится в учении о Дао. Пути Дао, учил Лао-цзы, присуща сила де. Именно через де и проявляется в каждом индивиде Дао. Но эту силу нельзя истолковывать как усилие, а наоборот, как стремление избегать всякого усилия. Де — означает «недеяние» (ву-вэй), отрицание це­ленаправленной деятельности, идущее в разрезе с естественным порядком. Таким образом, даосизм учит созерцательному отноше­нию к жизни. Блаженства достигает не тот, кто стремится добрыми делами завоевать расположение Дао, а тот, кто в процессе медита­ции, погружения в свой внутренний мир, стремится вслушаться в самого себя, а через себя вслушаться и постичь ритм мирозда­ния. Таким образом, цель жизни осмысливалась в даосизме как возвращение к вечному, возвращение к своим корням.

Нравственный идеал даосизма — это отшельник, который с помощью религиозной медитации, сексуальной гигиены, ды­хательных и гимнастических упражнений добивается высокого духовного состояния, позволяющего ему преодолеть все страсти и желание и погрузиться в общение с божественным Дао. Иначе говоря, слиться с природой, жить в соответствии с ее ритмами.

Даосизм развивает мистическую сторону китайской рели­гиозно-культовой системы. Конфуцианство направлено на приз­емление древних верований и обрядов китайцев, придания им прагматического социально-нравственного звучании. Конфу­цианство разработано великим китайским мыслителем Кун фу- цзы, учителем Куном (551-479). Первоначально конфуцианство возникает как этико-философское учение. Его основатель Кон­фуций начинал творческую деятельность как учитель мудрости. Свои идеи он развивал в ходе бесед и не оставил упорядоченного письменного изложения своего учения. Его высказывания были записаны друзьями и учениками и изданы в книге «Лунь-юй» («Суждения и беседы»).

Конфуций жил в эпоху смуты и междоусобиц. Он стремил­ся стабилизировать жизнь китайского общества, дать ему проч­ную нравственно-религиозную опору. С этой целью он обращает­

ся к древним верованиям и традициям. В Древнем Китае, как мы уже отмечали, значительную роль играл Культ Неба и Культ предков. Конфуций реанимирует эти культы и придает им акту­альное для своего времени нравственно-этическое и социальное звучание. Философско-космологические взгляды Конфуция на­ходятся в русле старой китайской традиции, в которой мир пред­ставляется как упорядоченное гармоничное вечное начало, обра­щающееся по одним и тем же законам. Человек должен найти свое место в этой мировой гармонии. А для этого он должен стремиться ' к совершенству. И Конфуций формирует свою оригинальную про­грамму совершенствования человека с целью достижения гармо­нического отношения с Космосом.

В основе этой программы лежит создание нравственного I идеала, которому могли бы подражать в своей жизнедеятельнос­ти и поведении все люди. Этот идеал — «мудрец» — «благородный муж», которому Конфуций противопоставляет низкого человека, простолюдина. Благородному мужу изначально присущи пять ос- ( новных качеств: чувственность, долг, знание, чувство меры и до­верие. Простолюдин же изначально лишен этих качеств. Изложе­ние этики конфуцианства строится на противопоставлении этих двух образцов нравственных установок и поведения. Первый сле­дует долгу и закону, второй думает, как бы получше устроиться и получить выгоду. Первый требователен к себе — второй к людям.

О первом нельзя судить по мелочам, и ему можно доверить боль­шие дела, второму же нельзя доверить большие дела и о нем мож­но судить по мелочам. Первый живет в согласии с людьми, но не ^ следует за ними, второй же следует за другими, но не живет с ни­ми в согласии.

Первому легко услужить, но трудно доставить радость, ибо он радуется лишь должному; второму трудно услужить, но легко доставить радость. Первый идет на смерть ради человеколюбия и должного, второй кончает жизнь самоубийством в канаве. «Бла­городный муж боится трех вещей: он боится веления Неба, вели­ких людей и слов совершенно мудрых. Низкий человек не знает ] веления Неба и не боится его, презирает высоких людей, занима­ющих высокое положение, оставляя без внимания слова мудрого 1 человека» (Древнекитайская философия. Собр.текстов в 2-хт. TJI. I М, 1972. С. 170).

Большое значение Конфуций придавал ритуалу. В ритуале ) он видит главное средство, позволяющее вписать каждую лич- | ность, общество, государство в бесконечную иерархию человеко­космического сообщества. Чувство меры, заложенное во внутрен­ней сути ритуала, через внешние формы — обряды и церемонии доносили ценности гармонического общения на доступном для каждого человека уровне, приобщая его к добродетели. В конфу­цианстве ритуал является центральной частью социального вза­имодействия и выступает в то же время как важнейшая форма религиозного культового действии. Сам Конфуций добросовест­но исполнял религиозные обряды и учил их неукоснительному исполнению не ради снискания милости божества, но потому, что их использование справедливо и прилично благородному чело­веку. По Конфуцию строгое соблюдение — обрядов главное пра­вило жизни, опора всего социального порядка.

Основной формой конфуцианского культа был культ пред­ков — как живых так и мертвых. Несколько изменив содержание и Формы этого культа, конфуцианство придало ему глубокий смысл символа социального порядка и превратило его в универ­сальную форму поведения. Одним из основных положений рели­гиозной этики конфуцианства является учение о «сяо» — сы­новней почтительности. Согласно этому учению почтительный сын должен всю жизнь заботиться о родителях, чтить и любить их при любых обстоятельствах. Даже если отец вор, убийца, почти­тельный сын обязан смиренно увещевать родителя, просить его вернуться на путь добродетели.

Культ предков и нормы «сяо» воспитывали у китайцев ува­жительное отношение к семье. Семья считалась сердцевиной об­щества, интересы семьи ставились выше интересов отдельной личности, которые оценивались лишь в контексте семейных вза­имоотношений. Конфуцианство не придавало какого-то боль­шого значении эмоциональной привязанности, чувству любви как основе формирования семейных отношений. Любовь — это преходящее, личное. Ее отсутствие не должно мешать нормаль­ному существованию семьи и выполнению супругами своего дол­га, который выражался в рождении детей и их воспитании.

Важной составной частью культа предков было требование строгого повиновения старшим. Любой старший, будь то отец, чиновник, государь — это непререкаемый авторитет для млад­шего. подчиненного, подданного. Слепое подчинение его воле, же­ланию — это элементарная норма поведения как в рамках семьи, так и в государстве. Конфуцианство учит, что семья —• это малое государство, а государство — большая семья.

Конфуцианство не сохранилось а первозданном виде. Оно постоянно эволюционировало в соответствии с новыми условия­ми жизни. Конфуций, как отмечалось выше, в управлении обще­ством придавал основное значение ритуалу. На рубеже новой эры конеруцианцы стали пропагандировать идею о том, что общест­венная жизнь должна прежде всего опираться на нормы закона. При объединении этих прежде несовместимых подходов прово­дилось такое разграничение: ритуал это форма регуляции отно­шений благородных людей, верхов общества, при помощи закона следует управлять простолюдинами, низами. Постепенно в Китае происходит обожествление самого Конфуция. Указом императо­ра 555 г. о возведении в каждом городе храма в честь древнего му­дреца и регулярных жертвоприношений в его память, конфуци­анство, по сути дела, превращается в государственную религию Китая. В настоящее время конфуцианство утратило такой статус, но осталось одной из распространенных в Китае разновидностей религии.

Наибольшее влияние на китайскую культуру оказал буддизм. Буддизм проник в Китай в I в. н. э. Период наивысшего расцвета буд­дизма в Китае приходится на VI-X вв. н. э. Буддизм в Китае получа­ет свое распространение в виде махаяны. Махаяна была гораздо доступнее для понимания простого человека и содержала в сво­ем учении ряд моментов, которые оказались более привлека­тельны для широких масс. Так, если в учении хинояны нирвана выступает как субъективное переживание, внутренняя реаль­ность, то в махаяне вводится представление о мировой нирване, которая называется мировым телом Будды или просто природой Будды. Это природа Будды представляется как великая пустота (шуньята). Махаянская вера в просветляющую пустоту и стала одним из краеугольных камней китайского буддизма.

Китайский буддизм получил название чань-буддизм. Сло­во «чань» (японский вариант «дзен») произошло от индийского «дхъяна» —сосредоточение, медитация. По преданию чань-буд­дизм принес в Китай буддийский проповедник Бодхидхарма в VI в. н. э. Свое развитие чань-буддизм получил в работах Ху- анжшя (605-675), Хуан-Нэня (638-713),Мадзу (709-788). Чань будцизм в какой-то мере созвучен даосизму. Их объединяет по­нимание главной цели религиозной жизни — освобождения как процесса внутреннего слияния человека с миром, вплоть до отка­за от своего собственного «Я», а формой осуществления такого слияния выступает недеяние, в котором, по мнению этих двух ре­лигиозно-философских учений, реализуется истинная природа человека. На основе восприятия идей даосизма учение махаяны в форме чань-буддизма значительно меняет трактовку медита­ции. Медитация осмысливается как внутреннее сосредоточение, погружение в мир собственного «Я». «Если вы не ищите Будду в самих себе, а ищите вовне, значит вы уподобились заблудшим людям. Если внутри вашей природы вы отрешитесь от ваших страстей, то вы сразу же узрите собственную природу, а это и есть истинный Будда» — учил Хуан-Нэнь (Алмазная сутра шестого партиарха Хуан-Нэня).

Таким образом, с точки зрения чань-буддизма, достичь про­светления — значит воссоединиться с изначальной и всеобъем­лющей природой Будды форме, а для этого вовсе не требуется из­нурительная сидячая медитация, или бесконечное повторение священных текстов. Последователь чань-буддизма исходит из установки: если Будда уже есть внутри нас,то тогда не нужны специальные усилия, если в нас нет Будды, то тогда все усилия бесполезны. Поэтому главной формой обретения Будды является недеяние.

Еще одна важная особенность чань-буддизма состоит в том, что его последователи не рассматривают в качестве ко­нечной цели религиозной жизни достижение нирваны в том смысле, как это имеет в виду Сиддхартга Гаугама и его после­дователи — сторонники хинаяны. Главной целью чань-буддис- та является достижение просветления в форме озарения. В хи­наяне это лишь подготовительная стадия к нирване, одна из ступеней на пути к абсолютному покою. Для чань-буддиста это конечная стадия религиозной жизни, тот идеал, к которому он стремится. Просветление — это путь внутреннего самоизмене- ния человека, в процессе которого происходит перестройка не только интеллектуальной цели, но всей глубины его психичес­кого и духовного «Я». Просветление несет человеку внутреннее освобождение от власти обстоятельств и пробуждает полноту творческой интуиции. Сознание просветленного человека как бы сливается со всем миром, начинает работать в его ритме. Со­знательный контроль уступает место бессознательной регуля­ции поведения человека, и нужный результат достигается как бы без усилий, в ходе осуществления человеком своей внут­ренней сущности.

3.

Искусство Древнего Китая Преемственность культурных традиций обусловили и единство художественного языка китайского искусства. В I тыс. до н. э. в Китае формируются:

поэтическая традиция, состоящая из народных и ритуаль­ных песен, исполнявшихся под музыку профессиональными ска­зителями, которые странствовали по всей стране;

прозаическая традиция, включавшая исторические преда­ния, летописи, описывающие те или иные события.

Однако, помимо устной народной поэзии и прозы, в IV в до н. э. динамично развивается и авторская литература. В период Чжаньго — «Борющихся царств» (V -III вв. до н. э.) жил и творил поэт Цюй Юань (340-278). Он заложил основу песенного жанра «фу» — лирических и лирико-эпических од. Одновременно с ода­ми широкое распространение получили записи народной поэзии — юэфу и авторские подражания ей.

В древнекитайском поэтическом наследии выделяются сле­дующие тематические направления:

поэзия на конфуцианские темы — «Воспевание истории» (Юнши), «Поэзия любви» (Цинши);

поэзия на даосско-религиозные темы — «Путешествие к бессмертным» (Ю сянь);

поэзия на даосско-философские темы — «Призывания сокрывшегося от мира» (Чжао инь).

Два последних тематических направления вызвали к жиз­ни одно из самых блистательных поэтических явлений китайской художественной культуры—«Поэзию гор и вод» (Шань шуй ши). Наиболее известными поэтами древности были Сюнь Цин, Цуй Юань. Сян Юй, Тап Лэ и Ян Сюн.

Китайская художественная проза начинает свое формиро­вание с небольшого, написанного простым языком фольклорного рассказа — сяошо. Именно он впоследствии станем основой более монументальных литературных форм — новеллы, повести, рома­на. Огромное влияние на процесс формирования китайской худо­жественной прозы оказали религиозные идеи конфуцианства, даосизма, буддизма и особенно чань-буддизма.

В целом, литературное наследие древнего и традиционного Китая представлено не только огромным количеством произведе­ний, но и рядом талантливых авторов. Следует отметить и то, что государственные служащие при поступлении на службу сдавали экзамен на знание классической литературы, а практически все китайские императоры сочиняли стихи. Литература и традиции понимались древнекитайским обществом, как «великое дело и канва государственности».

В период правления династий Цинь (221-207 гг. до н. э.), а затем и Хань (202 г. до и. э. — 221 г. н. э.) были заложены осно­вы китайской архитектуры и пластических видов искусства, подлинного расцвета достигают художественные ремесла. Именно в эту эпоху сложились устойчивые планировочные принципы зодчества и определился типичный силуэт китай­ской архитектуры:

многоярусная башня-пагода с многочисленными изогну­тыми вверх карнизами. Пагоды воздвигались в честь высших бо­жеств буддийского пантеона или в память о каком-либо знаме­нательном событии. Они ставились на холме, на невысокой горе и свидетельствовали о взаимовлиянии архитектурных принци­пов двух древнейших культур — Индии и Китая. Например, одна из наиболее ранних пагод — Сунъюэсы (520 г.), расположенная в горах провинции Хэнань;

храмы и храмовые комплексы, высеченные в скалах. Один из наиболее известных — храмовый комплекс Лунмэнь в скале над рекой Ихэ (провинция Хэнань).

В целом китайскую архитектуру отличает яркая само­бытность, сочетание праздничного настроения с поэтической красотой образов. Архитектурные ансамбли, как правило, впи­саны в окружающую природную среду, которая очень умело используется зодчими как живописный фон. Традиции китай­ской архитектуры оказались настолько жизнестойкими, что не­смотря на чужеземное влияние, не только не изменили своих основ, но и сами плодотворно воздействовали на формирование архитектурных стилей соседних стран.

Мировой известности достигает китайская национальная живопись. Еще в древности мастера создавали монументальные росписи на стенах дворцов и храмов, а на свитках шелка или бу­маги изображали сцены из городской жизни, пейзажи, портре­ты. Существовали целые живописные циклы, выполненные ту­шью и красками. Их сюжетами были беседы ученых, празднич­ные шествия.

В первых веках нашей эры. когда в Китай из Индии был ввезен буддизм, происходит разделение живописи на культовую и светскую. Культовая живопись украсила стены буддийских храмов, а светская —‘стены дворцов и шелковые свитки. В свою очередь, эти шелковые рулоны представляли собой сочетание живописи и каллиграфии и выполнялись минеральными или рас­тительными красками. Они иллюстрировали литературные про­изведения, в которых текст сочетался с живописными компози­циями, что позволяло более цельно и многосторонне раскрывать эмоциональное состояние души китайского художника. При этом горизонтальный свиток использовался для повествовательного сюжета и хранился в футляре, а вертикальный — предназначал­ся для декоративных сюжетов и служил украшением стен.

Одним из наиболее известных художников того периода являлся Гу Кай-чжи (344—406 гг.). Его живописные композиции лиричны и проникнуты мягкой и изящной поэтичностью. Худож­ник пытался изобразить реальные человеческие чувства, как правило, возвышенные и благородные.

Самобытная древняя китайская скульптура была связана в основном с ритуалом погребения. Пространство гробниц запол­няли фигуры фантастических зверей, воинов, слуг. Стены погре­бальных сооружений украшали рельефы назидательного харак­тера, а также изображения, запечатлевшие разнообразные ас­пекты придворной жизни. Внедрение идеологии буддизма в стра­не повлекло за собой и появление неизвестных прежде образов скульптуры, выступавших в неразрывном единстве с архитекту­рой. Характерными для первых веков новой эры стали скальные монастыри, высеченные в горных массивах близ крупных горо­дов. Многочисленные пещерные храмы вмещали несметное коли­чество монументальных статуй и рельефов, повествующих о ду­ховных подвигах Будды и деяниях буддийских святых. В качест­ве примера такого скульптурного оформления можно привести буддийский монастырь Цяньфодун (IV в.), расположенный на за­паде Китая.

В целом в пластических видах искусства ощутимо про­явили себя черты зрелого национального стиля, на основе кото­рого китайское искусство будет развиваться во все последую­щие времена.

4.

Древнекитайская наука С глубокой древности в Китае начинают формироваться и разви­ваться научные знания. Первые значительные успехи были до­стигнуты в области астрономии и календаря. В древнекитайском обществе существовали специальные должности летописцев-ис- ториографов, прямой обязанностью которых было занятие ас ­трономией и календарным вычислением. Ученые-астрономы Поднебесной предсказывали лунные и солнечные затмения, а в 613 г. до н. э. впервые зарегистрировали появление кометы Гал­лея. Живший в эпоху Хань ученый Чжан Хэн (78-139) сконстру­ировал небесный глобус, описал 2500 звезд, объединив их в 320 со­звездий. В этот же период на основании длительных астрономи­ческих наблюдений был усовершенствован лунно-солнечный календарь, установлена периодичность движения'светил и отме­чено существование солнечных пятен.

Поистине огромны достижения древних китайцев в облас­ти медицины. Китайские врачи еще в IV в. до н. э. стали приме­нять иглоукалывание, массаж, препараты из трав, минералов и различные прижигания, ставшие важными элементами тради­ционной китайской медицины. Помимо этого, врачи Поднебесной умели лечить нервные расстройства, болезни сердца, желудка, органов пищеварения, а также использовали анестезию при по­лостных операциях. Широко известны успехи китайцев в облас­ти лечебной физкультуры и диетологии. Высокому уровню ки­тайской клинической медицины соответствовала и гигиеничес­

кая практика. Гигиена тела входила в комплекс тех средств, с по­мощью которых, по мысли древних китайцев, возможным стано­вилось бессмертие человека.

Среди гуманитарных наук, помимо философии, особое мес­то занимали филология и история. Китайская филология роди­лась как наука об истолковании классических текстов. Для этого ученым пришлось специально заниматься изучением значений слов в различные исторические периоды, а также составлять ком­ментарии к отдельным текстам и своды комментариев.

Работы древнекитайских историков состояли как из жиз­неописания правящих династий, так и включали труды, раскры­вающие многовековую историю Китая. Большое влияние на фор­мирование китайской культуры оказали исторические описания отдельных провинций и уездов Китая, а также исторические ме­муары, биографии, справочники и энциклопедии.

В заключении следует подчеркнуть, что, начиная с древ­нейших времен, образование, искусство и наука олицетворяли в Китае то, что затем назовут традиционными элементами ки­тайской культуры. Впоследствии научные, философские, педа­гогические, художественные представления древних китайцев станут традицией не только для последующих поколений граж­дан этой страны, но и займут свое достойное место в золотом фонде мировой культуры.

' тема 6

понская культура

1 / Особенности японской культуры и ее периодизация 2/ Религиозно-мировоззренческие основы японской культуры 3/ Развитие архитектуры и изобразительного искусства 4/ Художественная литература и театр

1.

Особенности японской культуры и ее периодизация Японская культура принадлежит к великому кругу азиатских] культур. В процессе культурного творчества японский народ про­явил поразительную способность заимствовать и усваивать, пе­ренимать и развивать достижения других народов, сохраняя при этом свое национальное, своеобразное, японское. Наибольшее влияние на культуру Японии оказали китайская и индийская цивилизации в самых разных аспектах.

Особенность национальной японской культуры состоит в том, что определенные элементы этой культуры были созданы и развиты японцами из истоков, лежащих среди них самих, в то время как другие элементы, перенесенные с азиатского и других континентов, были не только приняты и ассимилированы сооб­разно со вкусами японцев, но и включены в состав национальной культуры в качестве ее внутренних элементов.

Историки выделяют в истории культуры Японии последо­вательно сменяющир друг друга культурные эпохи: культуру древней Японии, охватывающую период с VIII тысячелетия до н.

э. до VIII в. н. э. и включающую в себя протояпонскую культуру; становление собственно японской культуры в VI-VIII вв.; куль- туоу Японии IX-XII вв., охватывающую период Хэйан, культуру Японии конца XII — середины XVI в., включающую в себя перио­ды Камакура и Муромати, и культуру Японии конца XVI — сере­дины XIX вв., охватывающую периоды Момояма и Тог'укава; период Мэйдзи (вторая половина XIX- начало XX века).

Древнейшая неолитическая культура, получившая распро­странение на территории Японии с VIII тысячелетия до н. э., никак нельзя назвать японской. Ее создателями были в основном айнские племена. Формирование японской народности и зарождение япон­ского государства — Ямато — относят к III в. н. э. (период Ямато). Период Ямато был временем особенно интенсивных контактов Япо­нии с Китаем и Кореей. Верхушка японского общества начинает пользоваться иероглифической письменностью, что открывает

доступ к китайской литературе. Корейские переселенцы способ­ствовали развитию в Японии шелководства и ткачества. На про­тяжении VI-VII вв. на островах Японии формируется централи­зованная власть. В VII-VIII вв. происходит интенсивный процесс переустройства древнего рабовладельческого общества в фео­дальное. Переустройство сопровождалось разработкой законо­дательных положений, призванных охватить все сферы деятель­ности населения и все отрасли управления. Переустройство про­исходило в основном по китайским образцам, существовавшим в Танской империи. Наибольшее значение для жизни имел свод законов Тайха, в который были введены два важных положения: право государства распоряжаться земельным фондом и право каждого иметь свой участок. Заметную роль сыграло принятие по китайскому образцу «Табеля 12 рангов», при котором представи­тели знати лишались родовых прерогатив и становились чиновни­ками государства. С точки зрения японской культуры VI-VIII вв. можно выделить два периода. Период Асука (558-645 гг.), назван­ный по имени реки Асука, в районе которой тогда находился импе­раторский двор, и период Нара (645-794 гг.), получивший назва­ние по местонахождению первой японской столицы.

Период IX-XII веков называется Хэйан — по названию но­вой столицы, отстроенной в 794 г. взамен старой Нара (совр. Кио­то). Хэйан, что в переводе означает «мир и покой», почти на четы­ре столетия становится центром политической и духовной жизни страны. Хэйанский период — эпоха в истории Японии, отличав­шийся пышным расцветом культуры. Историки называют Хэйан «золотым веком культуры» Японии. Основным культуросозида­ющим слоем японского общества в этот период была родовая ари­стократия.

Конец XII в. в истории Японии — это период междоусобных войн за власть в стране. В борьбу за власть вступают два крупней­ших феодальных рода Минамото и Тайра. Жестокая и кровопро­литная борьба между ними закончилась победой феодалов дома Минамото. В 1122 году военноначальник Минамото Ёримото про­возглашается верховным вождем — сёгуном. С этого времени на­чинается господство военного дворянства — сёгунат. Император и его двор перестали играть заметную политическую роль в жиз­ни страны. На смену старой родовой аристократии в обществен­ную жизнь пришло военно-поместное дворянство -- самураи (бу- си), состоящие из личных слуг сёгуна и мелкого дворянства. Исто­рия культуры XIII-XVI вв. охватывает два периода, получившие название Камакура (1185-1333) и Мурамота (1333-1573) в соот­ветствии с наименованием новых столичных центров и резиден­ций стоявших у власти правителей.

Большая часть периодов Камакура и Мурамота заполнена междоусобными гражданскими войнами. В конце XVI века воз­никает мощное движение за объединение страны, которое начал в 1573 г. Ода Набунага, свергший сёгуна Асикага Ёсиаки. Преем­ник Оди Набунага сёгун Тоётоми Хидэеси осуществил покорение северных и южных провинций и создал относительно стабильное централизованное государство. Дом Тоёмоти правил до 1615 г. Период с 1573 по 1615 гг. называется периодом Момояма. Значе­ние относительно непродолжительного периода Момояма очень велико. В этот период складываются новые социальные отноше­ния, осуществляется определенная секуляризация, появляются новые тенденции в образе жизни японцев, в искусстве происхо­дит переход от средневекового религиозного восприятия мира к более светскому, чувственно-конкретному. Предметом искус­ства становится реальный мир, живой человек.

С падением рода Тоётоми и утверждением в качестве сёгунов рода Токугава в 1615 г. начинается период, который продолжается до 1867 года — окончания сёгуната и реставрации власти импера­торов. В период Токугава в Японии активно проводится политика самоизоляции с внешним миром. Однако внутренние процессы, на­метившиеся в конце XVI в., не приостанавливаются. В Японии про­исходит становление буржуазных общественных отношений. Ми­ровоззрение пробивающего себе дорогу третьего сословия отличает мирское восприятие явлений жизни, стремление высвободиться из-под влияния феодальной морали. На этой базе формируется и расцветает новая демократическая культура, отвечающая ин­тересам и вкусам широких народных масс, которая нашла свое выражение в новых религиозных взглядах, достижениях в облас­ти архитектуры, изобразительного и театрального искусства.

Время после государственного переворота с 1868 по 1912 гг. в Японии называется периодом Мэйдзи (просвещенное правле­ние). В период Мэйдзи в Японии происходит интенсивный процесс модернизации, активное освоение западных образцов обществен­ных отношений и культуры. В ходе реформ Мэйдзи японцы модер­низировали промышленность, внедрили новую систему правовых отношений, изменили политическую структуру, систему образо­вания, расширили гражданские права и свободы. В результате этих реформ в Японии было покончено с феодализмом. Правительство Муцухито проявило удивительное искусство в лавировании меж­ду традиционализмом и новаторством, стремясь не утратить осо­бенностей и достижений японской культуры и в то же время актив­но ассимилировать западные образцы. В итоге возникла структура современного общества, представляющая собой синтез традиций и новаций и адекватная запросам XX века.

Религиозно-мировоззренческие основы японской культуры В формирование своеобразия японской культуры значительный вклад внесли синтоизм, буддизм и кoнфvциaнcтвo. Синтоизм (от японского синто — путь богов) наиболее древняя японская религия, возникшая на основе первобытного культа природы, поклонения родовым и племенным божествам, различным колдовским обря­дам. Подобно другим народам, древние японцы одухотворяли все окружающие их явления природы и с благоговением относились к посредникам с миром духов и богов — к магам, колдунам и шама­нам. Только позже под влиянием буддизма первобытные синтоист­ские шаманы стали жрецами, которые совершали обряды в честь различных богов и духов в специально сооружающихся храмах.

Пантеон синтоизма состоит из большого числа богов и духов. Верховным божеством считается богиня Аматэрасу. Согласно син­тоистскому вероучению, сначала боги, среди которых главную роль играла богиня Аматэрасу, обитали на Высокой Равнине Неба, за­тем внук Аматэрасу — Ни — Ниги спустился на землю Кюсю, а его внук переправился на главный остров Японии — Хонсю и стал пра­вить в стране Ямато. Таким образом, Аматэрасу провозглашается родоначальницей царствующей императорской династии, и синто­изм является идеологической основой культа императоров.

Целью жизни в синтоизме считается осуществление идеа­лов предков, «спасение» достигается не в потустороннем мире, а в этом, путем слияния с божеством с помощью молитв и обрядов, со­вершаемых в храме или у домашних очагов. Для синтоизма харак­терны пышные праздники со священными танцами и процессиями (Новый год), поминовение усопших, день мальчиков, день девочек и т. д. Синтоизм не имеет церковных канонических книг. В каждом храме есть свои мифы и обрядовые предписания, которые могут быть неизвестны в других храмах. Мифы, общие для синтоизма, собраны в книге «Кодзики» («Записки о древних делах»), которая возникла на основе устных преданий в начале VIII века.

Синтоизм глубоко националистичен. С точки зрения синто­изма, боги покровительствуют исключительно японцам. Другие народы не могут исповедовать синтоизм. В 1863 г. синтоизм был провозглашен государственной религией Японии. В этот период вместо культа духов на первый план в синтоизме выдвигается культ императоров. Конституцией 1947 года синтоизм был при­равнен ко всем другим культам Японии и таким образом перестал быть государственной религией Японии.

Значительную роль в культуре Японии играл и продолжает играть буддизм. Буддизм проник в Японию в середине VI в. из Кореи и Китая в принятой в этих странах разновидности — махаяна. Буд-

с его культом меча и готовностью умереть за господина. Дзэн-буд­дизм с его принципами и нормами во многом определил кодекс Самурайской чести — «путь воина» (бусидо): мужество и вер­ность, обостренное чувство достоинства и чести (оскорбление ко­торой смывается только кровью), культ самоубийства, филосо­фия фатализма в сочетании с фанатичной преданностью патрону во многом была воспитана дзэн-буддизмом. Самурай заботился не о посмертном блаженстве, а о достойной жизни и высоком месте в памяти живых. Отношение к смерти как естественному концу, закономерному в судьбе каждого человека, к нормальной смене одного состояния другим в немалой степени было стимулировано буддизмом, в том числе и дзэн-буддизмом. Центром жизнедея­тельности человека дзэноведы считали не сердце, а живот (хара), и поэтому обряд вспарывания живота (харакири) у самураев так­же был связан с влиянием дзэн-буддизма.

Содержащаяся в дзэн-буддизме сильная пантеистичес­кая тенденция способствовала усилению светских элементов религии и явилось первым шагом на пути перехода от религиоз­ной культуры к культуре светской. Превращая в ритуал повсед­невные мирские обязанности человека, культивируя вкус к про­стым вещам, естественным материалам, дзэнское учение все больше срасталось с искусством и все дальше отходило от начал церковных. Этому в значительной мере способствовало и отно­шение к творчеству как способу разрушения преград между че­ловеком и вечностью. Дзэнская концепция эстетики опиралась на понятия, в основе которых лежало стремление в каждой мало­сти уловить тайну обновляющегося мира, е диного с человеческой душой. Такими понятиями были сабы (скрытая гармония вещей), вяби (простота) югаи (невыразимое словами). Осмысление через природу главных законов бытия способствовало превращению исконного японского пантеизма в особое пейзажное мировоспри­ятие, подчинившее себе все области творчества.

В этической и религиозной жизни японского общества важное место занимает наряду с синтоизмом и буддизмом кон­фуцианство.

История распространения конфуцианства в Японии тесно связано с историей проникновения и развития в этой стране буд­дизма. Время начала проникновения в Японию конфуцианских идей и произведений непосредственно связано с приходом буд­дийских миссионеров, началом обучения японцев китайской письменности и знакомства их с китайскими книгами. На протя­жении ряда столетий конфуцианство, ассимилируя синтоист­ские и буддийские идеи, в свою очередь, обогащает своими идея­ми синтоизм и буддизм. В определенные исторические периоды,

когда в японском обществе актуализируется потребность стро­гой нравственно-этической упорядоченности государственной жизни, конфуцианство приобретает доминирующее значение. В XVII в. в период Токугава конфуцианство становится государ­ственной идеологией. Конфуцианская идея незыблемости суще­ствования иерархии, обязательного деления на сословные груп­пы и подчинение низших высшим стало философско-мировоз­зренческим обоснованием токугавского режима.

Революция Мэйдзи (1867-1868 гг.), уничтожившая сёгунат и установившая в Японии самодержавие императоров Микадо, привела вновь к возрождению синто в качестве национальной и государственной религии.

3.

Развитие архитектуры и изобразительного искусства Наиболее древним культовым сооружением является храмовый комплекс Исэ, построенный в III в. в стиле такаюке. Этот храмо­вый комплекс состоит из двух отделенных значительным рассто­янием святилищ: внутреннего — Найку, посвященного главному божеству синтоизма — Аматэрасу и внешнего — Гэку, посвящен­ного божеству злаков — Тоёукэ.

Проникновение в VI в. в Японию буддизма отразилось и на развитии архитектуры. Буддизм принес в Японию как новые архи­тектурные формы, так и технические новшества в строительстве, важнейшим из которых стало сооружение каменных фундаментов вместо врытых в землю свай. В архитектурном плане японский буд­дийский храм — это не отдельное здание, а целая система специ­альных культовых сооружений, включающих в себя как минимум семь построек: внешние ворота (самон), главный или золотой храм (кондо), храм для проповеди (кодо), барабанная или колокольная башня (коро или сёро), библиотека (кёдзо), сокровищница, то, что по-русски ризница (сёсони), многоярусная пагода.

Одним из древнейших буддийских строений, частично со­хранившихся до наших дней, является храмово-монастырский комплекс Хорюдзи (607 г.). Начиная с периода Асука (VII в.) ши­рокое распространение получают крыши с изогнутыми поверх­ностями и приподнятыми углами, ставшими одной из достопри­мечательностей японской архитектуры.

В период Хэйан вместе с распространением учения эзоте­рического буддизма с его проповедью отшельничества и ассими­ляцией синтоистских идей особое значение приобрело возведе­ние монастырей в горных местностях. Культ горных вершин и рас­пространенных на них храмов и пагод тесно связывался с одним из древнейших культов почитания природных сил, а подъем К храму по горным дорогам приобретал смысл очищения и приоб­щения к божеству. Характерным примером таких архитектур­ных идей является храм Конгобудзи (IX в.). Врубленный в скалу храм своими сваями опирается на выступы камней, нависая над пропастью. К храму ведут высеченные в скале живописные ка­менные ступени.

Проникновение в аристократические общества культа дзё- до привело к тому, что приверженцы новой веры стали сооружать святилища в честь будды Амиды. Наиболее распространенный тип амидийского святилища представляет собой небольшой ква­дратный в плане павильон, перекрытый широкой четырехуголь­ной крышей. Святилища сооружались с учетом создания значи­тельного пространства для верующих, чтобы дать возможность свободного обхода вокруг покоящегося изображения Будды Ами­ды. Круговой обход молящихся и священнослужителей этого сим­волического центра вселенной делал их путь к достижению рая более осязаемым.

Наибольшую известность из построек этого времени полу­чил прославленный своей красотой Хоодо (храм Феникса), нахо­дящийся в комплексе монастыря Бёдоин в Удзи близ Хэйана (Ки­ото). Это небольшой, квадратный в плане павильон дополнен про­стирающимися как крылья справа и слева сквозными галереями, сзади к зданию примыкает длинный коридор. Таким образом, весь храм с его двойными, грациозно изогнутыми черепичными кры­шами, сквозными галереями и длинными коридорами напоминал распластанную в полете птицу Феникс, посланца солнечных небес. Храм воспроизводил образ прекрасных райских дворцов, а тихая, заросшая лотосами поверхность озера в саду храма долж­на была означать место перерождения душ праведников. Распо­ложенный на берегу небольшого озера с островками и деревьями храм Феникса органично вписывался в мир природы.

Утверждение дзэн-буддизма способствовало возникнове­нию новых тенденций в японском зодчестве. Равноценность с точки зрения дзэн-буддизма самых обычных жилых помещений и под­собных сооружений и храмовых павильонов в монастырском ан­самбле создало возможность соединения жилого и храмового со­оружения. Примерами таких построек являются Кинкаку (Золо­той павильон), выстроенный в 1394 г. и Гинкаку (Серебряный павильон), сооруженный в 1480 г. Золотой павильон — западный дворец сёгуна Асикагата Ёсимуну получил свое наименование за покрытие тонким слоем листового золота стены и колонны. Это ква­дратное в плане, трехэтажное деревянное здание, увенчанное дву­мя крышами. В едином здании Золотого павильона находятся и дом, и храм, и кабинет для занятий. Так, на первом этаже находится жилое помещение; второй этаж предназначен для занятий музы­кой и поэзией; третий — место размышлений — представлял из се­бя часовню и был архитектурно решен в стиле дзэнских храмов.

В японской архитектуре идеи дзэн-буддизма лучше всего реализованы в прихрамовых садово-парковых ансамблях. Такие ансамбли были созданы и вокруг Золотого и Серебряного павиль­онов. Воплощая реальную красоту японской природы, они в то же время представляли собой сложную систему ассоциативных свя­зей и символов. Сады, как правило, воплощались в комбинацию камней, деревьев и водоемов. На закрытом пространстве из при­родных элементов — песка, гальки и камней — создавались слож­ные и разнообразные композиции.

На рубеже XVI-XVII вв. в архитектуре произошел резкий поворот от религиозных сооружений к светским. Традиционные виды культовых сооружений утратили доминирующее значе­ние. Главное место в архитектуре заняли замки, дворцы и пави­льоны для чайной церемонии.

Процедура чаепития как акт приобщения к гармонии приро­ды утвердилась в японском обществе в связи с распространением дзэн-буддизма. К началу XVII века церемония чаепития получила широчайшее распространение и для ее осуществления был разра­ботан архитектурно-эстетический ансамбль, в котором каждый компонент, начиная от архитектурных деталей и среды, окружаю­щей чайный домик, служил выражением духовного единения людей. Особую красоту и выразительность этой церемонии прида­вали небольшие интимные размеры самого домика (в 1,5-2 татами) с маленькими, расположенными под самой крышей, окнами, внут­ри которого в нише токонома обязательно был монохромный пей­заж и цветок в глиняном сосуде, стоящий перед участниками цере­монии. Чайный домик имел вид простой хижины, в качестве опор­ных столбов использовались, как правило, необработанный ствол дерева с корой, а потолок делался из бамбука или камышовых мат. Вход в чайный домик не превышал одного метра, что заставляло всех, независимо от ранга, нагибаться перед входом в него.

В тесной связи с архитектурой развивалось и пластическое искусство. Длительное время японская скульптура носила религи­озный, культовый характер. С ранними синтоистскими верования­ми древних японцев связано появление многообразных глиняных фигурок—догу—своего рода фетишей, талисманов, которым при­писывалась магическая сила. Распространение в стране буддизма способствовало развитию буддийского искусства. Уже в начале VII века японский скульптор Тори Бузи создал шедевры бронзовой пла­стики — скульптурную группу с изображением сидящего на троне

Будды Сяка Муни и симметрично справа и слева двух бодхисаттв (храм Хорюдзи). По своим пластическим свойствам триада Сяка тя­готеет к плоскостной фронтальной трактовке изображения, а под­черкнуто мистические, непостигаемые черты божества придают триаде бесплотность и создают условный, схематизированный и, в то же время, торжественный и монументальный образ.

Отождествление главного божества синтоизма с Буддой Бесконечного света — Русяна, стоящего в центре буддийского пантеона, способствовало созданию множества сходных статуй Великого Будды. Одна из наиболее значительных с эстетической точки зрения была создана в VIII веке для грандиозного храма Тодайдзи. Создание статуи рассматривалось как символ торже­ства буддизма и величия централизованной монархии. Статуя Великого Будды Русяна представляет собой гигантскую фигуру высотой с пьедесталом 22 м и без пьедестала — 16 м. В скульптур­ном изображении божества проступают черты японского этниче­ского типа. Образ Будды Русяна олицетворяет одновременно пра­вителя вселенной и правителя государства.

Средствами скульптурной техники подчеркивались раз­личные качества буддийских божеств. Так, признаками всевиде- ния и космической щедрости Будды Каннон стали ее многору- кость и многоликость, а в трактовке полубожеств — защитников храма и государства позы и жесты рук исполнены небывалой рез­кости движений, а лица искажены выражением гнева.

Идеалы хэйанской эпохи лучше всего передает статуя Ами­ды — Нерай — главная святыня алтаря храма Феникса, созданная скульптором Дзётто. Вызолоченная деревянная трехметровая ста­туя Амиды — Нерай, сидящего на лотосовом троне под пышным резным балдахином на фоне огромного кружевного традиционного нимба стала эталоном красоты для многих последующих поколе­ний скульпторов. Пропорциональная, с благородной осанкой, с тон­кими и спокойными чертами округлого лица, она олицетворяет не­бесную благодать, дарующую людям покой и спокойствие.

В японской художественной культуре, как и во всей даль­невосточной культуре, огромная роль принадлежит каллигра­фии. Согласно традиции, иерографическая письменность возник­ла из небесных образцов, данных божеством мифическому пра­вителю и культурному герою Фуси. Искусство каллиграфии выработало свой язык в уподоблении природе, оно давало нагляд­ное представление об отвлеченных концепциях, облекало слова зримой плотью.

От каллиграфии произошла живопись. Первоначально японская живопись — это главным образом письмо черной или цветной тушью и клеевыми красками на бумаге и шелке. Наибо­

лее древней формой живописи является настенная (VIII—XII вв.) с религиозными и философскими сюжетами. К XV в. в японской живописи доминирующим становится новый синтетический вид — живописный свиток (горизонтальный свиток — эмакимано и вертикальный — какэмоно). Живописный свиток содержит два вида знаков: собственно живописные (картина в европей­ском смысле) и письменные (стихотворения, колофоны, печа­ти). Живописные и письменные тексты служат взаимными воз­будителями смысла. Эстетическая реакция на восприятие свит­ка несводимо к простой сумме отдельно взятых впечатлений от картины и стихотворения. В восприятии участвует и мировоз­зренческая установка, базирующаяся главным образом на дзэн- буддизме. Поэтому при созерцании свитка возникает особое со­стояние — просветление. Свиток в традиционной японской культуре служит медиативным стимулом постижения смысла и способствует просветлению.

В конце XVIII начале XIX века большой популярностью в Японии пользуется искусство укиё-э («восточные картины ») — цветная живопись и гравюра. Произведения этого направления отражали все стороны жизни японского общества. В XIX веке ря­дом с традиционной живописью появляется масляная живопись типа «еге». Произведения масляной живописи находятся под большим влиянием европейской живописи, однако и в них про­является своеобразие японской культуры, как в калористидсе. так и в сюжетном материале. В настоящее время традиционная япон­ская живопись и современная европейская сосуществуют и ока­зывают друг на друга серьезное влияние, образуя новые синтети­ческие формы живописи.

4.

Художественная литература и театр Японская литература принадлежит к числу наиболее оригиналь­ных литератур мира. В ней наряду со специфическим японским художественным содержанием выработано ряд форм, присущих только этой литературе. Литературное творчество в Японии, как и других странах, началось с устного народного творчества, созда­ния мифов и сказаний, носителями которых были сказители ката- рэбэ. Первые письменные памятники японской литературы появи­лись в VIII в. К ним относятся два исторических сочинения— «Код- зики» («Запись о деяниях древности» 712 г.) и «Нихонги» («Анналы Японии» 720 г.), а также написанное в 713-728 г. «Фудоки» («Описа- ниеземельиобычаев») и памятник ранней японской поэзии «Манъ- ёсю» («Собрание мириад листьев» 60-70 г. VIII в).

Первый литературный памятник Японии—«Кодзики» пред­ставляет собой свод космогонических и исторических мифов, в ко­торых излагается история появления «Японской земли» и ее посте­пенное обустройство — как история появления и устроения мира вообще. «Манъёсю» — это первый свод японской поэзии, в котором наряду с лирическим описанием природы и человеческих отноше­ний имеются образцы зарождения социальной темы, сатиры и т. д. Значительная часть «Манъёсю» занимает фольклор — народные песни, стихи, написанные на сюжеты обрядов и т. д. Вместе с тем, в этом собрании стихов хорошо представлена и авторская поэзия. Раздел авторской поэзии, наряду с другими поэтами включает в се­бя произведения двух гениев японского стихотворения Какиномото Хитомара и Ямабэ Акахита. Первый признан как мастер торжест­венных од и элегий, второй как основоположник пейзажной лирики. В этот период складывается оригинальный жанр поэтического твор­чества «танка». «Танка» — это короткое пятистопное стихотворе­ние, посвященное эмоциональным переживаниям какого-то момен­та: любви, красоты природы и т. д. со сложным подтекстом, образу­ющимся благодаря игре слов и литературным ассоциациям.

В «Манъёсю» в творчестве некоторых поэтов сквозит явное влияние китайской поэзии того времени. Но у японской поэзии есть черта, которая резко отличает ее от китайской поэзии того же исторического периода: поэзия Японии лирическая, а главная тема этой лирики — любовь. Это может быть любовь мужчины к женщине, любовь к природе, любовь к родному краю и т. д.

Первые литературные памятники Японии написаны китай­скими иероглифами. Однако китайские иероглифы не позволяли передавать особенности фонетической речи японцев. В IX веке японский язык получает свое фонетическое письмо. Появляются буквы и алфавит из сорока восьми букв. Обретение Японией свое­го национального письма позволило создать ей оригинальную ху­дожественную литературу.

В хэйанский период господствующее положение в японской литературе занимает танка. Танка заполняет не только специ­альные антологии того времени (например, «Кокинси» (905 г.), она неизбежно входит в состав каждой повести и романа. Танкой пе­реполнены все хэианские дневники и даже описания путешест­вий. С танка связывают любое действие кавалеров и дам, этими стихотворениями окружается всякое событие, всякое пережива­ние и любая эмоция. При дворе танкой щеголяли как драгоценно^ стью, по умению складывать танку судили о человеке. Танка — короткое изящное стихотворение представлялось лучшим спосо­бом выразить и мгновенное впечатление, и глубокое пережива­ние, и философскую мысль.

В IX появляется и первое прозаическое произведение японской художественной литературы — моногатори — «По­весть о старике Такэтори» («Такэтори-моногатори»). В основе по­вести лежит сказочный мотив о старом бамбукосеке, нашедшем в коленце бамбука маленькую девочку. Фантастический сказоч­ный сюжет позволяет автору выразить важные нравственные представления японского народа того времени.

В X веке появляются оригинальные произведения, пред­ставляющие собой сплаи художественной прозы и поэзии. «Исэ- моногатори», «Ямато-моногатори». В начале XI века создается но­вый жанр литературного творчества роман. Наиболее известным романом того времени считается «Гэндзи-моногатори», автором которого является придворная дама поэтесса Мурасаки-сикибу («фрейлина Мурасаки»). Роман «Гэндзи-моногатори» по праву мо­жет считаться энциклопедией жизни придворной аристократии той эпохи. В этом романе с большой силой художественного обоб­щения автор раскрыла хэйанское общество и показала его судьбу. Главный герой романа, обладая всеми преимуществами своего рождения, чарующей внешностью и добрым сердцем, растрачи­вает свои незаурядные способности в погоне за наслаждениями. Такая жизнь не принесла ему счастья. Она должна была завер­шиться печальным концом, возмездием в духе господствующего тогда буддизма.

В этот же период в японской литература зарождается жанр эссэ — лишенные всякой фабульной связи заметки, в которых описываются наблюдения над природой, события придворной жизни, заносятся привлекшие внимание интересные суждения, стихи, сложенные кем-либо удачно и к месту и т. д. Наибольшую известность в этом жанре приобрел «Мукарано соси» («Записки у изголовья») писательницы Сэй— сёнагон.

Крушение власти родовой аристократии и выход на пер­вые позиции в жизни японского общества в XIII—XVI вв. саму­раев нашло свое отражение в художественной литературе того времени, в эпических произведениях «Хоген-моногатори», «Хэйдзи-моногатори», «Хэйкэ-моногатори» и др.Среди на­званных эпических проиведений выделяется значительным содержанием и большой художественной зрелостью «Хэйке- моногатори», рассказывающей о судьбе рода Тайка и победе этого рода в борьбе за власть в Японии. Перед читателями это­го романа встает глубокий драматизм эпохи установления сё- гуната. Быстро сменяющиеся картины яростных и жестоких битв, роскошной и в то же время страшной дворцовой жизни той эпохи, когда самураи железом и кровью утверждали в стра­не новые порядки.

Важным достижением художественной литературы пери® ода Муромати было появление поэтического жанра рэнга (нани-| занные стихи). Жанр рэнга «нанизанные стихи» — это развитие жанра танка. Он появился как следствие всеобщего увлечения ис-1 кусством стихосложения в качестве салонной игры. Если раньше один автор обращался к другому со своей танка, а тот тут же отве­чал таким же стихотворением, то теперь поэтический диалог стал превращаться в совместное написание стихов. Танка делилась на две части — верхнюю — трехстишие и нижнюю — двустишие Верхнюю часть сочинял один поэт, нижнюю — другой. Так созда-> валась стихотворная цепь, где каждое последующее звено было тематически связано с предыдущим. Впоследствии от рэнга отде лились «начальные строфы», трехстишие (хокку).

XVII-XVIII вв. время расцвета культуры позднего средне-1 вековья. В это время в прозе лидирующие позиции занимает жанр укиёсоси, «бытовая записка», новелла бытового, эротического приключенческого характера. В поэзии жанр танка уступает свое лидирующее положение жанру хокку.

Хокку, как отмечалось ранее, ведет свое происхождение от утонченной салонной игры и представляет собой поэтическую им­провизацию. Крохотные размеры хокки исключали развернутое изображение явления и поэтому характерной особенностью по­эзии хокку стало искусство намека, создание подтекста, в котором и раскрывалось подлинное содержание стихотворения. Прослав­ленным мастером этого жанра был Мацуо Басё (1644-1699 гг.).

В начале XIX века ведущим жанром прозы становится ди-|1 дактический роман, основным представителем которого счита ется Тэкидзава Бакаи. Распространены бытовые повести, нося щие главным образом натуралистический характер. С началом эпохи Мэйдзи (1868 г.) начинается развитие современного реа­лизма в японской литературе. Крупнейшими писателями конца XIX начала XX в. были Ргавэтайси-Май, Симадзаки Тосои, Ка- никида Донио, Нацумэ Сосэки, Акутагава Рюнососкэ. После вто­рой мировой войны начинается новый этап в развитии японской литературы. Внутренним лиризмом, философским осмыслени­ем происходящего, развитием традиционных эстетических кон­цепций отмечены произведения Касавата Мунари, Кобо Абэ, Ркиомисивы.

Своеобразен и японский театр. Ранними формами театраль­ных представлений в Японии являются «саратаку» — представ­ления бродячих кукольников, «когуро» и «дэнгаку» — храмовые представления — мистерии на буддийские сюжеты, «чигаку» — придворные церемониальные представления и «бугаку» — при^ дпорный балет.

Первой классической формой театрального искусства Япо­нии является театр Но; сложившийся в конце XIV — начале XV вв. Слово «но» означает «мастерство», «умение», и это вполне соответ­ствует названию театра, собравшее в себя все лучшее, что сумели достичь мастера народного искусства, и соединившего это искусст­во с традицией литературы, созданной в предыдущие века. Сюже­ты для пьес большей частью заимствованы из старинных моногато- ри и феодальных эпопей, иногда из древних легенд и мифов. Для то­го, чтобы перенести зрителя в мир прошлого и создать иллюзию того, что этот мир существует рядом с людьми и может им открыть­ся применяется особый сюжетный прием — перевоплощение.

Спектакль Но — музыкальный, значительная часть текста поется солистами и хором, на сцене всегда присутствует оркестр, который то сопровождает пение, то исполняет свои небольшие музыкальные пьесы. Обязательным элементом спектакля явля­ется хореография. Как правило, драматическая кульминация вы­ражается в нем танцем главного героя. Театр Но пользовался ог­ромной популярностью у военной аристократии средневековой Японии отчасти потому, что его эстетическая строгость в чем-то перекликалась с ригоризмом самурайского духа.

В конце XVI века возникает новый жанр японского нацио­нального театра — «кабуки». Театр кабуки родился из народных песен и танцев, связанных с участием в культовых действиях в синтоистских и буддийских храмах. Зарождение театра кабуки (буквально артистка-куртизанка) связывают с именем храмовой танцовщицы Окуни, которая в один из буддийских праздников вы­ступала в Киото под открытым небом с танцем-молитвой. Танец она начала, как было принято, с того, что нараспев повторяла «Че­ловек смертен. Деньги — прах. Почитайте Будду» — ив паузах позванивала колокольчиком, как бы совершая установленный ри­туал. Однако постепенно ее движения приобретали откровенно эротический характер, весьма далекий от религиозного контекста. Это выступление имело огромный успех. Окуни создала свою труп­пу, которая выступала даже перед императором. Особенно боль­шой популярностью театр кабуки пользовался у горожан — тор­говцев, представителей военного сословия — самураев. Первона­чально труппа кабуки состояла из женщин, чаще всего легкого поведения — куртизанок. Во время представления нередко случа­лись ссоры и даже бои на саблях из-за соперничества и ревности к актрисам театра. Поэтому, начиная со второй четверти XVII в. правительство предприняло ряд мер, направленных на устране­ние всех женщин со сцены и замены их мужчинами.

тема 7

улътура античной Греции и Рима