Следствие 2.

Теперь обратимся к «чистой» физике. Ситуация, описанная Пуанкаре, заставляет задуматься над проблемами однородности и изотропности физического пространства. В самом деле, те два миллиона километров, о которых говорит Пуанкаре, это, конечно, мелочь, о которой в проблеме однородности и изотропности пространства можно забыть – все это пределы солнечной системы. Но даже и такая «мелочь» может оказаться важной во всех вопросах, касающихся солнечно-земных связей. В двух миллионах километрах от данной точки может оказаться совершенно другая концентрация частиц и состав солнечного ветра (попали мы, например, в след некоего солнечного плазмоида), другая напряженность магнитного поля и т.п. Но ведь Пуанкаре не ограничивается этими двумя миллионами, когда речь заходит о движении относительно Галактики и, тем более, ещё более крупных структур. Причем движениями под разными углами к плоскости эклиптики, а, следовательно, в области пространства, которые еще вчера, когда «я» задумался об этих проблемах на площади Пантеона в скверике с наполеоновскими пушками, находились в тех галактических широтах, о специфике пространства в которых мы и не подозреваем.

И кто может поручиться, что именно специфика структуры физического пространства не оказывает влияния на тонкие процессы в микромире? Вот, скажем, информация из серьезного источника: «Средний размер протона равен всего лишь 0,8 фм» [10]. Что значит «средний»? Протоны – не арбузы на бахче, среди которых можно найти ягоду и покрупнее, и помельче. Обращение к более специальным источникам информации позволяет уточнить, что при измерениях размера протона (точнее, распределение его заряда по радиусу) в экспериментах по изучению спектра водорода и водородоподобных атомов на основе мюонов получаются разные цифры – от 0.805 до 0.908 фемтометров. Т.е. сходимость результатов различных экспериментов не превосходит 10%. А точность измерения, достигнутая в опытах с мюонием, составляет 0,1%![11]. Так в чем же источник этого расхождения погрешностей на два порядка? Нельзя ли объяснить этот факт тем, что измерения проводились в разных точках Пространства? И что они могут свидетельствовать о «неполной» его однородности и изотропности? Ведь взятый Пуанкаре для примера путь в два миллиона километров, весьма скромный в масштабах солнечной системы (доли процента от ее размеров), уже кажется значительным для явлений земного масштаба (более чем в сто раз превышает диаметр Земли), и становится просто умопомрачительным для микромира, ведь это - 1000000000000000000000000 диаметров протона! А по «раскладу Савченко» все эти цифры нужно увеличить по крайней мере раз в сто! Я не настаиваю на том, что именно в случае с радиусом протона мы сталкиваемся с проявлением этого феномена. Но, думаю, что читатель согласится со мной – и исключить этого нельзя. Тут, как говорят в подобных случаях на защитах диссертаций, для «прояснения вопроса» явно «необходимы дальнейшие исследования и эксперименты». И они, кстати, уже идут в лаборатории-кафедре ритмов и флуктуаций Института исследований природы Времени, которой руководит А.Г.Пархомов [12], где экспериментально исследуются эффекты Козырева, Шноля и др. с учетом новейших открытий в астрофизике, и, прежде всего, открытия огромной скрытой массы* Вселенной. С точки зрения обсуждаемого нами закона это приводит к еще более сложному характеру движения материи в Пространстве и возникновению новых физических систем отсчета, связанных со структурными элементами скрытой массы: «Таким образом, земной наблюдатель находится одновременно в нескольких системах движущихся объектов (частиц) Скрытой массы: галактической, солнечной, земной. Кроме того, из внегалактического пространства приходят частицы, имеющие скорость порядка 1000 км/с и выше. Возможно также существование системы, связанной со звездным скоплением, членом которого является Солнце. Каждая из этих систем обладает специфическим спектром скоростей, угловым распределением, временными вариациями». [12].