I. Предпосылки возникновения российского профсоюзного движения

(1861-1904)

Предпосылки образования профсоюзов России

Возникновение профсоюзов в России, будучи проявлением об­щей закономерности рабочего движения, имеет свои особенности и характерные черты. Как и во всех странах, объективной необхо­димостью образования профсоюзов России стало тяжелое эконо­мическое и бесправное политическое положение рабочего класса. Установление капиталистических отношений в стране сопровож­далось жесткой эксплуатацией, тяжелейшим материальным и бы­товым положением трудящихся.

Рабочее движение России появилось и развивалось позднее, чем в других индустриально развитых странах. Свои шаги оно начало делать в 1860-е годы. Протестуя против тяжелых условий труда и бесправия, невыносимых условий существования, рабочие станови­лись на путь борьбы с работодателями. Основной формой этой борь­бы стала экономическая стачка. Особенностью рабочего движения в России явилось то, что в нем не были разделены борьба рабочих за экономические права и политические требования./Организованное рабочее движение, сформировавшееся к середине 1890-х годов, ста­ло необходимой предпосылкой образования профессиональных союзов России.

На рубеже ХӀХ-ХХ веков в стране резко обострились противо­речия между развивающимися капиталистическими отношениями и феодальными пережитками, между развитыми регионами в цент­ре России и отсталыми национальными окраинами. В России прак­тически отсутствовало рабочее законодательство, регламентирую­щее отношения между трудом и капиталом.

Правительство жестко преследовало любые попытки создания организационных форм разрешения конфликтов в рабочей среде, препятствовало образованию профсоюзов.

После реформы 1861 года, освободившей крестьян от крепост­ной зависимости, и с появлением на рынке свободной рабочей силы в России быстрыми темпами начался рост промышленного произ­водства. Особенно бурно развивалась тяжелая промышленность, что было связано со строительством сети железных дорог. Только за период с 1861 по 1900 год было построено и введено в эксплуа­тацию около 50 тыс. верст железных дорог, из них более 20 тыс. в 1890-е годы. На строительство железных дорог и их эксплуата­цию требовалось огромное количество черных металлов, рельс, паровозов, вагонов.

Рост спроса на продукцию тяжелой промышленности вызвал подъем металлургической, топливной и машиностроительной ин­дустрии. За последнее десятилетие XIX века выплавка чугуна увели­чилась в 3 раза, стали — более чем в 4 раза, добыча угля выросла почти в 2,5 раза, нефти — более чем в два раза. Вслед за металлурги­ческой и топливной промышленностью шел подъем и других отрас­лей хозяйства. Начали строиться новые фабрики и заводы. К 1900 году в России насчитывалось 14 386 промышленных предприятий, из них 40,2 % были открыты в последнее десятилетие XIX века. Усилива­лась концентрация производства и централизация капитала. С раз­витием капитализма менялся и социальный облик России. Началось формирование новых классов: предпринимателей (буржуазия) и на­емных работников (пролетариат).

К началу XX века в стране насчитывалось почти 10 млн наем­ных рабочих, в том числе около 3 млн фабрично-заводских, горно­заводских и железнодорожных рабочих. Но рабочий класс был ли­шен элементарных гражданских прав. Запрещалось проводить собрания для обсуждения своих нужд, гласное обсуждение порядков на предприятии и т. п. Особенно строго преследовались коллективные действия в защиту своих прав. Стачки, считавшиеся легальной формой борьбы в Западной Европе, карались как государственное преступление.

Но по мере развития промышленности, роста самосознания, начинающейся борьбы за улучшение своего экономического поло­жения рабочий класс все более настойчиво заявлял о себе, застав­ляя считаться с собой власть имущих.

Еще в 1860-е годы, наряду со значительно увеличившимся коли­чеством коллективных жалоб и прошений в адрес правительства на произвол работодателей, выступления рабочих зачастую сопровож­дались ломкой машин и станков, поджогами фабричных зданий.

Конечно, главной причиной протеста рабочих было их полное бесправие, тяжелые условия труда и быта, что отмечалось и в офи­циальных документах. Так, в протоколе совещания в Департаменте торговли и мануфактур по выяснению причин стачек на фабриках отмечено: «Продолжительность рабочего дня вообще во всех окру­гах представляется чрезмерно большой, в особенности же на петер­бургских фабриках, где она в среднем составляет от 12 до 14 часов ежедневно. На отдельных предприятиях рабочий день доходил до 19 часов. Столь продолжительная работа в мастерских со спертым воздухом и высокой температурой, доходящей до 23-26 °С, не мо­гут не вызвать переутомления рабочих». Далее в протоколе отмеча­ется особенно тяжелый труд прядильщиков, в чем «можно нагляд­но убедиться по их внешнему виду — изможденные, испитые, изнуренные, со впалой грудью, они производят впечатление боль­ных, только что вышедших из госпиталя».

Не лучше было положение и на других предприятиях. На хими­ческих, цинковых, кожевенных, красильных производствах воздух был заражен большим количеством едких газов и испарений. Фаб­риканты и заводчики меньше всего заботились об охране труда и здоровья рабочих. Непосильный труд, низкая зарплата, жестокая эксплуатация, жизнь по углам (обычно одну комнату снимало не­сколько семей) истощали силы рабочих, укорачивали жизнь. По­этому три четверти петербургских рабочих имели возраст от 20 до 40 лет. Старше 40 лет насчитывалось всего 15 % рабочих, осталь­ные — дети и подростки.

На предприятиях практически повсеместно была установлена жестки я система штрафов. Рабочих штрафовали за поломку инструмента, несвоевременную уборку машин, так называемое дурное пове­дение, оскорбление лиц администрации, непослушание. На многих фабриках размер штрафа не был определен, так же как и поступки, за которые штрафуют. Штрафные деньги поглощали иногда до 40- 50 % заработка рабочего. Штрафы приносили большие доходы (только на фабрике Саввы Морозова 20 тыс. рублей в год). Каждый хозяин по своему определял провинности, за которые полагался штраф, на­казывая не по правилам, а по своему усмотрению. Например, на од­ном из предприятий под угрозой штрафа предписывалось «выходить за отправлением естественной надобности в устроенные для этого вне фабрики помещения не иначе, как без верхней одежды».

Несмотря на относительную дешевизну (питание одного чело­века стоило 5 рублей в месяц), уровень жизни рабочего был крайне низок (в 3-4 раза ниже уровня жизни английского и американского рабочего).

Часто в результате всех вычетов и удержаний рабочему вообще нечего было получать, и он жил в кредит.

Санитарный врач Е. М. Дементьев, исследовавший положение рабочих текстильной промышленности в Центрально-промышлен­ном районе, отмечал, что заработная плата рабочего «есть мини­мум, обеспечивающий от голода, когда заработок дает только воз­можность существовать полуживотною жизнью».

В мастерских царил произвол мастеров, надсмотрщиков и хо­зяйских приспешников.

Женщины и дети находились не в лучших условиях, чем взрос­лые мужчины. Количество женщин, занятых в производстве состав­ляло до 30 %, количество подростков до 17 лет, работающих в Мос­ковской губернии, достигало 21,5 %. Дети получали 1/3, подростки 1/2, женщины 2/3 заработка взрослого мужчины, при том же рабо­чем времени и интенсивности труда.

Максимум заработной платы был 30-35 рублей (на машиностро­ительных и литейных предприятиях, на производстве золотых и серебряных изделий). По расчетам Е. М. Дементьева, средний за­работок рабочего мужчины равнялся 14 рублей 16 копеек. Средний заработок женщины — 10 рублей 35 копеек.

Промышленный травматизм, крайне тяжелые условия труда были характерны для шахтеров Донбасса, нефтяников на промыслах в Баку, рабочих золотых приисков Сибири. Небрежность в отноше­нии к рабочим доходила до чудовищных примеров. В 1882 году на Хлудовской мануфактуре сгорел пятиэтажный корпус. Рабочие были заперты хозяином в горящем здании («чтоб лучше тушили»), в ито­ге с предприятия было вывезено семь возов трупов. Этот случай не был единичным.

Жилищные условия рабочих были крайне тяжелыми. Около 2/3 рабочих жили в тех же мастерских, где работали, или в казар­мах при фабрике. Остальная часть —^: в фабричных домиках и на частных квартирах. Современники так описывали условия жизни на некоторых предприятиях: «На фабриках, работающих в две сме­ны, некоторые из спален служат двойному количеству рабочих, то есть взамен вставших и ушедших на работу на их местах на нарах ложится на отдых вернувшаяся с работ смена».

Но все-таки самым страшным для рабочего была перспектива оказаться безработным. Безработные никакого пособия и помощи не получали и вынуждены были перебиваться случайными заработ­ками или жить на подаяние. Когда искалеченный рабочий лишался трудоспособности, фабрикант мог отказать ему в помощи или отде­латься разовыми выплатами.

Никаких законов, регулирующих взаимоотношения между ра­бочими и предпринимателями, не было. Поэтому судьба рабочего всецело зависела от заводчиков, фабрикантов и их администрации. В наиболее тяжелое положение попадали рабочие в годы промыш­ленных кризисов во время массового сокращения работ.

Немецкий профессор экономист Г. Шульце-Геверниц дал такой портрет русского рабочего второй половины XIX века: «Несмотря на низкую заработную плату, длинный рабочий день, русский фаб­ричный рабочий по своей натуре не способен к активному сопро­тивлению, целесообразной борьбе за улучшение своего положения, а только к буйствам и насилиям. Русский рабочий не социал-демо­крат, не член профессиональных союзов. Вместо портретов Карла Маркса и Ф. Лассаля, которыми немецкий рабочий украшает свою комнату, мы находим у него изображения святых...»

Фактически русский рабочий класс был беззащитен. Он целиком находился в руках предпринимателей. И лишь собственной боръбой мог добиваться улучшения условий жизни.

Возникновение и развитие рабочего движения России

С начала 1870-х годов начались массовые выступления рабочих, среди которых особенно заметной стала стачка 800 рабочих Невской бумагопрядильной фабрики в Петербурге, требовавших повышения заработной платы?

Представители властей пытались уговорить бастующих возоб­новить работу, но они отказались. По решению обер-полицмейсте­ра Ф. Ф. Трепова дело было передано в суд. Окружной суд Петер­бурга «во имя общественного благоустройства и благочиния» арестовал на 3 дня 53 человека, а 4 «зачинщиков» — на 7 дней.

Но правительству эта мера наказания показалась недостаточной. После стачки рабочих на Невской бумагопрядильне «государь им­ператор (Александр II) повелеть соизволил предоставить губерна­торам при первом известии о стачке рабочих на каком-либо заводе или фабрике, не допуская дела до судебного разбирательства, не­медленно, по обнаружении главных зачинщиков между фабричны­ми, высылать таковых в одну из назначенных для этого губерний».

С этого времени вмешательство властей различного уровня в защиту владельцев фабрик и заводов во время забастовок стано­вится постоянным.

Вслед за текстильщиками в столице в борьбу вступают рабочие- металлисты Путиловского, Александровского, Невского механическо­го заводов. Организуют стачки строительные и почтовые рабочие. Весной 1871 года произошла месячная стачка рабочих железнодо­рожных заводов в Вятской губернии, вызванная отказом фабрикан­тов выдать аванс перед Пасхой. В ходе ее рабочие требовали повы­шения заработной платы, улучшения условий труда.

К этому времени относится начало стачечной борьбы пролета­риата Украины, Польши, Грузии, Азербайджана.

Наиболее крупным и знаковым событием в рабочем движении России 1870-х годов стала стачка двух тысяч рабочих Новой бумагопрядильни в феврале 1878 года в Петербурге. Эта забастовка по­казала, во-первых, как в ходе борьбы у рабочих формируется клас­совое самосознание и начинает рушиться вера в царскую власть. Во-вторых, она вызвала волнение на ряде других фабрик Санкт- Петербурга, и стачечное движение постепенно принимает характер движения не рабочих отдельных фабрик, а рабочих целой профессии. В-третьих, забастовка показала рост солидарности рабочих. Впер­вые на предприятиях города начались сборы в пользу беднейших стачечников.

Началась забастовка с попытки администрации ввести на фаб­рике новые правила внутреннего распорядка, согласно которым снижалась заработная плата, ухудшались условия труда, увеличи­вались штрафы. Это вызвало всеобщее возмущение рабочих.

Стачка была подавлена, и после незначительных уступок владель­цев фабрики 21 марта рабочие приступили к работе. Как и ранее, царизм ответил на эти события усилением репрессий. Появляет­ся «Высочайшее повеление об административной высылке», затем закон «Об обысках на фабриках и заводах». На промышленных предприятиях в фабричных районах учреждаются жандармские пункты.

Но ни судебные преследования, ни административный и прави­тельственный произвол уже не могли остановить все более органи­зованных выступлений рабочих. Этому способствовали: рост рабо­чего класса и его концентрация, организованность и сплоченность, а также появление первых рабочих организаций.

Так, в 1874 году в Одессе и Ростове был создан «Южнороссий­ский союз рабочих», который объединял около 250 рабочих. Его организатором выступил Е. О. Заславский.

В 1878 году в Петербурге сложилась организация «Северный союз русских рабочих», создателями и руководителями которого были С. Н. Халтурин и В. П. Обнорский. Его участники, пропаганди­руя свои взгляды, выпускали листовки. Руководители Союза предпри­няли попытку издания нелегальной газеты. Но в феврале 1880 года полиция арестовала первый номер газеты и разгромила организа­цию, ее активные деятели были посажены в тюрьмы и сосланы на каторгу.

К концу 1880-х годов уже никто не сомневался в жизнеспособ­ности российского рабочего класса. Рабочие стачки перестают быть случайными, превращаясь в повседневное явление русской жизни. По неполным агентурным сведениям только с 1881 по 1886 годы произошло более 48 стачек с 80 тыс. бастующих рабочих.

С середины 1890-х годов в России начался новый этап рабочего движения, в котором заметную роль играли социал-демократы, пытающиеся установить контакт не только с передовыми рабочи­ми, но и с широкими рабочими массами. Активное участие социал- демократы приняли в стачке ростовских железнодорожников в марте 1894 года, требующих увеличения заработной платы, полной отме­ны штрафов, сокращения рабочего дня перед праздниками, и мас­совом движении рабочих-ремесленников г. Вильно по сокращению рабочего дня и улучшению условий труда. Но особенно большое влияние представители социал-демократической партии оказали на рабочее движение столицы, что в первую очередь связано с нача­лом деятельности в 1895 году «Союза борьбы за освобождение ра­бочего класса». Вскоре после своего образования «Союз борьбы» выпустил листовку к рабочим фабрики Торнтона с изложением по­ложения рабочих на фабрике и с требованием перемен. Листовка произвела огромное впечатление и вызвала забастовку 500 ткачей. Вскоре после этого произошли стачки папиросниц у Лаферма и рабо­чих фабрики Товарищества механического производства обуви. Обе забастовки закончились уступками рабочим. Забастовка тысячи ра­ботниц фабрики Лаферма привела к тому, что в декабре петербург­ская фабричная инспекция разослала всем табачным фабрикантам циркуляр, запрещающий произвольно браковать товар, и вынужде­на была признать, что жалобы рабочих верны и положение их очень бедственно. Успешное окончание стачек укрепляло веру рабочих в силу стачечной борьбы и пролетарской солидарности.

1896 год был годом рабочего движения в Петербурге. Показа­тельно, что если ранее многочисленные и многолюдные стачки но­сили оборонительный характер, то движение лета 1896 года было первой массовой попыткой рабочих перейти в наступление, всту­пить в борьбу за улучшение условий труда. В конце мая 1896 года началась стачка на Калинкинской бумагопрядильне, расположен­ной на Обводном канале. Поводом послужила невыплата денег за праздничные дни. Министр финансов С. Ю. Витте отдал распоря­жение фабричной инспекции объявить рабочим, что «никаких усту­пок им не будет сделано, даже если бы на это согласилась фабрич­ная инспекция». В докладе Николаю II это указание он мотивиро­вал стремлением «вселить в рабочих неизбежное убеждение, что противозаконным путем, то есть стачкой, они не могут ничего добиться».

По предприятиям Петербурга прокатился взрыв возмущения, который привел в июне 1896 года к всеобщей стачке петербургских рабочих по обработке волокнистых веществ. Практика этой стачки привела к организации забастовочных касс, показав рабочим силу своей организации.

Стачки показали жизненную необходимость наличия у рабо­чих руководящих органов, какими могли быть профсоюзы. Но в условиях монархии потребовался еще не один год борьбы, что­бы они получили право на существование. В условиях полити­ческого беспредела, творящегося в России, единственно возмож­ной формой легального объединения рабочих стали кассы и общества взаимопомощи. Но они не сыграли заметной роли в ра­бочем движении и широкого распространения не получили. В ус­ловиях роста забастовок пролетариату в первую очередь были нужны организации, способные возглавить эту борьбу. А власти открыто признавали только организации «полезные», «разрешен­ные», не внесенные в число неблагонадежных. Таковыми и яв­лялись кассы разного рода: пенсионные, похоронные, взаимо­помощи, ссудно-сберегательные и другие, которые с полным правом можно отнести к организационным предпосылкам обра­зования профсоюзов.

С началом XX века начинается новый период становления рабо­чего движения, в котором большую роль сыграли организация и проведение первомайских выступлений как попыток отмечать день международной пролетарской солидарности.

Наиболее крупной и значимой из них стала первомайская стач­ка 1900 года в Харькове и связанная с ней демонстрация. В 1898- 1900 годах впервые первомайские стачки прошли в Петербурге, Москве, Екатеринославле, Николаеве, Риге, Вильно, Витебске, Иваново-Вознесенске, ряде городов Польши.

Выступления показали, что рабочий класс стал переходить к открытой уличной борьбе против властей. Кроме рабочих, в борь­бу с правительством за свои права вступали и другие слои насе­ления: студенчество, интеллигенция, крестьянство. Все более за­метным становилось влияние социал-демократических партий которые в экономическую борьбу стали привносить политичен кие акценты.

Становление рабочего законодательства России во второй половине XIX — начале XX века

Усиление рабочего движения, беспокойство общественного мне­ния и настойчивые предложения административных органов круп­ных фабрик и заводов по «упорядочению» отношений рабочих и капиталистов приводят заинтересованные ведомства к попытке выработки фабричного законодательства.

В 1882 году был принят закон, запрещающий труд детей до 12 лет на фабриках и заводах и ограничивающий труд малолетних детей (от 12 до 15 лет) восемью часами в сутки, а также запрещающий их работу в ночное время, воскресенье и праздничные дни. На ад­министрацию была возложена обязанность составлять списки вред­ных для здоровья работ. Закон обязал хозяев предоставлять возмож­ность малолетним работникам посещать училище не менее трех часов в день. Для надзора за исполнением закона был учрежден специальный орган фабричных инспекторов.

В 1884 году был издан закон о школьном обучении малолетних, занятых на промышленных предприятиях.

3 июня 1885 года был издан закон, запрещающий ночной труд женщин и подростков до 17 лет на хлопчатобумажных, полотняных и шерстяных фабриках. Необходимо отметить, что закон был при­нят только на три года.

Владельцы текстильных предприятий Центрально-промышлен­ного района, где ночной труд был наиболее распространен, пытаясь обойти закон, перевели работниц из ночной смены в дневные, а муж­чин — в ночные смены. На это рабочие ответили стачками протес­та, заставив фабрикантов исполнить закон.

3 июня 1886 года после длительных проволочек вступил в силу закон «О надзоре за заведениями фабричной промышленности и о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих». Принятию этого за­кона способствовала Морозовская стачка в Орехово-Зуеве в январе 1885 года, которая получила не только широкий резонанс в России, но стала известна и за границей. В соответствии с законом на фабри­ках и заводах предусматривалось составление правил внутреннего распорядка, утвержденных фабричной инспекцией. Вводилась обя­зательная выдача расчетной книжки, устанавливался перечень взыс­каний. Подробно были изложены пункты о дисциплине рабочих. В 1886 году выходит закон о штрафах, в соответствии с которым была упорядочена система штрафов. По новому закону предприни­матели могли штрафовать рабочих только за прогул, нарушение порядка, неисправную работу. В случае прогула более трех дней хозяин мог уволить работника. Размер штрафа не должен был пре­вышать более 1/3 зарплаты рабочего. Штрафные деньги должны были идти не заводчикам, а в особый фонд, из которого в случае необходимости (увечье, болезнь, беременность, погребение и др.) выдавались пособия рабочим.

В то же время законом были значительно, по сравнению с прак­тикой прошлых лет, ужесточены наказания за стачки. Участников стачки могли подвергнуть тюремному заключению от двух до че­тырех месяцев, а «зачинщиков» — от четырех до восьми месяцев.

Но принятые законы часто нарушались, не выполнялись, что приводило к разногласиям между министерством финансов, связан­ным с предпринимателями, и министерством внутренних дел, стре­мящимся к сохранению общественного порядка.

4 февраля 1885 года министр внутренних дел граф Д. А. Тол­стой писал, что изучение причин беспорядков требует настоятель­ной необходимости разработки таких правил, которые ограничива­ли бы произвол фабрикантов.

В 1886 году были изданы постановления, регулирующие наем рабочих на фабрику и взаимоотношения хозяев и рабочих. Запре­щена была выдача зарплаты натурой. Расчет должен был произво­диться не реже одного или двух раз в месяц. Запрещалось произво­дить вычеты из зарплаты, брать проценты за ссуду, ограничивались права хозяина в расторжении договора о найме, расширялись права фабричной инспекции, которая должна была определять размеры штрафов и могла не разрешать открытия фабричных лавок.

Однако позднее под давлением предпринимателей правительство в 1890 году «исправило» законы в сторону, желательную фабрикан­там.

Сплоченность, массовый характер стачек заставили правитель­ство дать обещание сократить рабочий день.

23 января 1897 года Николай II предложил учредить комиссию

составлению закона, а 2 июня был издан закон «О продолжи­тельности и распределении рабочего времени в заведениях фабрично-заводской промышленности», устанавливающий продолжи­тельность рабочего дня для взрослых в 11,5 часов без времени обе­да, а накануне праздничных дней — 5 часов. Кроме того, ночная работа ограничивалась 10 часами, воскресенья и праздничные дни объявлялись выходными. Сверхурочные работы могли производить­ся только по особому соглашению рабочих с фабрикантами и не должны превышать более 120 часов в год.

Но этот закон, как и предыдущие, часто нарушался и не испол­нялся, так как одновременно с принятием законов об охране труда путем различных циркуляров их действие сводилось на нет. Цирку­ляр министра финансов от 14 марта 1898 года отменил для всех фабрик и заводов установленную норму сверхурочных работ. Практи­чески одновременно был поставлен вопрос об усилении фабрично- заводской полиции. По закону от 1 февраля 1899 года учреждалось 160 новых должностей полицейских надзирателей и 2320 городо­вых на фабриках и заводах с численностью 200 и более рабочих.

Чем дальше развивалось рабочее движение, чем более широкие массы оно охватывало, и чем больше принимало революционный характер, тем грубее и жестче становилось вмешательство властей в борьбу рабочих, когда, например, правительство приравнивало сосланных стачечников к уголовным поселенцам и лишало их в ссылке обычных пособий.

Выступление рабочих 1895-1897 годов и принятие закона 2 июня 1897 года показали силу и значимость пролетариата в обществен­ном развитии России. Рабочее движение поднялось на качественно новый уровень.

Царская власть, обеспокоенная таким ходом развития событий, вновь пошла на выполнение некоторых требований рабочих, издав 2 июня 1903 года закон «Об ответственности предпринимателей за увечья и смерть рабочих» и 10 июня того же года закон «Об учреж­дении старост в фабричных предприятиях».

Закон «О старостах» намечалось принять еще в начале 1901 года после рабочих выступлений. Совещание из представителей ведомств решило, что в интересах предупреждения волнений среди фабрич­ных рабочих необходимо предоставить им возможность избирать из своей среды старост, которые могли бы обращаться с заявления­ми о нуждах рабочих в заводоуправление.

Государственный совет отметил, что лучше избранные старосты, чем наиболее обеспокоенные личности, которые выдвигаются при возникновении беспорядков на почве решения экономических воп­росов, а «этим обстоятельством политическая агитация пользуется для своих целей».

Закон «О старостах» от 10 июня 1903 года позволил создавать пер­вые легальные организации рабочих на отдельных фабрично-завод­ских предприятиях. Принимая закон, правительство предусмотрело в нем различные «условия», которые не давали рабочим возможно­сти развивать свои объединения на свободной, демократической ос­нове. Во-первых, рабочие не могли собираться и организовываться на общем собрании, а разбивались на разряды по усмотрению прав­ления предприятия. Во-вторых, рабочие могли избирать только кан­дидатов в старосты, из числа которых администрация определяла старосту по собственному выбору. В-третьих, в старосты не допус­калась молодежь, так как для рабочих, избираемых на данную долж­ность, был установлен возрастной порог в 25 лет. В-четвертых, мест­ные власти, в лице губернатора, могли отстранить любого старосту своим распоряжением, не считаясь с мнением рабочих.

Закон не допускал придания рабочим старостам прав юридичес­кого лица. Он запрещал собрания рабочих всего предприятия, огра­ничив их только собраниями различных разрядов или цехов. Ста­росты имели право ходатайствовать только исключительно по коллективным прошениям.

Закон «О старостах» не пользовался популярностью среди рабо­чих. Со своей стороны предприниматели всячески тормозили его проведение в жизнь. В результате в 39 губерниях данный закон прак­тически не применялся.

Более значимым для рабочих был закон от 2 июня 1903 года «Об ответственности предпринимателей за увечья и смерть рабочих». Он обязывал владельцев предприятий оказывать рабочим, получив­шим увечья, бесплатную медицинскую помощь и расходы на лечение: выдавать увечному пособие во время болезни в размере поло­вины заработка, а в случае смерти потерпевшего выдавать на похороны 30 рублей для взрослого, 15 рублей для малолетнего ра­бочего. По действие закона распространялось только на фабрично- заводские предприятия, горную и горнозаводскую промышленность. Предприниматели освобождались от выплат, если рабочий полу­чил увечье в случае «грубой» неосторожности или злого умысла.

До 1905 года государство запрещало свободную организацию профсоюзов. Любая профессиональная организация рабочих, кото­рая создавалась для борьбы за экономические интересы работни­ков, сразу же включалась в число «противозаконных сообществ». Данные общества подлежали запрету «под опасением суда и ответ­ственности по всей строгости законов, почему всем начальствам и полиции поставляется в обязанность, чтобы нигде и ни под каким предлогом таковых сообществ не учреждалось».

Практическое влияние правительственного законодательства на условия жизни рабочих в течение второй половины XIX века было незначительным. Противодействие промышленников всякий раз сводило усилия правительства по улучшению положения рабочих к минимуму. На всей территории Российской империи могли суще­ствовать только «благонамеренные», «полезные» и «разрешенные» объединения. Таковыми являлись общества взаимопомощи, пенси­онные и похоронные кассы, ссудо-сберегательные и вспомогатель­ные кассы ремесленников, приказчиков и рабочих. Все, что выхо­дило за рамки данных сообществ, подвергалось преследованию и запретам как вредное и опасное для государства.

«Зубатовские профсоюзы» и крах политики «полицейского социализма» (1901-1904)

Одновременно с робкими попытками законодательным путем регулировать взаимоотношения между рабочими и работодателями предпринимались и более изощренные меры. Представители ми­нистерства внутренних дел считали, что дальнейшее развитие за­конодательства в сфере трудовых отношений неизбежно приведет к легализации профсоюзов. По их мнению, это было опасно для существующей политической системы. Исходя из этого они попы­тались решить рабочий вопрос административным путем, подчи­нив рабочее движение влиянию полицейского аппарата.

Попытка наладить взаимодействие между трудом и капиталом была предпринята московской полицией и жандармерией в мае 1901 года. Главным идеологом этого процесса выступил началь­ник московского охранного отделения полковник С. В. Зубатов. Он понимал, что основной причиной недовольства рабочих яв­ляется тяжелое экономическое положение и социальное бесправие В рабочей среде к тому времени сформировался довольно широкий слой рабочих, прошедших через разочарования в социалистичес­ком радикализме и желающих легально и немедленно улучшить свое положение. Существенную идейную мощь в поисках законного ос­нования для самоорганизации рабочих оказали такие известные уче­ные, как академик И. И. Янжул, профессор Московского универси­тета И. X. Озеров и доцент В. Ден. В феврале 1901 года И. Озеров и

2. Ден разработали проект устава общества рабочих механического производства Москвы и губернии. А 18 марта группа рабочих обра­тилась в полицию за разрешением собраться для обсуждения устава общества и проведения постоянных собраний по воскресеньям. Та­кое разрешение было получено. И в мае 1901 года была образована организация — Общество взаимного вспомоществования рабочим в механическом производстве. Во главе Общества стоял совет из 17 членов, председателем которого был рабочий М. Афанасьев.

В докладе директору департамента полиции С. Зволянскому C. Зубатов отмечал, что «члены совета организуют встречи рабо­чих в различных районах города, но мы знаем время и место каж­дой встречи, и вообще этот совет под нашим полным контролем». И даже темы лекций, докладов, совещаний через председателя со­вета согласовывались с департаментом полиции.

Лекции для рабочих по самым разным вопросам: о фабричном законодательстве, квартирном вопросе, бирже труда и другие чи­тали московские преподаватели: профессор И. X. Озеров, доценты В. Ден, А. А. Мануйлов. После лекций, докладов проводился об­мен мнениями. По выходным, особенно для молодежи, организо­вывались так называемые семейно-танцевальные вечера.

Таким образом, С. Зубатов, с одобрения московского полицмей­стера Д. Ф. Трепова и московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, для ослабления влияния социал-демо­кратии на рабочие массы начал создавать сначала в Москве, а затем и в других городах России организации рабочих, которые при со­действии полиции и жандармерии вели экономическую борьбу с предпринимателями. В Минске, Вильно, Одессе действовали под контролем С. Зубатова так называемая Независимая рабочая еврейская партия, вербовавшая своих сторонников среди рабочих легкой и кустарной промышленности. Такая политика властей получила название «полицейский социализм».

В августе 1902 года С. Зубатов за успехи в борьбе с рабочим движением был переведен в Петербург и назначен заведующим осо­бого отдела департамента полиции, где он с помощью «инициатив­ных» рабочих В. И. Пикунова, С. А. Горшкова, И. С. Соколова и других попытался развернуть деятельность своего общества. Осе­нью произошла первая встреча С. Зубатова с Г. Гапоном, который часто присутствовал на различных собраниях организации, но осо­бой активности не проявлял.

Несмотря на определенные успехи зубатовских организаций, их деятельность встречала серьезные трудности не только в рабо­чем движении, но и среди работодателей. Заводчики и фабрикан­ты предпочитали говорить с рабочими с позиции силы, а не усту­пок, тем более экономических. В то же время предприниматели справедливо полагали, что отношения с рабочими должны строиться на основании закона, а не путем административного вмешатель­ства полиции. Шел противоречивый процесс, пугавший предпри­нимателей и ставивший в двойственное положение правительство, с ведома которого в центре и на местах действовали зубатовские организации.

Предпринимателей интересовала только прибыль и они не хоте­ли в угоду «затеям» охранки идти ни на какие издержки, тем более когда рабочие начинали борьбу за свои интересы. Поэтому буржуа­зия в подавляющем большинстве выступала против зубатовских организаций. В этих условиях организация С. Зубатова не смогла остановить развитие рабочего движения, несмотря на все усилия. Это убедительно показали забастовки на юге страны весной-летом 1902 года, выступления пролетариата на московских заводах и фаб­риках с требованиями повышения заработной платы.

В начале августа 1903 года министр внутренних дел фон Плеве вызвал С. Зубатова и, не разбираясь в причинах забастовок, прика­зал ему в 24 часа освободить должность и покинуть Петербург. За­тем последовала ссылка во Владимир. В марте 1917 года, узнав об отречении царя от престола, С. В. Зубатов покончил жизнь самоубийством. «Зубатовские профсоюзы» оставили заметный след в рабочем дви­жении России. Но поражение С. Зубатова не остановило попытки правительства в поиске путей ограничения рабочего и стачечного движения. Полиция решила повторить московский опыт в Петер­бурге.

15 февраля 1904 года в министерстве внутренних дел утвержда­ется устав Собрания русских фабрично-заводских рабочих Санкт- Петербурга под руководством священника Г. Гапона. В соответствии с уставом основным направлением собрания была культурно-про­светительская деятельность. В частности: борьба с пьянством и азарт­ными играми, организация различных кружков, создание библио­тек и читален.

Г. Гапону и его Собранию разрешалось открывать свои отделе­ния по всему Петербургу. Число членов организации быстро росло. Если в мае 1904 года в нем состояло 170 рабочих, к осени — 1200 человек, то к декабрю 1904 года - почти 8 тыс. человек.

По воскресеньям члены общества посещали лекции, танцы, чае­пития. Рабочие слушали лекции по самым разным отраслям зна­ний: литературе, истории, экономике и т. п. Постепенно из самих рабочих образовалась группа лекторов и пропагандистов, которые собирались у Г. Гапона и обсуждали политические вопросы. В этих обсуждениях принимали участие и рабочие социал-демократы. В середине ноября часть уполномоченных от отделов стала требо­вать у Гапона подготовки заявления правительству о необходимо­сти установления некоторых политических свобод. После опроса участников Собрания, проходившего в конце ноября на квартире Гапона, было принято решение о разработке петиции и мирного шествия к царю 19 февраля 1905 года — в день освобождения крес­тьян. Но военные неудачи России в Русско-японской войне резко ак­тивизировали антиправительственные выступления рабочих. А за­урядный незначительный конфликт на Путиловском заводе привел к событиям, которые потрясли страну.

В середине декабря 1904 года мастером завода Тетявкиным было уволено четверо рабочих, входящих в организацию Г. Гапона. Ра­бочие обратились за помощью к Собранию. Переговоры делегации рабочих с директором завода Смирновым о восстановлении на ра­боте уволенных не принесли результата, 1 января 1905 года Г.Га пон предложил начать забастовку на заводе. Руководству завода был предъявлен ультиматум. Но ответа не поступило. 3 января Путиловский завод остановился, а к 7 января забастовали все заводы и фабрики столицы. Бастующие требовали установления 8-часового рабочего дня, улучшения условий труда, отмены сверхурочных и воскресных работ и др. Вновь всплыла мысль о необходимости шествия к царю с петицией. В течение нескольких дней, вплоть до субботы 8 января 1905 года, петицию читали по отделам собра­ния. В ней, составленной в духе верности престолу и Отечеству, был призыв к царю защитить народ от обнищания, надругатель­ства, непосильного труда. По инициативе представителей социал- демократических организаций, присутствующих на обсуждениях петиции, в нее были внесены пункты о введении политических сво­бод. Николай II знал о предстоящем шествии и дал распоряжение о наведении порядка. В ночь с 8 на 9 января в город были введены дополнительные войска. О событиях 9 января 1905 года хорошо известно. Расстрел рабочих стал не только концом существования гапоновского Собрания, но и начальным пунктом конца династии Романовых.

Кроме Собрания Г. Гапона, примерно в это же время в Петер­бурге под контролем полиции действовали малочисленные рабо­чие организации М. Ушакова и В. Смесова, которые не имели серь­езного влияния среди рабочих и с образованием независимых профсоюзов перестали существовать.

Борьба российских рабочих против жестокой эксплуатации, законодательного и политического бесправия прошла непростой путь — от бунтарских стихийных выступлений до организованных действий и привела к созданию профсоюзов. Уже в 1880-1890-е годы стачки становятся главной формой борьбы рабочих. В ходе их организации создавались стачечные комитеты, стачечные кассы, кассы взаимопомощи, другие формы объединения, в том числе «зубатовские», которые стали предшественниками профессиональных союзов. Правительство не смогло удержать рабочее движение в до­пустимых властью пределах. Провал политики «полицейского со­циализма» привел к появлению независимого профсоюзного дви­жения в России.

ΙΙ. ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ПРОФСОЮЗОВ В РОССИИ (1905 — ФЕВРАЛЬ 1917 г.)

Профсоюзное движение России в период первой русской ре­волюции (1905-1907)

С событий 9 января 1905 года {все даты до 1917 года приводят­ся по старому стилю), вошедших в историю под названием «Кро­вавого воскресенья», началась первая русская революция.

140 тыс. петербургских рабочих, доведенных до крайности нуж­дой и политическим бесправием, направились к Зимнему дворцу с петицией о своем бедственном положении. По ним был открыт огонь. По различным данным, было убито и ранено от 300 до тыся­чи демонстрантов. В ответ на расстрел петербургские рабочие от­ветили массовой стачкой. В их поддержку по всей России состоя­лись забастовки солидарности. Общее количество бастующих по стране в январе составило около 500 тыс. человек, это было боль­ше, чем за все предыдущее десятилетие.

Первая русская революция сыграла решающую роль в возник­новении и становлении российских профсоюзов. Процесс образо­вания профсоюзов носил лавинообразный характер и охватил тру­дящихся различных профессии.

Вначале профсоюзы возникли в Петербурге, Москве, где было наиболее развито рабочее движение, пролетариат был наиболее сплоченным, организованным и грамотным. Первые профсоюзы создавались среди высококвалифицированных работников. Одними из первых сформировали свои профсоюзы бухгалтера, конторские служащие, печатники. За ними последовали союзы фармацевтов, строительных рабочих, приказчиков. Появились первые профсоюз­ные организации на промышленных предприятиях города — Путиловском, Семяниковском, Обуховском заводах. Весной и летом са­мые различные союзы начали формироваться по всей стране.

Мотив, толкавший работников к объединению в профессиональ­ные союзы, хорошо прослеживается в выступлении председателя союза часовщиков, подмастерьев и приказчиков на общем собра­нии работников в декабре 1905 года. Выступавший сказал; «Союз есть нечто грандиозное для трудящихся и грозное для хозяев, так как он знаменует собою организованную экономическую борьбу с капиталистическою эксплуатацией. При помощи союза, развив самосознание и подняв наш правовой, умственный и материаль­ный уровень, мы превратимся в свободных граждан. Не жалкими и разрозненными трусами, а смелыми и гордыми своею солидар­ностью, во всеоружии справедливости и правды предъявим мы наши требования тем прожорливым акулам, которыми являются наши хозяева».

С первых дней своего существования профсоюзы включились в борьбу за решение насущных экономических вопросов трудящих­ся: установление 8-часового рабочего дня, повышение заработной платы, улучшение условий труда и др. Отсутствие общих статисти­ческих данных не позволяет точно проследить влияние профсоюзов на ход и результаты экономической борьбы, поэтому в порядке ил­люстрации сошлемся на примеры. В 1905 году 8-часового рабочего дня добились рабочие в Самаре, Орле. На всех заводах морского ведомства рабочий день был сокращен до 10 часов, а в портовых мастерских — до 9 часов. Определенных успехов достигли рабочие и в вопросе повышения заработной платы, которая выросла на10%.

Под влиянием стачечной борьбы пролетариата свои союзы на­чали создавать представители служащих, интеллигенции, студен­тов. В мае 1905 года 14 таких союзов объединились в Союз союзов.

Но уже первый опыт организации выступлений рабочих пока­зал, что мелкие, недостаточно организованные и сплоченные проф­союзы, не имеющие забастовочного фонда, не в состоянии вести успешную длительную борьбу. В этом отношении показательны срав­нительные цифры продолжительности забастовок за 1895-1904 годы в европейских странах, где было развитое профсоюзное движение.

В Англии стачка продолжалась 34 дня, во Франции — 14 дней, в Австрии — 12, в Италии — 10, в России — 4 дня.

Практика показала, что в условиях подъема рабочего движения в профсоюзах остро встал вопрос о необходимости создания руко­водящих, координирующих работу центров. С 17 сентября 1905 года начинается процесс создания городского объединения профсою­зов в Санкт-Петербурге. 6 ноября представители шести союзов сто­лицы (союзы рабочих по обработке дерева, рабочих садовников, рабочих ткачей-басонщиков и галунщиков, рабочих портняжного дела, рабочих-башмачников и сапожников, рабочих печатного дела) образовали Центральное бюро Санкт-Петербургских профессио­нальных союзов. Его председателем стал В. П. Гриневич.

В соответствии с уставом в состав Центрального бюро входило по три человека от каждого союза с решающим голосом и по три человека от каждой социалистической партии с совещательным го­лосом. Порядок голосования устанавливался по голосам присутству­ющих, а не по союзам. Решения не имели обязательного характера.

Для ведения текущих дел был создан постоянный секретариат из девяти человек. Секретариат являлся исполнительным органом Центрального бюро. Представители Центрального бюро входили в Исполнительный комитет Петербургского совета рабочих депута­тов с правом решающего голоса. Основными направлениями дея­тельности Центрального бюро являлись: организация общих собра­ний союзов, устройство библиотек, медицинской и юридической помощи.

По мере расширения профессионального движения происходи­ли изменения в уставе Центрального бюро. В декабре 1906 года в устав Бюро был введен принцип пропорционального представитель­ства, что усиливало влияние крупных профсоюзов. Одновременно с этим был введен принцип обязательного выполнения принятых решений.

Подобные объединения стали создаваться и в других городах России. Первое собрание «депутатов различных профессий в Мос­кве» состоялось 2 октября 1905 года. Собрание создало особую «ис­полнительную комиссию» из пяти рабочих, с приглашением в нее представителей от политических партий и профсоюзов, насчиты­вающих более тысячи человек. Союзы, вступающие в городское объединение, должны были носить пролетарский характер, то есть не включать в свои ряды хозяев и представителей администрации, которая должна была создавать свои особые профессиональные объединения. Так было положено начало созданию Центрального бюро (ЦБ) профсоюзов Москвы. В его уставе, утвержденном в сен­тябре 1906 года, говорилось, что любой союз имеет право напра­вить двух своих представителей в его руководящий орган, незави­симо от своей численности. Для ведения текущей работы избирались Исполнительная комиссия и Объединенная комиссия для помощи безработным.

ЦБ профсоюзов Москвы разработало примерный устав, в кото­ром определялись основные цели и задачи профессионального объ­единения. защита правовых и экономических интересов рабочих, оказание им материальной помощи, содействие их умственному, профессиональному и моральному развитию. Устав предусматри­вал права профсоюза нанимать помещения; владеть имуществом; устраивать собрания и съезды; оказывать юридическую и медицин­скую помощь своим членам; выдавать денежные пособия во время безработицы и по случаю болезни; входить в соглашение с хозяева­ми по вопросам заработной платы, продолжительности рабочего дня и других условий труда; создавать клубы, библиотеки, читаль­ни; устраивать лекции, экскурсии, чтения, курсы; иметь свой печат­ный орган. Вступать в профсоюз могли все рабочие без различия пола, религии, национальности.

В 1906 году центральные бюро возникли в Харькове, Киеве, Астрахани, Саратове, Нижнем Новгороде, Одессе, Воронеже и дру­гих городах. К 1907 году центральные бюро действовали в 60 горо­дах страны.

Показательным фактором стремления российского профдвиже­ния к единству, укреплению явилась I Всероссийская конференция, проходившая в Москве 6—7 октября 1905 года.

На ней обсуждалось два вопроса: об образовании ЦБ профсою­зов Москвы и о подготовке Всероссийского съезда профсоюзов, который планировалось провести в декабре 1905 года.

Но политические события в стране изменили все планы. Уже в ходе работы конференции, 7 октября 1905 года, забастовали рабо­чие и служащие Московско-Казанской железной дороги. К ним при­соединились работники других железнодорожных узлов. К 11 ок­тября забастовка железнодорожников охватила почти все крупные дороги страны.

Выступление железнодорожников послужило мощным толчком для развертывания забастовочного движения по всей стране. Пона­добилось всего пять дней, чтобы отдельные забастовки слились во всероссийскую политическую стачку. К выступлениям рабочих при­соединились служащие, мелкие чиновники, представители интел­лигенции, учащиеся. Общая численность бастующих превысила 2 млн. человек, при этом большинство выступлений проходило под политическими лозунгами. Такой мощной стачки не знала ни одна страна в мире.

В этих условиях царское правительство было вынуждено пойти на уступки. 17 октября Николай II подписал манифест, в котором были «дарованы» населению демократические свободы: совести, слова, собраний, партий и союзов.

Социал-демократическая и буржуазная печать сообщала, что если январские и майские забастовки подтолкнули рабочих к объедине­нию в профсоюзы, то Всероссийская октябрьская политическая стач­ка привела к повсеместному созданию профсоюзов на всех про­изводствах. По последним данным, в первой половине 1907 года в стране насчитывалось 1200 профсоюзов, объединяющих 340 тыс. человек.

Успешная стачечная борьба предприятий заставила правитель­ство внести изменения и в правовые условия проведения забасто­вок. Правительственная комиссия по рабочему вопросу пришла к заключению, что забастовка есть совершенно естественное явле­ние, органически связанное с экономическими условиями промыш­ленной жизни. В то же время за стачки, сопровождающиеся по­вреждением или уничтожением имущества, предусматривалось наказание.

Кроме того было установлено строгое наказание (до 1 года 4 месяцев тюрьмы) за стачки на железных дорогах, почтовых, теле­графных учреждениях.

Позднее в одном из своих разъяснений Сенат признал за союза­ми право иметь свой стачечный фонд. Но на практике губернские присутствия закрывали союзы за экономические стачки, не разре­шали упоминать в уставах само слово «стачка», а полиция по-преж­нему продолжала высылать стачечников как зачинщиков бунта.

После поражения Декабрьского вооруженного восстания в Мос­кве происходит спад революционного и забастовочного движения России. Правительство жестоко расправилось с участниками рево­люции. Во многих уездах было введено военное положение, дей­ствовали военно-полевые суды. Преследованиям подвергались профсоюзные руководители и активисты. В Петербурге было арес­товано около тысячи человек, входящих в рабочие организации, почти 7 тыс. рабочих-активистов выслано, закрыто 10 профсоюз-

ных журналов, публиковавших материалы о рабочем и профсоюз­ном движении, запрещены собрания и митинги, а правления союзов лишены права занимать помещения для своей работы.

С начала января 1906 года прекратил свое существование мос­ковский союз сапожников, с 20 января — союз табачников, на гра­ни распада находились организации текстильщиков и печатников.

Несмотря на спад профсоюзного движения, профсоюзы ясно понимали необходимость организационного укрепления и усиле­ния единства действий. Поэтому уже в 1906 году на заседании ЦБ профсоюзов Москвы, с участием представителей ЦБ профсоюзов Петербурга, обсуждался вопрос созыва II Всероссийской конферен­ции профсоюзов

[II Всероссийская конференция профсоюзов проходила нелегаль­но в Санкт-Петербурге 24-28 февраля 1906 года. На ней присут­ствовало 22 делегата из десяти различных городов^В ходе конфе­ренции были заслушаны доклады с мест о состоянии профсоюзного движения, обсуждены очередные задачи профсоюзов. В частности, обсуждались проблемы взаимодействия профсоюзов и политичес­ких партий, отношение профсоюзов к экономической и политичес­кой борьбе. На конференции была выбрана организационная комис­сия по созыву съезда профсоюзов, в которую вошло 5 человек.

Конференция оказала большое влияние на дальнейшее разви­тие профсоюзного движения в России в плане выявления идейных разногласий, выработки основных направлений работы профсою­зов, их организационного укрепления.

Наряду с созданием межсоюзных органов, профсоюзы консоли­дировались и по отраслям хозяйства.(В 1906-1907 годах прошли: конференция портных Московского промышленного района (Моск­ва, 25-27 августа 1906 г.), конференция текстильщиков этого райо­на (первая — февраль 1907 г., вторая — июнь 1907 г.), конференция архитектурно-строительных рабочих (Москва, 2-6 февраля 1907 г.), Всероссийская конференция союзов рабочих печатного дела (Гель­сингфорс, апрель 1907 г.), конференция торговых служащих Мос­ковского промышленного района (Москва, январь 1907 г.).

Весной 1906 года, после подъема политической активности ши­роких народных масс, связанных с выборами в Государственную думу, вновь начинается рост рабочего движения. В первую очередь пролетариату пришлось вести борьбу за отстаивание тех экономи­ческих завоеваний, которых он добивался в 1905 году.

К наиболее заметным выступлениям 1906 года можно отнести стачку 30 тыс. текстильщиков, проходившую в мае-июне в Москов­ской губернии.

Особенно результативной была борьба за расширение своих прав у работников печатного дела, где влияние профсоюзов было очень велико. В это время в России происходит бурный рост вы­пуска печатной продукции, что связано с известной борьбой пе­чати, ослаблением цензуры, расширением книгоиздательства. По подсчетам В. В. Святловского, первого редактора журнала «Про­фессиональный союз», в Петербурге ежемесячно выходило от 120 до 150 тыс. экземпляров различных изданий только профсоюз­ных органов. Сокращение рабочего дня, увеличение заработной платы, улучшение условий труда являлись основными требова­ниями любого профсоюза. В то же время у каждого из них были свои особенные, насущные вопросы, которые требовали разре­шения.

Торгово-промышленные служащие добивались воскресного и праздничного отдыха. Архитектурно-строительные рабочие, тесно связанные с деревней и являвшиеся сезонными рабочими, высту­пали против найма на долгие сроки. Профсоюз дворников боролся против исполнения ими полицейских функций.

После удачных стачек резко возросло количество членов проф­союза. Так, только в первой половине 1906 года в союз печатников вступило более одной тысячи человек, в профсоюз булочников — 1,6 тыс. новых членов, московский союз металлистов увеличился на 3 тыс. членов.

Но бурный рост численности членов профсоюзных организаций в период подъема стачечного движения имел и некоторые негатив­ные последствия. Это было связано, в первую очередь, с приходом в профсоюзы недостаточно сознательных рабочих, которые рассчи­тывали только на помощь профсоюзов, отказываясь зачастую даже платить членские взносы.

Особенно негативно на членстве в профсоюзе сказывалось по­ражение забастовки. После неудач численность профсоюзов резко сокращалась. Поражение забастовок ослабляло союзы, и требовалась большая организационная и разъяснительная работа по их укреплению. Ра­бочих можно было понять. Они хотели быстрой сиюминутной вы­годы, так как пополнение рабочего класса, а значит, и профсоюзов, шло за счет выходцев из деревни, где были очень непростые усло­вия жизни, где в избах частыми гостями были голод и неурожай. В городах выходцев из деревни ожидал тяжелый неквалифициро­ванный труд и минимум средств к существованию.

По мере развития профессионального движения перед профсо­юзами России встала задача совершенствования форм и методов их деятельности, выработки стратегии развития.

Очевидно, что в период подъема народных масс, связанных с революционными выступлениями, наиболее действенны и резуль­тативны активные наступательные действия профсоюзов, вплоть до всеобщей забастовки. Но в период спада революции, когда профсо­юзы еще не были готовы к ведению широких акций протеста, ни в организационном, ни в материальном плане, целесообразнее было проводить локальную борьбу при солидарной поддержке со сторо­ны других союзов. Российское рабочее движение имеет богатые примеры классовой солидарности.

Наиболее ярко пролетарская солидарность профсоюзов прояви­лась в период лодзинского локаута. В декабре 1906 года владельцы 10 крупнейших текстильных фабрик города Лодзи уволили 40 тыс. рабочих. Благодаря профсоюзным печатным органам, которые при­зывали рабочих оказать лодзинским товарищам моральную и мате­риальную помощь, об этом стало известно всей России. В сборе средств для фонда помощи лодзинским текстильщикам принимали участие не только ткачи, но и рабочие других профессий.

Вопросы оказания рабочим разнообразной помощи со стороны профсоюзов остро встали с момента их образования. В условиях нищеты, бесправия, отсутствия государственного и муниципально­го страхования, медицинской и юридической помощи рабочие сра­зу обратили внимание на профессиональные союзы, которые, по мнению трудящихся, должны были стремиться не только к улучше­нию условий труда, но и помогать нуждающимся.

Перед профсоюзами встала проблема, которая не утратила сво­ей остроты и в настоящее время: превратиться в «кассу взаимо-

помощи» или направить все силы и средства на защитную деятель­ность.

С учетом реальной российской действительности профсоюзы остановились на компромиссном варианте. Так, II Всероссийская конференция профессиональных союзов отмечала, что профсоюз ни в коем случае не должен превратиться в кассу взаимопомощи, а должен быть боевой организацией рабочих для борьбы за улуч­шение условий труда, отчисляя в особый стачечный фонд большую часть всех денежных поступлений. И все же делегаты допускали, что союзы могут устанавливать выдачу пособий на случай безра­ботицы, дорожную помощь при переездах для поиска рабочих мест, а также накапливать средства на организацию юридической, меди­цинской и тому подобной помощи.

В этот период оказание профсоюзами помощи безработным стало одной из наиболее трудных задач. В начале 1906 года в России на­считывалось 300 тыс. безработных, из них примерно 40 тыс. — в Петербурге, 20 тыс. — в Москве, 15 тыс. — в Риге. Конечно, профсоюзам, еще недостаточно организованным и окрепшим, име­ющим незначительные денежные средства, было очень трудно ока­зывать реальную помощь безработным, но, по возможности, эта работа велась постоянно. По подсчетам председателя ЦБ профсо­юзов Петербурга В. П. Гриневича, в пользу безработных к осени 1906 года в кассу поступило около 11 тыс. рублей. В некоторых союзах, особенно в союзе булочников и кондитеров Москвы, вме­сто материальной помощи безработным предоставлялось бесплат­ное общежитие и обеды.

Административный произвол власти всячески мешал проведе­нию культурно-просветительской деятельности профсоюзов. С од­ной стороны, не разрешалось проведение лекций, с другой — уста­навливались гонения на «неблагонадежных» лекторов.

Но, несмотря на это, с момента своего возникновения профсо­юзы начали активно заниматься культурной и просветительской работой. Отсутствие образования, неграмотность, политическое бесправие, жесткая эксплуатация обусловливали очень низкий куль­турный уровень самых широких рабочих масс. Уставы всех союзов ставили своей целью поднятие культурного и просветительского уров­ня своих членов. Во многих крупных профсоюзах появлялись соб­ственные библиотеки. Из 35 петербургских союзов в начале 1907 года они имелись у 14, 22 библиотеки были сформированы профсоюза­ми Москвы.

В 1905-1907 годах выходило 120 профсоюзных газет и журналов. Из них в Петербурге — 65, в Москве — 20, в Нижнем Новгороде — 4.

Профсоюзная пресса пропагандировала значение и задачи про­фессиональных союзов в обществе, способствуя его сплочению. В печати регулярно освещались вопросы экономического и поли­тического положения рабочего класса, проблемы рабочего законо­дательства.

Большое значение имел выпуск профсоюзами листовок в связи с различными экономическими и политическими выступлениями рабочих.

Зародившееся в ходе первой русской революции профсоюзное движение прошло подлинную школу борьбы за права своих членов, за собственную выживаемость. Профсоюзы России активно уча­ствовали в стачечной борьбе и иных выступлениях пролетариата. Отстаивая насущные интересы работников, профсоюзы способ­ствовали их социальному пробуждению, становлению граждан­ского самосознания. Расширение и организационное укрепление профсоюзного движения в России неизбежно вело к признанию его со стороны государственной власти, которая не могла более игно­рировать существование массовых рабочих объединений.

Первый закон о профсоюзах в России

Манифест 17 октября 1905 года давал право рабочим собирать­ся и устраивать союзы. В то же время отсутствие четких директив и законов позволяло власти разгонять общие собрания рабочих, пре­пятствовать деятельности профсоюзов.

Возрастающее рабочее движение заставило правительство пой­ти на уступки.

Весной 1905 года правительство вынуждено было признать не­обходимость принятия закона о профсоюзах.

Составление законопроекта было поручено делопроизводите­лю Главного по фабричным делам присутствия Ф. В. Фомину. Раз­работанный проект представлял собой паритетный закон, то есть уравнивал права рабочих и предпринимателей. За образец проекта были взяты законы Бельгии и Англии, а также первые уставы профессиональных союзов столяров и портных, которые были раз­работаны в начальный период первой русской революции.

В соответствии с проектом профсоюзы могли создаваться по желанию рабочих для выработки условий трудового договора и условий труда, а также для защиты их экономических интересов. Союзы могли строиться как по классовому (объединяли только рабочих), так и по смешанному (объединяли рабочих и предприни­мателей) типам. Профсоюзы получили право создавать забастовоч­ные фонды и фонды помощи безработным. Закрытие союзов могло произойти только по суду.

Данный проект оказался слишком либеральным для царского правительства. Министр торговли и промышленности В. И. Тими­рязев и председатель Комитета министров С. Ю. Витте внесли в него свои дополнения и изменения.

Новый законопроект сохранял еще некоторые «завоевания» ра­бочих союзов. Например, профсоюзы продолжали зависеть от су­дебных органов, а не от полицейского произвола, могли существо­вать объединения различных союзов.

Государственный Совет как последняя инстанция внес свои до­полнения исходя из того, чтобы «свобода союзов не послужила к ущербу интересам государства».

Совет признал недопустимым сохранить рабочие союзы в веде­нии судебных органов. Члены Госсовета опасались, что суды могли попасть под влияние общественного мнения. Избежать этого мож­но было, только передав ведение профсоюзов в руки администра­тивной власти, то есть органов министерства внутренних дел.

Государственный Совет ограничил и право союзов на создание межсоюзных объединений и своих отделений.

Наиболее консервативное меньшинство (18 человек) предложи­ло запретить женщинам участие в профсоюзах. В журнале общего собрания Госсовета представители этой группы указывали, что «не следует забывать, что по действующим ... законам, женщины поли­тическими правами ... не пользуются. Поэтому допущение их к уча­стию в общественной жизни страны в составе разных обществ или кружков, преследующих политические цели, едва ли вызывается необходимостью». Интересно, что консервативная часть Госсовета были взяты законы Бельгии и Англии, а также первые уставы профессиональных союзов столяров и портных, которые были раз­работаны в начальный период первой русской революции.

В соответствии с проектом профсоюзы могли создаваться по желанию рабочих для выработки условий трудового договора и условий труда, а также для защиты их экономических интересов. Союзы могли строиться как по классовому (объединяли только рабочих), так и по смешанному (объединяли рабочих и предприни­мателей) типам. Профсоюзы получили право создавать забастовоч­ные фонды и фонды помощи безработным. Закрытие союзов могло произойти только по суду.

Данный проект оказался слишком либеральным для царского правительства. Министр торговли и промышленности В. И. Тими­рязев и председатель Комитета министров С. Ю. Витте внесли в него свои дополнения и изменения.

Новый законопроект сохранял еще некоторые «завоевания» ра­бочих союзов. Например, профсоюзы продолжали зависеть от су­дебных органов, а не от полицейского произвола, могли существо­вать объединения различных союзов.

Государственный Совет как последняя инстанция внес свои до­полнения исходя из того, чтобы «свобода союзов не послужила к ущербу интересам государства».

Совет признал недопустимым сохранить рабочие союзы в веде­нии судебных органов. Члены Госсовета опасались, что суды могли попасть под влияние общественного мнения. Избежать этого мож­но было, только передав ведение профсоюзов в руки администра­тивной власти, то есть органов министерства внутренних дел.

Государственный Совет ограничил и право союзов на создание межсоюзных объединений и своих отделений.

Наиболее консервативное меньшинство (18 человек) предложи­ло запретить женщинам участие в профсоюзах. В журнале общего собрания Госсовета представители этой группы указывали, что «не следует забывать, что по действующим законам, женщины поли­тическими правами не пользуются. Поэтому допущение их к уча­стию в общественной жизни страны в составе разных обществ или кружков, преследующих политические цели, едва ли вызывается необходимостью». Интересно, что консервативная часть Госсовета ссылалась на Прусское законодательство о профсоюзах от 11 марта 1850 года, которое ограничивало участие женщин в деятельности союзов. Данная точка зрения не была поддержана остальными 67 членами совета.

В целом обсуждение законопроекта показало, что члены Гос­совета стремились всячески ограничить права союзов, видя в них серьезную опасность для «общественного спокойствия и порядка».

Принятые 4 марта 1906 года «Временные правила о профес­сиональных обществах, учреждаемых для лиц в торговых и про­мышленных предприятиях, или для владельцев этих предприя­тий» были встречены резкой критикой со стороны общественного мнения России.

В итоговом варианте закон сводил деятельность профсоюзов к выдаче пособий, к устройству касс взаимопомощи, библиотек, про­фессиональных школ. Но они не имели права создавать забасто­вочные фонды и организовывать стачки.

Запрет на создание профсоюзов распространялся на железно­дорожников, рабочих почт и телеграфа, государственных служащих и сельскохозяйственных рабочих.

Существование профсоюзов допускалось только непосредствен­но на предприятии, то есть деятельность союза ограничивалась за­водской территорией.

Закон ставил профессиональные общества под контроль поли­ции и органов государственной власти. Профсоюз мог быть закрыт, если его деятельность угрожала «общественной безопасности и спокойствию» или принимала «явно безнравственное направление».

Несмотря на ограничения, профсоюзы получили возможность выступать в защиту рабочих как юридические лица. Они могли за­щищать рабочих , в третейских судах и примирительных камерах, могли вести переговоры с предпринимателями и заключать коллек­тивные соглашения и договоры.

Профсоюзы могли выяснять размеры заработной платы в раз­личных отраслях промышленности и торговле, а также оказывать содействие при поисках работы.

Правила предусматривали порядок создания профсоюза. Для регистрации союзов были созданы городские и губернские присут­ствия по делам об обществах. За две недели необходимо было подать нотариально заверенные письменное заявление и устав старшему фабричному инспектору, который дальше направлял их в присутствие.

За невыполнение и несоблюдение статей закона предусматрива­лось наказание — арест до трех месяцев.

Несмотря на множество запретов и ограничений, «Временные правила» стали законодательным актом, который дал наемным ра­ботникам право создавать профсоюзы и осуществлять свою дея­тельность.

Принятие закона «О профсоюзах» от 4 марта 1906 года положи­ло начало становлению российского законодательства о профсою­зах. В то же время необходимо отметить, что принятие данного закона преследовало цель — сдержать дальнейшее развитие проф­союзного движения, порожденного революцией. Царское правитель­ство стремилось погасить инициативу рабочих по созданию проф­союзов явочным порядком, поставив тем самым последние под жесткий контроль государственной власти.

Несмотря на недостатки, «Временные правила» оставались един­ственным законом о профсоюзах до 1917 года.

Особенности создания профсоюзов России

Возникновение профсоюзов России стало важной и необходи­мой ступенью в развитии рабочего движения. Как и во всех странах, о которых говорилось выше, они создавались в ходе борьбы пролета­риата за повышение заработной платы, улучшение условий труда, защиту своих жизненных интересов. Но, несмотря на ряд общих закономерностей создания профсоюзов, их образование в России имеет свои специфические черты и особенности, которые наложи­ли отпечаток на дальнейший ход профсоюзного движения страны.

Профсоюзы России возникли гораздо позднее, чем в развитых западноевропейских странах, в которых уже был накоплен опыт рабочего и профсоюзного движения.

Во-первых, с учетом опыта западноевропейских и других стран идейными лидерами социал-демократического и рабочего дви­жения России Г. В. Плехановым, В. И. Лениным, С. Ю. Мартовым, Д. Б. Рязановым, В. П. Гриневичем были разработаны четкие и яс­ные теоретические основы для их создания. Профсоюзы России сразу стали объединять и женщин, и неквалифицированных рабо­чих, что увеличивало число трудящихся в борьбе за свои права.

Во-вторых, профсоюзы России создавались в эпоху империализ­ма, когда в обществе до крайности обострились все противоречия. Быстрыми темпами шел процесс концентрации производства, что создавало более благоприятные условия для объединения рабо­чих. К 1903 году число фабрик и заводов только на европейской части страны достигало 9 тыс. Ни в одной стране не было такой высокой концентрации рабочих. На Путиловских заводах работало 12 тыс. человек, 35 % рабочих работало на предприятиях численно­стью одна тысяча человек, 52 % рабочих — на заводах и фабриках численностью 500 человек. Даже современная практика подтверж­дает, что профсоюзы успешно работают на крупных промышлен­ных предприятиях.

В-третьих, профсоюзы России образовались позднее, чем поли­тические партии. Профсоюзов еще не было, но практически у всех политических партий в большей или меньшей степени были разра­ботаны программы деятельности в этих организациях. В России политические партии стремились оказывать на профсоюзы не только идейное влияние, но и руководить ими. Во многих европейских стра­нах, наоборот, профсоюзы способствовали образованию рабочих партий, отстаивая в то же время «нейтральность» профсоюзного движения.

Профсоюзы России с самого начала своего существования были политизированы. Особенно активную позицию в деле «политиза­ции» профсоюзов играли большевики, которые выступали против теории «нейтральности» профсоюзов, стараясь внести в проф­союзные массы социалистические идеалы. На Штутгартском конгрес­се II Интернационала, состоявшемся в августе 1907 года, больше­вики при поддержке левых социал-демократов добились отклонения конгрессом тезиса «нейтральности» профсоюзов. Конгресс принял резолюцию, ориентировавшую профсоюзы на сближение с партий­ными организациями.

В-четвертых, очень важной особенностью российского профдвиже­ния была тесная связь экономической и политической борьбы, что было закономерно. Как известно, профсоюзы России возникли в пе­риод первой русской революции 1905-1907 годов, которая наложила

большой отпечаток на борьбу рабочих за социально-демократические права. Только своим участием в политической борьбе профсоюзы могли добиться уступок от царского правительства, обеспечив себе легальное существование.

Наряду с экономическими требованиями, российские профсоюзы постоянно выдвигали политические лозунги: свободы слова, печати, собраний.

Профсоюзы России между двумя буржуазно-демократическими революциями (1907 — февраль 1917 г.)

Годы реакции, наступившие после поражения первой русской Я революции, явились для рабочего класса и его организаций периодом тяжелых испытаний. Особенно жестоким гонениям и репрессиям подверглись рабочие организации крупнейших профсоюзных центров. Административный и политический произвол усугублялся депрессией и застоем в экономике страны, что привело к сокращению производства, росту безработицы, снижению жизненного уровня населения. К концу 1908 года в стране практически во всех отраслях промышленности не осталось ни одной отрасли, не охваченной безработицей. Рабочий день был увеличен до 10-11 часов. Число штрафов и их сумма выросли почти в 2 раза.

После поражения революции при поддержке властей заметно активизировали свою деятельность различные антирабочие обще­ства и союзы, которых к 1910 году в стране насчитывалось 143. Одной из главных целей этих союзов была борьба с рабочим дви­жением. Защищая свои интересы, работодатели использовали все средства борьбы, апробированные западноевропейской практикой: проведение локаутов, составление «черных списков», использование штрейкбрехеров и др. И без того несовершенное рабочее законо­дательство начало изменяться в пользу предпринимателей. С каждым годом из ведения фабричной инспекции, следящей за исполне­нием фабричных законов, выводилось все больше предприятий.

После Третьеиюньского государственного переворота 1907 года (разгон II Государственной думы и принятие нового избирательно­го закона) в стране устанавливается режим гонений и ограничений на деятельность профсоюзов. Запрещаются общие собрания, прово­дятся обыски в правлениях союзов. Из крупных городов высылаются активные работники профессиональных союзов. В 1907 году было закрыто 159 профсоюзов и отказано в регистрации 169, в 1908 году закрыт 101 профсоюз, отказано в регистрации 127. Численность членов профсоюзов резко сократилась. К концу 1909 года в России насчитывалось всего 13 тыс. членов профсоюзов. Различным гоне­ниям подверглась профсоюзная печать. На периодические органы профессиональных союзов налагались огромные штрафы, номера конфисковывались, редакторы, ответственные секретари зачастую подвергались арестам.

Всего за период 1906-1910 годов только в Петербурге было закрыто 39 профсоюзных печатных органов, в Москве — 12, в Одес­се — 8.

Несмотря на сложные условия работы и беспрестанные пресле­дования, профсоюзные организации продолжали свою деятельность, укрепляя связь с массами, выступая инициаторами стачек и забасто­вок, хотя в годы реакции повсеместно наблюдался спад стачечной борьбы. Массовые увольнения, безработица, гонения и репрессии оказывали серьезное влияние на сознание рабочих. Правительство, фабриканты, заводчики пытались запугать, подавить стремление и волю рабочих к борьбе. Кроме того, поражение революции по­родило упаднические настроения, неверие в свои силы у опреде­ленной части пролетариата. Усталость и пессимизм способство­вали пьянству среди трудящихся, что было на руку владельцам предприятий. Капиталистам «лучше иметь дело с пьяницей, чем с трезвым, сознательным рабочим, так как пьяница не предъявляет никаких требований, не устраивает забастовок», — говорил до­кладчик от рабочих на I Всероссийском съезде по борьбе с пьян­ством в 1909 году.

В эти годы заметно обострилась борьба за влияние в профсою­зах между различными партиями, что также затрудняло и разобща­ло работу союзов. Большевики настаивали на политизации проф­союзного движения, выступая против меньшевистской теории «нейтральности» профсоюзов. Поэтому одновременно с борьбой за укрепление своих позиций в легальных профессиональных органи­зациях большевики создавали нелегальные союзы. Меньшевики счи­тали, что профсоюзы должны направлять все силы на борьбу за улуч­шение экономического положения рабочего класса. Утверждали, что

легальные профсоюзные организации не должны ввязываться в «политику». Призывы к политической борьбе только отпугнут от профсоюзов пролетарские массы. Крайняя непримиримость лево­го крыла социал-демократов к оппонентам вызывала ненужные спо­ры и дискуссии в ослабленном профсоюзном движении России, особенно среди его руководства.

В условиях разгула реакции особое значение приобретали раз­личные просветительские общества профсоюзов. По инициативе союзов стали создаваться рабочие клубы, общества самообразова­ния и другие культурные центры. Только в Петербурге действовало, 25 подобных обществ. По сообщениям охранки, все лекции в дан­ных обществах заканчивались оценкой несостоятельности существу­ющего государственного строя.

Для улучшения материального положения рабочих, повышения их реальной заработной платы и организации дополнительных сво­бодных мест стали создаваться рабочие кооперативы.

21 июня 1906 года появился первый независимый рабочий коо­ператив, организованный рабочими фабрики Глебова, Пиншта и Ар­тура Копеля, которые собрали тысячу рублей и открыли хлебо­пекарню и лавку за Московской заставой в Петербурге. В уставе кооператива указывалось, что в члены общества не принимается «никто, кроме рабочего класса». Общество оказалось недолговеч­ным, быстро распалось, но дало импульс развитию кооперативного движения. Журнал «Профессиональный вестник» писал в 1907 году, что судьба кооперативного движения в значительной степени будет зависеть от отношений к ним профессиональных союзов. Отноше­ния кооперативов с профессиональными союзами складывались по- разному. Были примеры, когда профсоюзы всячески поддерживали эти организации. Так было в Иваново-Вознесенске, Саратове, Туле, Нижнем Новгороде и ряде других городов. Союзы металлистов и ткачей Иваново-Вознесенска после их закрытия передали оставши­еся в кассе деньги и свое помещение кооперативам. В Харькове по инициативе и при помощи профсоюзов табачников, печатников, приказчиков, конторщиков, бухгалтеров в 1907 году был создан ко­оператив «Труд» с капиталом 2 тыс. рублей, объединивший 700 че­ловек. В Харькове в 1908-1909 годах профсоюзы и кооперативы совместно издавали журнал «Голос труда».

Но были профсоюзы, которые категорически отказывались вкла­дывать свои «собранные с трудом» деньги в кооперативы. Неодно­значное отношение к ним было и со стороны партийных рабочих. Многие из них считали, что развитие кооператива снизит боеви­тость профсоюзов, будет развивать у них стремление к наживе.

Но, как показал опыт, эти опасения оказались напрасными. Власть и предприниматели никогда не допустили бы серьезной кон­куренции со стороны этих рабочих организаций. Уже к 1909 году самый крупный кооператив — «Трудовой союз», достигнув оборо­та 1,5 млн рублей (он имел 21 лавку, 10 тыс. пайщиков), «не без помощи» властей распался. Правительство, обеспокоенное разма­хом работы «Трудового союза», его растущим влиянием, начало чинить препятствия кооперативному движению. При регистрации новых уставов власти старались не допускать, чтобы общества от­крывали больше одной лавки, лишая их права входить в другие орга­низации.

Особенно заметную роль в кооперативном движении играли ра­бочие-металлисты .

В 1909 году даже представители петербургской интеллигенции создали свое кооперативное общество, насчитывающее 500 членов.

На проходившем в Киеве II Всероссийском кооперативном съезде (август 1913 г.) представители от рабочих высказывались за устано­вление более тесных контактов рабочей кооперации с профсоюзами.

Всего к 1914 году в стране насчитывалось более 100 кооперати­вов, объединявших примерно 50 тыс. членов.

Со второй половины 1910 года начинается подъем в промыш­ленности России. Особенно заметным он был в металлообрабаты­вающей и текстильной отраслях, черной металлургии. Происходит перелом и в настроении рабочих масс. Началась активизация дея­тельности профсоюзных организаций.

«Оживают союзы кожевников, металлистов, ткачей, деревооб­делочников», — отмечала газета «Социал-демократ».

Резкий подъем забастовочного движения, активизация деятель­ности профсоюзных организаций происходит после Ленского (ап­рель 1912 г.) расстрела рабочих. Экономическая борьба поднялась на новую ступень. Рабочие стали решительнее отстаивать свои пра­ва выдвигая более широкие требования, стремясь поднять общий уровень жизни. Экономические требования начали переплетаться с политическими.

Представители профсоюзов входили в состав «рабочей комис­сии», созданной депутатами социал-демократической фракции IV Государственной думы.

Профсоюзы готовили предложения по рабочему законодатель­ству, вносили через депутатов запросы правительству по поводу преследования профсоюзных объединений.

Большое значение имела для профсоюзов борьба за принятие закона «О 8-часовом рабочем дне». Законопроект, внесенный соци­ал-демократической фракцией, предусматривал 8-часовой рабочий день для всех категорий наемных работников; для горняков — 6-часовой, а в некоторых вредных производствах — 5-часовой ра­бочий день. В законе предусматривались меры по охране труда жен­щин и подростков, отмена детского труда, запрещение сверхуроч­ных и ограничение ночных работ, обязательность обеденного перерыва, введение ежегодных оплачиваемых отпусков.

Естественно, что данный законопроект не имел никаких шансов на принятие консервативной по своему составу Думой.

Развитие рабочего законодательства в условиях царизма свелось к введению системы социального страхования от несчастных слу­чаев по болезни. Оно распространялось только на рабочих фабрич­но-заводской, горной и горнозаводской промышленности, состав­лявших около 17 % от российского рабочего класса. Средства каждой кассы формировались из обязательных взносов рабочих (1—2 % от заработка) и владельца предприятия, вносившего 2/3 общей суммы взносов рабочих, а также из средств, полученных от штрафов с рабо­чих. Несмотря на крайнюю ограниченность страховых законов, пред­приниматели не желали их принятия, стремясь сохранить свои при­были. «Обязанность лечить трудящихся за счет капиталистов, есть высшее проявление несправедливости», — заявил председатель Петербургского общества заводчиков и фабрикантов С. П. Глезмер

Профсоюзы развернули широкую «страховую кампанию», требуя активного участия рабочих в устройстве страховых учреждений. Они организовывали митинги протеста и «страховые стачки», добивались избрания своих представителей в страховые кассы. При поддержке профсоюзов стил издаваться журнал "Вопросы страхования"

Особенно велико было значение «страховой кампании» для тех предприятий, где было затруднено существование профсоюзов. В этом случае больничные кассы оказывались единственной фор­мой легального объединения трудящихся.

К 1 июля 1914 года в России действовало 1982 больничные кас­сы, которые обслуживали 1 млн 538 тыс. рабочих.

Первая мировая война затронула все стороны жизни России, в том числе и профсоюзы. Полиция после введения военного по­ложения обрушила массовые репрессии на все рабочие организа­ции. Многие из них перешли на нелегальное положение. Первые же месяцы войны остро отразились на положении рабочих. Уже к концу 1914 года цены на основные продукты питания в Петербур­ге выросли на 30,5 %. К июню 1915 года в городах, как больших, так и малых (с населением меньше 10 тыс. человек), рост цен при­водит к острой нужде в продуктах первой необходимости. Это опре­делило и характер основных требований, выдвигавшихся рабочи­ми в ходе забастовок. Стачки с требованием повышения заработной платы в первый год войны составили 80 % от числа всех выступ­лений.

Положение рабочего класса еще более ухудшилось, когда пра­вительство отменило законы об охране труда. Продолжительность рабочего дня была увеличена до 14 часов, стал использоваться жен­ский и детский труд, а также стали широко применяться сверхуроч­ные работы. Все это привело к усилению стачечного движения.

В июне 1916 года, по далеко не полным данным, бастовало по­чти 200 тыс. рабочих. Власти начинали осознавать необходимость восстановления профсоюзов. Не случайно в обзоре рабочего дви­жения, составленном департаментом полиции Петрограда, говорит­ся о резком пробуждении интереса рабочих к профессиональным организациям. Несмотря на то, что с середины 1915 года происхо­дит оживление профсоюзного движения, деятельность профсою­зов была резко ограничена. Так, к началу 1917 года в Петрограде работало 14 нелегальных союзов и 3 легальных: фармацевтов, двор­ников и служащих печатных заведений.

Все более усиливающийся экономический и политический кри­зис, голод и разруха привели в феврале 1917 года к краху россий­ского самодержавия.

Опыт существования профсоюзов в нелегальных условиях имел важное историческое значение. Используя все доступные легаль­ные формы (больничные кассы, клубы, кооперативы, рабочие клу­бы и столовые), профсоюзы сумели сохранить свой организацион­ный костяк в преддверии новых революционных потрясений.