64 Глава первая

проводил между обеими науками надлежащую грань и создавал чисто гуманитарную социологию. Конечно, он не отрицал действия в человеческом обществе био­логических законов, поскольку люди все-таки оста­ются животными и в качестве таковых не могут не подчиняться общим требованиям животной стороны своего бытия, но он принимал в расчет и альтруис­тические чувства, и социальные инстинкты, эволюци-онно выработавшиеся в человеческом обществе, и, на­конец, как высший продукт эволюции способность про­тивополагать естественному ходу вещей творчество идеалов. В признании этой способности лежало и при­нципиальное обоснование для внесения в социологию того, что Михайловский вместе с Лавровым называл «субъективным методом», бывшим, в сущности, не чем иным, как оценкой действительности с точки зрения идеала. Самый ход общественного развития представ­лялся ему, как и Лаврову, не простым саморазвитием в смысле контовской evolution spontanee*(да и в спен-серовском тоже), а процессом, в котором участвуют сознание и воля людей, ставящих перед собой цели и стремящихся к их осуществлению. В этом отношении Михайловский разделял идеи Лаврова, и оба они пред­восхищали воззрение американского социолога Лестера Уорда, который только в следующем десятилетии вы­сказал мысль о двояком характере исторического про­цесса, как, с одной стороны, «генетического», с дру­гой — «антропологического» [Dinamik Sociology. — N.Y.,1883. — 2 vol.]**. To,что тот же американский социолог называл «психическими факторами цивили­зации», учитывалось и Лавровым, и Михайловским.

* Спонтанная эволюция — фр.

**Динамическая социология —англ.Русский перевод опубл.:Уорд А. Динамическая социология. — М.: К. Т. Солдатенков, 1891. — Т. 1. Книга была запрещена цензурой.

65 Этико-социологическое направление в русской социологии

Психологическая ориентация социологии Михай­ловского выразилась в том важном значении, какое он приписывал фактору подражания в образовании общественных настроений и даже общественного по­ведения в известной работе «Герои и толпа» (1882), вышедшей в свет много раньше книги Тарда [Les lois de ['imitation.— Paris,1890]*, прославившей своего автора как социолога. Михайловского можно назвать одним из первых работников в области социальной (коллективной, интерментальной) психологии, считать ли ее частью социологии или самостоятельной наукой. Интересно, что и к этой теме он подошел со стороны своего интереса к человеческой личности. По теории Михайловского, ее может калечить, превращая в орган социального организма, не только социальная необхо­димость разделения труда, доведенного до крайности, но и то, что называется стадным чувством. В данном вопросе он тоже, но по-своему сошелся с Лавровым. Мы видели, что последний противополагал личность с ее, говоря коротко, инициативой общественной ру­тине, традициям массы, вообще культурной среде, ок­ружающей личность. Михайловский ставил вопрос ме­нее отвлеченно, ставя личность не перед этой средой, отвлеченно взятой, а перед конкретной «толпой», так часто психически заражающей отдельных индивидов, в ней очутившихся, и, с другой стороны, делающейся по­слушным орудием в руках овладевающего ею «героя», хотя бы последний был душевнобольным субъектом. Это свое исследование «героя и толпы», настоящий трактат по социальной психологии, Михайловский связывал со своим учением о роли личности в истории, в котором его позиция была близка к позиции Лаврова.

Законы подражания — фр.Русский перевод опубл.:Тард Г.За­коны подражания. — М.; К. Т. Солдатенков, 1892.

3 Зак. № 418