60 Глава первая

гатства» (1891 г.), где тоже было напечатано очень много его статей, он пользовался другими органами («Северным вестником», «Русской мыслью»). Таким образом, всю свою жизнь он был исключительно жур­нальным работником, хотя временно и участвовал в революционном движении семидесятых годов. Дея­тельность Михайловского была весьма разнообразна, охватывая и литературную критику, и публицистику на злобу дня, и вопросы истории, и, наконец, социо­логию. Ему не хватало времени для создания чего-либо систематического в этой области вроде лавровского «Опыта истории мысли», а кое-что начатое у него и оставалось неоконченным, но у него было то преиму­щество перед Лавровым, скрывавшимся под разными псевдонимами или печатавшимся без подписи, что в публике его больше знали как определенную личность с определенным миросозерцанием, а главное, он был гораздо талантливее Лаврова, что содействовало и большей его известности, и большему влиянию⁸.

Исходным пунктом мышления Михайловского было противоречие между истинами естествознания и ос­новными тенденциями обществоведения, между двумя правдами, как он сам позднее охарактеризовал это противоречие, между правдой-истиной и правдой-справедливостью. С одной стороны, это была борьба за существование как фактор, по Дарвину, прогресса в мире растений и животных, с другой — это были призывы к солидарности, без которой человечество не может идти вперед. Разрешение данного противоречия Михайловский стал искать в исследовании индивиду­альности (по терминологии обществоведения). Если бы в человеческом мире только продолжался биологичес­кий процесс сочетания, по Спенсеру, мелких организ­мов в крупные, с дифференцированием в последних их органов, т. е. отдельных их частей, то обществен-

61 Этико-социологическое направление в русской социологии

ность должна была бы все больше и больше превра­щать человеческие личности в простые свои орудия или органы, поглощая их в себе, т. е. нарушая их индивидуальность, и вместе с тем все более и более их дифференцируя, иначе говоря, разрушая цельность каждой личности. Это было бы, однако, полной про­тивоположностью того, к чему стремится человеческое сознание в требованиях, во-первых, свободы, которой не может быть при поглощении личности каким-либо высшим целым, во-вторых, равноправности, которой быть не может в обществе, раздробленном на диффе­ренцированные категории. Дарвинисты, по Михайлов­скому, недостаточно оценили в развитой индивидуаль­ности совершенную неделимость в ней организма и совершенную же его физическую особенность от дру­гих организмов, между тем как именно такая инди­видуальность и является венцом биологической эво­люции. Превращение человеческой личности в служеб­ный орган общественного целого с отправлением одной какой бы то ни было функции есть процесс не про­грессивный, а регрессивный, но тенденция жизни складывать как раз свои единицы во все новые, все высшие единицы и вызывает на человеческой ступени биологического развития явления «борьбы за индиви­дуальность» — термин, введенный в науку Михайлов­ским и послуживший заголовком для одного из наи­более важных его трудов. В человеческом мире эта борьба за сохранение индивидуальности именно вы­ражается в тех стремлениях к свободе, к личной не­прикосновенности, к равноправности, к взаимопомощи, к солидарности, о которых так много говорит совре­менное обществоведение. Эта основная социологичес­кая мысль о нормальных (с точки зрения идеала) от­ношениях между обществом и личностью и была обос­нована и развита Михайловским в статьях «Орган,