Глава 12. Закрепощение крестьян

Нижний Новгород. А. Олеарий. ГПБ

прежде на выть приходились один, реже два-три двора, то теперь — от трех до восьми и более дворов⁵⁷. Переход крестьян от владельца к владельцу на более мелкие тяглые наделы и сокращение их запашки вели к резкому падению податных поступлений в казну.

Из-за массового бегства крестьян с тяглых земель писцовые книги ус­таревали еще до того, как Поместный приказ успевал их исправить и утвер­дить. Чтобы не допустить обесцене­ния поземельных кадастров и стаби­лизировать доходы казны, власти старались воспрепятствовать бегству крестьян от тягла и предотвратить бесконечное дробление тяглых наде­лов. Аналогичные цели выдвигались в отношении тяглого населения поса­дов. Каким образом достигались по­добные цели?

История «посадского строения» 80—90-х годов XVI в. свидетельству­ет, что инициатива обычно исходила от самих посадов, точнее, от влиятель­ных торгово-промышленных верхов, представлявших тяглую посадскую общину. Города обращались к прави­тельству с ходатайством о возвраще­нии «разошедшихся» тяглецов в ста­рые тяглые дворы. А власти, пресле­дуя фискальные цели, удовлетворяли их требования путем специальных распоряжений и пожалований. Меры подобного рода рассматривались как чрезвычайные, временные и имели вполне конкретный адрес.

Правительственная политика в крестьянском вопросе формировалась, по-видимому, точно так же. Прави­тельство не осмелилось круто ломать освященную веками традицию. Но помещики давно перестали призна-

170

Глава 12. Закрепощение крестьян

вать нормы Юрьева дня в качестве регулятора крестьянских переходов. Власти осторожно, исподволь санк­ционировали складывавшийся новый порядок и использовали его в инте­ресах фиска. Общие законодательные установления о прикреплении кресть­ян к тяглу не издавались, вероятно, потому, что соответствующие распо­ряжения рассматривались как прехо­дящие и временные. Однако отсутст­вие законодательства не мешало суду на практике удовлетворять дворян­ские иски о возвращении тяглых крестьян на старые наделы — сначала в единичных случаях, а затем и в массовом порядке.)

В условиях, когда традиционный порядок крестьянских переходов раз­ладился, общее валовое описание не­избежно приобрело ряд новых черт. Для правительства кадастр по-преж­нему оставался главным образом фискальным документом. Помещики же усмотрели в нем аргумент, позво­лявший им «законно» удерживать крестьян, записанных за ними писца­ми: «у кого колико тогда крестьян было». Так можно интерпретировать справку Поместного приказа 1607 г.

о закрепощении крестьян и описании земель. При этом следует учесть ее полемическую направленность. Со­ставление писцовых книг ускорило закрепощение крестьян не по причине «наговоров» Бориса Годунова, якобы повлекших за собой специальный указ царя Федора, а в силу того что фео­дальные землевладельцы нашли в по­земельном описании удобную юриди­ческую форму, санкционировавшую их крепостнические устремления.

Англичанин Д. Флетчер при по­сещении Москвы в конце 80-х го­дов обратил внимание на угнетен­ное положение низших сословий. Как правоведа, Флетчера интересова­ло юридическое положение крестьян. Ему удалось собрать сведения о зако­не, или, точнее, порядке, устанавли­вавшем принадлежность каждого че­ловека к сословию, «в котором состо­яли до него его предки». По утверж­дению Флетчера, как крестьян, так и горожан «держат в границах их сословия законами страны, так что сын мужика, ремесленника или зем­ледельца всегда мужик, ремесленник и земледелец»⁵⁸. В типичной для Флетчера тираде по поводу порабо-

Глсбово (1615—1616 гг.). А. Гетерис. ГПБ 171