Глава 12. Закрепощение, крестьян

включая исковые челобитные, реше­ния и указные грамоты, утрачена. Сохранились лишь наименее ценные фрагменты в виде одного «отдела» и восьми обысков. Все эти докумен­ты носят осведомительный характер, чем и объясняется видимое отсутст­вие в них нормативного содержания. Сказанное объясняет, почему анали­зируемые документы не могут слу­жить надежным основанием для ре­шения проблемы закрепощения кре­стьян.

Тем не менее попытаемся проана­лизировать едровские грамоты с точ­ки зрения теории заповедных лет. Самый ранний документ — «отдель­ная» книга помещика Б. Сомова. Содержание ее сводится к следующе­му. 12 июля 1585 г. едровские губные старосты отделили Сомову в поместье деревню Мошню. В ней числилось 13 крестьянских дворов, причем два двора и два полудвора пустовали. Губные старосты не только зафикси­ровали факт запустения тяглых дво­ров, но и записали в «отдельные» книги, что «с тих дворов, которые в деревни на Мошни пустые, [крестья­не.— Р. С] разошлись в заповидныя лита: в 90-м году, и в 91-м году, и в 92-м году, и в 93-м году...» ³⁷.

При описании деревни Мошни в 1582—1583 (7090—7091) гг. писцы пометили бы пустые дворы или, са­мое большее, записали бы имена их старых владельцев. В 1585 (7093) г. отдельщики не ограничились этим. Они записали имена семи тяглых кре­стьян и вдовы с двумя сыновьями и зафиксировали тот факт, что все они покинули Мошню в заповедные годы. Тем самым новый помещик как бы получал право «искать» ушедших из его владения крестьян. Но это

лишь предположение, поскольку не известно, обращался ли Сомов в суд по поводу ушедших крестьян и чем кончилось дело.

Обыскные грамоты дают больше сведений для суждения о заповедных годах. Все они относятся к более позднему времени. Поместья И. Не­пейцына и Б. Кропоткина обыскива­ли с 30 марта по 16 апреля 1588 г., поместье Т. Пестрикова — с 25 по 30 ноября 1589 г. При обыске пер­вых двух поместий едровские губные старосты руководствовались наказом Новгородской съезжей избы («по государеве грамоти... отто государева дияка от Семени Омельянова», «по грамоте за приписью дияков Семейки Емельянова»). Поместье Пестрикова обыскивалось по наказу новгородских воевод и дьяков А. Арцыбашева и С. Емельянова. Поэтому, вероятно, и в этом случае автором наказа фак­тически был младший из дьяков ³⁸.

Наказ новгородских дьяков в пя­тину обычно состоял из изложения царской указной грамоты (по иску помещика) и вопросов, руководству­ясь которыми губные старосты долж­ны были произвести обыск. В дейст­вительности губные старосты не при­держивались трафарета: в одних слу­чаях они подробно списывали с на­каза исковую челобитную помещика, подлежавшую проверке, в других — кратко излагали иск в вопроснике, а иногда и вовсе опускали вопросник. Сошлемся на три последовательных обыска по иску помещика Т. Г. Пест­рикова от 25, 27 и 30 ноября 1589 г. Первый подробно пересказывает по­мещичий иск и не упоминает о во­проснике. В двух других иск отдель­но не излагается, а воспроизводится только вопросник.

162