15. Основные геополитические концепции и школы

Геополитика — междисциплинарная область знания о закономерностях распределения и перераспределения сфер влияния (центров силы) различных государств и межгосударственных объединений в многомерном коммуникационном пространстве Земли. Различается традиционная геополитика, новая геополитика (геоэкономика) и новейшая геополитика (геофилософия)[1]. Традиционная геополитика делает акцент на военно-политическую мощь государства и доминирующую роль географических факторов в захвате чужих территорий, является (по Хаусхоферу)[2] географическим разумом государства. Геоэкономика в отличие от традиционной геополитики делает акцент на экономической мощи государства. Новейшая геополитика, в которой доминирует сила духа над военной и экономической мощью, способствует преодолению традиционного географического и экономического детерминизма за счёт расширения базисных факторов, определяющих поведение государств в международных отношениях[1].

Основной объект изучения геополитики — геополитическая структура мира, представленная множеством пространственных моделей. Исследование механизмов и форм контроля над геопространством — одна из основных задач геополитики. Историческим ядром геополитики выступает география, ставящая во главу угла исследование прямых и обратных связей между свойствами пространства Земли и балансом (соперничеством или сотрудничеством) мировых силовых полей. Методологическим ядром геополитики при этом является «моделирование» на общепланетарном уровне, хотя в составе этой научной дисциплины существуют и региональные и локальные разделы, например, исследование границ, проблем спорных территорий, межгосударственных конфликтов и т. п. Тем не менее региональные и локальные проблемы могут успешно исследоваться только в контексте указанного методологического ядра, то есть следуя от общего к частному.

Геополитические идеи и сама геополитика возникли и получили популярность на рубеже XIX и XX вв. в общем русле эволюции научной мысли того периода.

Возникновение именно в тот период геополитических идей и самой геополитики как самостоятельной области исследования международных отношений и мирового сообщества было вызвано целым комплексом факторов.

Во-первых, это наметившиеся к тому времени тенденции к постепенному формированию глобального рынка, уплотнению ойкумены и «закрытию» мирового пространства.

Во-вторых, замедление (в немалой степени в силу этого «закрытия») европейской, чисто пространственно-территориальной, экспансии вследствие завершения фактического передела мира и ужесточение борьбы за передел уже поделенного мира.

В-третьих, перенесение в результате этих процессов неустойчивого баланса между европейскими державами на другие континенты «закрывшегося» мира.

В-четвертых, переход истории на качественно иную ступень развития, на которой она перестает быть историей одной только Европы или Запада и превращается уже в действительно всемирную.

В-пятых, в связи с вышеперечисленными факторами, именно тогда начали разрабатываться теоретические основы силовой политики на международной арене, послужившие в дальнейшем краеугольным камнем политического реализма.

Традиционные представления о международных отношениях основывались на трех главных китах — территории, суверенитете и безопасности государств. В трактовке же отцов-основателей геополитики центральное место в детерминации международной политики того или иного государства отводилось его географическому положению. В их глазах мощь государства прочно коренится в природе самой земли. Смысл геополитики им виделся в выдвижении на первый план пространственного, территориального начала, поэтому главная задача геополитики усматривалась в изучении государств как пространственно-географических феноменов и постижении природы их взаимодействия друг с другом.

Иначе говоря, в качестве ключевой методологической составляющей геополитики был принят географический детерминизм, согласно которому определяющую роль в формировании внешнеполитической стратегии государства играет географический фактор, т.е. месторасположение государства, его природно-климатические условия, близость или отдаленность от морей и океанов и другие параметры.

Центральной парадигмой классической геополитики была концепция дуализма Моря и Суши в мировом геополитическом пространстве, разработанная немецким политологом и юристом Карлом Шмиттом (1888-1985). Согласно этой парадигме иконографию пространства восточных цивилизаций определяет стихия Суши (Земли), западных — стихия Моря. Борьбу этих стихий олицетворяют образы двух ветхозаветных чудовищ — Бегемота и Левиафана. Качественная организация сухопутного и морского пространства не только генерировала специфические формы государственного устройства на Востоке и на Западе, но и являлась основой особых геополитических стратегий Моря и Суши.

Противостояние морского и континентального миров — вот та глобальная истина, которая лежала в основе объяснения пространственного дуализма классической геополитики, постоянно порождающего планетарное напряжение и стимулирующего весь процесс «вчерашней» истории.

Иными словами, географическая среда рассматривалась в качестве решающего фактора социально-экономического, политического и культурного развития народов.

Признанным патриархом направления географического детерминизма в социальных и гуманитарных науках считается германский этнограф и географ, зачинатель политической географии конца XIX — начала ХХ вв. Ф. Ратцель. Главная его заслуга состояла в том, что он предпринял попытку связать между собой политику и географию: изучить политику того или иного государства исходя из географического положения занимаемого им пространства.

В своей «Политической географии», опубликованной в 1897 г., он обосновал тезис о том, что государство представляет собой биологический организм, действующий в соответствии с биологическими законами. Более того, Ратцель видел в государстве продукт органической эволюции, укорененный в земле подобно дереву. Поэтому сущностные характеристики государства определяются его территорией и месторасположением, а его процветание зависит от того, насколько успешно оно приспосабливается к условиям окружающей среды.

Одним из основных путей наращивания мощи этого организма, считал Ратцель, является территориальная экспансия, или расширение жизненного пространства — Lebensraum. С помощью этого понятия он пытался обосновать мысль о том, что основные экономические и политические проблемы Германии вызваны несправедливыми, слишком узкими границами, стесняющими ее динамическое развитие.

Как правило, введение в научный оборот самого термина «геополитика» связывают с именем шведского исследователя и политического деятеля Р. Челлена (1846—1922).

В своей главной работе «Staten som Lifsform» он предпринял попытку проанализировать анатомию силы и ее географические основы. Челлен говорил о необходимости органического сочетания пяти связанных между собой элементов политики, понимаемой в самом широком смысле этого слова: экономополитики, демополитики, социополитики, кратополитики и геополитики. При этом он характеризовал геополитику как «науку, которая рассматривает государство как географический организм или феномен в пространстве». Будучи германофилом и сознавая слабость скандинавских стран перед лицом потенциальной внешней угрозы, он предлагал создать германо-нордический союз во главе с Германской империей.

Одной из важных вех в формировании геополитических идей считается появление в конце XIX в. работ американского адмирала А. Мэхена, среди которых центральное место занимает книга ≪Влияние морской силы на историю (1660—1783)≫, опубликованная в 1890 г. В тот период эта книга имела огромный успех.

Суть главной идеи Мэхена состояла в том, что морская мощь в значительной мере определяет исторические судьбы стран и народов. Объясняя превосходство Великобритании над другими государствами в конце XIX в. ее морской мощью, он выделял следующие условия, определяющие, по его мнению, основные параметры морской мощи: географическое положение страны, ее природные ресурсы и климат, протяженность территории, численность населения, национальный характер и государственный строй.

При благоприятном сочетании этих факторов, считал Мэхен, в действие вступает формула: N + MM + NB = SP, т.е. военный флот + торговый флот + военно-морские базы = морское могущество. По его мнению, превосходство на море позволяет государству установить контроль над океаном и, соответственно, над прилегающими к нему государствами.

Существенный вклад в разработку геополитической трактовки внешней политики государств внес английский исследователь Г. Маккиндер. Как считал Маккиндер, вначале в качестве осевой области истории — срединной земли, или хартленда — выделилась Центральная Азия, откуда татаро-монголы, благодаря подвижности их конницы, распространили свое влияние на Азию и значительную часть Европы. Со времени Великих географических открытий баланс сил изменился в пользу приокеанических стран, в первую очередь Великобритании. Однако, считал Маккиндер в 1904 г., новые средства транспортных коммуникаций, прежде всего железные дороги, снова изменят баланс сил в пользу сухопутных держав. Исходя из этой установки, он сформулировал свою концепцию хартленда, каковым считал евразийское пространство или Евразию. По его схеме, ≪кто правит Восточной Европой — тот господствует над хартлендом. Кто правит хартлендом — тот господствует над мировым островом. Кто правит мировым островом — тот господствует над миром≫.

По его новой схеме, хартленд включал помимо громоздкого массива суши северного полушария Сахару, пустыни Центральной Азии, Арктику и субарктические земли Сибири и Северной Америки. В этой схеме Северная Атлантика стала ≪средиземным океаном≫. Это пространство он рассматривал как опорную точку Земли, как регион, отделенный от другого главного региона — муссонных территорий Индии и Китая. По мере наращивания мощи этот регион, по словам Маккиндера, может стать противовесом северному полушарию. Предложенную в статье версию Маккиндер назвал второй географической концепцией, в которой он отказался от прежнего жесткого противопоставления сухопутных и морских держав.

Хаусхофер был разносторонним исследователем и интересовался широким спектром проблем. Особый интерес он проявлял к Дальнему Востоку, прежде всего к Японии. Ключевыми в построениях Хаусхофера были выражения ≪кровь и почва≫ (Blut und Boden), ≪пространство и положение≫ (Raum und Lage), ≪сила и пространство≫ (Macht und Raum), ≪жизненное пространство≫ (Lebensraum). Главной движущей силой государства он считал обеспечение и расширение жизненного пространства. Расширяя свое жизненное пространство, считал он, динамическое государство обеспечивает себе большую экономическую автаркию, или независимость от своих соседей. Завоевание такой свободы им рассматривалось как показатель истинно великой державы. Важным способом территориального расширения такой державы, по его мнению, является поглощение более мелких государств.

Считая, что периоду господства морских держав приходит конец и что будущее принадлежит сухопутным державам, он вместе с тем придавал важное значение и морской мощи государства как средству защиты и расширения его границ. По схеме Хаусхофера, упадок Великобритании и более мелких морских держав создал благоприятные условия для формирования нового европейского порядка, в котором доминирующее положение занимает Германия. Такой порядок, в свою очередь, должен был стать основой новой мировой системы, базирующейся на так называемых панидеях. Среди последних он называл панамериканскую, паназиатскую, панрусскую, пантихоокеанскую, панисламскую и панъевропейскую.

Очевидно, что Хаусхофер как бы подвел окончательную черту под традицией, заложенной Мэхеном и Маккиндером, суть которой состояла в попытках органического соединения географического детерминизма и силовой политики. С этой точки зрения традиционная геополитика стала предтечей современной теории политического реализма.

Спайкмен, разработал новую стратегическую концепцию. Он назвал страны «внутреннего полумесяца» Римлендом (Rimland). Подчеркивал, что значимая территория для глобального контроля является именно Римленд. Подчеркивал ее важное значение, как решающего фактора силы. Не Хартленд осуществляет давление на территорию друг регионов, а Римленд на территорию Хартленда.

Спайкмен выделял три крупных центра мировой мощи: атлантическое побережье Северной Америки, европейское побережье и Дальний Восток Евразии. Он допускал также возможность четвертого центра в лице Индии. Из всех трех евразийских регионов он считал особо значимым для США европейское побережье, поскольку Америка возникла в качестве трансатлантической проекции европейской цивилизации. К тому же, наиболее важные регионы США были, естественно, ориентированы в направлении Атлантики. При этом, подвергнув некоторому пересмотру концепцию Макиндера, Спайкмен переформулировал приведенный выше тезис последнего по-своему: ≪Кто контролирует Римленд — тот контролирует Евразию, а кто контролирует Евразию — тот контролирует судьбы всего мира≫.

Он выделил десять критериев геополитического могущества государства: поверхность территории, природа границ, объем населения, наличие или отсутствие полезных ископаемых, экономическое и технологическое развитие, финансовая мощь, этническая однородность, уровень социальной интеграции, политическая стабильность, национальный дух. Если сумма оценки политических возможностей государства по этим критериям оказывается небольшой, то данное государство вынуждено поступаться частью своего суверенитета.

Кроме этого, Спайкмен ввел новую категорию — «Срединный океан», который выступает у него как «внутреннее море», каковым в Древнем мире и в Средние века было Средиземное море. Он выделяет особую геополитическую реальность — «атлантический Контингент», связанный общностью культуры западноевропейского происхождения, идеологией либерал-капитализма, демократии, единством политической, этической судьбы своего рода.

Мозгом нового атлантического сообщества становятся Западная Европа и пояс Восточного побережья США (особенно Нью-Йорк), главным силовым механизмом континента — США, располагающие мощным военно-промышленным и торговым потенциалом.

Европа — придаток США: экономический, военный, интеллектуальный. Ее роль, политическая суверенность европейских государств должны сокращаться. Власть на континенте постепенно перейдет к особой структуре, объединяющей лидеров всех «атлантических» пространств. Главную роль в этой структуре будет, безусловно, играть США.

Спайкмен предельно развил идею «анаконды» — контроля и удушения береговых территорий Афро-азиатских, арабских стран, Индии и Китая, что можно сделать только опираясь на силу. Он был сторонником применения силы в международных отношениях.

Теория евразийской цивилизации была создана представителями социально-философской и культурологической школы евразийцев (Н. С. Трубецкой, Р. О. Якобсон, Г. В. Вернадский, П. Н. Савицкий, Н. Н. Алексеев, Л. П. Карсавин). Высокий научный потенциал, заданный этой концепции ее создателями, обеспечил ее актуальность вплоть до наших дней. Обращение к ней необходимо при разрешении вопроса о цивилизационной идентичности России. Более того, сегодня есть политические силы, которые считают, что эта концепция имеет шансы стать основой национальной идеи России.

Евразийская цивилизация понималась ими как совокупность народов, существующих в месторазвитии Евразия и объединенных общим местоположением, историей, культурными тенденциями, хотя и разных по происхождению, языкам, религиям.

Неоатлантизм - современная версия атлантизма, отвергающая мондиализм (даже правого толка) как преждевременный и невыполнимый в данных условиях проект. Считает, что вместо Единого Мира произойдет столкновение цивилизаций.

Победа над СССР означала вступление в радикально новую эпоху, которая требовала оригинальных геополитических моделей. Геополитический статус всех традиционных территорий, регионов, государств и союзов резко менялся. Осмысление планетарной реальности после окончания холодной войны привело атлантистских геополитиков к двум принципиальным схемам.

Одна из них может быть названа пессимистической (для атлантизма). Она наследует традиционную для атлантизма линию конфронтации с хартлендом, которая считается не законченной и не снятой с повестки дня вместе с падением СССР, и предрекает образование новых евразийских блоков, основанных на цивилизационных традициях и устойчивых этнических архетипах. Этот вариант можно назвать “неоатлантизм”, его сущность сводится в конечном итоге к продолжению рассмотрения геополитической картины мира в ракурсе основополагающего дуализма, что лишь нюансируется выделением дополнительных геополитических зон (кроме Евразии), которые также могут стать очагами противостояния с Западом. Наиболее ярким представителем такого неоатлантического подхода является С. Хантингтон.

Вторая схема, основанная на той же изначальной геополитической картине, напротив, оптимистична (для атлантизма) в том смысле, что рассматривает ситуацию, сложившуюся в результате победы Запада в холодной войне, как окончательную и бесповоротную. На этом строится теория мондиализма, концепция конца истории и единого мира, которая утверждает, что все формы геополитической дифференциации — культурные, национальные, религиозные, идеологические, государственные и т.д. — вот-вот будут окончательно преодолены и наступит эра единой общечеловеческой цивилизации, основанной на принципах либеральной демократии. История закончится вместе с геополитическим противостоянием, дававшим изначально главный импульс истории. Этот геополитический проект ассоциируется с именем американского геополитика Фрэнсиса Фукуямы, написавшего программную статью с выразительным названием “Конец истории”.

С.Б.Коэн выделил два типа регионов мирового масштаба: геостратегический и геополитический. К первому типу он относил ориентированные на торговлю мир морских держав и евразийско-континентальный мир. Коэн говорил также о возможности выделения самостоятельного региона стран Индийского океана, который возникнет на месте Британского содружества наций. Мир морских держав включает в себя Англию, США, Южную Америку, Карибский бассейн, прибрежные страны Европы, Маг-риб, Африку южнее Сахары, островную Азию и Океанию. Что касается континентального мира, то он состоит из двух геополитических регионов — хартленда вместе с Восточной Европой и Восточной Азии. Каждый геополитический регион состоит из одной большой страны или нескольких малых стран и имеет собственные политические, экономические, социальные и культурные характеристики, которые придавали ему специфику и единство. При этом процесс объединения Европы Коэн рассматривал как процесс возникновения нового сверхгосударства, по своему весу и значимости равновеликого двум супердержавам.

В его схеме два геостратегических региона отделяются друг от друга поясами стран Ближнего Востока и Юго-Западной Азии, которые только недавно вышли из-под колониального господства и не сумели добиться широкого регионального единства. Коэн объяснял это наличием в данных регионах внутренних физических преград, отсутствием объединительных геополитических стержней и постоянным внешним давлением, исходящим от морского и континентального геостратегических регионов. В другой своей работе Коэн характеризовал сформировавшуюся к 70-м годам «глобальную политическую систему» в терминах полицентризма, выделив в ней четыре крупных силовых узла: США, прибрежную Европу, Советский Союз и Китай. В этих глобальных рамках, по схеме Коэна, существует множество мировых силовых осей, которые служат лучшей гарантией глобального равновесия. Однако в тот период в условиях подавляющего господства би­полярного мышления в области международных отношений идея полицентризма и регионализма не получила достаточно широкой популярности.

Лакост. Его постулаты: пространство и границы давно превратились в пассивные, нейтральные интересы гос-ва. Важнейший фактор мощи – экономика => ее нужно изучать в 1 очередь. Геополитика – аналитический метод, инструмент анализа в конкретной ситуации. А геополитические глобальные теории это относительные исторически обусловленные явления и служат для оправдывания сопернических устремлений, властных инстанций, относительно определенных территорий населяющих их людей.

Вывод: геополитика – метод, а все остальное приходящее и второстепенное. Главное нововведение Лакоста – механизм анализа политических конфликтов: Результат – история – предыстория – причины. Этот метод называется – геополитическое представление.

Электоральная геополитика. Разновидностью такой внутренней геополитики является специальная методика, разработанная для изучения связи политических симпатий населения и территории, на которой данное население проживает. Провозвестником такого подхода был француз Андре Зигфрид (1875 1959), политический деятель и географ. Ему принадлежат первые попытки исследовать "внутреннюю геополитику" применительно к политическим симпатиям тех или иных регионов. К нему восходят первые формулировки закономерностей, которые легли в основу "электоральной геополитики" новой школы Ива Лакоста.

Зигфрид писал: "Каждая партия или, точнее, каждая политическая тенденция имеет свою привилегированную территорию; легко заметить, что подобно тому, как существуют геологические или экономические регионы, существуют также политиче ские регионы. Политический климат можно изучать так же, как и климат природный. Я заметил, что несмотря на обманчивую видимость, общественное мнение в зависимо сти от регионов сохраняет определенное постоянство. Под постоянно меняющейся картиной политических выборов можно проследить более глубокие и постоянные тенденции, отражающие региональный темперамент."

В школе Лакоста эта теория получила систематическое развитие и стала привычным социологическим инструментом, который широко используется в политической практике.

Движение новых правых возникло в конце 60-х, зародилось во Франции. Антисоциалисты, националисты, антикоммунисты, католики, а также германофилы – старые правые. Новые правые – социалисты, интернационалисты, сторонники свободы совести, германофилы и советофилы. Назывались Правые т.к. были традиционалисты.

Основатель француз Ален де Бенуа. Идеи: 1. Принцип гос-ва, нации исчерпан. 2. Будущее за большими пространствами, основа которых не столько объединениегося в блок из соображений выгоды, сколько хождение этнических групп в единую федеральную империю. Она должна быть стратегически единой, но этнически дифференцированной. Стратегическое единство должно подкрепляться единством изначальной культуры. Он противопоставлял Европу Западу. Европа населена народами индоевропейского происхождения, пржившего в ней долгую историю, создав свои традиции и культуру. А Запад – отделившаяся от Европы утилитарная, рационалистическая, антитрадиционная цивилизация. Ее воплощение США, которые теперь проводят экспансию на Европу. Для борьбы против нее нужно создать единую Европу ста флагов. Франция должна ориентироваться на Германию и ср. Европу.

Отношение к России. Сначала Рос ни Запад, ни Восток, ни Европа. Затем прежде всего Европа, но лучше с Востоком чем с Западом. Европейско – Российско – Китайский союз. Сначала призывали к союзу с Китаем против Америки и советского империализма, затем к союзу с Россией против Американского.

Жан Тириар (1922-1992) предлагал создание унитарной Европы до Владивостока, основой которой должен стать СССР (Евро – советская Европа от Владивостока до Дублина для противостояния атлантизму)

Жак Аттали, бывший долгие годы личным советником президента Франции Франсуа Миттера на, а также некоторое время директором Европейского Банка Реконструкции и Развития, разработал сходную теорию в своей книге "Линии Горизонта".

Аттали считает, что в настоящий момент наступает третья эра "эра денег", которые являются универсальным эквивалентом ценности, так как, приравнивая все вещи к материальному цифровому выражению, с ними предельно просто управляться наиболее рациональ ным образом. Такой подход сам Аттали связывает с наступлением мессианской эры, понятой в иудейско-каб балистическом контексте (подробнее этот аспект он развивает в другой книге, специально посвященной мессианству "Он придет"). Это отличает его от Фукуямы, который остается в рамках строгого прагматизма и утилитаризма.

Жак Аттали предлагает свою версию будущего, которое "уже наступило". Доминация на всей планете единой либерально-демократической идеологии и рыночной системы вместе с развитием информационных технологий приводит к тому, что мир становится единым и однородным, геополитические реальности, доминировавшие на протяжении всей истории, в "третьей эре" отступают на задний план. Геополитический дуализм отменяется.

Но единый мир получает все же новую геополитиче скую структурализацию, основанную на сей раз на принципах "геоэкономики ". Впервые концепции "геоэконо мики" предложил развивать историк Фритц Рериг, а популяризировал ее Фернан Бродель.

"Геоэкономика" это особая версия мондиалистской геополитики, которая рассматривает приоритетно не географические, культурные, идеологические, этнические, религиозные и т. д. факторы, составляющие суть собственно геополитического подхода, но чисто экономиче скую реальность в ее отношении к пространству. Для "геоэкономики" совершенно не важно, какой народ проживает там-то и там-то, какова его история, культурные традиции и т.д. Все сводится к тому, где располагаются центры мировых бирж, полезные ископаемые, информационные центры, крупные производства. "Геоэкономика" подходит к политической реальности так, как если бы Мировое Правительство и единое планетар ное государство уже существовали.

Геоэкономический подход Аттали приводит к выделению трех важнейших регионов, которые в Едином Мире станут центрами новых экономических пространств.

1) Американское пространство, объединившее окончательно обе Америки в единую финансово-промышленную зону.

2) Европейское пространство, возникшее после экономиче ского объединения Европы.

3) Тихоокеанский регион, зона "нового процветания", имеющая несколько конкурирующих центров Токио, Тайвань, Сингапур и т.д.

Между этими тремя мондиалистскими пространствами, по мнению Аттали, не будет существовать никаких особых различий или противоречий, так как и экономиче ский и идеологический тип будет во всех случаях строго тождественным. Единственной разницей будет чисто географическое месторасположение наиболее развитых центров, которые будут концентрически структурировать вокруг себя менее развитые регионы, расположенные в пространственной близости. Такая концентрическая переструктурализация сможет осуществиться только в "конце Истории" или, в иных терминах, при отмене традиционных реальностей, диктуемых геополитикой.

Цивилизационно-геополитический дуализм отменяет ся. Отсутствие противоположного атлантизму полюса ведет к кардинальному переосмыслению пространства. Наступает эра геоэкономики.

В модели Аттали нашли свое законченное выражение те идеи, которые лежали в основании "Трехсторонней комиссии", которая и является концептуально-полити ческим инструментом, разрабатывающим и осуществляю щим подобные проекты.

Показательно, что руководители "Трилатераля" (Дэвид Рокфеллер, Жорж Бертуэн тогда глава Европейского отделения и Генри Киссинджер) в январе 1989 году побывали в Москве, где их принимали президент СССР Горбачев, Александр Яковлев, также присутство вали на встрече другие высокопоставленные советские руководители Медведев, Фалин, Ахромеев, Добрынин, Черняев, Арбатов и Примаков. А сам Жак Аттали поддерживал личные контакты с российским президен том Борисом Ельциным.

Несомненно одно: переход к геоэкономической логике и неомондиализму стало возможным только после геополитической самоликвидации евразийского СССР.

Неомондиализм не является прямым продолжением мондиализма исторического, который изначально предполагал присутствие в конечной модели левых социали стических элементов. Это промежуточный вариант между собственно мондиализмом и атлантизмом.