развернутая, сравнения разного рода. Для примера рассмотрим стихот­ворение Н. Гумилева «Слоненок»:

Моя любовь к тебе сейчас - слоненок,

Родившийся в Берлине иль в Париже И топающий ватными ступнями По комнатам хозяина зверинца.

Не предлагай ему французских булок.

Не предлагай ему кочней капустных - Он может съесть лишь дольку мандарина,

Кусочек сахару или конфету.

Не плачь, о нежная, что в тесной твоей клетке Он сделается посмеяньем черни,

Чтоб в нос ему пускали дым сигары Приказчики под хохот мидинеток.

Не думай, милая, что день настанет,

Когда, взбесившись, разорвет он цепи И побежит по улицам и будет,

Как автобус, давить людей вопящих.

Нет, пусть тебе приснится он под утро В парче и меди, в страусовых перьях,

Как тот, Великолепный, что когда-то Нес к трепетному Риму Ганнибала.

В лирических стихотворениях разных поэтов существуют самые различные образные представления любви (ср. стихотворение А. Ахматовой «Любовь», где это чувство метафоризируется и предстает то в облике змейки, свернув­шейся клубком, то в образе голубки, то в образе скрипки). Но образ любви- слоненка, топающего ватными ступнями по комнатам хозяина зверинца, любящего сладкое (дольку мандарина, кусочек сахару или конфету), способ­ного разорвать цепи и побежать по улицам, а также способного предстать во сне в парче и меди, в страусовых перьях, является ярким, необычным, выпа­дающим из поэтической традиции.

Глава 4 коммуникативная организация текста

Исследование коммуникативной организации текста было стимулировано теорией актуализации и актуального членения, которые имеют текстовую при­роду и проявляются в текстовом пространстве. Теория актуального членения

194

рассматривает предложение в динамическом аспекте, т. е. в аспекте продви­жения в нем информации. При этом выделяются два коммуникативных цент­ра: тема (данное, известное) и рема (новое, неизвестное), предполагаю­щие друг друга по принципу обязательной дополнительности и составляющие нерасторжимое единство. По мнению Г. А. Золотовой, «динамическое един­ство текста обеспечивается поступательным движением в нем информации» (Золотова и др., 1998, с. 378).

Оба компонента (тема и рема) выполняют текстообразующую функцию. Что касается степени их текстовой значимости, то по этому поводу есть разные точки зрения. По мнению Ф. Данеша, тема играет в организации текста перво­степенную роль, так как она вызывает появление информационно значимой ремы (Данеш, Гаузенблас, 1969). Работы Г. А. Золотовой, ее концепция рематических доминант, обнаруживают особую роль ремы. Именно Г. А. Золотова направила интерес лингвистов на рему и ее текстовые функции (см.: Золотова, 1982). Видимо, и тематические процессы в тексте, и рематическая организация его в равной степени значимы.

Отмечая большие заслуги чешских лингвистов в изучении актуального членения и его текстовой природы, необходимо особо подчеркнуть важность, плодотворность и стройность концепции коммуникативной структуры текста, разрабатываемой в течение последних двадцати лет Г. А. Золотовой (1973, 1982; 1998). Понятия коммуникативных регистров, рематических доминант и тема-рематических структур, а также классификационное представление обо­значаемых этими терминами текстовых явлений имеют огромную ценность как в теоретическом аспекте, так и в практическом применении.

Коммуникативные регистры текста и текстовых фрагментов

Г. А. Золотова предложила текстовую категорию коммуникативных реги­стров, которая определяется типом репрезентируемой в тексте информации, грамматически и функционально. Ею предложены следующие коммуникатив­ные регистры: репродуктивный (изобразительный), информатив­ный, генеритивный, волюнтивный и реактивный.

Наши наблюдения показывают, что художественные тексты могут быть организованы как в одном коммуникативном регистре (монорегистровые структуры), так и с использованием нескольких регистров (полирегистровые структуры).

Репродуктивный (изобразительный) регистр. Его коммуникативная функция, по мнению Г. А. Золотовой, «заключается в воспроизведении, реп­родуцировании средствами языка фрагментов, картин, событий действитель­ности как непосредственно воспринимаемых органами чувств говорящего,

13*

195

наблюдателя, локализованных в едином с ним хронотопе (реально или в во­ображении)» (Золотова и др., 1998, с. 394). Например, в репродуктивном ре­гистре оформлены следующие начальные поэтические фразы:

Чую радуницу Божью - Не напрасно я живу, Поклоняюсь придорожью, Припадаю на траву.

Между сосен, между елок, Меж берез кудрявых бус,

Под венком, в кольце иголок, Мне мерещится Исус

С. Есенин

Я вижу, в дворовом окошке Склонилась к ребенку мать, А он раскинул ножки, Хочет их ртом поймать.

М. Кузмин

В литературно-художественных произведениях данного коммуникативно­го регистра наблюдается процесс отображения, фиксации реально наблюдае­мых автором текста явлений, событий, фактов внешнего макромира и своего внутреннего микромира в совпадении их с моментом речи. Вследствие этого грамматическая доминанта подобного регистра - настоящее время, а в плане контекстно-вариативного выражения - описание.

Информативный регистр. В отличие от предыдущего регистра, «ком­муникативная функция блоков информативного регистра состоит в сообще­нии об известных говорящему явлениях действительности в отвлечении от их конкретно-временной длительности и от пространственной отнесенности к субъекту речи» (Золотова и др., 1998, с. 394).

Обычно этот регистр является основным в повествовательных и описа­тельных контекстах, формирующих образы персонажей и событийный ряд литературно-художественного произведения. Приведем, к примеру, фрагмент из рассказа Тэффи «Жизнь и воротник»:

Олечка Розова три года была честной женой честного человека. Характер имела тихий, застенчивый, на глаза не лезла, мужа любила преданно, довольствовалась скром­ной жизнью.

Но вот как-то пошла она в Гостиный Двор и, разглядывая витрину мануфактурно­го магазина, увидела крахмальный дамский воротничок с продернутой в него желтой ленточкой.

Как женщина честная, она сначала подумала: «Еще чего выдумали!». Затем зашла и купила.

Используя данный регистр автор обычно выражает свои знания о повто­ряющихся, типичных явлениях, при этом обычно воспроизводятся факты, имевшие место в прошлом, как, например, в следующих поэтических фразах (выделенных курсивом) стихотворения В. Князева «Дурак»:

196

Всецело преданный минувшего заветам,

Он страстно бичевал царящий в жизни мрак И часто голодал, и был гоним при этом...

• Вот как?

Он часто голодал и был гоним при этом?

Дурак! дурак!

Порой смущал его горячий призрак счастья,

Он, он... бежал тогда на бедный свой чердак,

Чтоб разрушать... пером - твердыни самовластья.

• Вот как?

От разрушал... пером - твердыни самовластья?

Дурак! дурак!

Он ясно понимал, что мог бы быть известным В наш век упадочный бездарнейших писак,

Но он решил в душе быть искренним и честным...

• Вот как?

И он решил в душе быть искренним и честным?

Дурак! дурак!

Недавно я, бродя бесцельно по столице,

Зашел к нему... увы! - был пуст его чердак!

Он умер, господа, в Обуховской больнице...

• Вот как?

Так значит, умер он в Обуховской больнице?

Дурак! дурак!

В художественных текстах информативного регистра грамматическая до­минанта - глагол прошедшего времени, тип контекстно-вариативного члене­ния, как правило, повествование.

Генеритивный регистр. Его функция - «обобщение, осмысление инфор­мации, соотнесение ее с жизненным опытом, с универсальными законами мироустройства, с фондом знаний, проецирование ее на общечеловеческое время за темпоральными рамками данного текста» (Золотова и др., 1998, с. 395). Например:

Ночь, улица, фонарь, аптека,

Бессмысленный и тусклый свет.

Живи еще хоть четверть века - Все будет так. Исхода нет.

Умрешь - начнешь опять сначала,

И повторится все, как встарь:

Ночь, ледяная рябь канала.

Аптека, улица, фонарь.

197

Литературно-художественные произведения данного типа содержат по преимуществу концептуальную информацию, она преобладает над денотатив­ной, так как главное в них - воспроизведение устойчивых общечеловеческих знаний о мире в виде сентенций, размышлений, умозаключений. Вследствие этого авторские рассуждения обычно представляют собой коммуникативные блоки высказываний, оформленные в генеритивном регистре. Многие рассказы Тэффи начинаются с подобных рассуждений: Человек только воображает, что беспредельно властвует над вещами. Иногда самая невзрачная вещица вотрется в жизнь, закрутит ее и перевернет всю судьбу не в ту сторону, куда бы ей надлежало идти («Жизнь и воротник»; см. также рассказы «Сча­стье», «Демоническая женщина» и мн. др.).

Волюнтивный регистр. В этом регистре обычно организуются разго­ворные тексты и те художественные тексты и их фрагменты, которые переда­ют интонацию, мелодику устной речи, поскольку основная его функция - во­леизъявление говорящего, побуждение к действию. Например:

• Оля! Олечка! Что с тобой! Скажи, зачем ты закладывала вещи? Зачем занимала у Сатовых и у Яниных? Куда ты девала деньги? (Тэффи. Жизнь и воротник).

• Извозчик! К исправнику!

• Вот... почитай.

• Тебе нужно лечь в постель, укрыться теплым и натереться скипидаром.

• Ты б молочка выпил...

• Тогда, может, пристава пригласить?

• Может, доктора позвать?

• Надо принять меры. <...> Ты у него отними и спрячь газеты... (А. Аверченко. История болезни Иванова).

Стихотворные тексты тоже могут быть созданы в этом регистре:

Смело, товарищи, в ногу!

Духом окрепнем в борьбе,

В царство свободы дорогу Грудью проложим себе.

Л. Радин

На бой кровавый,

Святой и правый,

Марш, марш вперед,

Рабочий народ!

Г. Кржижановский

Не браните вы музу мою,

Я другой и не знал, и не знаю,

Не минувшему песнь я слагаю,

А грядущему гимны пою.

М. Горький

198

Тексты, созданные в этом регистре, можно отнести к разряду регуляти- вов. В них доминирует прагматическая информация, они насыщены эмоциональ­но-оценочной лексикой и экспрессивными синтаксическими конструкциями.

Реактивный регистр. В этом регистре организуются тексты, выполняю­щие контактоустанавливающую, контактоподдерживающую и реактивно-оценоч­ную функции. В прозаических произведениях это обычно реплики персона­жей, чаще всего, конечно, выражающие их собственные переживания, эмоции (эмотивные рефлексивы), а также оценивающие что-либо в окружающем мире: события, их участников и т. д. (эмотивные регулятивы). Например: Ах, черт, сослуживец... «Балда!»; О, несноснейший педант, Лаборашка, лаборант (Саша Черный).

Трудно найти художественный текст, основанный только на реактивном регистре. Обычно это небольшие текстовые фрагменты, передающие преиму­щественно чужую речь, речь персонажей (внутреннюю и внешнюю). Так, подобными высказываниями реактивного регистра являются реплики персо­нажей рассказа Тэффи «Счастье». Например: Какие кислые люди <...> Кули­ков! Ха-ха! Н-да, жаль беднягу. <...> Что у вас за пальто?...Как можно носить такую дрянь? Наверно, заграничная дешевка!

Обычно подобные фразы являются экспрессивными, эмоционально-окра- шеными, поэтому преимущественно представляют собой восклицательные и вопросительные высказывания.

Как мы уже отмечали ранее, целостные завершенные тексты могут быть оформлены как в одном регистре (монорегистровые структуры), что реже, так и содержать коммуникативные блоки различной регистровой принадлеж­ности (полирегистровые структуры).

Приведем в качестве примера стихотворение монорегистровой структу­ры В. Кривича «Последняя страница»:.

Люди метались, как звери,

Прятались тени в углы...

Хлопали окна и двери,

Жутко трещали полы.

Билось... ломалось... кололось...

В гордой застылости зал Пьяный надорванный голос Пьяную песню кричал...

А под березой разлатой На перекрестке дорог Плакали жалко пенаты,

В серенький сжавшись комок...

При этом, как показал анализ различных текстов, варианты монтажа раз­личных коммуникативных регистров в полирегистровой структуре являются

199

уникальными для каждого отдельного произведения. Кроме того, в каждой структуре может быть выявлен доминирующий тип регистрового оформле­ния, выполняющий текстообразующую функцию. Так, в приведенном ранее стихотворении В. Князева «Дурак» такой организующей доминантой всего текста и каждой строфы является информативный регистр, регулярно (в завер­шении каждой строфы) дополняемый высказываниями реактивной регистро­вой принадлежности.

Очень интересным в плане коммуникативно-регистровой организации является рассказ Тэффи «Демоническая женщина», представляющий собой полирегистровую структуру с доминантой генеритивного регистра, регуляр­но дополняемого высказываниями реактивного и волюнтивного регистра. Приведем начало этого рассказа, представляющего коммуникативный блок из высказываний генеритивного регистра с вкраплениями реплики (К чему?), пред­ставляющей собой высказывание реактивной регистровой принадлежности:

Демоническая женщина отличается от женщины обыкновенной прежде всего манерой одеваться. Она носит черный бархатный подрясник, цепочку на лбу, браслет на ноге, кольцо с дыркой «для цианистого кали, который ей непременно принесут в следующий вторник», стилет Оскара Уальда на левой подвязке.

Носит она также и обыкновенные предметы дамского туалета, только не на том месте, где им быть полагается. Так, например, пояс демоническая женщина позволит себе надеть только на голову, серьгу на лоб или на шею, кольцо на большой палец, часы на ногу.

За столом демоническая женщина ничего не ест. Она вообще никогда ничего не ест.

• К чему?

Общественное положение демоническая женщина может занимать самое разно­образное, но большею частью она - актриса.

Иногда просто разведенная жена.

Но всегда у нее есть какая-то тайна, какой-то не то надрыв, не то разрыв, о кото­ром нельзя говорить, которого никто не знает и не должен знать.

• К чему?

У нее подняты брови трагическими запятыми и полуопущены глаза.

Подобный монтаж (генеритивный коммуникативный блок + реактивная реплика К чему?) характерен для первой половины рассказа и организует в нем пять коммуникативных блоков.

Во второй половине рассказа образ демонической женщины создается на фоне обычной женщины, при этом монтируются различные коммуникативные регистры. Образ обычной женщины создается в коммуникативных блоках информативно-волюнтивной структуры (выделены курсивом), а образ демо­нической — генеритивно-волюнтивной структуры, которые регулярно повто­ряются, сменяют друг друга в рассказе:

• Марья Николаевна, - говорит хозяйке ее соседка, простая, не демоническая женщина, с серьгами в ушах и браслетом на руке, а не на каком-либо ином месте.

• Марья Николаевна, дайте мне, пожалуйста, вина.

200