12.VI. Во сне видел Гордина, ехал я с ним на какой-то

закрытой огромной лодке у которой сверху крышка же в

виде лодки [рисунок лодки — Публ.] я очень боялся,

п[отому] ч[то] на одном краю стояли мы и могло пере-

вернуть, потом поехали на автомобиле, около трамвая

слезли и тут автомобиль заняли кондукторы, что делать.

Должно быть, было очень холодно. Гордин попросил себе

у старухи лавочницы — тут же ларек ее — пальто и она

дала ему какое-то пожелтевшее и стала упрекать. И я

увидел, что Гордин в женском платье и никто не подо-

зревает, что он наряжен. А старуха его пилит самыми

последними словами. Уж вижу, Гордин плачет. Что же,

думаю, он не возразит? А он отвечает мне: я напишу об

этом. Я хожу по каким-то улицам очень узким. В дом

448 вхожу на самый наверх тут Кузмин и его приятели. И

очутился в Сыромятниках. Все лежат в зале тут и Блок.

Потом разыскивал в клинике не знаю кого. И попал в

тифозное отделение. Очень было жутко проходить этим

коридором. Там и служители все в повязках и даже

городовой. Когда я выбрался, то встретил Гиппиуса, ко-

торый слился с Курицыным и каких-то неизвестных мужа

с женой, с которыми заговорил. И все исчезло. Сон был

сумбурный: и кроме лодки и автомобиля Гординского

истлел.

13.VI. Видел во сне, что жду очереди сниматься в фото-

графии. Ждет и П. Е. Щеголев. А снимают долго. Наконец

моя очередь. И меня сажают, а сзади садится какая-то

еврейка. Всех так и снимают — на фоне евреек. Тут я

проснулся. На воле гром — гроза. И опять вижу, мы

куда-[то] все бежим и на каком-то мосту неизвестно зачем

я отсек голову — так по пути — и бросил, и бегу, стираю

кровь с пальцев. Потом собираемся ехать в Ессентуки. С. П.

приедет потом, а нас четверо Викт[ор], Сергей, Прокофьев

и я — мы совсем налегке с нотами, будем играть какие-то

коротенькие пьесы с музыкой и пением. Осталось очень

мало времени, а собираемся мы из Сыромятников. Я хожу

по огороду, а на грядках кучи яблоков.

Вчера слышал как Наташа говорила о «политике» всякую

путаницу и про Амигрантов. То, что говорила она, я не

слушал, но самый тон и постукивание кулаком об стол,

все это мне напомнило С. П. И еще напомнило — про-

должительность. Уж закончила, легла, нет, все продолжает.

И с той необыкновенной силой и твердостью в голосе.

Сегодня Наташа сказала, что она только дома так

кричать и говорить может, а то она боится трусиха боль-

шая. Ну, это уж в меня. Говорить-то я и дома так не

могу, а что трусоват, это мое.

14.VI. Сон разорванный. Долго вчера не мог заснуть. И

газет вечером не было, а не спалось. Комар зудел, точно

плакал. Потом заснул и вижу мое рожденье. На окне у

Маяковского на стекле написано мне поздравление. Как

будто в Сыромятниках. И окно его в огород выходит.

Приходят поздравители. Тут и Виктор с Галей и еще с

449 маленькой девочкой это его новая дочь. И Сергей. И Иван

Ник. Пантелеев. Только Добронравова нет. И едем в

трамвае и на трамвае народу — висят. Когда переезжаем

мост, трамвай сворачивает с пути и идет около самого

краю — перил нет и его шатает, вот-вот с моста полетим

в воду. Как там в Сыромятниках меня беспокоило: при-

гласить Маяковского или не стоит — позовешь и не

обрадуешься, так на трамвае меня мучает я-то на площадке,

выскочу, а С. П. в вагоне. Из трамвая вышли. Я очутился

один. Совсем темно, пошел дождик. Я едва различаю

дорогу. Передо мной какой-то говорит, похож на Ив. Сер.

Сокол[ова-Микитова] «ну, я останусь еще на день с Илио-

дором поговорю». И я вижу, как он подходит к монаху,

Я стараюсь рассмотреть лицо и не вижу. И думаю, может,

и мне подойти. И иду дальше. Мне встретились два

монаха. «Нет, — говорит один. — Выход есть».

Наташа очень горячая. Плохо ей в жизни будет, трудно

ей будет.

Нехорошие люди! Вот когда обвиняют всех простых людей

только в разбое, только в корысти, хочется наперекор

обелить даже ту тьму, которая есть. И эти обвинители

обвиняют от корысти своей. Только чистый суд во имя

другого чего-то большого суд праведный нам теперь права

дайте — ответ на заявление, чтоб травы не мяли. Ведь

он дерево, по [1 нрзб.] — ответ: из-за вас деревом сделался.

Наташа, как я замечаю, боится, когда начинается раз-

говор о ее раннем детстве «у нас». Должно быть, это

разрушает ее «[1 нрзб.]»

1

.

15.VI. Вчера после газет, о событиях 10.VI сон был рас-

строенный. Я видел не образное, а словесное. Речь шла

о клятве и присяге. И в нарушении клятвы заключалась

вся суть событий. Потом я попал куда-то в какое-то

училище и там нас все учат гимнастике — и учит Август

Львов. Линде, учитель немец[кого] языка, а распоряжается

[1 нрзб.]. Меня тоже заставляют, хотя мне и трудно делать.

1) в борьбе обретешь право свое с[оциалисты]-р[ево-

люционеры].

1

Было: аристократичность.

450 2) в грабеже обретешь право свое а[нархисты].

Начали игру, в к[отор]ую только вдвоем играют, фильтр.

16.VI. Видел я во сне, что купил себе ботинки очень

дорогие за 100 руб. А потом еще за 150 р. у Баннова в

табачном магазине. Шел я куда-то, как мне казалось к

Алекс[андро]-Нев[ской] Лавре с Ф. И. Щеколдиным. По

дороге какой-то дом строят желтый, как игрушечный.

Раскрашивает его Кустодиев Б. М. Здесь же сидит и

Петров-Водкин. Я говорю П[етрову]-В[одкину] — «Ху-

дожники должны поменьше рассуждать, тогда и выйдет

картина!» И идем дальше с Ф. И. Ф. И. надо к Нарвским

воротам. А я совсем запутался и не знаю, как показать.

Тут какая-то женщина показывает: «Да вон налево!» И я

соображаю, что мы вышли к Покрову. Я иду за городом.

Мест этих я не знаю. Редкие постройки — памятники

величайших размеров и самых затейливых. «Это строили

худож[ники] Мир[а] Иск[усства]» догадываюсь. Цветов

много. И иду назад: что-то напоминающее роты. Мне

навстречу католическая процессия — одни маленькие де-

вочки: поют марсельезу по-французски. Я думаю, «зачем

это они поют такое». А мне говорят: «Это святая песнь».

Я вхожу в какую-то прихожую, передо мной зеркало. По

соседству в открытую комнату входит женщина, напоми-

нающая В. Ф. Коммиссаржев[скую]. А муж ее инженер.

Он тут же. Я вижу это в зеркало. Оба они говорят мне,

чтобы я к ним пришел непременно. И я попадаю опять

в город. Там Марк Карлович. У меня в руках рукопись,

«Лирич[еская] проза» воззвание какое, которое написал я.

И можно напечатать через инженера той дамы, похожей

на В. Ф. Коммиссаржевскую. К Марк[у] Кар[ловичу] я

иду опять туда. Там много народа. Танцуют. И я думаю:

«в такое время танцуют!» А потом говорю себе «это

весна». Среди танцующих Гюнтер. И слышу, говорит та,

похожая на В. Ф. Коммиссар[жевскую]: «Слышу ваш голос

η думаю, что же это вы не заходите!» Я оборачиваюсь

и вспоминаю о своей рукописи.

Что такое Н[аташа]? Избалованный ребенок. Избало-

ванный Л[идией], для к[отор]ой она единственная на свете

в жизни ее цель и утешение. К[атерина] не всегда здесь,

и она ее балует между прочим. От избалованности идут

и капризы. Девочка капризная. Она повторяет чужие слова,