373 И все эти толковые ордера, «пошпорта», весь этот

подробнейший «бумажный аппарат» вовсе не от неуменья,

а от глубочайшего недоверия человека к человеку, а к

русскому (к своему) в особенности. И это такое исконное

русское.

*

Кровля свинцом покрыта, галереи расписаны, фонтаны

бьют и каскады — русский Версаль готов.

Петр построил русский Версаль —

не ударить в грязь перед Европой!

Петр — «орлова полку», ни в каких столчаках, зеленым

сукном убитых, не нуждался, любил море, механику —

фонтаны — раз и строил, всё отделывал так, чтобы как

там, в Европе —

Россия, как Европа!

И это «по пунктам» —

нет, еще больше, «сверх» —

Россия удивит Европу!

VÜ

РЕЗНОЙ МАСТЕР

Со смерти Петра прошло несколько месяцев, работа

идет, как ни в чем не бывало.

Петровский упор необычаен — надолго хватит.

Это — «воля к деянию» такая страсть — действует и

тогда, если даже сам-то человек, онегожен, действует и

после смерти.

Петровские мастера — люди такой страсти, отчасти и

зараженные, или, вернее, завороженные Петром, его не-

обычайным упором и кипью работы: страсть к работе

заразительна, как и противоположность ее — праздная

тля.

Резного дела мастер — резной мастер Франц Циглер!

Два года назад Франц Циглер сделал в Петербурге две

больших деревянных лежачих фигуры — «к концам стоков,

что по обе стороны слюза (шлюза) в Большом канале».

И повез их с другим резным мастером Конрадом Оснером

в Петергоф вместе с двумя деревянными курицами и

374 Деревянным драком — работа резного деревянного дела

мастера Пинови «для фонтану в нишелях решетчетых».

В Петергофе Франц Циглер должен был переделать по

указанию Петра эти большие фигуры, при этом в его

распоряжении были все находящиеся о ту пору в Петергофе

резные мастера и Конрад Оснер и Фарсуар и Эдгар

Эль-Крисар и Кардасей и сам мастер Сенлорам.

Из Петергофа Франц Циглер перебрался в Москву к

работам на Головинский двор (дворец), а когда на Голо-

винском дворе стройка прекратилась, попал в Госпиталь

к «Гофшпитальному строению».

Он лежит в «паралижной болезнии» — руками и ногами

не владеет, а образцы делает и за работами смотрит! —

всегда к работам является.

Так доносит госпитальный доктор Николай Бидлоо и

добавляет, что человек он нужный и «впредь к госпи-

тальному строению нужен будет».

О чудодейственном резном мастере рассказывают и

штукатуры (штукаторы) Фрол Борисов с товарищи: они

работали на дворе подле Яузы, а теперь в Госпитале же —

в церкви и в Анатомическом театре.

— Рукам и ногам не владеет, а образцы делает и к

работам всегда является, вот это мастер!

VII I

КРАСНАЯ ВОРОНА

Анна Иоановна — самая из русских русская царица,

дочь царя Ивана Алексеевича, брата Петра, и Прасковьи

Феодоровны, урож. Салтыковой. Вся вширь — императ-

рица! — ножка белого гриба с «напачканными» бровями.

(При дворе такая мода была: пачкать брови).

А круг — рощи, сады, огороды, птичники, курятники,

«ранжерея».

В садах — погреба, в погребах — коренья и овощи

про обиход императрицы: петрушка, постарнак (пустарнак),

порей, сельдерей, морковь, репка, свекла, ондиви.

В птичнике, в железной клетке канарейки.

А живут еще в клетках же красные вороны.

375 Сад насадил Петр и всяких птиц вывез из Голландии

и красных воронов. И на огородах петровские солдаты-

старики караулят — Иван Замараев да Артемий Русинов

из Батальона от Строений.

Сад разросся до невозможности.

— Решеточные ворота большим ветром сломило, и

столбы у пришпехта подгнили и тоже большим ветром

сломило.

Столярного дела подмастерье Димитрий Максимов вет-

хости все исправит — по «памяти» петровской.

А памяти идет конец — —

Нового ничего не строят, заканчивают петровские затеи,

заколачивают последние петровские гвозди — через годы

Екатерины, через годы Петра-внука — последний дух

петровской силы.

Уж восковую персону Его Императорского Величества

велено по приказу обермаршала графа фон-Левенвольда

отдать в Кунсткамеру (кунштькамору) к библиотекариусу

Шумахеру.

Скоро будет действовать первый русский зодчий Зем-

цов, ученик Трезина, помощник Леблона и Мекентива,

скоро приедет из Парижа Растрелли сын и опять пойдет

дым коромыслом — Елизаветинская стройка!

А пока что — всё в садах, огородах, рощах.

Петербург и Петергоф — курятник.

Запах помета, перьями и теплыми яицами.

Контора Садовых дел — всё.

В Петербурге в Васильевском саду садовый мастер —

Яган Эйк (Iohann Heug), в Петергофе — садовых дел

мастер, Ле-ван-харнигфельт (Le van harnigfeltt) и старичок

птичник «иноземец» Симон Шталь (Simon Stahl), в Чет-

вертом «Итальянском» саду садовый подмастерье Семен

Лукьянов, в Конецком огороде смотритель прапорщик

Алешутин.

А над всеми — Антон Кормедон — Антон Антоно-

вич — «красная ворона»! *

Красные вороны — первая птица — за ними особый

уход и забота.

Живут они в клетке, сидят на столбиках (второй столбик

протоптали!), а кормятся или, как говорит любитель лес-