Проблема смысла жизни
Литература:
Орлов «История человеческого интеллекта»
Орлов «Основы философии»
Августин Аврелий «Исповедь»
Толстой Л.Н. «Исповедь»
Разин «Этика»
Маслянка «Смысл и бессмысленное время. Проблема смысла жизни в современно философии»
Васильева «Сущность и смысл истории»
Леонтьев А. Н. «Деятельность, сознание, личность»
Леонтьев Д.А. «Психология смысла. Природа, динамика строения смысловой реальности»
Франкл «Человек в поисках смысла»
Маслоу «Мотивация и личность»
«Послание Эпикура Меникею», Демокрит, Гераклит – для изучения античного мнения, Платон «Апология Сократа»
Августин Аврелий «Исповедь», Данте «Божественная комедия» - средневековье
Гете «Фауст», У. Эко «Имя розы» - Возрождение
Кафка «Процесс», «Замок», А. Камю «Посторонний», Гессе «Игра в бисер», Лермонтов «Герой нашего времени», Гончаров «Обломов», Тургенев «Отцы и дети», Л.Н. Толстой «Война и мир» (Балконский и Безухов встречаются у дуба), - Новое время
Островский «Как закалялась сталь», Полевой «Повесть о настоящем человеке», Васильев «А зори здесь тихие»
А. и Б. Стругацкие «Трудно быть богом», «Улитка на склоне».
Сначала Лермонтов «Герой нашего времени», «Как закалялась сталь», Стругацкие «Трудно быть богом»
Проблема смысла жизни. История и современность
Смысл жизни как психологический феномен и философская проблема
Переживание смысла осмысленности бытия, как и бессмысленности «экзистенциального вакуума», вопросы о смысле, вера в существования смысла жизни – это психологические феномены, которые могут и должны быть объектом психологического анализа и реконструкции. Размышления о душе – психее мы можем встретить у первых натурфилософов – Анаксимена, Гераклита, Демокрита. Аристотель создает довольно развернутое произведение, которое по сей день является ядром психологии - «Трактат о душе». Однако, в философии, вплоть до 19-20 веков, проблема смысла жизни рассматривалась только в фундаментальном ключе и явно не формулировалась. Впервые термин «смысл жизни», по-видимому, употребляет Л.Н. Толстой в своих «Дневниках», и после этого данная проблема приобретая черты индивидуальности, прочно входит в художественную литературу и неклассическую философию. А. Камю, который считал своими предшественниками Толстого и Достоевского, называет вопрос о смысле «самым неотложным из всех стоящих перед человеком вопросов», т.е. основным вопросом философии. Однако может ли вопрос о смысле жизни заменить классический основной вопрос философии - «Вопрос о Первооснове мира или вопрос об отношении сознания к материи»?
Альберт Эйнштейн писал, что человек, жизнь которого бессмысленна, не только несчастлив, он вообще едва ли пригоден для жизни. Психология и экзистенциальная философия в начале 20 века обнаружили и актуализировали проблему: если человек ощущает свою жизнь бессмысленной, он, в принципе, не может дальше жить. Человеку жизненно необходим смысл, но, вместе с тем, масса людей живет так, как будто он и не нужен. Польский психолог Обуховский пишет, что множество людей достаточно «упростились» и не предъявляет к жизни особенных требований. Однако этих «притворщиков» выдают частые приступы хандры, зависимость от химических средств, других людей, а также приступы иррациональной агрессии против других или себя. Обуховский пишет, что один офицер так объяснял свою попытку самоубийства: «Каждый день одевайся, раздевайся, снова одевайся», а такие попытки и есть агрессия. О таком бессмысленном «беличьем» колесе жизни пишут и Толстой в «Смысле жизни», и Камю в «Мифе о Сизифе». В современных психологических концепциях термин «смысл жизни» далеко не всегда используется напрямую, хотя проблематика смысла присутствует практически в любой крупной психологической теории. Обуховский: «Мета-потребности, самоактуализация, самореализация и осуществление – лишь различные трактовки данной проблемы». Психологи и философы задаются вопросом, почему именно в 20 веке вопрос о смысле звучит так остро и болезненно. В. Франкл пишет: «У каждого времени свои неврозы, и каждому времени нужна своя психотерапия». Сегодня мы, по сути, имеем дело уже с фрустрацией не сексуальных потребностей, как во времена Фрейда, а с фрустрацией потребностей экзистенциальных. Сегодняшний пациент уже не столько страдает от чувства неполноценности, как во времена Адлера, сколько от глубинного чувства утраты смысла и связанного с этим ощущения пустоты, которую Франкл называет «экзистенциальным вакуумом».