Учение Конфуция и даосизм

Нетрудно догадаться, что учение о середине весьма легко “гармонирует” с даосским простонародным контуром «Инь-Ян»² и, видимо, этот простонародный контур даосизма — дань конфуцианскому имперскому мышлению. Напомним, что есть исследователи, которые утверждают, что для китайцев земная жизнь представляет собой увлекательную мистифицированную игру, правила которой определены соотношением Инь-Ян таким образом, чтобы не было серьёзных перекосов «светлых» и «тёмных» полос в жизни (ведь, согласно простонародному даосизму, если много «светлого», то оно будет компенсировано «тёмным» и наоборот), но “выигрышем” в такой игре считается прирост чего-либо «светлого»¹ — достижение успехов (в китайском понимании), самое позднее к моменту окончания игры (к смерти): «практическая задача жизни в том, чтобы не давать игровому поединку ян и инь заходить слишком далеко».

Таким образом, союз конфуцианства и даосизма стимулирует среднестатистического китайца получить от земной жизни хоть немного выгоды (в мистическом и светском планах)², не создавая сильных перекосов в плане религиозного рассмотрения Инь-Ян и не нарушая имперского порядка. Эта двойная система “гармонирующих” стимулов занимает всю жизнь китайца, внимательно отслеживающего «плюсы» и «минусы» от принятия того или иного решения в системе Инь-Ян. Суть подобного мировоззрения действительно напоминает законы «рыночных отношений»³ (либо «игру в жизнь на бирже по правилам последней»), стимулирующая вера в которые поддерживается даосизмом, а сами правила установлены конфуцианством.

Доктрина “бессмертия” даосизма и выгоды конфуцианства связаны между собой в непротиворечивую (между ними) систему китайских ценностей: «суеверия — церемонии», которые взаимно дополняют друг друга и способствуют «зомбированию» людей на уровне мистико-религиозной веры⁴ и её ритуальной стороны⁵. Тем более что в китайской цивилизации у конфуцианства и даосизма очень много общей символики, главная из которой Инь-Ян. Но, как мы уже знаем, “мудрецы” даосизма и некоторые высшие иерархи Поднебесной придерживаются отнюдь не простонародных смыслов религиозной символики…

Конфуцианство, так же как и даосизм, исходит из идеи Дао как естества в мире. Однако «путь к Дао» в конфуцианстве — это почтение к этикету. Конфуцианство — учение, которое видит путь Дао именно в социальном бытии. Считается, что «социальное не есть нечто отдельное к естеству, оно есть само естество мира». Что само по себе верно, если бы конфуцианство не исповедовало “справедливость” рабовладения. В этом смысле и надо понимать основные понятия конфуцианства — «справедливость, человеколюбие, этикет». Конфуцианство учит: появление человеколюбия и справедливости есть следование этикету; этикет — те формы, которые меняются в зависимости от обстоятельств, по которым человек себя ведет⁶; ритуал воспроизводится самой природой.

Несмотря на то, что конфуцианство является светским религиозным учением, из Конфуция сделали пророка. Следующие за ним классики конфуцианства стали проповедниками и учителями светского “мистицизма”, объединив многие положения даосизма с учением Конфуция. Классики конфуцианства (их тринадцать) предпочитали определять проблемы духовного роста измерением эмоциональной гармонии и психического равновесия — гармонией идеальных пропорций, бесстрастия⁷. Одна из «Четырех книг», «Доктрина Середины» (Чжунь-Юнь), проводит различие между двумя состояниями разума: перед возбуждением (перед всплеском эмоций) и после возбуждения (после контакта с вещами и событиями в мире). Суть теории, лучше всего выраженной в «доктрине истинной цельности» (чжэн), заключается в гармонии возникающих эмоций, напоминающей сбалансированность предвозбужденного состояния. Обосновывается это в Чжунь-Юнь тем, что гармония связывает человека с космическими процессами жизни и созидания.

Мы не будем вдаваться в подробный анализ конфуцианского учения о связи человеческих эмоций и многовековой устойчивости толпо-“элитарного” порядка в Поднебесной. Скажем лишь одно: скорее всего в конфуцианстве имеет место примерно тот же результат (может в меньшей мере), который достигается в большинстве религиозных систем ведического Востока (индуизм, буддизм), это — “просветленность” психики людей от рецидивов Человечности. Методов достижения результата, подобного буддийскому «просветлению»¹ — много². Скорее всего в конфуцианстве (в связке с даосизмом) “просветлённость” достигается методом нейролингвистического программирования под воздействием кодирующей психику церемониальной культуры и на базе даосской системы суеверий. На выходе мы имеем тип психики прикладного «зомби», который пригоден к «выживанию»³ в суровых условиях: к чему желает иерархия — к тому этих «зомби» и прикладывает. В системе «даосизм-конфуцианство» достижение “гармонии эмоций” называется «связью человека с Космосом»⁴. Получается знакомая картина успокоенной психики «зомби» — спокойных от всего, что иерархия считает лишним и “гармонирующих” с доминирующими эгрегорами культуры.

Конфуций начал своё учение с требования, что люди должны жить жизнью чжэн, «совершенного человечества»⁵. Следующий за Конфуцием “мудрец” Мэн-Цзы расширил чжэн, чтобы показать, что «жизнь, определяемая возвышенной взаимосвязью субъектов и интуицией, приводит к безграничному наслаждению просветлённого мудреца»⁶. Следующий “мудрец” Цзюнь-Цзы определил практическую сторону конфуцианства, замкнув “просветлённость” на ритуальную магию⁷. Он показал, как «сила правильного ритуального действия преобразует подверженное заблуждениям человеческое сердце⁸ в разум⁹ мудреца».

Но мы уже знаем, что «заблуждениями» на ведическом Востоке в целом считают земную жизнь¹⁰, а средством «преобразования заблуждений» считают и применяют разнообразные психотехники — надёжно «зомбирующие» психику под алгоритмику доминирующей духовной и вещественной культуры, в результате чего психика обретает вожделенный «покой» (высшую конечную цель жизни в понимании людей ведического Востока).