Важные особенности распространения буддизма

Итак, распространение буддизма началось в IV-III вв. до нашей эры и его начало связано с именем царя Ашоки, который сумел объединить под своей властью почти всю территорию Индии, провозгласив буддизм государственной религией. Государство Ашоки охватывало территорию почти всей Индии и части современного Афганистана.

С процессом распространения буддизма связаны несколько интересных особенностей:

• Чем дальше буддизм продвигался на Восток и чем более крепкими становились его позиции в странах Юго-Восточной Азии — тем заметнее уменьшалось его влияние на родине в Индии. В современной Индии количество буддистов не превышает 1-2 процентов от общей численности населения.

Можно сказать, что, во-первых, буддизм на поверку историческим временем оказался непригоден для индийцев в части социальной организации общества (буддизм не поддерживал открытую стратификацию общества на сословия и касты). Во-вторых, буддизм оказался религиозной системой, которая можно сказать полностью удовлетворяла (и удовлетворяет до сих пор) мистико-религиозные чаяния людей (их психический настрой) множества регионов Южной и Юго-Восточной Азии, Японии, Китая — грубо говоря, тех регионов, которые находились восточнее и севернее Индии. Поэтому буддизм оказался средством распространения наработанного брахманами религиозного учения за пределы Индии — как религиозного обеспечения “мягкого” рабовладения, гарантирующего минимальную внутреннюю социальную напряжённость, в первую очередь между рабовладельцами и “господами”¹ (что было впервые успешно опробовано на опыте функционирования империи Ашоки в самой Индии).

• Процесс распространения буддизма шёл по принципу “мягкого” и неторопливого упреждающего вписания в его могучую и привлекательную мистико-“философскую” религиозную основу — основных принципов местных систем вероисповедания. Именно поэтому, вследствие непревзойдённого потенциально перспективного новшества (многократные перевоплощения и посмертное воздаяние, оформленные и разработанные психотехники…), а также весьма гибкой, далеко идущей терпимости к местным верованиям и их пантеонам — до сих пор считается, что буддизм сам подстраивался под культурные традиции самых разных народов Южной и Юго-Восточной Азии, не тревожа их религиозные чувства. Но, как мы уже знаем из последней главы предыдущей книги про Индуизм — учение брахманов (которое взял за основу Будда Гаутама) — силён не обрядностью и пантеоном, не культами для толпы: он силён мистико-“философской” и психотехнической основой. Поэтому местные религии (не имеющие столь мощной и “прогрессивной” основы), приняв мистико-“философскую” и психотехническую основу буддизма — автоматически оказывались вписаны сами в последний, вне зависимости от внешнего религиозного прикрытия (местные верования и их пантеоны).

Местные боги, как правило, находили своё место в пределах уже существующего буддийского пантеона — но в отношении «Будд» в конечном итоге местные боги занимали подчинённое положение, с чем соглашались местные народы, их “элита” и “жречество”, будучи пленёнными “философскими” основами буддизма. Однако начинал распространяться буддизм, как правило не нарушая традиций, верований и культов стран распространения. Этот процесс облегчался тем, что у первобытных политеизмов уровня национально-государственных религиозных систем и у буддийской религии — общие «анимистические» корни (вера в бессмертие души). А буддизм предложил современное и перспективное развитие «теории о душе», близкое по мировоззренческой целеустремлённости многих национальных эгрегориальных систем.

Иначе говоря, в религиозных эгрегорах национальных религиозных систем, которые впустили к себе буддизм — уже была потребность в их совершенствовании и развитии, которое соответствовало бы историческому времени: буддизм оказался «очень кстати», вписав в свой эгрегор местные эгрегоры вер.

В конечном итоге, по мере закрепления буддизма на местном уровне, происходило «усвоение» (поглощение) и изменение большинства первоначальных элементов культов и вероучений, которые заканчивались как правило — искоренением “аборигенных” традиций и даже иногда репрессиями против сторонников последних, которые поддерживались со стороны принявших буддизм “элит”. Но это в первую очередь касалось стран, уровень “культурно”-религиозного развития которых уступал уровню буддизма.

• Распространяясь в страны, уровень религиозного развития которых примерно соответствовал уровню религиозного развития Индии во времена зарождения в ней буддизма (в первую очередь это касается мощи и алгоритмики доминирующих религиозных эгрегоров а затем — уровня канонических писаний и обрядов), последний несколько трансформировался под их влиянием и существовал вместе с ними.

Последнее в первую очередь касается Китая. В Китае сложился конфуцианско-даосско-буддийский религиозный комплекс, в котором наглядно распределились религиозные сферы, сложившись в иерархию “наилучших” возможностей разных вер, в которых буддизму была отведена ведущая роль в сфере “этики” посмертного воздаяния:

• Конфуцианство преобладало в социально-политических отношениях и сфере социальной этики и являлось религиозной основой сословного разделения.

• Даосизм преобладал в сфере бытовых культов и являлся основой “философии” для рабов.

• Буддизм вошёл в китайскую цивилизацию с “философией” заботы о спасении душ верующих¹, замаливании грехов, ярко выразился в погребальных и заупокойных службах².

Поскольку конфуцианство, поддерживающее социальный порядок и даосизм, поддерживающий бытовой порядок, соответствовали сословному рабовладению (подобному индийскому)³, это говорит о том, что “философская” основа буддизма была не только совершеннее и выше “философских” основ существующих китайских религий⁴, но она как никогда подходила для обеспечения рабовладения на высшем духовном уровне. В Китае буддизм “гармонично” удовлетворил своей “философией” и психотехниками желание “элит” сохранить социальную основу рабовладения и желание «низов» достичь “бессмертия”.

Механизм проникновения буддизма в другие страны, который можно проследить на примере Китая, заключался в следующем. Монах-миссионер морским или сухопутным путём пребывал в страну, имея при себе лишь поклажу “канонических” текстов — сутр. Найдя имущих и влиятельных покровителей (которые, естественно сами проверяли учение на «пригодность»), подвижник воспроизводил с оригинала (а иногда и по памяти) “канонический” текст. Штат переводчиков и писцов осуществлял перевод, обрастающий многочисленными комментариями, призванными «облегчить понимание его содержания». Изданный и прокомментированный текст становился базовым для дальнейшей публичной проповеди — основной формы пропаганды учения в массах. Впоследствие вокруг учения образовывались сообщества мирян, а затем и самостоятельные школы буддизма.

Естественно, что, сумев прижиться на базе вторичного толкования “канонов” — буддизм разделился на многочисленные направления, заметно отличающиеся по формам религиозных культов друг от друга.