3.1. Сущностные качества родового человека

Человек пытается обнаружить в себе творческий заряд через погружение в другого индивида, объединиться с ним в единую сущность Мы с помощью культуры. Культура – совокупность ценностей Добра и Общения – и есть внутренняя жизнь, ценностная форма существования, заменяющая творчество Микрокосма. Добро и Общение открывали сердца людей, служили энергетическим источником, запускавшим психические механизмы саморегулирования. Они настолько взаимосвязаны, дополняя друг друга, что трудно отделить процесс развертывания от процесса свертывания. Проиллюстрируем их взаимосвязь на категории «добра». Смысл Добра, – говорит С. Франк, повторяя Платона и учение отцов церкви, – «в том, что оно долго терпит, милосердствует, не завидует, не гордится, не бесчинствует, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, всему верит, все переносит, соучаствует, растворяется в другом Ты» [12]. Иными словами, добродеяние (любовь) есть глубинное НРАВСТВЕННОЕ ОБЩЕНИЕ, добровольное стремление к объединению с другими людьми в совместной деятельности. В качестве всеобщей ценности, культурной клеточки, от которой рождается «малый храм на земле», любовь расширенно воспроизводит отношения Я и Ты, переводя их в МЫ‑сознание, порождая целостное человечество, или единый Род. Человек хочет услышать и увидеть собственное Я в другом человеке, ощутить в груди биение другого сердца, чтобы многократно увеличить силы от взаимодействия. Между Я и Ты не было той пропасти, которая возникнет на последующих этапах истории.

В родовом обществе МЫ‑сознание считалось культурной ценностью, всеобщим атрибутом поведения. Каждый человек отвечал не только за свою личную жизнь, но и за судьбу рода, общины. Изгнание из нее считалось трагедией, позорным явлением. Античные греки совершали подвиги уже не во имя Бога, но во славу Рода, города, общины, к которым принадлежали. В «Одиссее» сам Одиссей признается: «Мы властью народа окованы были… Народ может не одобрить… Из отчизны выгнать» [13]. В городе Спарта никто не имел права жить так, как хотел. Законы и обычаи подразумевали всеобщее благо. Эта тенденция обнаруживается и у других народов. Народ Израиля, принимавший Тору на Синае, взял на себя ответственность за душу каждого еврея. Бог обращался к народу как к одному человеку с заповедным: «Слушай, Израиль!»

Любовь превращает единичного человека в коллективистского субъекта. Прикосновение к общей судьбе заставляет забывать о себе, даже о смерти и выходить навстречу другому. Она сильнее смерти, если способна создавать новую жизнь и творить себя по все более высоким меркам.

Другой ценностью культуры служит Общение. Изначальное понимание слова «общение» означало: общие дела, соучастие в общих делах, совместное делание или добро. Общающийся человек – друг. Общение – мировоспроизводящая практика, осуществляющая добродеяние и распространяющая его на поведение. В качестве практики общение воспроизводит естественную потребность в сопереживании и соучастии в судьбе другого человека. Мы‑сознание пока не знает экономического, социального и иного неравенства. С общения начинается взаимодействие народов и культур, оно служит входным билетом в культуру. В тех современных государствах, где сохраняется теплота общения, расцветает культура, быстрее происходит и адаптация приезжей части населения к местным обычаям. И наоборот, переход общения в социализированную (безличностную) деятельность способствует затуханию культуры, которая вырождается в цивилизацию – «комфортную, удобную, но аморальную».

Истинное общение есть жизнь в стремлении понять других людей, в совместном поиске смысла жизни, в совместном делании добра, в преодолении эгоизма и перегородок, разделяющих мир на своих и чужих. Общее дело – в очеловечивании жизни, в объединении Я и Ты. Умирание общения – показатель распада человеческой сущности. Вместо нее рождается суррогат – сотрудничество внешним образом, а внутренняя тяга к делам другого бледнеет, сходя на нет. Каждый индивид оберегает свою независимость, одновременно страдая от невнимания к себе. Подлинное общение заменяется языковыми играми, якобы «открывающими безграничные возможности развития» (постмодернизм, Л. Витгенштейн, Г. Гадамер и др.). Языковые потуги сотрудничества – иллюзия сплоченности. Чувство одиночества вопиет об угасании способности к общению.

Общение проявляется в сотрудничестве. Авторитет другого человека – норма сотрудничества в родовом обществе. Гуманизм, авторитет, человеколюбие – главные ценности культуры. К примеру, во времена Конфуция человеколюбие как нормативная практика выражалось в требовании взаимной вежливости: «Не делай другим того, чего не желаешь себе». Ученик спросил Конфуция, в чем состоит сыновний долг? И получил ответ: «Не нарушать положенного… Пока родители живы – служить им, как положено. Когда умрут – похоронить, как положено, и приносить положенные жертвы» [14].

Общение содержало в себе и еще одно измерение – справедливость: каждый человек держит отчет за земные дела не только перед Родом, но и перед высшим судом на Небе: «Поступающий справедливо оставляет после себя добрые дела на земле. Его имя не стирается с лица земли потомками» («Книга Мертвых», Египет, 5–4‑е тысячелетие до н. э.).

Через Добро, Авторитет, Справедливость познавалось то Единое, что связывает человеческий род. «Повинуйся законам!» Этот призыв спартанца Хилона выражал приоритет возникающей государственности над личными интересами, родового начала над индивидуальным. Об этом говорил Платон в своей работе «Государство». Возникающая государственность не была выражением «властной силы» и потому воспринималась не как насилие, а как справедливость» [15].