Глава 3. Развитие и реализация системного подхода в психологии

Первым в истории научной мысли, в том числе психологической, принцип системности утвердил Аристотель¹. Он прошел школу Платона, где душа представлялась внешней по отношению к телу сущностью, распадающейся на части, каждая из которых находится в одном из органов тела (разум - в голове, мужество - в груди, вожделение - в печени). В то же время Платон отстаивал положение о том, что в мире царит целесообразность. Вещи природы стремятся подражать нетленным идеям. К этим идеям в тоске тянутся несовершенные человеческие представления.

В учении Платона роль цели была мифологизирована. Но эта роль не является фиктивной. Сознание человека изначально ориентировано на цели. Это свойство Платон придал всей действительности, где, по его убеждению, властвуют не причины, как прежде полагали философы, а цели. Обращение к категории цели подготовило разработку Аристотелем принципа системности.

Аристотель разработал свою системную концепцию. Она предполагала, что живое тело имеет физический состав (содержит те же элементы, из которых состоит неорганическая природа), но в ней действие этих элементов совершается в определенных границах и по особым внутренним принципам, установленным его организацией как целым, от которого зависит взаимодействие частей. Тело прекращает свое существование не из-за исчезновения одного из элементов, но по причине распада его системной организации. Это организованное целое и есть, согласно Аристотелю, душа как «форма естественного тела, потенциально одаренного жизнью»².

Следует подчеркнуть, что основанием утвержденного Аристотелем принципа системности применительно к психике служило переосмысление широкой «сетки» всеобщих категорий познания (часть целое, средство - цель, возможность - действительность, структура - функция, содержание - форма, внутреннее - внешнее). Они являются философскими, методологическими, но от них зависит реализация принципа системности в конкретных науках, в том числе в психологии.

В XVII веке с появлением новой картины мира, покончившей с прежними аристотелевскими «формами» и «сущностями», представившей все зримое мироздание движущимся по законам механики, зарождается новый тип системного объяснения организма и его психических проявлений - восприятия, памяти, аффекта, движения. Образцом такого объяснения стала модель Декарта, в которой организм был представлен как машинообразно работающее устройство.¹

Однако далее весь строй представлений об организме, его эволюции, саморегуляции и взаимоотношениях с внешней средой коренным образом меняется. Складывается новый системный стиль мышления, в утверждении которого выдающуюся роль сыграли четыре естествоиспытателя Ч.Дарвин, К.Бернар, Г.Гельмгольц и И.М.Сеченов.

Новую эпоху в биологии и психологии открыл переход к особой системе, интегрирующей организм и среду, трактующей их взаимоотношение как целостность, но отличную от физико-химической, энергетической и молекулярной целостности.

У Дарвина принцип определяющей роли среды сочетался с идеей борьбы живых существ за выживание в этой среде. Пафос физико-химического направления состоял в том, чтобы отождествить процессы в неорганической и органической природе, подвести их под один закон и сделать организм объектом точного знания. По-новому интерпретируя отношение «организм - среда», дарвиновская концепция акцентировала активность организма, побуждая снять знак равенства между двумя членами отношения².

У истоков новой модели организма стоял Бернар, согласно которому организм имеет две среды: внешнюю, физическую среду, и внутреннюю, в которой существуют все живые элементы органического тела. Генеральная идея состояла в том, что именно благодаря постоянству внутренней среды организм приобретает независимость от внешних превратностей. На сохранение констант этой среды (кислород, сахар, соли и т.д.) работает множество читальных механизмов.

И вновь, как и в прежние эпохи (во времена Аристотеля и Декарта), идея системности утверждалась в противовес несистемным представлениям о природе как великом круговороте бесчисленного множества физических частиц. Изъять живое тело из этого круговорота значило бы вырвать его из единой цепи бытия.

Утвердив системное отношение «организм - среда», Дарвин и Бернар создали новую проблемную ситуацию в психофизиологии органов чувств. Ведь именно посредством этих органов реализуется указанное отношение на уровне поведения организма.

Шли поиски прямой зависимости ощущений от нервных волокон. На этом пути были достигнуты некоторые успехи. Появилась, в частности, теория цветного зрения Гельмгольца. Однако тот же Гельмгольц, перейдя в своей «Физиологической оптике» от отдельных ощущений к объяснению того, как возникают целостные образы внешних объектов, решительно изменил свой подход к этим психическим феноменам. Он выдвинул получившую экспериментальное подтверждение гипотезу о том, что целостный психический образ строится целостным сенсомоторным механизмом, благодаря операциям, сходным, как уже отмечалось, с логическими («бессознательным умозаключениям»).

Это был выдающийся шаг на пути утверждения принципа системности в психологии.

Следующий шаг принадлежал Сеченову. Он перевел понятие о бессознательных умозаключениях на язык рефлекторной теории. За этим стояло радикальное преобразование понятия о рефлексе. Взамен отдельных рефлекторных дуг вводилась теория нейрорегуляции поведения целостного организма.

Одной из уникальных особенностей сеченовского представления о психологической системе являлось преодоление ее автором веками царившей над умами расщепленности явлений, относившихся к несовместимым порядкам бытия - телесному и психическому, мозгу и душе. По существу все новаторские сеченовские понятия являлись «гибридными». «Гениальный взмах сеченовской мысли» - так назвал И.П.Павлов схему, сопряженную с открытием центрального торможения, добавив к этому, что открытие «произвело сильное впечатление в среде европейских физиологов и было первым вкладом русского ума в важную отрасль естествознания, только что перед этим двинутую вперед успехами немцев и французов»¹.

Свой вклад в становление системообразующего принципа в психологии внесли и фрейдисты, и гештальтпсихологии, и другие ученые. Важно, что все эти учения постепенно приближали психологическую науку к современному этапу ее развития.

В качестве стратегических ориентиров развития системного подхода в психологии на сегодняшний день выступают две задачи: 1) построение на основе принципа системности предмета психологической науки и 2) разработка системного метода познания психических явлений, или «овеществление» подхода в методе². Полнота и эффективность решения этих задач определяют уровень развития системных исследований в целом. Строго говоря, изучение интегральных образований психики (либо их производных), выявление состава, структуры, способов функционирования, иерархической организации и т.п. является скорее правилом, чем исключением. К такого рода объектам относятся: поведенческий акт (П.К. Анохин), гештальт (К. Коффка), психологическая система (Л.С. Выготский), интеллект (Ж. Пиаже), познавательная сфера (Д. Норман), перцептивный цикл (У. Найссер) и др. Особенность текущего этапа состоит в том, что наряду с организацией (структурой, уровнями) и функционированием целостных образований на передний план выдвигается изучение их становления и развития. Доминирующим оказывается генетическое направление системного подхода. В качестве ключевых рассматриваются вопросы механизмов порождения целостностей, соотношения стадий и уровней развития, его видов, критериев, взаимоотношений актуального и потенциального в психическом развитии и т.п.

Развитие выражает способ существования психического как системы. Ее целостность и дифференцированность возникают, формируются и преобразуются в ходе развития индивида, которое, в свою очередь, выступает как полисистемный процесс. Психическое развитие характеризуется движением оснований, сменностью детерминант, возникновением новых свойств или качеств, преобразованием структуры целостности и т.п. Любой результат развития включается в совокупную детерминацию психического, выступая в роли внутреннего фактора, предпосылки либо опосредствующего звена по отношению к результату последующей стадии. Складывается ситуация, обеспечивающая возможность перехода психического образования на новую ступень развития.

Сложившийся арсенал системных технологий психологической науки и практики пока еще очень скромен, а его развитие представляет непростую исследовательскую задачу. Главная трудность состоит в том, чтобы изучать то или иное явление, не теряя, не обрубая, а учитывая его системные (интегральные) качества, связи с другими явлениями жизни и деятельности субъекта, целостный характер их развертывания во времени, разноуровневость организации¹.

Психологические исследования, ведущиеся в русле системного подхода, мало похожи на монолитное течение. Это очень размытый и неоднородный пласт работ, объединенных обращением к понятию «система», которое по-разному определяется и реализуется разными авторами. В общем массиве исследований воплощаются две предельные ветви системного подхода: конкретно-синкретическая и абстрактно - аналитическая.

Конкретно-синкретическая ветвь предполагает изучение конкретных вещей и событий (например, человека, психического заболевания, профессиональной подготовки специалистов и т.п.), а не законов их взаимодействия. Здесь произвольно устанавливаются элементы или компоненты системы, в едином формальном плане рассматриваются множества связей и отношений, каждые из которых подчиняются качественно различным законам. Данная ветвь отражает этап многоаспектного знания в развитии психологической науки.

Абстрактно-аналитическая ветвь системного подхода предполагает изучение абстрактно выделяемых свойств вещей или событий (например, черт характера или способностей), подчиненных в содержательном плане качественно однородным законам. В основу выделения систем (ее компонентов, уровней) кладется определенная форма взаимодействия и соответствующий структурный уровень организации событий.

Обе ветви выполняют в познании полезные функции и тесно взаимосвязаны.

Утверждение принципов системного подхода в отечественной психологии связано с особенностями развития двух главных областей отечественной научной мысли: философско-социологической и естественнонаучной.

Анализируя исторический аспект становления взглядов на проблему воспитания личности, Л.Н. Кулешева указывает, что философско-социологическими предпосылками целостного познания человека в отечественной научной мысли служили: новая парадигма русского мессианства (П.Я. Чаадаев), русская идея в контексте философии истории «славянофильства» (И.В. Киреевский, А.С. Хомяков, К.С. Аксаков) и «западничества» (Н.В. Станкевич, Б.Г. Белинский, К.Д. Кавелин, Т.Н. Грановский, В.П. Боткин, В.П. Анненков, Н.П. Огарев, А.И. Герцен), опыт сциентистской рефлексии с ориентацией на идеи всеобщей истории, истории государства Российского в мировом историческом процессе (Т.Н. Грановский, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский), социологическое направление (П.А. Сорокин, П.Л. Лавров, Н.Д. Михайловский), материалистическое направление, философия всеединства (В. Соловьев), русский религиозно-философский ренессанс и др.

В работе И.Б. Котовой, исследовавшей проблему истории психологии личности, одной из наиболее проработанных тем российской философской мысли является идея целостной личности. По ее мнению, проблема человека, связанная с идеей целостного ее понимания, была глубоко исследована в русской философии (Н.А. Бердяев, Н.Я. Грот, Э.В. Ильенков, Л.П. Карсавин, К.Н. Леонтьев, А.Ф. Лосев, И.О. Лосский, М.К. Мамардашвили, Н.К. Михайловский, Л.И. Петражицкий, В.В. Розанов, B.C. Соловьев, П.А. Сорокин, М.М. Троицкий, О.П. Флоренский, С.Л. Франк, Г.И. Челпанов и др.).

Российской просветительской мысли было свойственно стремление к объединению в своих изысканиях чувственной и разумной сферы жизнедеятельности человека в гармоничное единство (А.Н. Радищев, И.П. Пнин, А.П. Куницин, А.Ф. Бестужев и др.). Русские ученые уделяли особое внимание проблеме целостного духовного развития человека, воспитания высших нравственных качеств (любви к ближнему, доброты, совестливости, привычки и воли действовать сообразно православному идеалу).

Можно подчеркнуть, что на сегодняшний день, идеи развития духовности, как основы воспитания и саморазвития личности перестали быть только философскими категориями и превратились в совокупность проблем, которые на современном этапе развития научного знания являются предметом эмпирического исследования (Л.Ф. Алексеева, 1997; Н.А. Ананьева, 1999; В.Г. Аникина, 2000; Г.А. Балл, 1997; Т.Н. Балобанова, 1999; В.А. Барабанщиков, 2003; С.С. Бубнова, 1999; Г.Л. Будинайте, Т.Б.Корнилова, 1993; Т.М.Буякас, 1999; Е.А. Васина, 1993; A3.Воскобойников, 1997; О.Г. Зевина, 1997; Л.М. Веккер, 2000; А.А. Волочков, 2003; В.В. Горшкова, 1992; В.В. Знаков, 1993; А.И. Красило, 1998; В.П. Кудрявцев, 1993; Г.В. Лагонда, 1998; Д.А. Леонтьев, 1999; Л.Г. Лобова, 2002; А.К. Осницкий, 1996; Л.Н. Павлова, 2000; В.А. Петровский, 1993; Ю.А. Поссель, 2000; Л.А. Савинкина, 2000; Л.М. Смирнов, 1996; Е.О. Смирнова, В.М. Холмогорова, 2000; Б.А. Сосновский, 1993; А.С Сухорукое, 1996; В.Э. Чудновский, 1995; И.С Якиманская, 2000 и др.).

Идеи системного подхода к исследованию человека сформировались также под влиянием открытий, достигнутых в пограничной с психологией области естественных наук, становления естественнонаучной парадигмы.

Успехи в развитии естествознания порождали стремление к применению в психологии объективных методов для познания сложной природы внутреннего мира человека в его различных взаимосвязях с окружающей действительностью.

Труды А.П. Нечаева, В.М. Бехтерева, А.Н. Бернштейна, Н.Е. Румянцева, А.Ф. Лазурского, А.А. Токарского, С.С. Корсакова, Н.Н. Ланге создали основу для изучения психического как целостного образования, обнаружив неопровержимые факты взаимодействия различных психических, психофизиологических и социально-психологических явлений.

Представления о системной природе психических явлений выступают в качестве определенного итога развития знания о психике и поведении, по мнению Б.Ф. Ломова¹.

Весь путь развития психологического знания, с момента выделения психологии как самостоятельной науки иллюстрирует движение научной мысли от однолинейного, жестко детерминированного представления о психических явлениях к нелинейному, неаддитивному, интегральному изучению ее форм проявления и механизмов развития. Анализируя этапы становления системного подхода, А.Г. Асмолов указывает на то, что отличительная черта системного подхода в отечественной науке состоит в том, что объектом системного анализа, прежде всего, являются развивающиеся системы (И.В. Блауберг, В.Н. Садовский, Э.Г. Юдин).

«Психика объективно выступает в виде многомерного, иерархически организованного, развивающегося целого или органической системы, функциональные компоненты которой имеют общий корень и онтологически неразделимы»¹.

История психологической науки, как указывает В.А. Барабанщиков, во многом выступает как история поиска альтернатив атомистической, по существу асистемной, точке зрения на природу психики и поведения. Наиболее последовательно она была реализована эмпирической психологией сознания и классическим бихевиоризмом, которые постулировали существование исходных элементов (ощущений, реакций), объединяемых внешними связями (ассоциациями). Следствием такого подхода стало распространение редукционизма (физиологического, логического, социологического, информационного), опасность утери специфики предмета психологии и кризис методологических основ психологической науки. Собственно преодоление этого кризиса и связано с освоением системного взгляда на предмет психологического познания. Начиная с гештальтпсихологии, критерии научности все больше ассоциируются не столько с аналитическим, сколько с синтетическим, целостным подходом, вписывающим психическое в систему жизненных связей и отношений человека с миром, с одной стороны, и подчеркивающим самостоятельность целого относительно образующих его компонентов - с другой².

Существенные шаги в раскрытии системной природы психики в отечественной науке сделаны Б.Г. Ананьевым, В.М. Бехтеревым, Л.С. Выготским, А.Р. Лурия, СЛ. Рубинштейном, Б.М. Тепловым и др. Системный анализ поведения и деятельности традиционно связан с именами П.К. Анохина, А.Н. Леонтьева, Н.А. Бернштейна и др.

Применение в прикладных исследованиях принципов системного подхода на современном этапе развития научной психологической мысли связано, прежде всего, с реализацией идей теории функциональных систем.

Результатом развития теории функциональных систем (ТФС), разработанной академиком П.К. Анохиным и его школой, стала системная психофизиология¹.

Термин «система» обычно применялся для того, чтобы указать на собранность, организованность группы элементов и ограниченность ее от других групп и элементов. Множество определений системы, выделяющих ее из «несистем», сводились к пониманию системы как комплекса взаимодействующих элементов, объединенных определенной структурой, причем под структурой понимались законы связи и функционирования элементов. В своих исследованиях П.К. Анохин пришел к следующим заключениям: взаимодействие элементов само по себе, с одной стороны, не дает исследователю ничего нового; с другой стороны, взаимодействие не может рассматриваться как механизм ограничения огромного числа степеней свободы каждого из множества элементов живых систем; их взаимодействие создает не систему, а хаос; до тех пор, пока исследователь не определит системообразующий фактор, который, являясь неотъемлемым компонентом системы, ограничивал бы степени свободы ее элементов, создавая упорядоченность их взаимодействия, и был бы изоморфным для всех систем, позволяя использовать систему как единицу анализа в самых разных ситуациях - все разговоры о системах и преимуществах системного подхода перед несистемным останутся только разговорами².

С точки зрения В.Б. Швыркова, важнейшим событием в развитии теории функциональных систем стало определение системообразующего фактора (результата системы), под которым понимался полезный приспособительный эффект в соотношении «организм-среда», достигаемый при реализации системы. В качестве детерминанты поведения в теории функциональных систем рассматривается не прошлое по отношению к поведению событие - стимул, а будущее - результат. При анализе внешнего поведения индивида результат можно описать как определенное соотношение организма и внешней среды, прекращающее действие, направленное на его достижение, и делающее возможной реализацию следующего поведенческого акта¹.

На основании результатов уже самых ранних своих экспериментов П.К. Анохин пришел к выводу о том, что для понимания приспособительной активности индивида следует изучать не «функции» отдельных органов или структур мозга в их традиционном понимании, как непосредственных отправлений того или иного субстрата, а организацию целостных соотношений организма со средой. Суть подобных организаций состоит в том, что отдельные вовлеченные в них компоненты не взаимодействуют, а взаимосодействуют, т. е. координируют свою активность для получения конкретного результата. Рассмотрев функцию как достижение этого результата, П.К. Анохин дал следующее определение функциональной системы: системой можно назвать только такой комплекс избирательно вовлеченных компонентов, у которых взаимодействие и взаимоотношение приобретают характер взаимосодействия компонентов, направленного на получение полезного результата. Таким образом, теория функциональных систем, во-первых, включила в концептуальный аппарат системного подхода изоморфный системообразующий фактор и, во-вторых, кардинально изменила понимание детерминации поведения².

Идеи Н.А. Бернштейна, а именно принцип «сенсорных коррекций» при осуществлении двигательной активности, «схема рефлекторного кольца», теория уровней построения движений, определение механизма формирования навыка, обоснование принципа активности, позволили иначе трактовать детерминирующие основания не только движений, но и в целом активности личности. Его идеи позволили постулировать «определяющую роль внутренней программы в актах жизнедеятельности организма», «отсутствие жесткой запрограммированности действия человека от влияния внешнего стимула»¹.

Работы П.К Анохина, Н.А Бернштейна внесли существенный вклад в разработку представлений о качественной специфичности процессов интеграции, стали основой открытия нового вида процессов в целостном организме - системных процессов, организующих частные физиологические процессы, но несводимых к последним. Открытие системных процессов позволило, в отличие от рассмотрения в качестве основы поведения материально-энергетических отношений между локальным воздействием и реакцией, трактовать поведение как обмен организованностью (информацией) между организмом и средой, осуществляемый в рамках этих информационных процессов. При этом было обосновано положение о том, что системные категории ТФС описывают одновременно и организацию активности элементов организма, и ее связь с организацией внешней среды.

Разработка и использование принципа системности является крупным вкладом Б.Ф. Ломова в развитие методологии и теории психологической науки. Он предложил оригинальную версию системного подхода к исследованию психики и поведения. В ее основе лежат представления о полисистемности бытия человека и интегралъности его качеств и свойств. Моносистемный взгляд на природу психического, с его вниманием к компонентам и структуре, Б.Ф. Ломов дополнил поиском объективных оснований интегральных качеств и свойств. Более того, распространив данный подход на изучение познавательных процессов, он сформулировал основы системной концепции психического отражения².

Формы реализации системного подхода в различные периоды творчества Б.Ф. Ломова были различными и во многом задавались содержанием конкретных проблем, которые он решал. К их числу относятся психическая регуляция деятельности, структура и функции общения, информационное взаимодействие в системах «человек — техника», уровни антиципации, формирование воображения, механизмы зрительного восприятия и осязания. Все это объединяется представлением об отражательной природе психических явлений и их субъективном, т. е. пристрастном, характере¹.

Согласно Б.Ф. Ломову системна не только психика, но и процесс ее познания, начиная с планирования и организации эксперимента до установления законов, субординации понятий и принципов. Одним из первых Б.Ф. Ломов обратил внимание на собственную Организацию предметного поля Науки и указал на необходимость избегать лобовых столкновений подходов, концепций и методов. Предметное поле психологии выступило в его работах как многомерное иерархическое образование. Этот шаг подводил к принципиально иной стратегии познания. Важным становилось не только обоснование, подтверждение или опровержение конкретной теории, гипотезы или полученных данных, но и указание их места в сложнейшей системе знания, установление «ипостасей» или форм проявления, поиск путей их взаимосвязей и взаимопереходов. Идея построения здания психологической науки на основе одной-единственной категории — весьма популярная в ХХ столетии — воспринималась им как методологическая иллюзия.

При постановке и решении практических задач, а также при анализе соотношения прикладных и фундаментальных исследований Б.Ф. Ломов руководствовался принципом «единства теории, эксперимента и практики»².

В настоящее время именно системный подход позволяет объединить психологические и естественнонаучные стратегии исследования в рамках единой методологии, избавить психологию от эклектики при использовании материала нейронаук и описать структуру и динамику субъективного мира на основе объективных показателей (в том числе электро-, нейрофизиологических и т.п.).

Не менее важной причиной обращения к принципу системности являются исключительно высокие темпы дифференциации психологического знания и связанная с этим попытка методологического и теоретического синтеза разноплановых исследований на пути объединения знаний о природе таких систем, как индивидуальность.

Анализируя проблему смены парадигм системного мышления, В.А. Барабанщиков указывает на тот факт, что в этом процессе выделяют два больших этапа. Первый (60 - 70-е гг. XX в.) - связывается с изучением равновесных систем и обратимых состояний. Типичными для него являются различные варианты системно-структурного и структурно-уровнего подходов. Второй этап (с 80-х гг.) характеризуется анализом неравновесных систем и необратимых состояний, идеей спонтанного возникновения порядка из хаоса, принципиальной непредсказуемости поведения систем в точках бифуркации. Синергетический взгляд на мир активно распространяется в психологии, социальных науках, философии, педагогике, хотя правомерность переноса закономерностей абиотических форм движения материи на биологические и, особенно, социальные, требует специальной аргументации, как указывает автор¹.

На современном этапе развития системного подхода в психологии, наряду с изучением организации (структур, уровней) и функционирования целостных образований, на передний план выдвигается изучение их становления и развития. Доминирующим оказывается генетическое направление системного подхода. В качестве ключевых рассматриваются вопросы механизмов порождения целостностей, соотношение стадий и уровней развития, его видов, критериев, взаимоотношений актуального и потенциального в психическом развитии.

С естественнонаучной. Использование принципов системного подхода в психологии уже на первых этапах ее развития позволило поставить проблему исследования системообразующих факторов при анализе психики, рассматривать сложные психические явления как систему (комплекс компонентов, у которых взаимодействие и взаимоотношение приобретает характер взаимосодействия компонентов), на основе введения понятия информационных процессов по новому рассматривать психофизиологическую проблему, создать условия для изучения генезиса сложноорганизованных психических явлений¹.