Техника «диалогического рассказывания историй» в работе с переживанием травмы

Существенную помощь в успешном переживании травмы может оказать использование техники «Диалогическое рассказывание ис­торий» (сокращенно — ДРИ). Этот метод разработан Р. Гарднером⁵⁶ в 60-х гг. Он обладает следующими особенностями:

• Метод является скорее «формальным», чем «концептуальным»,т.е. не связан с конкретной парадигмой в психологии.

Он применим в сочетании с широким спектром терапевтических подходов — от психодинамического до когнитивно-поведенческого.

• Несмотря на вербальный характер метода, он основан на систе­ме коммуникации, доступной практически всем, как детям, так и взрослым, вне зависимости от культурных традиций. По выраже­нию К. Бремс, «это одна из методик, в наибольшей степени способствующая интернализации изменений, которая не требует от ребен­ка вербального понимания, как эти изменения происходят»⁵⁷.

Гарднер Р. Психотерапия детских проблем. СПб., 2002. ⁵⁷ Бремс К. Полное руководство по детской психотерапии. М., 2002. С. 461..

• Метод достаточно эффективен и направлен на решение «первоочередных» проблем ребенка, что особенно важно в ситуации, когда терапия кратковременна или может резко прерваться.

• Негативные последствия резкого прерывания минимизируются законченностью каждой сессии, представляющей самостоятельный терапевтический процесс.

Важно, что с помощью ДРИ мы можем вносить коррективы в мо­дели поведения клиента, связанные с остановкой (фиксацией) пере­живания на какой-либо фазе.

В этом разделе подробно описаны проведение метода и особен­ности его применения для содействия естественному пережива­нию травмы. В разделе 4.3 представлено использование ДРИ как ресурсной техники.

С ребенком Работа с детьми.

Процедура проведения терапевтической сессии по методу «ДРИ» заключается в следующем.

После установления первичного контакта с ребенком психолог спрашивает его, не хочет ли он стать участником воображаемой радиопередачи, «поиграть в радио». Терапевт отмечает, что «мы будем играть «по-настоящему», будем записывать все на пленку, и это мож­но потом послушать» (здесь предъявляется диктофон).

Если ребенок соглашается (а так чаще всего и бывает), то ему предлагается придумать название для «радио».

Затем ведущий включает диктофон на запись и говорит: «Уважаемые радиослушатели. Сегодня на нашем радио... (название, которое дал ребенок) открывается новая передача. Она называется «Час рассказа». В ней специально для вас (имя ребенка) расскажет удивительную, занимательную и увлекатель­ную историю. Напоминаю, что по нашим правилам нельзя рассказы­вать о том, что вы видели в кино, по телевизору или читали в книжке».

Затем психолог спрашивает ребенка, нужно ли ему подготовить­ся или он расскажет сразу. В случае подготовки терапевт ненавязчи­во дает дополнительную инструкцию: «Твоя история может быть короткой, а может — длинной, смешной или грустной, глупой или умной, страшной или веселой, в общем — какой ты сам захочешь. Рассказывать можно про что угодно».

После такого введения дети охотно начинают рассказывать исто­рию, подчас буквально «фонтанируя» словами.

Задача психолога здесь заключается в том, чтобы разобраться в содержании истории. Допускается осторожно прерывать ребенка, спрашивая о подробностях, необходимых для понимания. При этом после получения ответа на вопрос следует «вернуть» ребенка к мес­ту прерывания, напомнив его последние слова перед вопросом пси­холога. Если это не будет сделано, то вмешательство терапевта мо­жет приводить к существенным изменениям в содержании рассказа, по сравнению со спонтанным творчеством.

После завершения истории психолог просит ребенка подумать над тем, какую мораль содержит в себе его история. Зачастую слово «мо­раль» непонятно для детей.

В этом случае мы приводим примеры, по­добные следующему: «история о том, что человек много трудился и потом нашел мешок золота, говорит о том, что трудиться — хорошо», и просим придумать аналогичный «урок», «вывод» из своей истории, показать, «чему она учит». Как показывает практика, дети примерно с 8—9 лет справляются с таким заданием, если содержание и основная проблема истории хотя бы отчасти ими осознаются. Данный «вывод» является очень значимым, он показывает то, как смысловые акценты в истории расставляет сам ребенок, и позволяет избегать ненужных или неадекватных сложившейся ситуации интервенций.

Кроме того, в ситуации, когда смысл истории не ясен психологу и он не может «расшифровать» переживания, которым посвящено рас­сказанное послание, можно попросить ребенка провести идентификацию его самого и всех близких, знакомых с героями истории: «Если бы ты был волшебником — кто бы в кого превратился?» Как правило, по­лученные сведения весьма информативны, однако надо учитывать, что специфика защитных механизмов может привести к тому, что «за­явленная» ребенком идентификация (прежде всего самого себя) будет не соответствовать существовавшей в момент рассказывания.

После завершения всех выяснений объявляется «рекламная пау­за». В это время ребенок занят рисованием «рекламы» или просто иллюстрации к истории. Здесь же можно дать ребенку прослушать только что рассказанное.

Психолог в это время придумывает свою, «ответную» историю, являющуюся модификацией услышанной. Рассказ ребенка рас­сматривается как некое послание терапевту, в котором отражают­ся актуальные проблемы и (что особенно важно) способы их ре­шения (зачастую неадекватные), которыми пользуется ребенок. В ответ психолог сообщает свой, более конструктивный вариант интерпретации событий, «зашифрованный» в форму истории с теми же героями.

Затем психолог спрашивает о том, какой «урок» видит ребенок в рассказанной истории, и в любом случае сообщает заранее задуман­ную мораль. В ряде случаев ее можно обсудить.

После выяснения «урока» психолог обязательно должен поинтересоваться, что в его истории ребенок хотел бы изменить. Чаще все­го на этот вопрос будет звучать отрицательный ответ, но сам факт его постановки позволяет ребенку более эффективно «присваивать» те­рапевтическую историю. В заключение задается вопрос о том, что больше всего понравилось в ответной истории (см. табл. 5).