Зачин: Мой творческий дневник.

Лирическое обоснование задания. Изучение своих внешних и внутренних исполнительских данных, возможностей, достижений, умений и неумений – это изучение своего профессионального аппарата, инструмента на котором ты должен учиться виртуозно играть. Самопознание и самосовершенствование – в этом главная задача не только «школьных» лет актёра в творческом вузе, но и профессиональной зрелости в будущем. Нужно здесь, в Мастерской, научиться учиться, чтобы в будущем, в Театре, ты никогда не останавливался в развитии в своей профессиональной «жизни в искусстве». Великие мастера сцены учатся всю свою творческую жизнь – потому они и великие мастера.

Лирическое отступление. «Мой творческий ежедневник», так было бы точней. Но это ежедневник творческого человека, ведущего работу над собой. Здесь важно то, что важно для профессии актёра, для становления себя в этой профессии. Научить быть актёром нельзя, научиться – возможно. Истина известна давно, но каждый её открывает заново, но не каждому это дано. Да. Но. Но для этого он актёру и важен, этот сложный, само копательный и, зачастую, при показе раз в месяц на педагогов и курс: такой само ироничный, глубокий и в то же время простой, «Мой творческий дневник». Когда что-то вдруг стало и ясно и просто: в себе, или: в приблизившемся к тебе живом театре.

Зачин: Мой творческий дневник. Актёрская гримёрка, в ней актриса. Она усталая, печальная, в слезах, и вбегает юненький актёр, трещит о чём-то. Она ему с трудом, но как-то всё же отвечает: кивком, улыбкой, и говорит: она уходит из театра, что она театру больше не нужна, что всё уже сыграла. Идёт через пространство и попадает в кабинет директора театра (и якобы он – я) и подаёт мне заявленье: мол, увольте, раз я вам больше не нужна. Мне в ум взбрело ей заявленье сжечь, я сжёг его в своей ладони до последнего дымка (прижёг немного руку, но чего не сделаешь ради эффекта). Её оценка была так глубока, так убедительна: она (зрелая актриса) будто снова оживала, здесь, сейчас и, сдержанно благодарила, до скрытых слёз и возрождалась вновь у нас, смотрящих, прямо на глазах.

Зачин: Мой творческий дневник – это озвучивание произошедших «со мной» перемен, изменений, или никак не происходящих открытий. Это поиск себя в профессии, в учебном процессе, в дебрях этюдов и упражнений, тренингов… студийной и домашней жизни. В театральном мире. Показывается через моделирование какой-либо ситуации, события, сцены, оправдывающей «озвучивание» Дневника. Зачин показывается 1 раз месяц. В начале каждого месяца учебного года. Включая и первый месяц года – сентябрь.

Зачин: Зримая песня.

Лирическое обоснование задания. Зачин: Зримая песня – самостоятельное режиссёрско-актёрское упражнение. Режиссёрское – это поиск зрелищного («зримого») воплощения содержания, жанра, стилистики и музыкально-поэтической стихии песни. Актёрское – это исполнительское воплощение режиссёрского замысла и постановочного решения выбранной песни. Это школа профессионального творческого содружества актёра и режиссёра в процессе создания маленького спектакля на основе песни, который и длится ровно столько, сколько звучит эта песня. Мы согласны с Владимиром Высоцким, который всегда говорил, что песня – это маленький спектакль. Зачинное задание: зримая песня может толковаться и как сугубо актёрское упражнение, в котором необходимо достоверно и убедительно человечески-актёрски «прожить» саму песню. Возможно – досочинить песенную ситуацию, создать более яркие предлагаемые обстоятельства, при которых исполняется персонажем эта песня, и тогда тоже получится маленький спектакль, или проникновенный монолог-песня.

Лирическое отступление. Самым убедительным и ярким, сильным, прорывным в своё время это зачинное задание было на режиссёрском курсе Г.А. Товстоногова. Неспроста эти «Зримые песни» Товстоноговцы триумфально показывали во Франции в Париже в зале «Олимпия». Я застал эти «зримые песни» на учебной сцене ЛГИТМиКа. Это была песня В. Высоцкого «Я Як-истребитель…» Это была сложная конструкция из натянутых на сцене канатов и строп парашюта, где в центре этих переплетений, как в жёсткой паутине войны, бился пилот. Его таскало, крутило и вертело по всему пространству сцены, пока в финале он не повис безжизненно, пронзённый навылет, казалось, железным переплетением строп, переплетением трасс пуль войны идущей в небесах. И ещё был парашютный шёлк, который накрывал всю сцену, как огромные облака, по которым шла девушка в белом. Так мне запомнилось. Так прочиталось.

Зачин «Зримая песня» формирует пространственно-зрелищное, образное мышление режиссёра и способствует музыкально-пластическому воспитанию драматического актёра.