Петровский Л. Правила для благородных общественных танцев, изданные учителем танцеванья при Слободско-украинской гимназии Людовиком Петровским. – Харьков: Тип. университета, 1825. – 145 с.
ПРАВИЛА
ДЛЯ БЛАГОРОДНЫХ
ОБЩЕСТВЕННЫХ ТАНЦОВ.
Учителем танцованья при Слободско-Украинской Гимназии Людовиком Петровским.
___________________
Общество будучи водимо внушениями людскости требует, чтобы, все члены онаго имели один дух доброхотства и соучастия, для содействия приятному и добрых нравов достойному препровождению времени. —
В ХАРЬКОВЕ,
В университетской Типографии
I825 года.
Учрежденный при ИМПЕРАТОРСКОМ Харьковском Университете Цензурный Комитет основываясь на донесении Экстраординарнаго Профессора Борзенкова, читавшаго сию книгу, печатать оную дозволяет с тем, чтобы по напечатании, до выпуска из Типографии, представлено было в Цензурный Комитет определенное число экземпляров сей книги для представления по принадлежности. Июня 15 дня 1825 года.
Декан Иван Кронеберг.
ЕГО ВЫСОКОРОДИЮ
господину
Исправляющему должность
ПОПЕЧИТЕЛЯ
УЧЕБНАГО ОКРУГА
ИМПЕРАТОРСКАГО ХАРЬКОВСКАГО
УНИВЕРСИТЕТА
статскому советнику
и
Кавалеру
АЛЕКСЕЮ АЛЕКСЕЕВИЧУ
ПЕРОВСКОМУ
ВАШЕ ВЫСОКОРОДИЕ,
МИЛОСТИВОЙ ГОСУДАРЬ!
Мысль, что произведения наук и искуств никому не могут быть приличнее посвещаемы, как непосредственным Покровителям оных, родила во мне смелость посвятить Вам сей первый мой, быть может и не зрелый, опыт: Правила для благородных общественных танцов.
Удостойте, Милостивый Государь, принять cиe мое посильное приношение с великодушием и снисхождением, равным усердию подносителя.
Поручая оное и себя высокому Вашему Покровительству с истинными высокопочитанием и глубочайшею преданностью имею честь быть
Милостивый Государь!
Вашего Высокородия,
Покорнейший слуга
Учитель Л. Петровский.
К читателю.
Многие писатели, разсуждая о науках и изящных искуствах, упоминали в творениях своих и о танцовальном искустве, не рассматривая впрочем онаго аналитически. В наше время, когда не только искуства, но и рукоделия получают правила, — танцы, составляющее наружное образование юношества, направляемое к согласию с внутренним, не имеют еще никаких, можно сказать, основательных правил. Будучи преподаваемы по разным методам, более или менее отстают они от тех неизменяемых начал, в коих хранится зародыш всего изящнаго. Я не принял бы на себя говорить таким образом об искустве, в котором, некоторые не имеют уже, чего желать; если бы не обращал на предмет сей постояннаго внимания. Любя танцевальное искуство и будучи учителем онаго, часто посещал я благородныя собрания и заметил, что не только всякая Губерния, но даже всякое место, не в дальнем разстоянии одно от другаго находящееся, имеют свой особый вкус и обычай, введенные различных познаний и досужества танцмейстерами, и к сожалению, часто шарлатанами. Таким образом, не имея надежных правил, самое худое принято может быть за хорошее и на оборот. По сему для возвращения танцов к первоначальной чистоте их, водимый наставлениями, опытностию и наблюдением природы, предпринял я в первом своем опыте изложить, по возможности, необходимыя правила танцов и разсмотреть оныя, не как один механизм без внутренней жизни, но как слияние физическаго с нравственным, как гармоническое целое, обнаруживающее полноту бытия и наслаждения. —
Мое намерение не есть учить людей, занятых должностями. Имея малой досуг, они не нуждаются в правилах, коим следовать иногда непозволяют и лета, и вместо коих может служить собственная охота к веселостям. Не пишу также и для самоучек, кои выдумывают свои правила и от незнания и обманчивой доверенности к самим себе, готовы самым упорным образом защищать свои мнения. Оставляю пользоваться приобретенными знаниями и тех, кои уже выучились и почтут за излишнее переменять себя. — Как мудрое правительство наше, находя нужным cиe искуство, определяет для онаго чиновников в Университетах и Гимназиях, заботясь о усовершенствовании онаго; то желание мое состоит в том, что бы танцевальное искуство посредством основательных правил получило свойственное ему эстетическое достоинство и сделалось полезным для молодых людей, чувствительных к прелести веселия и споспешествующих удовольствию общества. —
Для систематическая изложения танцовальнаго искуства разделил я cиe сочинение на четыре отделения. Пред отделением 1-м, сделал я общий взгляд на происхождение и успехи танцовальнаго искуства, сообразно естественному ходу онаго, не касаясь того, что другие писали уже о сей материи, но руководствуясь собственным чувством и духом танцов; после чего следует вступление к танцам, содержащее приготовительныя наставления к оным. Отделение 1-е заключает в себе те начала, на коих, как на крепком и прочном основании, утверждается весь состав танцов. В отделении 2-м постепенно раскрывается сила и значительность танцов. Отделение 3-е показывает способ употребления оных в благородных собраниях. Наконец в 4-м отделении брошен беглый взгляд на танцы соловые, никогда невыпуская из виду той точки зрения, в которой сосредоточиваться должно изящное. — За неимением Руских выражений и для точнейшаго обьяснения, поместил я во многих местах введенные в употребление французские термины. Сверх того, имея дело с испорченностию вкуса, почел я нужным при изьяснении правил всякаго танца общественнаго, показать ошибки и недостатки в оном. Всеже заключено желанием или напоминанием к деятельным успехам в сем, сколько приятном, столько и полезном искустве. —
Вот содержание и цель сего сочинения! Я очень хорошо знаю, что могу в суждениях своих ошибаться, ибо — „первую песенку зардевшись поют" — а потому прошу почтенных читателей, заметив мои недостатки, указать мне оные, дабы предположенная цель скорее достигнута быть могла. Желание общаго блага, водившее пером моим, да одушевляет и тех, кои в венок Терпсихоры захотят вплесть новый цветок. —
Исторический взгляд на происхождение и успехи танцовальнаго искуства.
Чтобы дать танцам пиитическое начало, надлежало бы искать онаго на Пинде и Парнасе и призывать вдохновение пляшущей Терпсихоры; но оставляя творцам стихов отыскивать таковыя права их, и будучи только учителем танцованья, а не пиитом, я намерен здесь показать ход танцов, на естественном порядке вещей основанный. —
Разсматривание самаго себя и внешних предметов производило в сердце человека разнообразнейшия движения. Сознание собственных совершенств, величественная и вместе прелестная картина природы, столь сильно действовали на душу простаго, светским искуством неиспорченнаго человека, что внутренния ощущения его, ясно выражались во внешнем его виде и наружных действиях. От глубокаго чувства удивления и признательности к Творцу, веселясь чувством способности наслаждаться собственным бытием, хохотал он, падал на землю, плакал, бил в ладоши, пел, прыгал, подавал руки другим и вместе с ними плясал. 1И так благодарность к Творцу и с оною молитва и другия благородныя чувствования человека дали начало танцам, которые с сего времени, оставаясь отражением возвышенной и нравственной природы человека, приняли известный характер, данный им участием оных большаго числа людей, различными степеньми чувствований, кои надлежало выразить и т: п:
Куда человек ни переносил жилище свое, танцы оставались всегдашнею его принадлежностию, с тем однакож, что по различным обстоятельствам получали они неодинакую форму. Каждое поколение, каждый народ, удержал шаги и форму танца, ему только свойственную, что видеть можно и в нынешния времена. Не упоминая о народах других частей света, заметим только, что каждый Европейский народ имеет свою особенность в танцах. Славянскаго происхождения народы танцуют тропака, Венгерцы голубца, Испанцы делают шаги (pas), 2топая, французы переставляют ноги подскакивая, Шотландцам свойственны шаги тряские, другим отбиваемые в бок на воздухе и т: д:
Взаимныя сношения народов, путешествия наблюдительных людей, описывавших, по возвращении в отечество нравы и обыкновения виденных ими народов, а с тем вместе и забав их, были причиною, что начали перенимать чужое и нередко, ко вреду собственнаго, давать преимущество иностранному. Тоже случилось и с танцами: нашлись такие, которые за деньги показывая оные в палатах вельмож, в публичных собраниях, сделали их продажными и мало помалу танец, сей невинный способ изьявления радостных движений одного народа или одного класса людей, прекратился у другаго в искуственный и разнохарактерный. Вот происхождение нынешних общественных танцов и балетов!
Но между тем, как оптические танцы или балеты которые требуют групп для произведения хорошаго действия на зрителя, а потому уже и не естественны, в соединении с мимикою, играют ныне столь блистательную ролю на сцене особенно столиц; танцы общественные, душа благородных обществ, изменившись чрез нововведения в первобытном своем виде, едва имеют для себя накоторыя постоянныя правила. Не смотря на то, что они нужнее других для пристойной веселости и приятнаго положения тела, употребляют их часто как ни попало.
Если бы кто, проезжая разныя места, сколько нибудь обратил внимание на сей предмет, сколько бы увидел недостатков и погрешностей противу природы и вкуса. Сии-то причины побудили меня составить правила общественных танцов, привести, сколько возможно, в систему cиe изящное искуство. Смею питаться лестною надеждою, что будучи подражателем природы и преобразователем моды особливо балетной, (поколику уклоняется она от начал добраго вкуса), я предпринял небезполезное дело: а истинные ценители вкуса, владычествующаго в изящных искуствах, увидев мои сердечныя и справедливыя желания, признают труды мои благонамеренными, и извинят мои недостатки.
Вступление к танцам.
Вещи, смотря по употреблению какое из них делают, получают различное достоинство: танцы, имеющие немаловажное влияние на общежитие и нравственность, подлежат томуже правилу. Достоинство их частию зависит от характера, внушаемаго учителем молодым людям, частию от сих последних, смотря потому, какой способ и приемы нравятся им, прихотливые ли и модные, или скромные и приятные. — Как самое главное дело советовал бы я сохранять в веселостях три необходимыя вещи: скромность с приличием, решительность или уверенность, и наконец охоту или расположение; при сем упомянуть должно, что танцовальное искуство, сделавшись подражательным и перешед в изящное не терпит скучнаго принуждения, равно как и небрежности обезображивающей танцы и подающей невыгодное заключение о характере танцующаго. В следующей за сим школе употребил я вопросы и ответы для того, дабы учащайся узнав начала сего искуства систематически, мог быть знатоком онаго, и тогда, когда преклонность лет непозволит уже самому принимать участия в танцах, и не вверял бы детей своих произволу всякаго, носящаго имя танцмейстера. —
10