Вопросы к экзамену по курсу

«История зарубежной литературы (Средние века и Возрождение»):

1. Архаический эпос (германо-скандинавский): общая характеристика. Специфика героического характера в сагах уладского цикла (образ Кухулина).

1. Различаются две типологические формации эпоса – архаическая и классическая. Архаический эпос отличается от классического тем, что складывается на базе мифов об очищении земли от чудовищ культурным героем и преданий о межплеменных столкновениях, остается верен мифологической интерпретации описываемых событий, а в его сюжете прослеживаются биографические контуры героической сказки. Мотивы деятельности героя в архаическом эпосе объективно совпадают с общеплеменными интересами, со стремлением к гармонизации миропорядка, подавлением хтонических (нечеловеческих) и демонических сил. Врагами героя являются чудовища. Архаический тип эпоса - мифические сказания и легенды, исторически не конкретный и не являющийся основанным на достоверных фактах истории.

2. Один из возможных переводов слова «Эдда» - «Поэтика». Именно как учебник поэтического мастерства пишет свою книгу Снорри Стурлуссон. В первых частях он приводит древние мифы, цитирование которых должно обогатить язык поэтов, а в последней давая перечень размеров и тропов. Самым главным символом у скандинавов считалось слово, умение владеть им, создавать из него сравнение и символы. Слово - это волшебное орудие, способное поразить, сотворить красоту, преобразить мир. Песни «Старшей Эдды» написаны аллитерационным стихом, который существовал у германцев ещё до новой эры. Аллитерацилнный стих – это чисто-тонический стих англосаксонской, древневерхненемецкой и староисландской поэзии 8-13 веков, состоящий чаще всего из 2ух полустиший, по 2 ударения в каждом, оба слова 1ого и одно из слов 2-ого полустишия связаны аллитерацией начальных звуков:

В «Старшей Эдде» изложения как такового крайне мало. Предполагается, что мифы известны слушателю, внимание которого должно быть сосредоточено не на том, что происходит, а на том, как это описано, ряд песен вообще лишен сюжета. В песнях широко применяются фольклорные формулы, клише и иные стилистические приемы, характерные для устного стихосложения.

Язык «Старшей Эдды» поражает своей образностью, живописностью, яркостью эпитетов и легкостью для восприятия.

Кухулин — герой эпических преданий кельтов дофео­дальной поры, объединенных в уладский (по названию области не севере Ирландии) цикл. По сагам можно проследить биографию богатыря. В одной из них рас­сказывается о его рождении от бога света Луга и сест­ры короля уладов Дехтире. Затем следуют саги о дет­стве и юности героя. Когда Кухулину было 6 лет, он совершил свой первый подвиг: убил огромного злобного пса, при­надлежавшего кузнецу Кулану, и вместо него отслу­жил кузнецу некоторый срок сторожем. Этот подвиг дал герою имя: Ку-Кулайн, или Кухулин, что значит «пес Кулана». В юности Кухулин был любимцем многих жен­щин Улада, которые полюбили его «за ловкость в по­двигах… за превосходство ума, за сладость речи, за красоту лица, за прелесть взора». В возрасте 17 лет Кухулин совершает самый значительный подвиг в своей жизни. Он один защищает Улад от войска королевы Медб, в то время как все уладцы были повержены ма­гической болезнью. Об этом подвиге повествует эпопея «Угон быка из Уланге», которую называют ирландской «Илиадой». Один из эпизодов эпопеи рассказывает о поединке Кухулина и Фердиада, его друга и побратима, который теперь оказывается предводителем враждебно­го Кухулину племени. Убив Фердиада, Кухулин лишается чувств от страдания, а придя в себя, долго оплакивает гибель друга. Сильное впечатление производит сага, расска­зывающая о смерти Кухулина. Получив смертельную рану, Кухулин привязывает себя поясом к камню, чтобы умереть не сидя, не лежа, а как подобает настоящему воину — стоя. Образ Кухулина — причудливое сочетание черт реально­го исторического лица со сказочно-мифологическими. Так, Кухулин обладает необычной внешностью: «семь зрач­ков было в королевских глазах его, по семи пальцев было на каждой руке его, по семи на каждой ноге». Когда Кухулин приходил в ярость, то увеличивался в раз­мерах, «один глаз его так глубоко уходил внутрь го­ловы, что журавль не мог бы его достать, а другой выкатывался наружу, как котел, в котором варят це­лого теленка». В образе Кухулина воплотились представле­ния древних кельтов о доблести и нравственном иде­але. Кухулин сам говорит о себе: «Горд я в мощи и в добле­сти моей и способен охранить рубежи от внешних врагов. Я — защитник каждого бедняка, я — боевой вал всякого крепкого бойца. Я даю удовлетворение обиженному и караю за проступки сильного». Так Кухулин задолго до появления рыцарства воплотил в себе идеал доблестного и честного рыцаря. Причем каче­ства, присущие средневековому идеалу, как стано­вится очевидным, сформировались в народной среде и отразились в устном народном творчестве.