Дочь алымбега из рода алыта

Алымбег из рода Алыта всю свою жизнь был у нартов старшим мужем

в совете и предводителем в походах. Он помогал бедным: встретив

бедняка, не отпускал, не обласкав его.

Если, бывало, с вечера украдут у кого-нибудь скот, он ночь не

поспит, разыщет вора и к утру же вернет украденное хозяину. Нигде

дочь не выдавали замуж, не спросив Алымбега, и ни одна свадьба не

обходилась без него.

Нарты даже новорожденным имени не давали, не спросив совета

Алымбега. Но в одном Алымбег был несчастлив – хотя было у него

семь жен, но не рожали они ему детей, и только от седьмой жены

родилась у него одна дочь.

Вскоре после ее рождения Алымбег заболел и умер. После его

смерти никак не могли нарты поставить во главе совета достойного

мужа. И такое подошло время, что нартский народ из-за того, что

некому было его направлять, шел к гибели. Тогда решили трое юношей

из нартов: «Сходим мы к Ацамазу из рода Ацата. Всю жизнь он был из

умных умный, а сейчас состарился. Спросим у него, как нам жить

дальше». И пришли они к старому Ацамазу.

– Желаем тебе доброго дня, Ацамаз, – сказали они.

– Пусть будет к вам милостив Бог за то, что вы снизошли, чтобы

меня приветствовать.

– Почему ты так говоришь о себе, Ацамаз? Ведь мы пришли к тебе

спросить совета.

– А что могу присоветовать я, старик?

– Мы хотим спросить у тебя: в давние времена нарты во всем были

хороши. Скажи – почему сейчас не так?

– Вы хотите знать, что надо сделать, чтобы нарты опять стали

нартами?–спросил старый Ацамаз.–Сделайте так: пойдите и созовите

всех нартов. И когда все соберутся, изберите новых начальников. Но

избирайте из таких родов, которые за последние три поколения

давали нартам самых лучших людей.

Поблагодарили юноши старого Ацамаза и все сделали по его

совету. Послали они глашатая, чтобы он собрал нартов по одному

мужчине от каждой семьи на нартскую площадь. А семья, которая не

пришлет мужчину, должна будет отдать в рабство девушку из своей

семьи.

Сидят нарты, обсуждают свои дела, думают, кого избрать мужами

совета.

А из дома Алымбега на это собрание не мог никто явиться. Сидят

семь вдов Алымбега вокруг колыбели своей маленькой девочки и

плачут. «Никогда раньше нартский народ не собирался без нашего

мужа. А теперь, когда собрались, так от нашей семьи там никого

нет, да еще отберут у нас наше маленькое солнышко!»– так, проливая

слезы, говорили жены Алымбега.

И тут девочка, лежавшая в колыбели, увидела, как встревожена

вся ее семья, и вдруг спросила:

– Если ваш муж был такой прославленный нарт, так неужели не

осталось после него коня, оружия и всего, что полагается иметь

воину?

– И конь остался, и оружие, и все, что полагается воину, –

ответили жены Алымбега.

– А где все это хранится? – опять спросила девочка. Ей обо всем

поведали, и тогда она сказала, обращаясь к своим семи матерям:

– Испеките хлеб, по величине не меньше меня самой. И когда я

съем его, то смогу явиться на собрание нартов.

Исполнили женщины то, о чем она просила. Девочка сразу же съела

этот хлеб и сказала;

– Было б хлеба побольше, была бы я еще сильнее. После этого

сломала девочка свою колыбель, встала и вывела из подземелья коня,

принадлежавшего ее отцу. Намылив арык-мылом, выкупала его, и стал

он гладкий, как яйцо. Вскочила она на коня и помчалась к берегу

моря, еще раз выкупала его в солнечной воде, подобно дикой утке,

пролетела на нем над морем и обратно примчалась в селение нартов.

Подбила коню булатные подковы, наложила на него седло и с такой

силой подтянула она заднюю подпругу, что у коня чуть глаза не

выскочили.

– Дай-ка теперь, – сказала девочка сама себе, – облачусь я в

мужское одеяние. Может, никто не признает во мне девочку?

Вынесла она одежду отца, как следует вычистила и надела ее на

себя. Потом, как пушинку, сняла со стены тяжелые доспехи отца,

вскинула их на плечо, вскочила на коня и спросила своих матерей:

– Какова я теперь?

Похвалили ее женщины и сказали, что очень она хороша на коне. И

только прославленный конь Алымбега Алыта в печали подумал: «Горе

мне! Были до сих пор моими всадниками лучшие из нартских мужей, а

теперь моим всадником стала девчонка!»

Но дочь Алымбега угадала мысли умного коня, рассердилась,

несколько раз хлестнула его плетью и заставила перескочить через

каменную стену.

– Что ты теперь скажешь? – спросила девочка.

– Это мне нравится,–ответил конь.–Твой отец ни разу не решился

перепрыгнуть на мне эту каменную стену.

И поскакала дочь Алымбега на Площадь нартских игр, где шло

собрание. А там молодежь, в расчете на то, что из дома Алыта не

будет мужчины, говорила между собой:

– Уж с этого-то дома возьмем мы рабыню. Но когда на площади

показался конь Алымбега и нарты увидели, что на нем сидит юноша,

стали все удивляться: не божье ли здесь чудо? Когда родился юноша

в роде Алымбега? Ведь муж совета Алымбег не оставил после себя

наследника мужчины! Хоть издавна известно, что плохой в их роду

никогда не рождался...

Тогда один из стариков сказал молодежи:

– Узнайте у него, кто он такой.

Подошли к молодому всаднику юноши и спросили:

– Кто ты и откуда? Конь и оружие, мы видим, принадлежат

Алымбегу, славному мужу совета из рода Алыта. Но кем ты

приходишься ему?

– Да будет счастливо ваше собрание, – ответила им дочь

Алымбега. – Да, мой конь и оружие действительно принадлежали

Алымбегу из рода Алыта, а я его сын. Доблестные нарты! Будьте во

всем счастливы всегда, но вам известно, что у отца моего – да

будет светла его память! – в доме осталось семь жен. Седьмая,

самая младшая, и родила меня на свет, а на воспитание я был отдан

в род Камбадата.

Очень обрадовались нарты, услышав это. Ведь старый Ацамаз

посоветовал им избирать своих старших из таких родов, которые в

трех поколениях становились все лучше. Оглядели они фигуру

всадника, приметили умное выражение лица, долго беседовали с юным

наследником Алымбега и поняли силу его ума. Даже в нартских играх

испытали они его. И во всем оказался первым этот юноша,

неизвестный сын Алымбега. И сказали тут некоторые нарты:

– Если бы этот доблестный юноша был среди нас, наверняка

годился бы он нам в предводители. Полный сил, храбрый и ловкий, и

oph этом одарен светлым умом.

А те, кто питал неприязнь к роду Алыта, сказали:

– Ладно, пусть послужит гонцом.

– Нет, – возразили другие, – не подобает сыну Алымбега Алыта

служить гонцом.

– Ну что же, сделаем его послом. Если он окажется достоин,

изберем в предводители.

Долго судили-рядили нарты, но по чести не могли они мужчину из

славного рода Алыта сделать гонцом или послом. И выбрали они юношу

своим предводителем.

Тут позвали они того, кто раньше был старшим мужем совета,

сняли с его шеи почетную цепь, позвали сына Алымбега и повесили

ему на шею эту цепь.

Вернувшись домой, сказала дочь Алымбега своим семи матерям:

– Совсем я пропала, мои любимые мамы! И зачем я только

нарядилась в мужскую одежду? Зачем избрали меня в предводители?!

Не всякий мужчина справляется с этим сложным делом, а я ведь

девица, как же я управлюсь? А если проведают, кто я, позор падет

на весь наш род.

Не много прошло времени с тех пор, как дочь Алымбега выбрали

главным предводителем нартов, а дела у нартов пошли все лучше.

– Трудиться нужно! – так учила дочь Алымбега. И огромные

кладовые нартов, как и в давние времена, переполнились запасами.

Клубком ума оказалась маленькая дочь Алымбега. Все силы нартов

объединила она против врагов. Вороные кони нартов рвались в бой и

в нетерпении ржали, отточенное оружие сверкало, как алмаз, и,

подобно яхонтам, заблистали селения нартов.

Как и добрый отец ее, маленькая дочь Алымбега не допускала

несправедливости. Если, бывало, в каком-нибудь селении украдут

овцу, как и отец ее, еще темным утром она разыщет пропавшую и

доставит хозяину. Если встретит бедняка, то обласкает его теплым

словом.

Но однажды коварный Сырдон – попасть бы ему в беду!– вышел на

нихас, подложил себе под голову шапку и лег ничком. Молодежь тут

же собралась вокруг него:

– Вставай-ка, Сырдон, ты опять что-то затеял! Ну гово-ри, где,

что разузнал?

На два-три вопроса Сырдон даже и головы не поднял. И тут

сказали юноши:

– Давайте-ка бросим его в реку! Тогда Сырдон повернулся лицом

кверху, схватился руками за живот и сердито спросил:

– Чего вы от меня хотите, спесивые нарты? Понятно, вам стыдно,

так почему свое зло срываете на мне?

– Какое еще зло? – в недоумении спрашивали нарты.–И чего нам

нужно стыдиться? Что значат твои слова?

– Если хотите знать, то эти слова вот что значат: вы так низко

пали, что выбрали девицу своим предводителем.

– Ишь ты, проказник Сырдон, что выдумал, – растерянно

заговорили юноши. – Разве плохи наши дела и тебе досадно это?

– Хоть бы вы ее птичьим молоком вымыли, все-таки выбрать девицу

предводителем нартов – позорно! – И, обернувшись к нарту Сослану,

который уезжал лечиться, сказал:

– Ты вот пока свою руку лечил, Алымбегова сына из рода Алыта

выбрали предводителем нашего войска. И выходит, твои войска,

Сослан, попали под женскую руку.

Не поверил Сослан словам Сырдона, но все же и он, испытанный

военачальник нартских войск, и весь нартский народ задумались:

«Ведь если наш главный предводитель – женщина, это в самом деле

позорно!»

И нарты старались всячески узнать, мужчина или женщина правит

ими.

Пригласили они своего предводителя на нихас и сказали:

– Мы просим тебя, наш предводитель, найди себе жену! Потому что

должен у тебя родиться умный наследник. Это нам будет на пользу.

Ответила им дочь Алымбега:

– Наши дела еще не налажены так, как должно! Потому дайте мне

срок. А кроме того, и отец мой, светлая ему память, тоже

наказывал, чтобы не торопился я с женитьбой.

– Дела наши идут хорошо, поручи их кому-нибудь из младших, а

сам подыщи себе жену, – сказали нарты.

Тут уже ничего не могла возразить дочь Алымбега и обещала своим

младшим найти себе жену. А сама сказала своему коню:

– О, мой добрый конь! Нельзя нам жить среди нартов, надо уехать

в далекую сторону и там себя погубить. Чем здесь умирать в позоре,

лучше умереть подальше отсюда. Если умру я здесь и узнают, что я

девица, то не только себя, но и весь род наш я опозорю.

И отправилась доблестная дочь Алымбега искать себе невесту.

Пока пряма была дорога, ехала она по дороге, а потом свернула по

бездорожью, через грязь, камыши и кустарники. И вдруг снова

выехала на дорогу. Следуя по ней, нагнала седобородого старика на

белом коне.

– Да будет пряма твоя дорога! – сказала она.

– В благополучии пребывай, юноша!

– Куда едешь, старик?

– Еду в страну между Белым морем и Черным морем, – ответил он

ей. – А вот я смотрю на тебя и дивлюсь. Сдается мне, что твой конь

– это конь Алымбега из рода Алыта и оружие твое – тоже как будто

оружие Алымбега. Чей ты сын и куда ты едешь?

– Правильны твои слова, старик, – ответила девушка. – Этот конь

и доспехи принадлежали Алымбегу. Я сын его, а в тебе я узнал

названого брата своего отца.

Обрадовался старик, просветлело его лицо. Это был небожитель

Уастырджи, давний побратим Алымбега Алыта. И сказал Уастырджи:

– Мы с отцом твоим побратались, из одного кубка пили. А куда ты

едешь? – спросил он.

– Невесту себе ищу. Подумал Уастырджи и сказал:

– Едем со мной на берег моря. Там в медной башне живет

смуглолицая красавица, дочь богатого Адыла, посмотрим ее.

Согласилась дочь Алымбега, и направились они к медной башне,

что на берегу моря. Сколько ехали они, кто знает? Но вот

поравнялся с ними еще один всадник на гнедом коне.

– Да будет удача на вашем пути! –сказал новый путник.

– Пусть удачными будут твои дела, побратим моего отца!–

ответила ему дочь Алымбега.

Как с другом поздоровался новый путник с Уастырджи и спросил у

дочери Алымбега:

– А ты чей сын?

– Я сын Алымбега из рода Алыта, – ответила девушка.

– Значит, ты и вправду сын моего побратима? Мы оба были друзья

твоего отца – и Уастырджи, и я, небесный Уацилла.

Как было не радоваться девушке, встретившей двух друзей своего

отца!

Уастырджи рассказал Уацилле, зачем они едут, и втроем выехали

они на берег моря, к медной башне.

Высокой стеной ограждена медная башня, и, как алмазы, сверкают

в ней отточенные колеса, быстро вращаются они и мешают проникнуть

кому-либо в медную башню. В верхнем ярусе этой башни живет

смуглолицая красавица – дочь Адыла. Один взгляд ее – солнце солнц,

улыбка исцеляет от всех болезней, ее длинные косы чернее воронова

крыла, ее черные брови подобны дугам полумесяца.

Едут три всадника и советуются:

– Трудно будет похитить девицу из медной башни, – сказал

Уастырджи.– Но если не поможем мы сыну нашего названого брата, то

что скажет нам Алымбег?

– Да, Уастырджи, должны мы помочь ему, – ответил Уацилла. – Я

буду небо и землю ударять друг о друга, чтобы до самой основы

сотрясалась медная башня. Дочь Адыла напугается и выглянет из

окна,–так помогу я сыну моего друга.

– А я, – сказал Уастырджи, – приму образ орла, и как только

девица выглянет из окна, я сразу же схвачу и вынесу ее из башни. А

дальше пусть действует наш доблестный юноша.

Когда они приблизились к медной башне, дочь Алымбега несколько

раз хлестнула плетью коня отца своего, и молнией пронес конь

своего всадника между спицами вращающихся, как алмаз, отточенных

колес, и сразу опустил его у подножия медной башни.

И тут стал Уацилла бить небо о землю, и на землю опрокинулся

ливень, и видно было, как сквозь потоки ливня сверкали молнии, и

гром гремел непрестанно. Медную башню трясло, она клонилась то в

одну, то в другую сторону, как будто хотела опрокинуться.

Выглянула в окно дочь Адыла, чтобы узнать, не погибли ли все люди.

А Уастырджи, приняв вид орла, сидел на карнизе башни и, как только

выглянула она, сразу кинулся к ней, схватил ее своими когтями и

опустил девушку к подножию башни. И тут дочь Алымбега, положив

дочь Адыла на седло впереди себя, замахнулась плетью на своего

коня и сразу проскочила сквозь стену между спицами сверкающих, как

алмаз, и вращающихся колес.

«Забрать-то мы забрали девицу, но сам похититель – тоже девица,

– думал всеведущий Уастырджи. – Это дело достойно сострадания, и

надо помочь молодым».

И когда они к вечеру добрались до раскидистого дерева, которое

одиноко росло среди степи, Уастырджи сказал:

– Вы здесь отдохните, а мы поедем дальше. И достав из кармана

яблоко, отдал он его дочери Алымбега и сказал:

– Съешь-ка семечки этого яблока, а мякоть дай дочери Адыла.

Небожители поехали дальше, а две девушки остались под деревом.

Съела семечки яблока дочь Алымбега и тут же стала юношей.

Opnbekh они вместе эту ночь под деревом и рано утром отправились к

нартам. Юноша сидел в седле, а девица впереди его.

Когда сын Алымбега из рода Алыта с молодой женой показались из-

за поворота улицы, нарты сразу увидели их.

– Вон сын Алымбега везет себе жену! – радовалась молодежь.

Весело пошли им навстречу все нарты, подняли их на руки и

внесли в дом Алымбега Алыта. Когда же молодые нарты проходили мимо

дома Сырдона, они кричали ему:

– Э-эх, лживый Сырдон, и на этот раз солгал! Что ты на это

скажешь?

Но, выбежав на улицу, Сырдон сказал:

– А что я? Я из-за того и старался, что, может быть, думаю,

найдется какое-нибудь средство превратить ее в мужчину. А вы меня

опять в плохом заподозрили!

Что ему могли ответить на это нарты?

Доблестный сын Алымбега из рода Алыта так и остался

предводителем нартов до самой своей смерти, а от красавицы жены,

дочери Адыла, родились у него дети, и остались Алыта славным родом

среди прочих нартских родов.