Современные представления о чувственном опыте.

1. Чувственного познания как отдельного от интеллектуальной деятельности момента или ступени просто не существует. Не устроено наше познание так, что сначала мы воспринимаем чувствами, а потом начинаем делать какие-то интеллектуальные операции с тем, что мы воспринимаем чувствами. С самого начала наше познание пронизано, организуется…

2. Человек, это существо, которое играет активную роль в познании, т е активно ищет отбирает и организует информацию. Поппер критикует теорию со смешным названием – бадейная. Согласно ей наше сознание это некий сосуд, в который информация вливается через органы чувств. Поппер говорит что это не так. Мы активно ищем информацию и учимся мы именно на том опыте, который мы сами находим и выбираем среди потока опыта (котенок в упряжке с другим котенком). Т е активное извлечение опыта. У человека нет таких стимулов, на которые он обязательно реагирует. Он выбирает из потока информации только то, что ему нужно, релевантно. Наш опыт устроен так, что в нем работают мощные механизмы его организации. Например, цвет вещей меняется в зависимости от освещения, тем не менее мы будем видеть цвет тем же самым; глаза и изображение на сетчатке при ходьбе качаются, но мы не видим как они качаются. Вычитается лишнее. Уменьшающийся предмет относительно того что мы привыкли считать постоянным.

3. Чувственный опыт организован таким образом, что мы не просто видим какой-то предмет А, и видим что-то темное что-то светлое, но видим что это мобильник. Собственно чувства мне не могут показать, что это мобильник. Весь наш опыт категоризирован. В нашем акте видения присутствует некоторая гипотеза. В нашем опыте одновременно с категоризацией присутствует и множество гипотез. Все это из прошлого опыта, но насколько наш опыт адекватен? (когда слепые начинают видеть, видение фотографии туземцами – этому надо научиться). Наущение зависит от того как ставится задача.

В нашем опыте присутствуют неосознаваемые решения к какой категории принадлежит то, что мы видим.

Можно ли абстрагироваться от того, что например мы видим маму?

Эти решения не изолированы, они складываются в некоторую систему, мы внутренне как бы складываем то что мы видим в данный момент с тем, что психологи называют иногда перцептивными эталонами и выносим решение. Эти образы складываются в определенную иерархическую систему: дом – то что связано с улицей.

В каждом акте чувственного опыта присутствуют определенные интерпретации и гипотезы. Эти гипотезы являются иногда надежными иногда нет. (карты: красные пики; 1571 Тихо Браге открывает новую звезду – так поздно, т к было представление о небе как о неизменном).

Чувственный опыт не является неизменным. Он может исправляться, пересматриваться, уточняться.

В опыте присутствуют априорные компоненты. (Конрад Лоренц – зоолог) Лоренц утверждает, что человеческий мозг в результате процесса эволюции приобретает некоторые способы организации, что пространство, время, причинность – априорны, т е присущи самому устройству нашего мозга способы организации чувственного материала. Они апостериорны ко всему человеческому роду, но нам они априорны. Опыт играет роль как бы поворота ключа. Являются ли эти априорные формы истинными, соответствующими устройству реальности самой по себе? (утенок, импринтинг – показывают ограниченность этого). Два момента: 1. Если этот способ сформировался в ходе эволюции, то он способствовал выживанию. Можно ли тогда говорить, что эти формы являются формами отражения действительности самой по себе? (форма рыбы не похожа на среду обитания); 2. Человеческий опыт привел к тому, что у нас закрепились на генетическом уровне определенные способы организации и люди выживали благодаря этим способам, НО люди выживали в определенных условиях. Человеческое познание стремится выйти за пределы – микро- макроуровень. Будут ли там адекватны эти формы? Большой вопрос.

Мы полагаемся на чувственный опыт, но он может подвергаться пересмотру.

Исторические априори – речь о том, что человеческое познание образует системы, которые меняются в истории, но при этом они опираются на какие-то общие принципы сами не порождаемые опытом. (Кассирер, Башляр) Эти мыслители знают, что набор априорных принципов, который в каждую данную эпоху имеется у разума, недостаточен, чтобы охватить всю совокупность опыта, опыт может вырываться за пределы этих априорных схем и тогда он бросает вызов разуму и тогда разум пересматривает свои априорные схемы, строит новые способы организации опыта, но он их стрит спонтанно из себя, а не извлекает индуктивным выводом. (Кассирер. Познание и действительность) наука: пространство, движение – возникают не из опыта.

Билет№19Современные представления о взаимопереплетении чувственного и рационального, апостериорного и априорного в чувственном опыте, активность субъекта чувственного опыта. На какие данные научных исследований познавательных способностей человека вы можете сослаться?

Начиная с древности и по сию пору перед гносеологической мыслью

всегда вставали вопросы следующего плана: каковы источники нашего

знания о бытии? Насколько они надежны и объективны?

В истории философии сложились две альтернативы в их решении.

Одна из них носит название сенсуализма (от лат. sensus — восприятие,

чувство, ощущение).

Сенсуалистические варианты решения. Сенсуализм утверждает, что

единственным источником наших знаний о мире и о самих себе является

деятельность органов чувств. Все остальные виды знания, в

том числе рациональные, основаны на обобщении и анализе данных

чувственного опыта. Последовательная сенсуалистическая позиция

просматривается уже в античной философии, хотя классическая

формула сенсуализма была дана Дж. Локком лишь в XVII в. Она утверждает,

что нет ничего в человеческом разуме, чего бы раньше не

было в чувствах.

Рационалистическая позиция, В противовес позиции эмпиризма и

сенсуализма рационалистическая {от лат. ratio — рассудок) установка

провозглашает разум единственным источником наших истинных

знаний о бытии. Чувственные данные здесь не отрицаются, но квалифицируются

как субъективные, подверженные обманам и иллюзиям.

В лучшем случае они ложатся в основу правдоподобных человеческих

мнений, но чаще всего погружают нас в мир обманчивой майи, как

считает восточная, в частности индийская, философия. Единственный

способ выбраться из ≪чувственной пещеры≫, наполненной тенями

подлинных вещей, — это, по мысли Платона, обратиться к свету

разума, возносящего нас в умопостигаемую область истинного знания,

лежащую за пределами чувственных горизонтов мира.

Крупнейшая веха в развитии взглядов на соотношение чувственных

и рациональных компонентов в познании, без сомнения,

И. Кант, предложивший рассматривать чувственность и рассудок как

≪два ствола≫ единой познавательной деятельности человека. Их разрыв

ведет к ошибочным трактовкам познавательного процесса: к наивному

реализму или субъективному идеализму, с одной стороны, а с

другой — к теории врожденных идей или антиномизму спекулятивной

метафизики1. Научное же познание всегда имеет дело с явлениями

как чувственной данностью, структурированной априорными

формами чувственности и рассудка. К слабостям кантовской позиции

относится то, что синтез в его модели оказывается весьма непоследовательным:

в природе разум познает только то, что сам же в нее a priori

и влагает в форме категориальных связей и отношений. Иными

словами, рационализм в его теории познания приобретает лишь более

утонченные и скрытые формы, а в явном виде проявляется в его рационалистической

этике долга.

Как же в настоящий момент решается проблема соотношения

объективного и субъективного, образного и знакового в чувственном

познании?

Чувственные данные:Как неопровержимо свидетельствуют философско-психо-

логические исследования, ни о какой полной адекватности чувственных

данных внешнему миру речь идти не может. Наше чувственное

познание есть всегда единство субъективного и объективного, образного

и знакового, лишь с разным удельным весом того и другого. Слепо

доверять своим чувствам и отрицать все, что лежит за их пределами

(а это всегда было свойственно обывателю, абсолютизирующему

свой личный чувственный опыт), — значит впадать в не меньшую

ошибку, чем при отрицании их объективности. В настоящее время

выявлена целая иерархия внеперцептивных форм влияния на наш чувственно-

телесный ≪образ мира≫.

Во-первых, знаковые (т.е. субъективированные) элементы в наших

ощущениях появляются уже на уровне отбора и обработки сенсорных

сигналов в коре головного мозга (например, способность к полихром-

ному восприятию цветов, к распознаванию звуков определенной частоты

и т.д.). Хороший эмпирический материал подобного рода приведен

в монографии Н.И. Губанова1.

Во-вторых, можно говорить об архетипически -бессознательном

структурировании перцептивного поля ощущений и восприятий, открытого

К, Г. Юнгом.

В-третьих, следует указать на важнейшую конструктивную роль

языка, его грамматики и лексики, задающих вполне определенную

канву отбора и организации чувственного материала, а также узнавания

и интерпретации внешних предметов. Подобные факты легли в основу

известной гипотезы ≪лингвистической относительности≫, выдвинутой

Б. Уорфом2. Хотя впоследствии ≪сильная версия≫ этой гипотезы и была подвергнута критике, тем не менее ее ≪слабую≫ версию разделяет

сегодня большинство философских и психологических школ.

В-четвертых, важнейшим фактором влияния на наш чувственный

опыт являются культурно-исторические предрассудки и ценностно-

смысловые установки, обусловливающие во многом различные ≪миры

≫, в которых живут представители разных эпох и культур. Об этом

свидетельствуют данные кросс культурной психологии и этнографии,

а также исследования по ≪историческим типам ментальности≫, в частности

по специфике духовного мира средневекового — православно-

византийского и западноевропейского — человека1. Здесь проявляется

детерминация ≪чувственного образа мира≫ со стороны религии,

науки, философии и других символических систем культуры.

В-пятых, необходимо отметить такие, уже чисто субъективные,

факторы организации чувственного опыта, как факты личной биографии,

профессиональные навыки, экзистенциально-психологические

предпочтения и сиюминутно-аффективные состояния. Они оказываются

просто-напросто неустранимыми из повседневной ≪картины

мира≫, которую нам так свойственно отождествлять с миром, каким

он существует на самом деле.

Но сколь бы ни было субъективным и ненадежным наше чувственное

познание, оно все же позволяет нам успешно действовать в окружающем

мире и удовлетворять свои базовые витальные потребности.

Но сколь бы ни было субъективным и ненадежным наше чувственное

познание, оно все же позволяет нам успешно действовать в окружающем

мире и удовлетворять свои базовые витальные потребности.

Преодолевать же его ограниченность и субъективность человечество

научилось по крайней мере двумя путями: а) за счет создания технических

устройств и приборов, существенно усиливающих и расширяющих

возможности наших органов чувств; б) посредством рационального

познания, способного преодолевать обманчивость и

иллюзорность чувственности. К анализу рациональных видов познавательной

деятельности мы теперь и переходим.