Сцена IV

Ханна снимает Теххи я колен, встает. Увозит круглый столик за сцену. Теххи начинает бродить по комнате, потом устраивается рядом с Гербертом и засыпает. Ханна возвращается, замирает на «выходе из кухни».

Ханна (лукаво). Если вы ангел и демон, как мне теперь вас именовать?

Норны (одновременно). Нет никакой разницы. (Переглядываются).

Герберт. Можешь по-прежнему называть нас Сара и Герберт. Но если тебе хочется сменить имена, то называй меня… Habriel.

Сара. А меня – Athrael.

Ханна. (подходит, пожимает руки) Hanna. (лукаво) А еще у меня есть кошка. Теххи. (садится на диван и начинает ее гладить). Она красавица, правда? И умница….

Азраэль. Ты стесняешься нас?

Ханна. (улыбаясь) Немного. Но я привыкну.

Габриэль. Ты даже не задала ваш извечный вопрос.

Ханна. Почему я?

Габриель. Да.

Ханна. Подозреваю, что не ко мне одной сегодня пришли ангел и демон.

Азраэль. Да, не к тебе одной. Но не все их приняли.

Ханна. (задумчиво) Нет никакой разницы. (оживленно) А не почитать ли нам книги? У нас ведь целых три дня.

Ханна встает, залазит под диван (повторяется сцена с поднятием ног), достает одну из коробок для обуви, открывает ее. Там – книги: Умберто Эко «Имя розы» и Милорад Павич «Хазарский словарь».

Ханна (раздает книги. Павича – Габриэлю, Эко - Азраэлю) Азраэль, говорят, мужской демон. Почему ты – женщина?

Азраэль. Мужчина, женщина…. Для нас нет никакой разницы. (Меняется книгами с Габриэлем) Просто одной женщине проще увести в грех другую. Особенно если они – подруги.

Азраэль и Габриель смотрят на свои книги и еще раз меняются ими. И еще раз. В итоге у Азраэля оказывается «Хазарский словарь», а у Габриэля – «Имя розы». Ханна садится к ноутбуку. Азраэль начинает читать с конца, а Габриэль – с середины. Ханна выходит в Интернет (здесь можно дать звук модема).

Габриэль (зачитывает) «Постарайся сам построить гипотезу. Ты должен был научиться это делать».

Азраэль. (тоже зачитывает) «Поступки в человеческой жизни похожи на еду, а мысли и чувства – на приправы. Плохо придется тому, кто посолит черешню или польет уксусом пирожное...»

Ханна продолжает сидеть за ноутбуком

Габриэль (продолжая читать) «Если я что-то сделал неправильно – это не имеет никакого отношения к ордену, а только к моей собственной слабости».

Азраэль (зачитывает) «Бог, создавший свет, создал человека между ангелом и животным, речью и разумом отделив его от животных, а гневом и похотью от ангелов, и через эти свойства он приближается или к высшим, или к низшим».

Ханна продолжает сидеть за ноутбуком. Теххи просыпается, спрыгивает с дивана и подходит к Ханне – ластиться. Ханна рассеянно поглаживает Теххи, но это движение выдает тревогу.

Азраэль и Габриэль переглядываются и вновь меняются книгами.

Габриэль (зачитывает) «Человека нужно успеть обмануть прежде, чем он пожелает тебе доброго утра, потом уже поздно».

Азраэль (зачитывает) «Он действительно говорил все это?»

Ханна с растерянным взглядом поворачивается от ноутбука.

Ханна (в пустоту, сама с собой). Они пишут о войне. Как будто мы все живем там, в городе вечной войны. А он? Он не пишет. Не пишет, не пишет, не пишет. Молчит. Снова пустота, Теххи. Что мне делать с ней? С пустотой и одиночеством? Как я не люблю ждать, Теххи! Я не умею ждать. Не умею больше, чем эти ангел и демон. Верить легко. Но ждать? Я такая слабая, Теххи. Я ненавижу себя за это. (молчит) Война? Сколько же дней висит за окном эта серая муть? Ты помнишь, Теххи?

Азраэль (зачитывает) «Прерывается ли война на субботний день?»

Габриэль (зачитывает) «И священная война – тоже война».

Азраэль и Габриэль одновременно и силой закрывают книги. От получившегося хлопка Ханна вздрагивает, а Теххи отскакивает в сторону, шипит на Азраэля и убегает за кулисы.