2. . Понятие коллективного бессознательного.

Для рассмотрения вопросов связанных с возникновением этноса, закономерностями и механизмами его развития и формирования этнических особенностей психики, кажется правомерным и целесообразным анализ архаики, т.е. того что мы называем доисторией. Как справедливо отмечает Шкуратов В.А. «целостная картина психогенеза, разумеется не может обойтись без самого продолжительного отрезка прошлого… первобытность – первооснова исторического процесса, и она присутствует в ментальности всех последующих эпох вплоть до современной», в первоначальной эпохе мы ищем объяснение глубины человеческой психики, основ человеческого общежития, коллектива т.д., (31, с.177-178).

Доистория, для которой характерна отсутствие письменности, представлена нам, прежде всего данными археологии в виде памятников материальной культуры, исследованиями антропологов, на более поздних этапах этнографическим материалом. Однако для рассмотрения поставленных вопросов этого явно не достаточно, поэтому мы попытаемся применить метод генетизма, а точнее социогенетизма, который предполагает распространение принципов, законов, гипотез на временные последовательности. То есть « применять полученные наблюдения к более ранним эпохам и, путем экстраполяции, восполнить пробелы наших знаний…Таким образом мы избежим аберрации дальности …». (11,с.48).

В основе экстраполируемой гипотезы положены теория Поршнева Б.Ф. о первичности дихотомии «мы» - «они» в развитии человеческого сознания, учения К.Г. Юнга о коллективном бессознательном и наши представления о генезисе сознания «они», «мы», «я», а так же видение этноса, как самоорганизующейся системы.

В отечественной литературе широкое распространение получила теория Поршнева Б.Ф. о первичности дихотомии «мы» - «они» в истории развития человеческого сознания. Поршнев Б.Ф. на достаточно широком археологическом материале показал, что «первым актом социальной психологии надо считать появление в голове индивида представления о них». Первым актом, положившим начало человеческому сознанию, по его мнению, было сознание «они», который был связан со страхом, и первобытный дикарь, гонимый им, преодолевал огромные расстояние. Страх вынуждал держаться вместе, так возникло первобытное стадо и формировалось сознание ”мы”. Информацию о том, что страхом была пронизана вся жизнедеятельность первобытного дикаря мы находим в работах практически всех исследователей ранней истории человечества. Однако остается неясным, почему именно «они» стали источником страх?

В связи с этим нам представляется, что, во-первых, по мере развития сознания и элементарных форм мышления, окружающий мир по - новому представал перед первобытным человеком «…для дикаря, который подобно животному ближе к своим инстинктам, характерен страх перед новизной…» (32, с.91), с другой стороны именно новизна, как отмечает Леви-Брюль и другие исследователи, привлекала мышление дикаря. Во-вторых, исследования в области антропологии, палеопсихологии, исторической психологии и этнографии убеждают нас в том, что первобытный человек не отделял себя от природы, ощущал себя частью ее. Примитивный человек способен делать эмпирические заключения между вещами, но гораздо сильнее у него развито чувство единства с природой, от которой он не отделяет себя. Он еще не приписывает себе уникального положения в природе. (13,с.246). В этом наверное кроется понимание того, почему человек не мог проецировать свой страх на природу или явления природы, которые своей «новизной» вызывали страх.

При этом поведение первобытного человека уже не определялось однозначно как S - R, появилась неосознаваемая потребность в локализации, определении источника страха и он был спроецирован на «они», как нечто, что выделялось из привычного ландшафта.

Таким образом, если первым актом социальной психологии является появление в голове индивида представления об «они», то первым актом психологического механизма проекции, как защитного механизма, была проекция страха дикаря на «они». Данный тезис представляется важным с точки зрения понимания природы страха перед «они» как проекции, которая, по всей видимости, закрепилась и сохранилась в коллективном бессознательном человечества.

Сознание «мы» формировалось в противовес «они», поэтому изначально человеческие сообщества, а соответственно и чувство «мы» воспринималось и развивалось в ракурсе удовлетворения потребности в защищенности. Развивающееся чувство «мы» создавало условия формированию устойчивых человеческих сообществ (первобытное стадо), что обеспечивало ощущения защищенности, но не могло избавить от чувства опасности и тревоги, в основе которых, как уже отмечалось, лежал спроецированный на «они» страх, порождаемый качественными изменениями в психике и сознании, по-новому раскрывающие для дикаря окружающий мир и изменяющие формы психического отражения и взаимодействия с ним

Исследования первобытного мышления показали, что одной из особенностей психического отражения и мышления дикаря является дихотомия, если есть белое, то обязательно должно быть черное, если есть свет, то должна быть тьма и т.д., соответственно если есть зло в виде «они», то должно быть нечто доброе, что защитит. Таким образом, дихотомия мышления, с одной стороны, способствовало формированию защитного чувства «мы», с другой, что особенно важно, породила веру в сверхъестественные силы, способные противостоять злу. Таким образом, не сам страх, который, был спроецирован на «они», а потребность в защищенности лежит в основе возникновения первобытных верований. Сложно представить, что наша психика, даже на том уровне развития, была способна «обожествлять» страх. Тем более что для «современных» психологических механизмов характерно вытеснение психогенных факторов, одним из которых является страх. На наш взгляд, это принципиально важный акцент для понимания значимости первобытных верований и религий в формировании духовной культуры, этноса и этнических процессов, в том числе и на современном этапе. Но это предмет отдельного исследования.

Таким образом, на протяжении сотен тысяч лет, в сознании дикаря – чувства «мы» и вера в сверхъестественные силы были представлены как единственные институты обеспечивающие защищенность и безопасность. Столь продолжительная действенность и всеобщность способствовало закреплению их в архетипах коллективного бессознательного.

Анализ фольклора и культур примитивных народов позволяет предположить, что на начальных этапах сознание «мы» не было дифференцированным, сознание не делилось на «мы» мужчины, «мы» женщины, «мы» дети, «мы» взрослые, было общее недифференцированное, оппозиционированное к «они» сознание «мы».

Столь глубокое погружение в историю, обращение к истокам формирования человеческого сознания определяется гипотезой, согласно которой особенности этнической культуры и этнические процессы в целом определяются местом, которое занимает этнос на «шкале» генезиса сознания от недифференцированного сознания «мы» к дифференцированному, индивидуализированному сознания «я». Нам представляется, что доистория, доэтнический период жизнедеятельности человечества, который у психологов справедливо ассоциируется с бессознательным, выработала закрепившиеся в архетипах механизмы и принципы, определяющие внутри- и межэтнические отношения, которые являются универсальными для всех народов.

Обращаясь к работам К.Г. Юнга следует отметить, лейтмотивом всех своих работ он считал стремление объяснить вопросы истории и конкретные исторические темы через призму “бессознательной деятельности души современного человека “.

Согласно концепции К. Г. Юнга, структура человеческой психики состоит из четырех универсальных элементов:

1.Личного сознания

2.Коллективного сознания

3.Личного бессознательного

4.Коллективного бессознательного

Под коллективным бессознательным Юнг понимал «разум наших древнейших предков, способ, которым они постигали жизнь и мир, богов и человеческих существ». Коллективное бессознательное «представляет собой некое отражение в душе индивида исторического опыта всех предшествующих поколений», оно включает в себя семейное, национальное, расовое, общечеловеческое бессознательное. Коллективное бессознательное транслируется от поколения к поколению через структуры мозга и играет важнейшую роль в жизнедеятельности общества и личности. По Юнгу, коллективно наследуемые стороны бессознательного восприятия являют собой некие «архетипы». В общих чертах, архетипы образуют « наиболее древние и универсальные формы мышления», проявляющиеся в сознании в виде огромного количества коллективных образов и символов. Эти образы и символы представляют собой своеобразно закодированные, формализованные образцы и программы поведения человека.

Карл Густав Юнг представлял коллективное бессознательное как мощный, древний пласт человеческой психики, образы которых «…являются первозданными, врожденными и унаследованными от первобытных людей формами разума». (34, с.65). Он отмечал, что современный человек есть курьезная смесь характерных черт приобретенных на разных стадиях многовекового процесса умственного развития, а человеческий разум обладает собственной историей, и психика сохраняет много следов от предшествующих стадий своего развития. « Мы не считаем, пишет Юнг, что каждое новое рожденное животное создает или приобретает свои инстинкты в индивидуальном порядке. Следовательно, мы не должны полагать, что человек родившись, начинает приобретать заново человеческие образы действий. Как и инстинкты, схемы коллективной мысли являются по отношению к человеческому разуму врожденными и унаследованными и действуют они при возникновении соответствующих обстоятельств более или менее одинаковым образом у всех нас».(34, с.74).

Образы коллективного бессознательного или архетипы отделены от личного и являются абсолютно всеобщими для человечества, независимо от расовой или культурной принадлежности. Архетипы, это, прежде всего, отпечатки постоянно повторяющихся типичных опытов. (33,с.73).

Учения К. Г. Юнга легло в основу главного постулата предлагаемой гипотезы – что в период доистории сформировались архетипы, которые закрепились в коллективном бессознательном человечества и на неосознаваемом уровне регулируют основные этнические процессы.

Сформировавшиеся архетипы, закрепившись в коллективном бессознательном человечества, являются врожденными и унаследованными от первобытных людей формами разума и действий. Эти сгустки архаики на неосознаваемом уровне регулируют широкий спектр человеческих отношений и мироотражения, в том числе и на уровне этнических процессов. Архетипы - «отпечатки постоянно повторяющихся типичных опытов», являющиеся абсолютно всеобщими для человечества независимо от расовой или культурной принадлежности, обладают огромной энергией и при возникновении соответствующих обстоятельств захватывают «…психику со своего рода изначальной силой и вынуждают ее выйти за пределы человеческого». (33,с.75). Юнг отмечал, что требуются лишь определенные условия для того, чтобы заставить архетип «выступить на поверхность».(33, с. 72). Говоря о действенности архетипов Юнг отмечал, что они оказывают зачаровывающее, захватывающее действие на сознание, а также преувеличение, раздутость (инфляцию), недобровольность, иллюзию и одержимость.