Эдуард Толль

С середины 1880‑х годов раскрытие тайны Земли Санникова стало делом жизни Эдуарда Васильевича Толля. Он родился 2 марта 1858 года в городе Ревеле (теперь Таллин). Его отец имел родовой титул барона, но, не обладая наследственным богатством, личным трудом добывал средства для содержания многочисленной семьи.

С 11 лет Эдуард начал учиться в местной школе, а после кончины отца и переезда семьи в город Юрьев (до 1893 года официально – Дерпт, с 1919 года и теперь – Тарту) продолжил занятия в местной школе. В 1878 году он поступил в знаменитый Дерптский (ныне Тартуский) университет на естественно‑исторический факультет, где изучал минералогию, затем увлекся медициной и зоологией. По окончании университета (в 1882 году) он сопровождал зоолога М. Брауна в его научной поездке в Алжир и на Болеарские острова. Там под руководством профессора Брауна юноша исследовал фауну Средиземного моря. После путешествия он защитил кандидатскую диссертацию и был оставлен при университете в качестве лаборанта Зоологического института.

Молодого ученого заинтересовали результаты геологических исследований, проведенных на побережье Балтийского моря Федором Богдановичем Шмидтом, академиком, директором академического Минералогического музея. Вскоре он был назначен ученым хранителем этого музея. Весной 1884 года ему предложили участвовать в полярной экспедиции под руководством А. А. Бунге, организованной по решению Академии наук «для исследования прибрежья Ледовитого моря в Восточной Сибири, преимущественно от Лены по Яне, Индигирке, Алазее и Колыме, и проч., в особенности больших островов, лежащих в не слишком большом расстоянии от этого берега и получивших название Новой Сибири».

В декабре 1884 года Эдуард Толль уехал из Петербурга в Иркутск, где встретился с начальником экспедиции Александром Бунге.

В течение 1885–1886 годов Толль исследовал в геологическом отношении район реки Яны, расположенный восточнее Лены за Северным полярным кругом, и Новосибирские острова. Он обследовал острова Котельный, Новая Сибирь, Фаддеевский и назвал Землей Бунге безымянную до тех пор обширную песчаную низменность между островами Котельный и Фаддеевский. На Новосибирских островах молодому ученому довелось иметь дело с загадочным ископаемым каменным льдом, покрытым массами глины, песка и торфа. Толль был первым исследователем, установившим причину появления этого природного явления, первым, кто связал образование каменных льдов с древним мощным оледенением. Именно тогда он уверовал в существование к северу от острова Котельный таинственной Земли Санникова.

После возвращения в Петербург Толль на заседании Академии наук доложил о результатах проведенных исследований. В заключение он призвал Академию наук продолжить исследования Новосибирских островов и заявил: «Неужели мы отдадим последнее из полей действия для открытия нашего севера опять другим народам? Ведь одна из виденных Санниковым земель уже открыта американцами… Мы, русские, пользуясь опытом наших предков, уже по географическому положению лучше всех других наций в состоянии организовать экспедиции для открытия архипелага, лежащего на север от наших Новосибирских островов, и исполнить их так, чтобы результаты были и счастливы и плодотворны».

В 1888 году Толлю, как члену Геологического комитета (этот комитет был основан в Петербурге в 1882 году для организации геологических исследований), поручили провести геологическую съемку в Петербургской губернии и в Курляндии (территория Латвии). К этому времени относится его женитьба на Эммелине Вилькен. Их брак оказался счастливым. У Эдуарда Васильевича и Эммелины Николаевны были три дочери и сын, но последний скончался в раннем детстве. Жена, преданный друг Э. В. Толля, поддерживала его во всех научных делах и стойко переносила длительную разлуку во время пребывания мужа в дальних экспедициях.

В 1890 году Э. В. Толль ездил в Вену для участия в Международной географической конференции. На этой конференции он познакомился с норвежским полярным исследователем Фритьофом Нансеном. В это время Нансен обдумывал смелый план дрейфа на специально построенном судне «Фрам» от Новосибирских островов через район Северного полюса. До отъезда в свою вторую полярную экспедицию Толль по просьбе Нансена организовал доставку на «Фрам» сибирских ездовых собак. Он также решил (по собственной инициативе) заложить на Новосибирских островах продовольственные склады на случай, если с «Фрамом» случится беда и Нансену со спутниками придется возвращаться на материк по льду через Новосибирские острова.

В январе 1893 года Э. В. Толль, назначенный руководителем академической экспедиции в Восточную Сибирь, на север Якутии, покинул Петербург. Вместе со своим заместителем, лейтенантом Евгением Ивановичем Шилейко (геодезистом, астрономом), он побывал на Новосибирских островах; удалось заложить для экспедиции Ф. Нансена продовольственные склады. В это время Толль несколько раз оказывался на северном берегу острова Котельный, но Земли Санникова так и не увидел: над морем на севере и северо‑востоке держался туман.

После этого Толль и Шилейко верхом на оленях совершили путешествие по тундре от мыса Святой Нос на побережье пролива Дмитрия Лаптева (отделяющего архипелаг Новосибирские острова от материка) до устья Лены. Затем был обследован район рек Анабар и Хатанга. В устье реки Оленёк посетили могилу лейтенанта Василия Прончищева (мореплавателя, руководителя отряда 2‑й Камчатской экспедиции, исследователя побережья Северного Ледовитого океана от устья Лены до Таймыра) и его жены Татьяны, умерших от цинги в 1736 году, исправили крест на могиле и укрепили доску с надписью: «Герою и героине Прончищевым».

Только 8 января 1894 года экспедиция возвратилась в Петербург. За несколько месяцев было произведено 4 600 километров маршрутной съемки неизученных районов Северной Сибири, причем эта съемка опиралась на 38 астрономически определенных пунктов. Толль первым описал плоскогорье между реками Анабар и Попигай, первым дал геологическое описание хребта Прончищева (название предложено Толлем), простирающегося вдоль побережья моря Лаптевых, между устьем реки Оленёк и Анабарской губой. По предложению Толля хребет, расположенный между низовьями Лены и Оленька, назван именем впервые описавшего его в 1875 году славного исследователя Сибири А. Л. Чекановского.

В ходе экспедиции были собраны зоологические, ботанические и этнографические коллекции, а также ценные материалы по палеонтологии, что дало возможность установить геологическую историю района Анабара и Хатанги. За все эти достижения РГО присудило Толлю и Шилейко большие серебряные медали им. Н. М. Пржевальского. Академия наук наградила Толля денежной премией, а правительство Норвегии – орденом (за самоотверженную помощь экспедиции Ф. Нансена).

В 1893 году в водах, омывающих с запада Новосибирские острова, прошел путь исследовательского судна «Фрам». Нансен шел на север, чтобы, вмерзнув в лед, продрейфовать через Северный Ледовитый океан. Он надеялся «проплыть» рядом с Землей Санникова. Но утром 20 сентября около 78° северной широты льды преградили «Фраму» путь в район поиска таинственной земли.

«Очень хотелось пройти на восток, – записал Нансен в своем дневнике, – чтобы посмотреть, нет ли земли в этом направлении… Придерживаясь кромки льда, продвинулись вперед в северо‑западном направлении; хотелось знать – нет ли впереди какой‑нибудь земли? Что‑то удивительно много стало попадаться разных птиц. Встретилась стайка куликов. Она сопровождала нас некоторое время и потом повернула к югу. Вероятно, они летели с какой‑нибудь земли, лежавшей севернее. Однако из‑за тумана, который постоянно держится надо льдом, ничего нельзя разглядеть. На следующий день прояснилось, но земли не было видно. Мы находились значительно севернее того места, где, по мнению Толля, должен был лежать южный берег Земли Санникова, но примерно на той же долготе. По всей вероятности, эта земля – лишь небольшой остров, и во всяком случае она не может заходить далеко к северу».

В 1899 году, выступая на заседании в РГО, Э. В. Толль заявил:

«Девятнадцатое столетие приходит к концу и оставляет нам многое еще сделать для довершения работ в области научных завоеваний на Русском Севере, давшихся рядом тяжелых жертв со стороны первых русских исследователей. Кому, как не русским, приличествует выполнить эту задачу? Я уверен, что, если мы возьмемся за дело, не пройдет и двух‑трех лет, как отнято будет от нас последнее поле действия на севере от сибирского берега – Земля Санникова».

Вскоре после этого заседания П. П. Семенов (фактический руководитель РГО, который нам известен как Семенов‑Тян‑Шанский) обратился с письмом в Академию наук с предложением снарядить экспедицию для поисков Земли Санникова:

«Географическое исследование Сибирского моря и его побережья, начатое с таким самопожертвованием, производившееся русскими людьми в течение второй половины прошлого и первой четверти настоящего столетия, переходит, поскольку то касается морских исследований, в последние годы все более и более в руки иностранцев, и недалеко уже то время, когда честь исследования последней из земель, лежащих у Сибирского берега, – Земли Санникова – будет предвосхищена скандинавами или американцами, тогда как исследование этой земли есть прямая обязанность России, которой эти земли составляют крайний северный оплот в сторону глубокого Полярного бассейна».

Благодаря поддержке РГО и Академии наук выдвинутый Э. В. Толлем проект экспедиции был благосклонно рассмотрен в правительственных кругах, и на осуществление экспедиции выделили около 150 тысяч рублей золотом. Русская полярная экспедиция под руководством Э. В. Толля должна была продолжить изучение Новосибирских островов, обнаружить и обследовать Землю Санникова, а затем пройти Северным морским путем в Тихий океан. Для экспедиции было приобретено норвежское китобойное судно водоизмещением при полной загрузке 1 082 тонны (длина 43,9 метра, ширина 10,1 метра, осадка кормой 5,2 метра). Паровая машина судна обеспечивала скорость хода до 8 узлов (около 15 километров в час). По предложению президента Академии наук купленная яхта получила название «Заря». Ее перестроили и оснастили для целей экспедиции на верфи Колина Арчера в Ларвике (Христиания‑фьорд), где построили для экспедиции Нансена судно «Фрам». Корпус яхты значительно укрепили; были оборудованы лаборатории и дополнительные помещения для экипажа. После переделки парусное вооружение яхты стало соответствовать шхуне‑барку.

Капитаном судна был назначен лейтенант Николай Николаевич Коломейцев, имевший опыт полярных плаваний. Экипаж судна состоял в основном из военных моряков‑добровольцев, откомандированных с флотов в распоряжение Академии наук. Помощниками капитана были назначены лейтенанты Федор Андреевич Матисен (он же геодезист и метеоролог экспедиции) и Александр Васильевич Колчак. Боцманом судна определили военного моряка Никифора Алексеевича Бегичева, известного впоследствии мужественного полярного промышленника и исследователя. В состав команды входили 6 матросов, 4 машиниста и кочегара во главе со старшим механиком Эдуардом Огриным и кок.

В порядке подготовки к экспедиции А. В. Колчак прошел трехмесячное обучение в Главной физической обсерватории, затем он стажировался в Норвегии у Ф. Нансена, который очень хорошо отозвался о нем. В экспедиции Колчак не только выполнял штурманские обязанности, но также выступал в роли гидролога и второго магнитолога. Научную группу составляли сам Э. В. Толль, зоолог Алексей Андреевич Бялыницкий‑Бируля, астроном и магнитолог Фридрих Георгиевич Зееберг, доктор медицины Герман Эдуардович Вальтер, врач‑бактериолог и второй зоолог (орнитолог) экспедиции. Имелось достаточно различных научных приборов; запасли продовольствия и снаряжения на три года работы; на борт взяли 20 ездовых собак с нартами.

С прощальной речью Толль выступил на заседании РГО 20 марта 1900 года. Он сообщил о подготовке к экспедиции и о поставленных целях, а в конце речи подчеркнул:

«Из всего сказанного… явствует, что Русской полярной экспедиции предстоит разрешение многих важных научных вопросов, что она не есть спортсменское предприятие и не имеет только целью открыть одну, быть может, маленькую Землю Санникова. Нет! Русская полярная экспедиция выходит под вымпелом Академии наук и ставит себе серьезные научные задачи, а наука только тогда свята, если она не потеряла связи с общечеловеческими задачами гуманности. Как скоро вырастут плоды научных трудов, это трудно вперед указать, это очень часто упускается из виду близорукостью человеческих глаз».

Незадолго до отплытия «Зари» из Петербурга Толль получил письмо‑напутствие от Ф. Нансена, которое заканчивалось так:

«В заключение, дорогой друг, от всего сердца желаю вам всего доброго и прекрасного в вашем долгом и важном путешествии, желаю вам удачи и благополучного положения со льдом, чтобы вы нашли хорошую гавань для зимовки. Мне нет надобности говорить вам, что за исключением вашей превосходной жены и вашей семьи, мало кто будет с таким интересом следить за вами, как я.

Преданный вам друг Фритьоф Нансен.

Моя жена шлет вам сердечный привет и желает вам счастливого пути. На прощанье мы скажем, как эскимосы на восточном берегу Гренландии: Чтобы вам плыть по свободной ото льда воде».

10 июня 1900 года шхуна «Заря» вышла из Кронштадта на север. Крепость и корабли салютовали ей орудийными залпами. До Большого Кронштадтского рейда судно провожал главный командир Кронштадтского порта вице‑адмирал С. О. Макаров, который был хорошо знаком с Э. В. Толлем и всячески поддерживал его при организации экспедиции для исследования Земли Санникова. За год до этого Э. В. Толль по приглашению С. О. Макарова участвовал в испытательном рейсе первого в мире линейного ледокола «Ермак» в район Шпицбергена.

А 18 июля «Заря» уже покинула Александровск‑на‑Мурмане (ныне город Полярный, расположен рядом с Мурманском и Североморском) и через 12 суток подошла к острову Диксон. В начале августа судно двинулось далее на восток. В не исследованных до этого ffl*censored*ax залива Минина (назван Толлем в честь лейтенанта Минина, открывшего в 1740 году ряд островов у западного побережья Таймыра) «Заря» села на мель и снялась с нее на другой день, когда вода начала прибывать.

В начале октября из‑за сплоченного тяжелого льда, преградившего путь, пришлось стать на зимовку, пришвартовав судно к ледяному припаю на южной стороне острова Боневи, у западного входа в Таймырский пролив.

С первых дней зимовки ученые и офицеры начали проводить регулярные метеорологические, гидрологические и геофизические исследования. Были обследованы и нанесены на карту близлежащие острова, побережье Таймыра, собраны геологические и зоологические коллекции. Сам Толль принимал деятельное участие в обследовании побережья Таймыра, в определении положения устья реки Таймыры. Наблюдая в конце октября прилет с севера куропатки и встретив дикого оленя, он в дневнике сделал предположение о наличии неизвестных островов к северу от мыса Челюскин (полуостровом Челюскина считалась самая северная часть Таймыра):

«Зимует ли здесь куропатка или же она отстала при перелете, задержавшись на отдаленных островах, как и встреченный нами днем раньше олень? Полагаю, что на пути к мысу Челюскина должны находиться еще острова, с которых могли прибыть сюда оба эти странника. Простирание пластов полуострова Челюскина прослеживается на север. В этом направлении следует ожидать еще островов, быть может, не менее многочисленных, чем в Таймырских льдах!»

Прошло совсем немного времени, и эти острова (архипелаг Северная Земля) были открыты – в 1913 году их обнаружила русская экспедиция, возглавляемая гидрографом Б. А. Вилькицким (в честь него назван пролив, который отделяет архипелаг от Таймыра).