Петр Рычков по оренбургскому краю
Дай Боже, чтобы главные правители здешних дел и народов с их помощниками всегда просвещаемы были совершенным знанием всего того, что внутри и вне этой обширной губернии для государственных интересов надобно и полезно… а чрез то бы и описание Оренбургской губернии от искуснейших людей приведено было в полное совершенство, чего я, как верный раб и сын Отечества, всеусердно желаю.
(Петр Рычков)
Петр Иванович Рычков родился 1 октября 1712 года в городе Вологде в семье купца и был единственным сыном, так как остальные дети умерли в раннем детстве. Вскоре его отец разорился и семья переехала в Москву. Петр рано научился читать и писать по‑русски. А в Москве он быстро выучился голландскому языку и арифметике, после чего был отдан для обучения иностранным языкам, бухгалтерии и коммерции к директору полотняных фабрик И. П. Тамесу, с которым его отец дружил.
Знание немецкого и голландского языков и бухгалтерии помогло Петру продвинуться на государственной службе. В 18 лет он был назначен правителем казенных стекольных заводов в Ямбурге (под Санкт‑Петербургом). Через некоторое время его назначили переводчиком и помощником бухгалтера Санкт‑Петербургской таможни.
Дальнейшая судьба П. И. Рычкова во многом определилась знакомством с Иваном Кириловичем Кириловым, обер‑секретарем Сената. Переход на службу в таможню состоялся при участии И. К. Кирилова. В 1734 году когда для Оренбургской комиссии потребовался бухгалтер, Кирилов пригласил на эту должность молодого Рычкова. В июне 1734 года Кирилов направил в Сенат представление об именном списке участников Оренбургской комиссии.
«Бухгалтера ныне достойного еще не приискал, токмо в бухгалтерском деле знающего из русских Петра Рычкова нижайше прошу на первый случай со мною отпустить, который был здесь при портовой таможне у бухгалтерских дел и по‑немецки читать и писать умеет, а жалованье он получал по сту по пятидесяти рублев, токмо для сей посылки не соизволено ль будет прибавить рублев сто».
Летом 1734 года в составе большого отряда Рычков вместе с Кириловым прошел длинным и тяжелым путем через Казань и Уфу, далее вдоль левого берега реки Белой до Лика (река Урал) и к устью реки Ори. В августе 1735 года он участвовал в строительстве крепости Оренбург (теперь Орск).
После смерти Кирилова во главе Оренбургской комиссии был поставлен В. Н. Татищев. Видимо, Рычков, на которого еще при Кирилове было возложено ведение всех канцелярских дел, нашел в Татищеве образованного, доброжелательного начальника, стремление которого к изучению просторов России и проведению съемок оказалось для него важным, необходимым и созвучным собственным желаниям.
После отстранения Татищева в 1739 году от начальствования в Оренбургской комиссии между ним и Рычковым завязалась переписка.
Рычков пересылал Татищеву свои первые научные работы, и тот для него стал консультантом и рецензентом. Так, в письме к Рычкову от декабря 1749 года Татищев высоко оценил карту Оренбургской губернии, составленную под руководством Рычкова: «Ваша ландкарта хотя преизрядно сочинена, не взирая на малые недостатки и погрешности, довольно служит, а со временем одно место по другом исправлять можно. Мой совет вам, если годится, чтоб не делать одну, но разделить на три или четыре и все по одному масштабу, то вам легче переправлять и дополнять». Этот совет был принят Рычковым и реализован в дальнейшем.
Усердие и исполнительность Рычкова были отмечены всеми его начальниками. Он быстро продвигался по службе – вначале в Оренбургской комиссии, а затем и в Оренбургской губернской канцелярии.
Позже Рычков вспоминал:
«Будучи в той экспедиции, как от него, Кирилова, так и от бывших после его генералитетов, употребляем я был всегда (кроме одного первого года) и почти безотлучно к нужнейшим воинским делам. Они, по тогдашним башкирским беспокойствам (волнения башкирских племен), о том, как бы счетные книги по регуле бухгалтерской установить, почти и думать уже перестали, но усмотря, что в таких строгих случаях к управлению канцелярских дел других более способнее, все канцелярское правление на меня одного положили. При таких обстоятельствах имели они меня всегда и во всех походах безотлучно при себе и подлинно содержали меня в отменной милости».
