Добавил:

Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.

Вуз:

Брестский Государственный Университет им. А.С. Пушкина

Предмет:

[НЕСОРТИРОВАННОЕ]

Файл:

_lipoveckiy_zh_tretya_zhenshina_nezyblemost_i_p...doc

Скачиваний:

Добавлен:

01.07.2025

Размер:

2.09 Mб

Скачать

☆

1 / 141 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 > Следующая >>>

В работе известного современного французского со-

циолога Жиля Липовецкого рассмотрены те истори-

чески сложившиеся способы, которыми люди могут

помыслить и осуществить свое бытие в любви, в со-

блазнении, в работе и в семье; исследовано отноше-

ние наших современников к физической красоте и к

власти, причем все это подчинено решению одной,

все объединяющей задачи: определению места и роли

женщины в мире. В эссе на богатом фактическом ма-

териале проведен сопоставительный анализ решения

гендерных проблем в Новом и в Старом Свете.

Книга представляет интерес для специалистов из

разных областей гуманитарного знания: социологов,

психологов, культурологов и философов, а также для

широкого круга читателей, которых волнуют вопро-

сы взаимоотношений между полами.

Иллюстрация на первой странице обложки:

Ботичелли <Рождение Венеры> (фрагмент)

СОДЕРЖАНИЕ

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА 8

ВВЕДЕНИЕ 9

ЧАСТЬ I. ПОЛ, ЛЮБОВЬ И ОБОЛЬЩЕНИЕ 17

Глава 1. ОНА ГОВОРИТ О ЛЮБВИ 19

24 От любви-вероисповедания к любви-тюрьме

38 Сердце и пол

52 Женщины и порнография

60 Любовь, современность и индивидуальность

Глава 2. СУДЬБА СОБЛАЗНА 69

73 Новая Ева и прощание с Дон Жуаном

87 Соблазн и вечная женственность

Глава 3. ФЕМИНИЗМ И ВОЙНА ПОЛОВ 95

99 Одержимость синдромом жертвы

113 Издевательства по признаку пола и демократия

128 Секс, Америка и мы

ЧАСТЬ II. ПРЕКРАСНЫЙ ПОЛ 141

Глава 1. ИЗОБРЕТЕНИЕ ПРЕКРАСНОГО ПОЛА 143

145 Когда женщины еще не были прекрасным полом

163 Культ женской красоты

Глава 2. БУМ КРАСОТЫ 185

188 Лихорадочная погоня за красотой и рынок средств по уходу за телом

195 Эстетика стройной фигуры и демократическая культура

201 К созидательной культуре красоты

208 Постдисциплинарная красота

215 Политика красоты

Глава 3. ЭСТЕТИЧЕСКИЙ АКТИВИЗМ И ЖЕНСКАЯ ПРЕССА 233

236 Женская пресса и современная культура красоты

239 Власть масс-медиа и женская власть

Глава 4. ИСЧЕЗНОВЕНИЕ РОКОВОЙ ЖЕНЩИНЫ 246

248 О пагубной красоте на манер красотки с обложки

261 Звезды и манекенщицы

269 Красота: но какой ценой?

Глава 5. БУДУЩЕЕ ПРЕКРАСНОГО ПОЛА 275

278 Неизменность прекрасного пола

286 Красота, или будущее женственности

ЧАСТЬ III. ПОСТДОМОХОЗЯЙКА 293

Глава 1. СВЯТОСТЬ МАТЕРИ И ДОМОХОЗЯЙКИ 295

300 Мистический смысл домашнего хозяйства

307 Современное положение женщины-домохозяйки

Глава 2. РАБОТАЮЩАЯ ЖЕНЩИНА 316

320 Профессиональная идентичность и женщина-субъект

328 Женский труд, общество потребления и сексуальная свобода

Глава 3. ТРЕТЬЯ ЖЕНЩИНА 334

336 Первая женщина, или Женщина недооцененная

341 Вторая женщина, или Женщина, вызывающая восторги

345 Третья женщина, или Женщина индетерминированная

Глава 4. РАБОТА-СЕМЬЯ: НЕДОСТИЖИМОЕ УРАВНИВАНИЕ В ПРАВАХ 350

352 Мужской труд/женский труд

359 Какова супружеская пара? Какова мать? Каков отец?

369 Дрейф семейных ролей

ЧАСТЬ IV. НА ПУТИ К ФЕМИНИЗАЦИИ ВЛАСТИ? 377

Глава 1. ЖЕНЩИНЫ-ДОМОХОЗЯЙКИ, ЖЕНЩИНЫ-ПОЛИТИКИ 379

387 Предприятие против женщин?

405 Женщины и их представительство в политике

Глава 2. ВЛАСТЬ, ИЛИ ВЕЧНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ МУЖЕСТВЕННОСТИ 416

417 Успех в личной жизни против успеха в общественной жизни

ПРИЛОЖЕНИЯ 441

Приложение 1. КНИГА ЖИЛЯ ЛИПОВЕЦКОГО <ТРЕТЬЯ ЖЕНЩИНА> В КОНТЕКСТЕ

СОВРЕМЕННОЙ КУЛЬТУРЫ 443

Приложение 2. ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 495

От переводчика

Книга <Третья женщина> представляет собой совре-

менное по методу выполнения комплексное социологи-

ческое исследование, а потому Жиль Липовецкий при-

хотливо использовал при ее создании материалы, от-

носящиеся к разным областям гуманитарного знания,

насыщая текст специальной терминологией, обращаясь

к мало знакомым российскому читателю фактам из со-

временной и литературной истории Франции. В пере-

живаемой нами <ситуации постмодерна> культура рас-

слоилась, и знакомство с трудами, подобными сочине-

нию Липовецкого, требует от читателя решения задач,

связанных с непростым освоением культурного простран-

ства, которое отделяет его от автора. Языковой барьер

очевиден для каждого, но слово или, тем более, имя мо-

жет быть воспринято как <голое> или <немое>, если оно

лишено для нас соответствующих коннотаций. Следуя

излюбленному девизу философа Поля Рикёра <Больше

объяснять, чтобы лучше понимать>*, автор перевода

*Рикёр Поль. Герменевтика. Этика. Политика. М.: Academia,

1995. С. 9.

попытался, в некоторых случаях, взять на себя труд по-

казать бытование каких-то важных мыслей и понятий

во французской, американской и отечественной культу-

ре, чтобы помочь читателю разобраться не только с тем,

что сказал Липовецкий, но и с тем, что он имел в виду.

Именно этой цели служат примечания переводчика, ука-

занные звездочкой*. Ссылки Ж. Липовецкого на литера-

турные источники даны в том виде, как они представле-

ны в оригинале.

Введение

Моей дочери Сандре

В причинах, которые толкают людей послевоенно-

го поколения размышлять и писать о женщинах своего

времени, нет ничего загадочного. Как можно не заду-

маться о новом месте женщин и об их взаимоотноше-

ниях с мужчинами, когда последние полвека изменили

положение женщин больше, чем предшествующие тыся-

челетия? Раньше женщины были <рабынями> воспроиз-

водства потомства, но теперь они освободились от этой

многовековой зависимости. Раньше они мечтали стать

матерями-хранительницами домашнего очага, а теперь

они желают заниматься профессиональной деятельно-

стью. Раньше они подчинялись суровым моральным за-

конам, а теперь права гражданства завоевала сексуаль-

ная свобода. Раньше они были замкнуты в пределах

женской сферы труда, но теперь они проламывают бре-

ши в мужских цитаделях, получают такие же дипломы,

как и мужчины, и требуют равноправного партнерства

в политике. Наверное, ни одно социальное потрясение

нашей эпохи не было настолько глубоким, настолько

стремительным и настолько многообещающим, как жен-

ская эмансипация. Если заслуги нашего века в деле за-

щиты прав человека весьма скромны, то кто подверг-

нет сомнению его безусловно положительную значи-

мость во всем, что касается развития женского начала?

XX век - это для женщин великий век, который силь-

нее, чем любой другой, повлиял на их судьбы и на их

идентичность*. И какие бы достижения ни угадывались

на горизонте, мало вероятно, что в этой области они

смогут затмить те, свидетелями которых стали демо-

кратические общества на протяжении трех последних

десятилетий.

В современных западных обществах утвердился но-

вый социальный образ женственности, узаконивающий

кардинальный перелом в <истории женщин> и олицет-

воряющий собой последние завоевания демократии при-

менительно к социальному и личностному статусу лиц

женского пола. Именно этот социально-исторический

образ мы и называем третьей женщиной. Впервые роль**

*В социологии под идентичностью понимают феномен, кото-

рый возникает из диалектической взаимосвязи индивида и общества;

иметь данную идентичность значит занимать особое место в мире,

предписываемое определенными правилами (об этом см.: Бергер Пи-

тер, Лукман Томас. Социальное конструирование реальности. М.:

Медиум, 1995. С. 216,281). В психологии идентичностью называется

протекающий на всех уровнях психической деятельности процесс,

посредством которого индивид оценивает себя с точки зрения того,

как другие, по его мнению, оценивают его в сравнении с собой и в

рамках значимой для них типологии; в то же время он оценивает их

суждения о нем с точки зрения того, как он воспринимает себя в срав-

нении с ними и с типами, значимыми для него (об этом см.: Эрик-

сон Э. Идентичность: юность и кризис. М.: Прогресс, 1996. С. 32.).

В постмодернизме идентичность - это подвижный ситуативный

аспект личности, в рамках которого человек может иметь опреде-

ленную идентичность, скажем, как женщина, и в то же время иден-

тифицировать себя с другими людьми на основании сходного этни-

ческого происхождения (об этом см.: Лоусон Тони, Гэррод Джоан.

Социология, А-Я: Словарь-справочник. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2000

С. 135-136).

**Роль - здесь и далее под ролью понимается <ожидаемый в

конкретных обстоятельствах рисунок поведения, ассоциирующийся

с тем или иным социальным статусом человека. Наличие ролей

представительниц женского пола уже не предопределе-

на заранее и не расписана от начала и до конца под дав-

лением социального и природного порядка вещей. На

смену прежнему замкнутому миру пришел мир откры-

тый, иными словами, приемлющий импровизацию и

структурированный логикой социальной индетермини-

рованности и свободного индивидуального поведения -

логикой, которая в принципе сходна с той, что органи-

зует мужской универсум*. И если имеет смысл говорить

о демократической революции в связи с социальным

конструированием гендеров**, то прежде всего следует

упомянуть о том, что сегодня им уготован одинаковый

<удел>, отмеченный дозволением свободно распоряжать-

ся собой и требованием созидать собственную личность

без какого бы то ни было социального принуждения.

Однако пришествие женщины-субъекта не означает

упразднения механизмов социальной дифференциации

полов. По мере того как распространяются требования

свободы и равенства, в новом обличье возрождается и

обретает актуальность социальное различение полов.

позволяет индивидам предвидеть действия других в различных си-

туациях и соответственно реагировать на эти действия> (Лоусон Тони.

Гэррод Джоан. Словарь-справочник. Указ. соч. С. 459).

*В социологии универсум -это всеобъемлющая система от-

счета, в пределах которой помещается любой человеческий опыт.

**Гендер - социальная категория, которой определяются куль-

турные и социальные характеристики мужчины и женщины, соот-

ветственно реализующиеся в форме мужского и женского поведения

(проявлений мужественности и женственности). Социологи разделя-

ют понятия гендера и половой принадлежности, поскольку, хотя

между ними и существует определенная связь, они не всегда тож-

дественны. Так, мужчина по признаку пола может проявлять по-

ведение, свойственное женщинам. В случае с транссексуалами ген-

дерное поведение может быть дополнено искусственным анато-

мическим изменением пола посредством хирургической операции.

Постмодернисты утверждают, что такими примерами иллюстриру-

ются возможности индивидов по перестройке базовых аспектов своей

индивидуальности самым радикальным способом (об этом см.: Лоу-

сон Тони, Гэррод Джоан. Словарь-справочник. Указ. соч. С. 60).

Повсюду разделение по половому признаку становится

менее заметным, менее категорическим и сильнее завуа-

лированным, однако почти нигде оно не отмирает. Еще

совсем недавно отраднее всего было размышлять о том,

что радикально менялось в положении женщин; в наши

дни ход мысли в известном смысле пошел в обратном

направлении. В первую очередь именно относительная

преемственность сексуальных ролей заявляет о себе как

о самом загадочном феномене, более всего чреватом оп-

ределенными теоретическими последствиями и способ-

ном наилучшим образом привести нас к пониманию

нового порядка организации женской идентичности в

построенных на равноправии обществах. Мысль о <не-

изменности> женского начала сделалась, как это ни па-

радоксально, ключевой: именно она сообщает всю пол-

ноту смысла новому месту женщины внутри обществ,

движущей силой которых выступает постоянная измен-

чивость и ориентация на будущее.

Изрядное количество исконных функций женщины

упразднено, но многие женские занятия и обязанности

уцелели, и не столько в силу инерции исторического

развития, сколько из-за их способности не вступать в

противоречие с новыми референтностями* личной не-

зависимости. Пора отказаться трактовать устойчивость

дихотомии полов внутри наших обществ как архаизм

или <отсталость>, обреченные безвозвратно исчезнуть

под эмансипирующим воздействием современных цен-

ностей. То из прошлого, что продолжает жить и поны-

не, не утратило своей силы, а, напротив, поддержано

динамикой развертывания смысла, упрочения идентич-

ности в половой сфере и проявления автономии лично-

сти. Если женщины все еще предпочитают уделять осо-

*Референтность - термин, введенный в науку американским

психологом Г. Хайменом и означающий корреляцию тех ориента-

ций, которые связывают индивида с другими людьми или же соци-

альными группами; в этом плане самооценка людей зависит прежде

всего от того, к какой группе они сами себя относят.

бое внимание наведению порядка в своем доме и в чув-

ствах, а также заботам о красоте, то это происходит не

по причине заурядного социального давления, а пото-

му, что подобные предпочтения выстраиваются таким

образом, что не препятствуют осуществлению принци-

па свободного распоряжения собственной персоной и

действуют как носители идентичности, чувств и личных

способностей: из самых недр индивидуалистически-

демократической культуры снова и снова воссоздаются

разнящиеся между собой жизненные пути мужчин и жен-

щин.

Следует ли видеть в неискоренимой устойчивости

социального разделения мужское/женское влияние дру-

гих - несоциальных - факторов? Сразу оговоримся:

при рассмотрении этого вопроса мы намеренно вынесли

за скобки случайные биологические вариации указанно-

го явления, и сделали мы это не из-за приверженности

к учению о влиянии социальной среды на поведение ин-

дивидуума, а прежде всего в заботе о логической связ-

ности и об удобных способах подачи материала. На во-

прос о влиянии биологического детерминизма на соци-

альный и психологический порядок мы ответа не даем,

поскольку, по нашему мнению, современное состояние

науки не позволяет оперировать достаточно убедитель-

ными доказательствами. К тому же никакое объяснение

биологического толка не сумело бы учесть ни разнящих-

ся по времени форм культуры, ни тех значений, кото-

рые эти формы обретают. Как бы то ни было, но пред-

ложенный здесь анализ ни в коей мере не претендует на

изложение истины в последней инстанции: он всего лишь

предлагает ограниченное учетом социальных факторов

истолкование загадки современного разделения полов

и их жизненных предназначений.

В самом сердце самой современной современности

вновь устанавливается различие в положении полов. За-

вещанные предками нормы жизни женщин утрачивают

силу только тогда, когда они теряют свой экзистен-

циальный смысл и приходят в открытое столкновение

с принципами независимости личности. В противном

случае старинные функции и роли продолжают жить,

самым затейливым образом соединяясь с современны-

ми ролями. Принято думать, будто современность тру-

дилась над тем, чтобы полностью уничтожить обуслов-

ленные полом различия в нормах поведения; в действи-

тельности же в ней воплотилось еще и то, что примиряет

новое с прошлым, то, что заново внедряет совокупность

<традиций> в мир индивидуализма*. Отсюда и возни-

кает настоятельное требование поставить под сомнение

ценность гипотез, выпестованных в минуты безудерж-

ного движения к неотличимости роли и места одного

пола от роли и места другого. В конфликте, где сталкива-

ются поступательное развитие равноправия и социаль-

ный порядок различения полов, ни у одной из сторон

нет преимущества: только объединенными усилиями они

добиваются победы. Современным демократическим

обществам свойственна не взаимозаменяемость ролей

разных полов: им свойственно воссоздание отличитель-

ных различий - куда более тонких, менее непреложных,

ничего не навязывающих и не служащих более помехой

принципу распоряжения собой по собственному усмот-

рению.

В современных условиях общественного развития

механизмы социализации** как одного, так и другого

*Индивидуализм - в социологии это возможность индивиду-

ального выбора между различающимися реальностями и идентич-

ностями. Индивидуалист возникает как специфический социальный

тип, у которого есть по крайней мере потенциал для миграции по

множеству доступных миров и который добровольно и сознательно

конструирует <я> из <материала> различных доступных ему иден-

тичностей (об этом см.: Бергер Питер, Лукман Томас. Социальное

конструирование реальности. С. 275-276).

**Социализация - процесс усвоения индивидом определенной

системы знаний, норм и ценностей; под <успешной социализацией>

подразумевается установление высокого уровня симметрии между

объективной и субъективной реальностями (а равно и идентично-

сти) (об этом см.: Бергер Питер, Лукман Томас. Социальное кон-

струирование реальности. С. 264).

пола обнаруживают все большее сходство, однако из-

начальные различия, сколь бы малы они ни были, по-

прежнему порождают большую разницу в поведении, в

устремлениях и в выборе жизненного пути. То, что спра-

ведливо в теориях хаоса*, справедливо и в рамках дей-

ствия современных механизмов различения полов. В на-

деленных чувствительностью <системах> при начальных

условиях действует тот же самый закон: причины нич-

тожны - результаты огромны, и крохотные первона-

чальные расхождения полностью изменяют конечные

траектории. Вследствие этого нельзя утверждать, будто

асимметрия, порождаемая половой принадлежностью,

близка к исчезновению; даже если отныне все, что дела-

ет один пол, в принципе доступно и для другого, в лю-

бом случае во вкусах, в жизненных приоритетах, в иерар-

хии мотиваций воспроизводится структурное и иденти-

фицирующее различие мужское/женское, пусть даже и

предельно малое. Каждая из четырех последующих глав

нашего исследования - глав, посвященных столь раз-

ным явлениям, как любовь, обольщение, физическая кра-

сота, отношение к труду, к семье и к власти, приводит

нас к одному и тому же выводу: развитие демократии

не пришло еще к своему логическому концу. Если оно и

направлено на ослабление противостояния полов, то оно

не подготавливает тем самым их слияния: половые иден-

тичности скорее заново воссоздаются, нежели разруша-

ются, и порядок организации различий мужское/женское

ни в коей мере не нарушен движением к равноправию.

Мужчина преимущественно задействован в обществен-

ных и <инструментальных> ролях, тогда как женщина -

в личных, наполненных эстетическим и эмоциональным

*Под <теориями хаоса> имеются в виду положения синерге-

тики - современной теории самоорганизации и нового мирови-

дения, связываемого с исследованием феноменов самоорганизации,

нелинейности, неравновесности, глобальной эволюции, а также с изу-

чением процессов становления <порядка через хаос> (Илья При-

гожин).

содержанием: современность не только не порывает пол-

ностью с историческим прошлым, но и работает над его

беспрестанным воспроизводством. Эпоха женщины-

субъекта соединяет в себе прерывистость и непрерыв-

ность, детерминизм и непредсказуемость, равенство и

различия: третьей женщине удалось счастливо соединить

в себе женщину совершенно иную, чем в прошлом, с преж-

ней женщиной, но возрожденной в новом обличье.

Часть I

Пол, любовь и обольщение

Глава 1

ОНА ГОВОРИТ О ЛЮБВИ

Никогда прежде творению поэтической мысли не

удавалось повлиять на чувства, манеру поведения лю-

дей и на отношения между мужчинами и женщинами

столь глубоко, как это сумела сделать изобретенная За-

падом любовь. Начиная с XII века любовь без устали

прославляли, воспевали и идеализировали, она воспла-

меняла желания и сердца, она преобразила образ жизни

и поступки мужчин и женщин и дала пищу для самых

безумных их грез. С появлением риторики любви-стра-

сти возникла не только новая форма отношений между

полами - возникло одно из самых причудливых вопло-

щений духа приключения для современного Запада.

За девять веков своей истории культура любви пре-

терпела различные сдвиги центра тяжести, решительные

изменения в языке и в обычаях, ломку вкусов, но вместе

с тем ей знакомы и ощутимая преемственность, и преде-

лы и переходы в масштабах большой длительности. Из

не входящей в круг серьезных жизненных проблем фор-

мальной придворной игры, какой она была в средние ве-

ка, любовь превратилась в высшей степени индивиду-

ализированное общение, целиком и полностью вовле-

кающее одну личность во взаимодействие с другой. Лю-

бовь перешла от кодекса, принятого аристократией, к

кодексу, общему для всех классов; поначалу она исклю-

чала брак, но затем предложила его в качестве своей

единственной основы; поначалу ей сопутствовало обес-

ценивание сексуального желания, теперь же она воссо-

единилась с Эросом. Во времена готических соборов

фундаментом любви служили высшее совершенство и ис-

ключительность качеств возлюбленных; с приходом со-

временности она становится парадоксальной и непод-

властной разуму страстью, не находящей никаких оп-

равданий своему существованию, кроме себя самой^.

Средневековая <fin'amor>*^, прециозная любовь, любовь

романтическая**, <свободная> любовь XX века^: сколь-

ко было ключевых моментов, отметивших историю люб-

ви на протяжении очень долгого времени, столько же

было и крутых перемен в ее символических кодах, что

не обошлось без ломки взглядов и в отношении к самой

половой жизни, особенно с конца XVIII века^.

^Niklas Luhmann. Amour comme passion, Paris, Aubier, 1990.

*Fin'amor - утонченная любовь, то есть любовь куртуазная.

Как показал Хейзинга, в куртуазной системе отсчета любовь мыс-

лится не столько как индивидуальный личностно-психологический

опыт, сколько как дисциплина (<наука>), которой можно овладеть,

подключившись к соответствующей традиции. Последнее предпо-

лагает освоение жестко заданных норм куртуазного поведения как

правил игры, соблюдение которых обеспечивает возможность пре-

бывания в пределах куртуазного универсума как виртуального куль-

турно-коммуникативного пространства внутри ортодоксальной хрис-

тианской средневековой традиции.

**Ср. у А. Лоуэна: <Романтический идеал не может выстоять

перед повседневной физической близостью, которая в маритальной

ситуации неизбежна. Это отлично было известно романтическим

влюбленным XIV и XV столетий. Сексуальное овладение изменяет

дистанцию и снимает тот барьер, который необходим, чтобы лю-

бовь оставалась романтической> (Лоуэн Александр. Любовь и ор-

газм. Революционный взгляд на сексуальную жизнь. М.: Институт

общегуманитарных исследований, 1997. С. 346).

^Об этой периодизации см.: Niklas Luhmann. Op. cit.

^Edward Shorter, Naissance dela famine moderne, Paris, Seuil, 1977.

Но сколь бы глубоки ни были эти изменения, они не

должны отвлечь наше внимание от того факта, что изо-

бретение Западом любви заповедовало человеческим чув-

ствам некий стиль и в известном смысле нетленный иде-

ал. За всеми этими крутыми переменами в поведении и

искажением привычных смыслов любовь сохранила свои

черты почти неизменными и развивалась в кругу скорее

стабильных, нежели изменчивых идеалов и устремлений.

Вот почему она представляет собой нечто большее и иное,

чем сексуальное влечение; вот почему она должна быть

бескорыстной, далекой от учета денежных, социальных

или матримониальных интересов. В силу самой своей

природы она признает одну только свободу выбора пред-

мета любви и независимость чувств. Она истинна лишь

тогда, когда ей сопутствуют верность и безраздельность

чувства: кто любит по-настоящему, тот единовременно

любит не более чем одного. И наконец, любовь стремит-

ся ко взаимности: необходимо любить и быть любимым,

ее идеал заключен в обоюдной любви, в любви <равной

и разделенной>. В любви-страсти есть нечто выходящее

за пределы ее исторических метаморфоз: <Любовь все-

гда пребудет любовью>.

В параллель с этой преемственностью идеалов куль-

тура любви никогда не переставала выстраиваться, со-

образуясь с неизменной логикой социальной жизни: с

логикой несовпадения ролей мужчин и женщин. Так,

если говорить об обольщении, то проявлять инициати-

ву, ухаживать за Дамой, побеждать ее сопротивление

положено мужчине. А вот женщины призваны внушать

поклонение, побуждать поклонника к терпеливому ожи-

данию, а при случае и одарять его своими милостями.

Что же касается половой морали, то она развивается в

соответствии с двойным социальным стандартом: снис-

ходительность к мужским проказам и суровые пресле-

дования вольностей со стороны женщин*. Хотя любовь

*См., например, рассуждения Шопенгауэра о том, что <вер-

ность имеет у мужчины характер искусственный, а у женщины -

и способствует укреплению равенства прав и свобод лю-

бовников, она все-таки представляет собой механизм

общественного устройства, базирующегося на основе

структурного неравенства положений мужчины и жен-

щины.

Тождественному членению подчинено сущностное

и идентифицирующее отношение обоих полов к самой

этой страсти. Несомненно, горячка ожидания, любовь с

первого взгляда, <кристаллизация>*, ревность - все это

чувства, общие для обоих полов. Но на всем протяже-

нии истории мужчины и женщины никогда не отводили

любви одного и того же места, никогда любовь не была

для них равноценной и никогда они не придавали ей

одинакового значения. Вот почему Байрон мог сказать,

что любовь для мужчины - всего только одно из заня-

тий, тогда как существование женщины она заполняет

полностью. А Стендаль, рассуждая о женских мыслях,

мог добавить: <Девятнадцать из двадцати обычных для

естественный, и, таким образом, прелюбодеяние женщины как в

объективном отношении, по своим последствиям, так и в субъектив-

ном отношении, по своей противоестественности, гораздо непрос-

тительнее, чем прелюбодеяние мужчины> (Шопенгауэр А. Метафи-

зика половой любви // Шопенгауэр А. Избранные произведения. М.:

Просвещение, 1992. С. 384).

*<Кристаллизация>. - В трактате <О любви> (1822) Стендаль

изложил оригинальную теорию, согласно которой в основе любви

лежит своего рода <кристаллизация> чувств; он писал: <Нам достав-

ляет удовольствие украшать тысячью совершенств женщину, в люб-

ви которой мы уверены; мы с бесконечной радостью перебираем

подробности нашего блаженства. Это сводится к тому, что мы пре-

увеличиваем великолепное достояние, которое упало нам с неба,

которого мы еще не знаем и в обладании которым мы уверены> (Стен-

даль. Собр. соч.: В 12 т. Т. 7. М.: Правда, 1978. С. 14). По замечанию

испанского философа и культуролога Ортеги-и-Гассета, высказан-

ному им в эссе <Этюды о любви> (1939), <любовь, согласно этой

теории, не что иное, как порождение фантазии. Не в том дело, что в

любви свойственно ошибаться, а в том, что по природе своей она

сама есть заблуждение. Мы влюбляемся, когда наше воображение

наделяет кого-либо не присущими ему достоинствами. Впоследствии

дурман рассеивается, а вместе с ним умирает любовь> (Ортега-и-

Гассет Х. Этюды о любви // Звезда. 1991, #12. С. 143).

них грез связаны с любовью>^. И даже если идеальная

любовь мыслится как <равная и разделенная>, именно

несоизмеримость инвестиций в любовь каждого из двух

полов сил, несхожесть их мечтаний и надежд структу-

рируют на протяжении веков социальную и фактичес-

ки переживаемую реальность этого явления.

^о любви. Кн. 1. Гл. VII.

От любви-вероисповедания

к любви-тюрьме

Женская любовная страсть

<Одно и то же слово "любовь", - писал Ницше, -

означает разные вещи для мужчины и женщины>^. Для

нее, продолжает Ницше, любовь - это самоотречение,

безусловная цель, <совершенная преданность душою и

телом>^. Совсем по-иному любовь проявляется у мужчи-

ны, который желает сделать женщину своей, завладеть

ею ради собственного обогащения и увеличения соб-

ственной жизненной силы: <Женщина отдается, мужчи-

на использует ее в качестве дополнения>^. Симона де

Бовуар посвятила замечательные страницы теме обус-

ловленного полом различия ролей, питаемых любовью,

и отнюдь не равного значения любви для одного и дру-

гого пола*. Любовь не дается мужчинам как некое при-

^Веселая наука. Кн. V. С. 363.

^Там же.

^Simone de Beauvoir, Le Deuxieme Sexe, Paris, Gallimard 1949,

t. II. chap. XII.

*Содержание и смысл эссе Симоны де Бовуар подробно рас-

смотрены в статье Н. И. Полторацкой <Книга Симоны де Бовуар

"Второй пол" в контексте современной культуры> в кн.: Бовуар Си-

мона де. Второй пол, СПб.: Алетейя, 2002.

звание, таинство, идеал жизни, способный заполнить

всю жизнь без остатка: для них она скорее второстепен-

ная цель, нежели единственный смысл бытия. Совершен-

но другую позицию занимает влюбленная женщина,

которая живет только ради любви, не думает ни о чем,

кроме любви, и каждый свой вздох посвящает возлюб-

ленному - одной и единственной цели своего существо-

вания. <Я умею только любить>, - писала Жюли де

Лепинас*. И ей вторила Жермена де Сталь**. <Един-

ственный способ существовать для женщин - это лю-

бовь, история их жизни с любви начинается и ею же за-

канчивается>. Вместе с тем Симона де Бовуар подчер-

кивает, и вполне справедливо, что нередко женщины

отводят в своей жизни любви куда меньше места, чем

детям, быту и домашним обязанностям. И все-таки

нельзя не признать, что редко доводится встречать жен-

щин, которые никогда не мечтали о <большой любви>,

редки среди них и те, кто в ту или иную минуту жизни

не проявили склонности к любовному недугу. У женщи-

ны возникает гораздо более настойчивая, более порабо-

*Лепинас, Жанна Жюли Элеонора де (1732-1776) - француз-

ская писательница, натура страстная и меланхолическая; была неза-

конной дочерью графини д'Альбон, которая дала ей превосходное

воспитание, но тщательно скрывала от нее происхождение; после

смерти матери поступила в 1754 г. в компаньонки к маркизе Дюде-

фан и скоро снискала симпатии многих известных людей, и особен-

но Д'Аламбера; ее салон стал местом сбора блестящего общества;

не отличаясь красотой, она очаровывала всех живой остроумной бе-

седой; ее письма были изданы в 1809 г.

**Сталь (Сталь-Гольштейн), Анна Луиза Жермена де (1766-

1817) - знаменитая французская писательница, теоретик литерату-

ры, публицист; в своих романах она бунтовала против патриархаль-

ных обычаев, отстаивая свободу чувств, и создавала образы незави-

симых в своих мнениях и непокорных женщин (<Дельфина> (1801),

<Коринна, или Италия> ( 1807) и др.). Заметим кстати, что в отноше-

ниях со своим возлюбленным, французским писателем Бенжаменом

Констаном, она никогда не считала себя в чем-то уступающей ему,

поскольку, как дочь Никкера, министра финансов при Людовике

XVI, Ж. де Сталь изначально занимала особое место в европейском

обществе.

щающая и более ненасытная потребность в любви, чем

у мужчины. Отсюда и отчаяние женщин, рождаемое су-

ществованием без любви: <Утратив величие любви, я

утратила и себя саму [...] теперь я всего лишь обыкно-

венная женщина>, - писала Констанс де Сальм^.

С давних времен, но особенно и все более с XVIII ве-

ка, женщину превозносят как чувствительное создание,

предназначенное для любви; она, и только она, олице-

творяет собой высшее воплощение любовной страсти, бес-

предельной и всепоглощающей любви*. В XVIII веке

мадемуазель де Лепинас, госпожа де Лапоплиньер, прин-

цесса Конде**, подобно Жюльетте Друз*** в XIX веке, слу-

жат наглядным образчиком^ любви-поклонения, забве-

ния себя в другом, полнейшей зависимости от возлюб-

ленного, неуемной потребности любить с беспредельной

покорностью. Это женское призвание к любви будет не-

исчислимое множество раз восславлено - сначала в XIX,

а затем и в XX веке - массовой культурой. <Я знаю толь-

ко лишь любовь, любовь - и ничего другого>; после Мар-

лен Дитрих Эдит Пиаф использовала свой незабываемый

голос для исполнения женского гимна любви - любви

абсолютной в ее подчиненности другому: <Для тебя кем

хочешь стану, если ты прикажешь мне>.

^Цит. по: Sullerot Evelyne, Histoire et mythologie de l'amour, Paris,

Hachette, 1974, p. 204.

*Вот почему <восприимчивого мужчину не раз приводила

в смущение его неспособность к полной отдаче, к максимализму в

любви, на который способна женщина. Мужчина постоянно демон-

стрирует свою бездарность в любви и неспособность к совершен-

ству, которого женщине удается достичь в этом чувстве> (Ортега-и-

Гассет Х. Этюды о любви. Указ. соч. С. 159).

**Принцесса Конде (Анна Женевьева Бурбон) - сестра Людо-

вика XIV (1638-1715); во времена Фронды, после ареста брата Ма-

зарини, организовала настоящую междоусобную войну.

***Друз, Жюльетта (1805-1883) - французская актриса, пре-

данная подруга Виктора Гюго, которая последовала за ним в ссыл-

ку и выполняла для него работу секретаря; почти все его рукописи,

переданные в Национальную библиотеку, переписаны ее рукой.

^Edmond et Jules de Goncourt, La Femme au XVIII" siecle (1862),

Paris, Flammarion, 1982, p. 181-188.

В современном обществе любовь призвана служить

основным центром женской идентичности. Предполага-

ется, что женщина, низведенная до роли суетного и не-

подвластного логике создания, по самой своей природе

предрасположена к горячке страстей: <Я видел, как лю-

бовь, ревность, предубеждение и гнев достигают в жен-

щинах такого накала, какого мужчине не дано испы-

тать никогда>^. И Софи, героиня Руссо, <обладает очень

чувствительным сердцем, и эта необычайная чувстви-

тельность порой наделяет ее такими порывами вообра-

жения, которые трудно обуздать>^. Потребность в люб-

ви, нежность, чувствительность все в большей степени

проявляются как специфически женские атрибуты:

<Умиление, сочувствие, доброжелательность, любовь -

таковы чувства, которые она испытывает и пробужда-

ет чаще всего>^. Со времен классицизма выражение

чувств считается более приличествующим женскому

полу, нежели мужскому: мужчины проявляют в своих

сокровенных признаниях большую осторожность, боль-

шую сдержанность, больший самоконтроль, чем женщи-

ны^. В XIX веке Бальзак провозглашает, что <жизнь

женщины - это любовь>. Поскольку женщина, по мне-

нию Мишле*, не может жить без мужчины и без домаш-

него очага, ее высшим идеалом может быть только лишь

любовь: <Каково ее природное предназначение, ее мис-

сия? Во-первых, любить; во-вторых, любить кого-то од-

ного; в-третьих, любить всегда>^. Традиционное пред-

^Diderot, Sur les femmes, in: Oeuvres, Paris, Gallimard, La Pleiade,

p. 949.

^Rousseau, Emile, Paris, Gallimard, Folio Essais, p. 582.

^Pierre Roussel, Systeme physique et moral de la femme (1755), Ed.

de Paris, 1860, p. 36.

^Daumas Maurice, La Tendresse amoureuse, XVI" - XVIII" siec-

le, Paris, Perrin, 1996, p. 176.

*Мишле, Жюль (1798-1874) - французский историк романти-

ческого направления, прозванный <Виктором Гюго в истории>; он

проповедовал либерализм и антиклерикализм и был автором таких

монументальных произведений, как <История Франции> (1833-1846).

^Michelet, L'Amour (1858), Paris, p. 61.

ставление о женщине как о создании, склонном к эксцес-

сам и к преувеличениям, наряду с современными воззре-

ниями, отказывающимися рассматривать женщину в

качестве независимой личности, живущей для себя и за

собственный счет, способствовали прочному увязыва-

нию женской идентичности с тягой к любви. <Поэтому,

воспитывая женщин, надобно иметь в виду их взаимо-

отношения с мужчинами. Нравиться мужчинам, быть им

полезной, заслужить их любовь и уважение, воспиты-

вать их в раннем возрасте, ухаживать за ними в зрело-

сти, подавать им советы, утешать, делать им жизнь лег-

кой и отрадной - таковы женские обязанности во все

времена>^*, - писал Руссо: распределение по полово-

му признаку ролей в области чувств коренится в пред-

ставлении о женственности, самая суть которой в том,

чтобы отдаваться, существовать ради другого, посвя-

тить всю жизнь счастью мужчины. Воспевая власть стра-

сти над женщиной и определяя женственность через

любовь, наши современники узаконили ее местополо-

жение в сфере частной жизни: взгляды на любовь под-

готовили почву для тиражирования в обществе пред-

ставления о женщине, естественным образом зависящей

от мужчины и не способной достичь полной самостоя-

тельности.

Невозможно отделить исключительное место, отво-

димое любви в идентичности и в мечтах женщин, от це-

лой совокупности социальных явлений, таких, в част-

ности, как предназначение женщины для роли супруги,

профессиональная несостоятельность женщин буржуаз-

ного сословия и их потребность в уходе от действитель-

ности в царство грез. К этому следует также добавить

современное выдвижение идеала личного счастья и все

большую легитимацию брака по любви. В конце XVIII ве-

ка разворачивается то, что Чортер называет <первой

^Rousseau, Emile, op. cit., p. 539.

*Цит. по изд.: Руссо Ж.-Ж. Избр. соч.: В 3 т. Т. I. M.: Художест-

венная литература, 1961. С. 556.

сексуальной революцией>, которая сопровождалась уси-

лением внимания к собственным чувствам, более пол-

ным вовлечением женщины в любовные отношения,

<прочувствованной сексуальностью>, особенно благо-

творной и для развития личности, и для романтической

любви, и для свободного выбора партнера в противо-

вес материальным соображениям и подчинению заведен-

ным традициям. Вследствие этого произошло усиление

добрачной половой активности и резкое увеличение

числа незаконнорожденных^. Мало-помалу, по мере того

как обычай принудительно навязывать дочерям мужей

отмирал, девушки начинали грезить о том, чтобы при-

внести в свою супружескую жизнь любовь, они желали

большей близости в личных отношениях, желали слы-

шать любовные признания и выражать собственные

чувства. Нет такой девицы, которая не мечтала бы влю-

биться, найти свою большую любовь, выйти замуж за

прекрасного принца. Инвестирование женщиной своих

душевных сил в любовь свидетельствует об окрепшем

влиянии идеалов счастья и самореализации в сфере ин-

тимной жизни; хотя подобное явление и несет на себе

печать зависимости одного человека от другого, оно тем

не менее представляет собой проявление современного

индивидуалистического универсума.

В дополнение ко всему женский романтизм в облас-

ти чувств доводила до крайности страсть к чтению, под-

питываемая с конца XIX века и уводящими от действи-

тельности романами, выходившими большими тиража-

ми, и <романами-фельетонами>*, публикуемыми в

женских журналах, и вообще всей литературой, предназ-

наченной для женщин и зацикленной на жизни супру-

^Edward Shorter, Naissance de la famille moderne, Paris, Seuil, 1977.

*<Романы-фельетоны> - печатавшиеся с начала XIX века в

газетах и журналах произведения, характерными чертами которых

были захватывающая интрига, изобретательная композиция, опре-

деленная условность и упрощенность персонажей. К жанру <рома-

нов-фельетонов> относились, например, <Три мушкетера> А. Дюма

и <Парижские тайны> Э. Сю.

жеской пары, на любовных страстях и адюльтере. В кон-

це века часто можно было наблюдать, как молодые де-

вушки весь воскресный день проводят лежа в постели и

проглатывая очередные, только что напечатанные гла-

вы <романов-фельетонов>^. Один из романов Евгении

Марлитт*, опубликованный в 1866 году, в течение двад-

цати лет переиздавался в Германии двадцать два раза^.

Однако неутолимая тяга к чтению романтических исто-

рий не только отражала, но еще и возбуждала женский

пыл и женские мечты о любви. Этим и объясняется то

большое значение, которое на протяжении всего XIX ве-

ка придавали вопросу о женском чтении. Поскольку

романы, как утверждают, будоражат воображение юной

девицы, губят ее невинность и внушают ей тайные по-

мыслы и неведомые желания, то настоятельно необхо-

димо контролировать все, что она читает. В буржуаз-

ных семьях родители запрещали дочерям читать рома-

ны Лота*, Бурже**, Мопассана, Золя; и верующие и

антиклерикалы сходились на мысли, что <добродетель-

ная девица никогда не читает сочинений о любви>. Даже

те романы, где нет ничего аморального, попадают в ин-

декс запрещенных книг, ибо <одни только эти слова:

"любовь", "брак", "обручение" и т.п.,- как писал г-н

де Лассю в "Настольной книге для девушек", - напус-

^Anne-Marie Thiesse, Le Roman du quotidien, Paris, Le Chemin

Vert, 1984, p. 125-127.

*Евгения Марлитт (1825-1887) - немецкая писательница,

в книгах которой увлекательный сюжет не вступает в противоречие

с сентиментальным тоном повествования и мелодраматическими эф-

фектами; в данном случае имеется в виду роман Е. Марлитт <Две-

надцать апостолов>.

^Marie-Claire Hook-Demarle, <Lire et ecrire en Allemagne>, Lи-

toire des femmes, I-V, Paris, Pion, 1991, t. IV, p. 161.

**Лота, Пьер (наст. имя Луи Мари Жюльен Вио; 1850-1923)-

французский морской офицер и автор романов о природе и нравах

людей в странах Ближнего и Дальнего Востока.

***Бурже, Поль ( 1852-1935) - французский писатель; утверждал

в своих произведениях превосходство морали и религии над науч-

ным мышлением.

кают воистину непостижимые колдовские чары на не-

винные души, которые ими мысленно упиваются>; в сво-

их <Мемуарах> Элизабет де Грамон доходит даже до

такого заявления: <Женщина, читающая романы, - это

уже не вполне добродетельная женщина>^.

Совершенно очевидно, что этим запретам не уда-

валось загасить страсть женщин к чтению, и многие де-

вушки тайком от родителей зачитывались дешевыми

сентиментальными романами. В XX веке тяга женщин

к романтическим историям еще более возросла, как об

этом свидетельствует бурное развитие печатной продук-

ции на любовную тему: литературы, называемой <лите-

ратурой розовой водицы>, и, после Второй мировой вой-

ны, фотороманов. В 1939 году тираж <Признаний> пе-

ревалил за миллион экземпляров. В 60-е годы романы

Делли* и Макса дю Вези постоянно переиздают и в ог-

ромных количествах сбывают их молодым девушкам; в

Соединенных Штатах рынок любовных романов про-

цветает, как никогда: некоторые женщины покупают до

80 книг в год^. В то же самое время в Италии количество

читателей фотороманов исчисляется 12 миллионами;

10000 названий были запущены в продажу между 1946 го-

дом и концом 70-х годов. Серия <Арлекин>* возникла

^Цит. по кн.: Anne Martin-Fugier, La Bourgeoise, Paris, Grasset,

Biblio-Essais, 1983, p. 292, 289.

*Делли - псевдоним двух писателей, Мари и Фредерика Пе-

тижан де Лярозьер, авторов сентиментальных любовных романов

со счастливым концом (<Между двумя душами>, 1913; <Хозяин мол-

чания>, 1918; <Враждующие сердца>, 1928).

^Germaine Greer, La Femme eunuque, Paris, Laffont, 1970, p. 218.

**В своем исследовании сентиментальных романов Бруно Пе-

киньо различает несколько периодов романа серии <Арлекин>: пос-

ле первого периода (1977-1982), соответствовавшего традиционным

состояниям женщин, когда героиня - девственница и часто сирота

и когда нет сексуальных отношений, во втором периоде (1982-1988)

появляются разведенные женщины, вдовы или женщины, уже познав-

шие плотскую любовь и более старшие по возрасту (подробнее об

этом см.: Bruno Pequignot, La Relation amoureuse. Analyse sociologique

du roman sentimental moderne, Paris,L'Harmattan, 1991,p. 17-18).

в 1958 году и в 1977 году ее общий тираж достиг 100 мил-

лионов экземпляров. Барбара Картленд продала 400 мил-

лионов экземпляров своих книг. Все эти публикации ши-

роко распространили романтический идеал женщины,

добродетели верности и целомудрия, образ <женщины-

Золушки>^, которая ожидает, что ее внутренние возмож-

ности будут раскрыты с появлением необыкновенного

мужчины. Социальные стереотипы* сентиментального

романтизма, клише внезапной любви, сцены целомуд-

ренных объятий, вздохов и пламенных взоров, мечты о

нежном и богатом мужчине стали в XX веке способом

ухода от действительности и предметом потребления для

огромного количества женщин. Посредством всего это-

го и распространялась чувствительность, взращенная

романтическими грезами, а также мировоззрение, отож-

дествляющее женское счастье с успехом в любви.

Разобрать любовь

на составляющие части

<Любовь следует изобрести заново>, - говорил

Рембо. На деле же только столетие спустя неравноправ-

ное распределение любовных ролей станет предметом,

вызывающим социетальные** споры. В 60-е годы зарож-

дается новый феминизм, который направляет острие

своей критики не столько на саму любовь, сколько на тот

^Colette Dowling, The Cinderella Complex, New York, Pochet

Books, 1981.

*Социальный стереотип - введенный в 1922 году термин для

обозначения <застывшего> образа или представления о социальном

объекте различных социальных субъектов; следование такому сте-

реотипу предполагает избегание ситуации выбора, распознавание

каждой ситуации как привычной и непроблемной.

**Социетальный - относящийся к социуму, иными словами,

к группе людей, объединенных по какому-либо одному общему при-

знаку.

способ, каким женщины социализируются и покоряют-

ся романтическому идеалу чувствительности. В угаре ис-

полненных бурным протестом лет беззаветная женская

вера в любовь перестала быть чем-то само собой разу-

меющимся и подверглась рассмотрению как некая раз-

новидность опиума для женщин. <Их любовь нам как

тюрьма>, - скандируют активистки Движения за осво-

бождение женщин, тогда как брак в их представлении

суть <рабство - домашнее, сексуальное, духовное>^.

Множатся обличения распространяемой массовой куль-

турой мифологии любви и нападки на стереотипные

роли, которые обескровливают воображение, делают

женщину чуждой самой себе, снова и снова навязывают

традиционное положение женщины, зависимой от муж-

чины^. В эпоху демистификации и деконструкции* лю-

бовь, приравненная к инструменту закабаления и отчуж-

дения женщин, дает крен. Литота больше совсем не ко

времени, и американская феминистка Ти-Грейс Эткин-

сон может объявить: <Любовь - это реакция жертвы на

насилие>^. Прежде полагали, что любовь помогает жен-

щине реализовать собственные возможности и возвыша-

ет ее; теперь любовь обвиняют в том, что она состоит

^Francoise Picq, Liberation desfemmes: les annees mouvement, Paris,

Seuil, p. 74,81.

^Во Франции: Anne-Marie Dardigna, Femmes, femmes surpapier

glace, Paris, Maspero, 1974; в Соединенных Штатах: Germaine Greer,

La Femme eunuque, op. cit., p. 218-240.

*Деконструкция - особая, изобретенная французским фило-

софом Ж. Деррида стратегия по отношению к текстам, которая де-

завуирует метафизику в качестве фаллоцентризма - установки на

приоритет мужского начала над женским и на вытеснение женского

голоса из многоголосия текстов культуры. По замечанию Н. Авто-

номовой, под деконструкцией понимается <такое обращение с би-

нарными конструкциями любого типа [...], при котором оппозиция

разбирается, угнетаемый ее член выравнивается в силе с господству-

ющим, а потом и сама оппозиция переносится на такой уровень рас-

смотрения проблемы, с которого видна уже не оппозиция, но скорее

ее возможность (чаще - невозможность)> (цит. по кн.: Деррида Жак.

О грамматологии. M.: Ad Marginem, 2000. С. 19.).

^Цит. по: Germaine Greer, La Femme eunuque, op. cit., p. 216.

на службе у женщины-объекта* и губительна для аутен-

тичной жизни. Прежде любовь отождествлялась с непо-

стижимой тайной сердца, теперь ее расшифровывают

как политику самца.

Одновременно в преобладающей тематике проис-

ходят масштабные сдвиги из области сентиментально-

го в область сексуального. Главная проблема теперь не

в том, чтобы <любить до умопомрачения>, а в том, что-

бы <беспрепятственно наслаждаться>**. Наряду с тем

что язык сердца отходит на второй план по сравнению

*В этом вопросе все не так просто, вспомним в этой связи

хотя бы утверждение швейцарского психоаналитика Адольфа Гуг-

генбюля-Крейга: <Превращение партнера в объект играет значитель-

ную роль в сексуальных отношениях, хотя в этом не торопятся при-

знаваться. Ведь в идеале требуется, чтобы сексуальные и другие че-

ловеческие отношения всегда были отношениями двух равноправных

партнеров. В противном случае, если партнер превращен в объект

вне зависимости от целей такой метаморфозы - желание получить

удовольствие или с интересом наблюдать за ним, - отношения, по

общему мнению, становятся нездоровыми. На мой взгляд, такое

мнение - предрассудок. Любые отношения всегда, помимо всего

прочего, предполагают объективирование (превращение партнера в

объект). Одному из участников отношений всегда необходимо рас-

сматривать своего партнера предметно, объективно, переживая вмес-

те с тем полную идентификацию со своим визави, но не желая отказы-

ваться от холодного объективного наблюдения> (Гуггенбюль-Крейг

Адольф. Брак умер - да здравствует брак! СПб.: Б.С.К., 1997. С. 79).

**Ср. у современного французского философа Бодрийяра: <С не-

пониманием и смутным сочувствием смотрим мы на культуры, для

которых половой акт не является целью в себе, для которых сексуаль-

ность не превратилась в это смертельно серьезное дело - вы-

свобождение энергии, принудительная эякуляция, производство лю-

бой ценой, гигиенический контроль и учет тела. Культуры, сохранив-

шие длительные процессы обольщения и чувственного общения, где

сексуальность только одна служба из многих, длительная процедура

даров и ответных даров, а любовный акт не более как случайное раз-

решение этой взаимности, скандированной ритмом неизбежного ри-

туала. Для нас все это уже не имеет никакого смысла, сексуальное для

нас строго определяется как актуализация желания в удовольствии,

а все прочее - литература. Необычайная конкретизация и концент-

рация на оргастической функции - на энергетической функции, го-

воря в более общем плане. Мы культура преждевременной эякуля-

ции> (Бодрийяр Жан. Соблазн. M.: Ad Marginem, 2000. С. 83).

с либидонозной риторикой, безраздельная любовь и вер-

ность ставятся под сомнение как буржуазные ценности;

становится старомодным и несколько неудобным объяс-

няться в любви, прибавлять к слову <любовь> слово <на-

веки>. Происходит изменение перспективы, которое и

приведет Барта к констатации пришествия новой непри-

стойности: непристойности проявления чувств^.

Но не надо питать никаких иллюзий: даже в самый

разгар периода протестов женщины не отвергали мечту

о любви. Черты эвфемизма обрел один лишь сентимен-

тальный дискурс, но никак не любовные ожидания и

ценности. Новый скептицизм, сменивший романтиче-

скую риторику, и сексуализация дискурса стали реак-

цией не на ослабление любовных чаяний, а на отказ от

<фальшивых> условностей, а также на повышение зна-

чимости таких ценностей, как психологическая близость

и тесная духовная связь, и на усиление потребности в

более аутентичном общении. В условиях отхода на зад-

ний план навеянной сентиментализмом семантики про-

цесс индивидуализации любви-страсти, начавшийся в

XVII и XVIII веках, продолжал неуклонно развиваться.

Женщины дистанцировались от романтического языка,

они все реже соглашались возложить на алтарь любви

свою учебу и карьеру, но их исключительная привязан-

ность к идеалам любви выстояла, и многие и многие из

них продолжали мечтать о большой любви, пусть даже

и внебрачной.

Однако этим дело не ограничилось, и любовь всту-

пила в период небывалой политизации и бунтарства в

сфере культуры. В первую очередь, речь шла о том, что-

бы освободить сексуальность от любых запретов -

моральных, супружеских или связанных с гомосексуа-

лизмом, - которые препятствуют женской независимо-

сти; речь так же шла о том, чтобы освободить женскую

^Roland Barthes, Fragments d'un discours amoureux, Paris, Seuil,

1977, p. 207-211.

любовь от домашнего затворничества и от патриархаль-

ного идеала самозабвенной преданности. В перспекти-

ве наиболее радикальные намерения простираются

вплоть до разрушения стереотипов пола, вплоть до унич-

тожения <тюрьмы, создаваемой половой принадлежно-

стью> и сминающей индивидуальности посредством

искусственного деления на мужчин и женщин.

Совершенно очевидно, что эти призывы не остались

пустым звуком. За несколько десятилетий женщины за-

воевали целый ряд до той поры не признаваемых за ними

прав. Легитимация их участия в профессиональной дея-

тельности, узаконивание контрацепции и абортов, либе-

рализация сексуальной морали - все это явилось подлин-

ным революционным переворотом. Отныне женщины

снискали право утверждать свою личную и экономиче-

скую независимость, вести внебрачную половую жизнь,

заниматься любовью без опасений <подзалететь>, полу-

чать удовольствие, не испытывая стыда, любить другую

женщину. В этом смысле нельзя отрицать, что различия

между полами заметно поубавились: девственность пере-

стала быть необходимой с точки зрения морали, явное

запаздывание первого сексуального опыта у женщин прак-

тически ликвидировано, и возраст вступления девочек

в сексуальные отношения все более приближается к воз-

расту мальчиков^: любовные отношения не избегли воз-

действия демократического выравнивания положения

двух полов.

Все это так, но до каких пределов? За полвека нера-

венство в любви между полами, безусловно, сгладилось,

но оно не исчезло окончательно; оно стало менее явным,

менее резким, менее непреложным, но ничуть не устаре-

ло. Выравнивание положения неуклонно продолжает-

ся, но не вызывает в этой сфере столь же неуклонного

ослабления различий между полами. Еще совсем недав-

^Les Comportements sexuels en France, sous la direction d'Alfred

Spira, Paris, La Documentation Francaise, 1993, p. 123.

но многие - включая и автора этих строк - полагали,

что разделение по половому признаку в нашем обще-

стве может быть отнесено к явлениям архаичным и в

конечном итоге второстепенным с той поры, как оно

попало под напор девятого вала эгалитаризма и демо-

кратии: казалось, что за порогом будущего нас ожидает

неотвратимое взаимоуподобление полов. Сегодня надо

обладать большим запасом наивности, чтобы придер-

живаться подобной схемы: настолько настойчиво и не-

отвратимо заявляет о себе социальное воспроизводство

асимметричности половых ролей. Да и можно ли по-

прежнему признавать удовлетворительными теории,

которые объясняют обусловленные полом социальные

различия как простые исторические <пережитки>, обре-

ченные на то, чтобы рано или поздно отмереть? С уче-

том всего сказанного главной темой для размышлений

выступает сегодня не столько нестабильность ролей в

любовной сфере, сколько сохранение размежевания меж-

ду полами, которое, хотя оно и стало менее выражен-

ным, все-таки остается в социальном плане реальным.

Настало время пересмотреть наши взгляды относитель-

но влияния демократических и индивидуалистических

логических выкладок на <заветы предков> и на соци-

альные различия между полами. Отсюда возникает глав-

ный вопрос: как и почему воспроизводятся половые раз-

личия в культуре любовных отношений в условиях уни-

версума, основанного на идеалах равенства и свободы

личности? Каким образом можно представить себе даль-

нейшую судьбу любовных отношений в обществах, ко-

торые возводят в культ - как для мужчин, так и для жен-

щин - свободу распоряжаться собой?

Сердце и пол

Есть обстоятельства, которые заслуживают того,

чтобы задержать на них внимание: вопреки потрясени-

ям <сексуальной революции> и напору эгалитаристских

чаяний нашей эпохе не удалось сокрушить традицион-

но главенствующую позицию женщин в сфере любов-

ных устремлений. Сейчас много говорят о <новых муж-

чинах>* и о <новых женщинах>, но мы по-прежнему

руководствуемся обусловленной полом асимметрией

любовных ролей: нравы являют нам все большее разви-

тие эгалитаризма, а неравенство в любви между мужчи-

ной и женщиной сохраняется, пусть и с куда меньшей

очевидностью, чем это было в прошлом.

*В Англии в этой связи заговорили о так называемом <новом

типе мужчин>, <проявляющих в своем поведении большую экспрес-

сивность и эмоциональность, а кроме того, принимающих на себя

часть забот о доме и детях [...] результаты исследования, проведен-

ного Центром изучения политики в отношении семьи, свидетельству-

ют, что слухи о широком распространении этой разновидности муж-

чины сильно преувеличены> (подробнее об этом см.: Лоусон Тони,

Гэррод Джоан. Словарь-справочник. Указ. соч. С. 264).

Говорите мне о любви

Хотите в этом убедиться? Пожалуйста. Для этого

достаточно полистать женские газеты и журналы с их

посвященными сердечным делам рубриками, с описани-

ями интимных переживаний, с репортажами о любов-

ных историях знаменитостей из разных стран мира. Нет

никаких сомнений в том, что женщины по-прежнему

отводят любви исключительное место, они любят лю-

бовь и проявляют к разговорам, мечтам и тайнам, свя-

занным с сердечными делами, гораздо более сильный

интерес, чем мужчины. И наконец, посмотрите на лите-

ратуру, называемую <литературой розовой водицы>: ее

читают одни только женщины. Когда возникает нужда

в наперсниках в том, что касается любовной страсти или

половой жизни, то ими в большинстве своем становятся

женщины: даже мужчины выбирают себе наперсников

среди лиц противоположного пола^. В повседневной

жизни женщины любят обсуждать между собой свой

опыт в интимных делах, который они на досуге обду-

мывают, интерпретируют и разбирают по косточкам.

Разговоры подобного рода не в чести у мужчин, зато

для женщин они в порядке вещей. Конечно, теперь слу-

чается наблюдать, как в телевизионных передачах вы-

ставляют напоказ свои сердечные страдания мужчины

и, может быть, они уже не так часто, как раньше, стес-

няются обсуждать с близкими людьми свои любовные

неурядицы. Однако факт остается фактом: если говорить

о мужчинах, то подобные темы в их беседах возникают

скорее как исключение, чем как правило, и продиктова-

ны они бывают скорее случаем, нежели привычкой. Во-

просы, связанные с любовью, мужчинами затрагивают-

ся с неохотой, а женщинами с особым удовольствием:

робости одних соответствует пыл других. Какими бы

^Les Comportements sexuels en France, op. cit., p. 175.

ни были успехи психологической культуры и как бы

ни падал престиж мазохистских ценностей, а дорогая

Парсонсу классическая дифференциация нисколько не ут-

ратила в этом смысле своей справедливости^: мужчин

по-прежнему определяют посредством инструменталь-

ной ориентации, тогда как женщин - посредством их

выразительной функции. Современная легитимация вы-

ражения сокровенного опыта пережитого никоим обра-

зом не породила ситуации взаимозаменяемости ролей:

то, что мы наблюдаем в социальном распределении ро-

лей в любовной сфере, в большей мере передает много-

вековую преемственность, нежели исторический разрыв.

Ожидания и требования в области жизни чувств, хотя

и в иной форме, но столь же наглядно демонстрируют

постоянство избыточных инвестиций женщин в любовь.

При проживании вдвоем женщины более чувствительны,

чем мужчины, к словам и к свидетельствам любви, они

проявляют большую, чем мужчины, потребность в люб-

ви, а обыденная и будничная жизнь порождает у них ра-

зочарования и фрустрации*. <Он больше не говорит мне

о любви> - это и женский рефрен, и воплощение жен-

ского отчаяния. Непомерная значимость любви для жен-

щин имеет в качестве коррелята <бесконечные женские

сетования на любовные страдания>^, череду нареканий в

адрес мужчин, обвиняемых в эгоизме, в нехватке роман-

тизма и в неспособности выразить собственные чувства,

а также в том, что любовные отношения они приносят в

жертву профессиональной деятельности. Подобные уп-

реки исходят обычно от женщин, и куда реже - от муж-

^Talcott Parsons et Robert Baies, Family, Socialization and Inter-

action Process, New York, Free Press ofGlencoe, 1955.

*Фрустрация - психологическое состояние, которое возни-

кает в ситуации разочарования, неосуществления какой-либо потреб-

ности; проявляется в гнетущем напряжении, тревожности, чувстве

безысходности. Реакцией на фрустрацию может быть уход в мир грез

и фантазий, агрессивность в поведении и т. п.

^Denise Bombardier, La Deroule des sexes, Paris, Seuil, 1993,

p. 11-37.

чин. Поскольку мужчины не социализируются в роман-

тическом духе, они более легко обретают привычку к <ру-

тинным> отношениям и к меньшей нарочитости в прояв-

лении чувств. Женщины труднее переживают нехватку

любовных признаний, недостаток сентиментальности;

они настоятельней, чем мужчины, мечтают познать боль-

шую любовь и часто укоряют мужчин в том, что те отго-

раживаются от них, ускользают и не отдаются им цели-

ком. Какую бы силу ни набрала культура равноправия,

ей все-таки не удалось уподобить друг другу любовные

притязания двух разных полов.

Это означает, что в полном согласии с историче-

ским прошлым любовь остается краеугольным камнем

женской идентичности. Ускоренное выдвижение на аван-

сцену демократических ценностей дало толчок все бо-

лее настоятельному требованию свободы распоряжать-

ся собой в профессиональной, семейной и половой сфе-

ре, но оно ни в коей мере не упразднило запросы женщин,

связанные с проявлением страстей, которые в этом плане

свидетельствуют о стремлении к самоотречению. С одной

стороны, крепнут женские притязания на свободу рас-

поряжаться собой в качестве социального субъекта, с

другой - воспроизводятся ожидания субъективной <ут-

раты власти над собой> в области эмоциональной жиз-

ни. Женственность созидается отныне в сопряжении

стремления держать судьбу в собственных руках и по-

требности раствориться в своей страсти, понимаемой

как столбовой путь к яркой и наполненной жизни.

Вот почему женский пол всегда будет помещаться

в русле тысячелетней культуры, если справедлива мысль

о том, что во все времена он определялся как пол, который

не принадлежит себе, как пол, суть которого составляет

субъективное невладение собой вследствие особенностей

тела, пронизываемого никому не подвластными силами

воспроизводства^. <Психическая неуравновешенность>,

^На этом пункте особенно настаивает Глэдис Свейн (Gladys

Swain, Dialogue avec l'insense, Paris, Gallimard, 1994, p. 215-236).

нимфомания, истерия* - таковы симптомы, приписы-

ваемые женскому полу, которые были объяснены клас-

сической наукой как очевидное проявление отказа от

собственной идентичности и утраты субъектом власти

над своим телом. Именно по этим причинам женщины

традиционно заявляют о себе как о более страстных су-

ществах, нежели мужчины: <Женщина имеет у себя внут-

ри орган, подверженный жутчайшим спазмам, подчиня-

ющий ее своему влиянию и вызывающий в ее воображе-

нии всякого рода иллюзии>^. Женщина - создание по

природе своей себе неподвластное, наделенное хрупкой

психикой и покорное стихийным силам жизни и рода -

подвержена истерии в той же мере, в какой она рождена

для доходящей до полного самозабвения любовной стра-

сти: <Постоянно на самой грани восторга, мистических

видений, пророчеств, откровений, пламенной поэзии -

и истерики>^. В определенном смысле эта схема поведе-

ния воспроизводится и в наши дни за тем исключением,

что полного самоотречения, в котором выражается жен-

ская потребность в любви, уже как такового не осуще-

ствляют: к нему стремятся в психологическом плане.

Верность традиции переживания женщиной страсти

воспринимается отныне не как вступающая в противо-

речие с существом-объектом, а как совместимая с совре-

менными идеалами личной независимости.

*При этом следует помнить, что в истерическом женском ха-

рактере есть не только негативные, но и позитивные стороны. <Та-

кая женщина поддерживает мужественность представителей проти-

воположного пола, поскольку принимает сексуальную природу ма-

ритальных отношений. Но настаивая на том, чтобы сексуальное

влечение мужчины подчинялось романтическому идеалу, она отри-

цает мужское удовлетворение. Такую женщину выбирает мужчина,

которого возбуждает его влечение, но его избранница увертывается

от него и не дает ему одержать победу> (Лоуэн Александр. Любовь и

оргазм. Революционный взгляд на сексуальную жизнь. М.: Инсти-

тут общегуманитарных исследований, 1997. С. 347).

^Diderot, Sur les femmes, op. cit., p. 952.

^Ibid., p. 953.

Постоянство эмоционального полюса в женской

идентичности не подразумевает отсутствия серьезных

изменений. На протяжении трех последних десятилетий

женщины все решительнее перестают отождествлять

любовь с браком, нередко предпочитая сожительство

кольцу на пальце. И в то же время существование жен-

щин не вращается больше исключительно вокруг любов-

ных и семейных ценностей: жить в ожидании мужчины

и в его тени, пожертвовать ради него учебой, професси-

ональной деятельностью и материальной независимо-

стью - все это перестало быть само собой разумеющим-

ся. <Вся полнота жизни - в любви>, - говорила Лу

Андреа-Саломе*: какая женщина в наши дни призна-

ет, применительно к себе, справедливость подобной сен-

тенции? Идеалы самореализации и независимости по-

дорвали беззаветную веру женщин в любовь и способ-

ствовали зарождению любви менее безрассудной, менее

всеобъемлющей и менее жертвенной. Освободившись от

ethos** самоотречения, женская любовь сочетается от-

ныне с устремлением к личной независимости.

Если любовь как жреческое служение иссякает, то

совсем по-иному обстоит дело с ожиданием любви и с жен-

скими любовными притязаниями. Об этом свидетель-

ствует, кроме всего прочего, и новое отношение второго

пола к разводу. Как известно, теперь в большинстве случа-

ев именно женщины берут на себя инициативу при разво-

дах и разрыве связи^. Само собой разумеется, что выдви-

гаемые для разрыва отношений причины различны, и

*Лу Андреа-Саломе (1861-1936) - женщина-легенда, автор

интереснейших воспоминаний под названием <Моя жизнь>; в числе

ее близких знакомых были Фридрих Ницше, Зигмунд Фрейд, авст-

рийский поэт Рильке.

**Ethos (греч.) - термин античной философии, обозначающий

характер явления, например, устойчивый нравственный характер.

^Когда заявление о разводе подается одним из супругов, то в

7 случаях из 10 оно исходит от женщины (см.: Les Femmes, INSEE,

Contours et caracteres, 1991, p. 28). И в Соединенных Штатах на долю

разводов, начатых по инициативе женщин, выпадает от 55 до 65 %.

реальные тяготы жизни замужней женщины (двойной

рабочий день, вероятность грубого обращения и т. п.)

определенным образом влияют на эту практику. Но од-

них только рассуждений об <интересах> недостаточно

для понимания того факта, что в большинстве своем

именно женщины <указывают на дверь> своему супругу

или уезжают и выступают инициаторами расставания.

Любопытно отметить, что, в сравнении с мужчинами,

куда большее число женщин описывает свой рухнувший

брак как неизбежно обреченный на провал, как <траге-

дию>, случившуюся <по вине другого>, и как определен-

ным образом запрограммированный катастрофический

результат. Мужчины в большей степени склонны интер-

претировать случившееся как <драму>, и среди них, если

сравнивать с женщинами, гораздо многочисленнее те,

кто заявляет о неожиданности для них поводов, послу-

живших толчком для развода с ними^. Подобные рас-

хождения в интерпретации, так же как и женская ини-

циатива в расторжении брака, коренятся еще и в разли-

чии способов, какими мужчины и женщины вкладывают

душу в свой брак и в сокровенную жизнь чувств. По-

скольку женщины социализируются в культуре, уделя-

ющей первостепенное значение чувству и отношениям

между людьми, они более остро, чем мужчины, ощуща-

ют неполадки в совместной жизни и потому одиноче-

ство и боль расставания предпочитают отныне отсут-

ствию любви и череде злоключений - день за днем, ночь

за ночью. Чем более женщина независима, тем труднее

она смиряется с неудачным замужеством, не оправдав-

шим ее надежд обрести в браке нежность, взаимопони-

мание и близость. Вместо того чтобы замыкать женщин

в их собственном мирке, развитие индивидуализма спо-

собствует проявлению большей требовательности по

отношению к другому при меньшей готовности терпеть

семейную жизнь, не приносящую удовлетворения и не

^Об оппозиции <женская трагедия>/<мужская драма> см.: Irene

Thery, Le Demariage, Paris, Odile Jacob, 1993, p. 242-266.

оправдавшую надежд на любовь и на личностное обще-

ние. Мало сказать, что повсеместное установление осно-

ванного на свободном распоряжении собой жизненно-

го уклада не отменило первостепенной значимости для

женщин их ожиданий в области чувств и межличност-

ного общения: такой уклад еще и распространил подоб-

ные ожидания среди всех слоев женского населения.

Эрос, чувство и различие полов

Восприятие секса в немалой степени иллюстрирует

устойчивость различий полов в их отношении к любви.

Что мы узнаем из последних анкет по исследованию сек-

суального поведения? Прежде всего то, что женщины,

судя по их заявлениям, меньше склонны к неверности,

чем мужчины: 6 % женатых мужчин и 3 % замужних жен-

щин признаются, что имели внебрачную связь в послед-

ние двенадцать месяцев^. Вдобавок женщины, судя по

их признаниям, в среднем имели в своей жизни гораздо

меньше сексуальных партнеров, чем мужчины: у муж-

чин их 11, тогда как у женщин - 3^. Такое расхождение

не только свидетельствует о бахвальстве самцов и жен-

ском лицемерии, но и находит соответствия и вполне

согласуется с различиями в том, как мужчины и женщи-

ны представляют себе связь между сексом и чувством.

Женщины и в самом деле гораздо реже, чем мужчины,

пускаются в любовные авантюры, не испытывая при

этом влюбленности*; они реже приемлют мысль о том,

^Это процентное соотношение поднимается до 13 и соответ-

ственно до 7 у мужчин и женщин, которые совместно проживают без

брака (Andre Bejin, <Les couples francais sont-ils fideles?>. Panorami-

ques, #25, 1996, p. 71).

^Les Comportements sexuels en France, op. cit., p. 134.

*Более восьми веков минуло с тех пор, как Фениса, героиня

романа Кретьена де Труа <Клижес> (1176), провозгласила важней-

шую женскую заповедь: <Душа и тело - одному>.

что можно иметь сексуальные отношения с кем-нибудь,

не испытывая при этом любви; каждые две женщины

из трех заявляют, что они были сильно влюблены в сво-

его первого партнера, и только одна из них признает,

что была к нему равнодушна, тогда как у мужчин это

соотношение один к трем. И гораздо меньшее число жен-

щин считает, будто случайные измены укрепляют лю-

бовь. Мужчины грезят о сексуальных отношениях со

многими партнершами, тогда как женщинам фантазии

подобного рода чужды^. Совершенно очевидно, что муж-

чины и женщины не всегда имеют одинаковые взгляды

на половую жизнь и в особенности на ее связь с жизнью

чувств. Современный либерализм в области половой

морали не сделал из прошлого своего рода tabula rasa:

он возрождает любовь в качестве первейшей основы жен-

ского эроса.

Давайте будем осторожней с идеей о <вечной жен-

ственности>. В наши дни женщины в значительной сте-

пени лишили либидо* ореола трагизма, их любовные

авантюры уже не обязательно подразумевают большую

любовь и могут свободно развиваться без каких-либо

планов на будущее. Курортные романы, мимолетные

влюбленности, развлечения на один вечер - все это от-

ныне не чуждо и женщинам, и переживается ими без мук

и чувства вины. Это вовсе не означает, будто между

мужчинами и женщинами нет больше различий в том,

как они относятся к плотской любви. В действительно-

сти женская эротика продолжает подпитываться дока-

зательствами любви и сентиментальными образами.

Невелико число женщин, которые рассматривают по-

^Les Comportements sexuels en France, op. cit. P. 126, 145, 200.

*В сексологии либидо -это половое влечение. В психоанали-

зе Фрейда это понятие означает преимущественно бессознательные

сексуальные влечения, способные к вытеснению и сложной транс-

формации (патологической регрессии или сублимации). У Юнга ли-

бидо - это психическая энергия вообще, своего рода метафизиче-

ский принцип психики.

ловые отношения как результат простого физического

влечения, как цель в себе и чистый обмен удовольстви-

ем; зато многие не отделяют полноту сексуального удов-

летворения от всплеска чувств. Занятие любовью без

любви к своему партнеру перестало быть для женщин

табу; об этом свидетельствуют фильмы и романы: они

теперь нередко показывают героинь, которые пускают-

ся в любовные приключения, не имеющие будущего. Тем

не менее женщины нечасто делают признания относи-

тельно половых сношений, затеянных ради одних толь-

ко острых ощущений, редко ищут такие ощущения ради

самих этих ощущений и еще реже получают от них в

подобном случае полное удовлетворение. И каких бы

высот ни достигло сексуальное <освобождение>, женщи-

ны сохраняют свою приверженность эротизму, проник-

нутому чувствами, и в меньшей степени, нежели мужчи-

ны, склонны к <коллекционированию>. Утратив свою

былую четкость, распределение ролей в эмоциональной

сфере не исчезло окончательно: если женщины по-преж-

нему склонны объединять секс с любовью, то мужчины

с необычайной легкостью приемлют их разделение.

Flash back*. В грозовые 60-е годы в женских объ-

единениях и в газетах для женщин, вовлеченных в ради-

кальное оспаривание буржуазных порядков, разверну-

лась дискуссия. Как объяснить тот факт, что сексуаль-

ная эмансипация женщин по всей видимости изрядно

облегчает жизнь мужчинам, тогда как на долю женщин

выпадают дополнительные трудности и неудовлетворен-

ность? Поборницы женских свобод задавались вопро-

сами на эту тему и рассказывали о той ловушке, в кото-

рую, по их признанию, они угодили. Они поверили в

свободную от запретов и от глубины чувств сексуаль-

ную жизнь, а в результате получили все, что угодно, но

только не расцвет личности, ибо для любви в таком слу-

*Flash back (англ.) - термин кинематографии, означающий

кадры, прерывающие повествование, чтобы в сжатом виде повто-

рить ранее показанные события (в мыслях героев и т. п.).

чае просто не осталось места. Осуществляя свою рево-

люцию, они ошиблись в выборе пути: голый секс, не

согретый огнем души, возможно, и годится для мужчин,

но он не отвечает глубинным потребностям женщин.

С тех пор минуло уже тридцать лет, но суть проблемы

остается той же, хотя революционной риторики и стало

меньше. Женщины неизменно продолжают упрекать

мужчин в их эмоциональной заторможенности, а филь-

мы и признания женщин наглядно показывают беспер-

спективность случайного секса и эроса, лишенного ро-

мантики.

В середине 80-х годов опубликовали результаты

опроса, который поверг в шок все мужское население.

Одна американская журналистка задала своим чита-

тельницам следующий вопрос: <Были бы вы удовлетво-

рены нежными объятиями, если бы дело так и не дошло

до полового акта?> 7 женщин из 10 ответили положи-

тельно. Чуть позднее во Франции столько же женщин

точно так же заявили, что ласки и нежности предпочи-

тают половому акту; более чем 1 француженка из каж-

дых трех утверждают, что они могли бы обойтись и без

полового акта, если бы получили достаточно нежности

и ласк^. Комментарий сексолога: это знак того, что сек-

суальность в нашем обществе ничтожная, убогая, а муж-

чины неумелые. Но как можно поверить в подобное ут-

верждение, если большинство женщин признают, что

достигли оргазма во время их последнего полового сно-

шения, и подавляющее большинство женщин говорит о

том, что они удовлетворены своей половой жизнью?^

Отдавая предпочтение нежным ласкам, женщины выра-

жают отнюдь не скудость сексуальных устремлений: они

выражают однозначный выбор в пользу эмоционально

насыщенной жизни, в пользу межличностного общения

и глубины чувств. Речь идет не о разочаровании в сексе,

^Marie-Claire, #392, avril 1985.

^Les Comportements sexuels en France, op. cit., p. 157, 202.

а о сверхщедрых инвестициях в сердечные дела. Это не

убийственная тоска плоти, а фрустрация от занятий сек-

сом, лишенным нежности.

Сексуальная революция налицо, но налицо также и

постоянство в распределении ролей в эмоциональной

сфере по признаку пола. И все-таки нет никаких сомне-

ний в том, что различия между двумя полами в их отно-

шении к любовным делам сильно ослабли за последние

полвека. Женская свобода нравов больше не предается

поруганию; мечты женщин больше не сосредоточены

исключительно на жизни чувств; женщины перестали

быть более снисходительными, чем мужчины, в отноше-

нии неверности партнера. В то же время мужчины не

требуют отныне от своей супруги целомудрия, они боль-

ше говорят о собственной эмоциональной жизни, они,

как и женщины, отказываются от брака, не основанно-

го на любви. Вместе с тем это бесспорное сближение

полов никоим образом нельзя отождествлять со взаи-

мозаменяемостью ролей в эмоциональной сфере. Разде-

ление на мужское и женское, хотя оно и стало менее яв-

ным, менее отчетливым и выраженным, тем не менее

продолжает быть действенным: мужчины и женщины и

говорят о любви, и переживают ее по-разному. И речь

здесь идет именно о социальных нормах, а не о реаль-

ности, коренящейся в генетической конституции полов.

Десятки тысячелетий истории, в которой отсутствова-

ла любовь-страсть, со всей очевидностью показывают,

что исключительная приверженность женщин чувствам

не может быть объяснена каким-либо биологическим

детерминизмом. Нельзя не отметить, что женская эман-

сипация и психологизация мужских особей не выступа-

ют <моделью взаимоуподобления полов>^, поскольку эта

модель не распространилась на область распределения

ролей в эмоциональной жизни. И ощущение различий

между полами не пропадает вопреки и наперекор всему.

^Elisabeth Badinter, L'un est l'autre, Paris, Odile Jacob, 1986.

Справедливость требует признать, что развитие в про-

цессе истории демократического равноправия безвоз-

вратно изменило приметы существа другого пола. Раз-

рушая основополагающую для досовременных обществ

систему разнородности полов в пользу глубинной иден-

тичности личностей и полов, правовое равенство поро-

дило движение к взаимной открытости полов друг для

друга, к признанию в другом себя*. На смену закрыто-

му универсуму коренных различий между полами при-

шел универсум общей принадлежности к человеческому

роду, когда <другой> переживается как такой же по сво-

ей сути^. Однако разное, в зависимости от пола, воспри-

ятие, как и непостижимость <другого>, не исчезли окон-

чательно. Мужчины по-прежнему считают женщин за-

гадочными и противоречивыми, непредсказуемыми и

<сложными>, вспыльчивыми и <назойливыми>; женщи-

ны упрекают мужчин в отсутствии душевной отзывчи-

вости и тонкости чувств, в эгоизме и в эмоциональной

<ущербности>. Беспрецедентному процессу уравнивания

условий жизни не удалось заставить нас признать, что

два пола по существу одинаковы, и такой процесс не

покончил ни с тайнами, ни со взаимным недопонима-

нием между полами: один пол не стал двойником друго-

го, и именно это ограничение в процессе уничтожения

несходства между полами отныне являет собой самый

загадочный феномен. С точки зрения антропологии мы

*Как показывают наблюдения, в наши дни начинает преобла-

дать эгалитарное воображение как порождение культуры, в кото-

рой чувство общей принадлежности к человеческому роду возобла-

дало над страхом сексуальной <чуждости> существа другого пола -

тем все еще не до конца изжитым страхом, что творил миф о жен-

щине-вампе, о неизбывном коварстве и разнузданной греховности

<прислужницы дьявола>. В современной культуре секс занял место

греха и мы стали свидетелями торжественного возвращения Венеры

Каллипиги - Прекраснозадой Венеры древности.

^Получило признание классическое исследование Марселя

Гоше <Токвиль, Америка и мы> (Marcel Gauchet, <Tocqueville, l'Ame-

rique et nous>, Libre, #7, 1980).

чувствуем себя одинаковыми, а с точки зрения психоло-

гии - различными: провозглашенного <андрогинно-

го>* примирения не состоялось.

*<Андрогинный> - то есть обладающий качествами обоих

полов. В культуре постмодерна представление о человеке как о су-

ществе, наделенном андрогинностью, получило развитие в концеп-

циях неофеминизма и нашло свое отражение в художественной прак-

тике постмодернизма (об этом см.: Маньковская Надежда. Эстетика

постмодернизма. СПб.: Алетейя, 2000. С. 181).

Женщины

и порнография

Отрицательное в основном отношение женщин к

порнографии предоставляет еще одну возможность под-

твердить живучесть различий между полами во взгля-

дах на любовные установления. Как известно, потреб-

ление порнографии - это явление в гораздо большей

степени мужское, нежели женское: женщины не только

редко переступают порог sex shop*, но часто даже про-

смотр черной порнографии вызывает у них что-то вроде

чувства неловкости, порой близкого к антипатии или

же к отвращению. Вид hi-fi** плотских утех забавляет,

развлекает или возбуждает мужчин, но он неприятен для

подавляющего большинства женщин.

Следует ли увязывать подобную реакцию с застаре-

лыми пережитками женской морали, нетерпимой к рас-

путству? Основания для этого весьма и весьма сомни-

тельны. Из виду, безусловно, упускают нечто весьма

*Sex shop (англ.) - магазин, в котором торгуют порнографи-

ческой литературой и предметами, призванными удовлетворять нео-

рдинарные половые потребности.

**Hi-fi (англ.) - высокая точность воспроизведения.

существенное, когда хотят снова затянуть старую пес-

ню о женской стыдливости, как если бы женщины были

на веки вечные отторгнуты от секса. Самое примеча-

тельное в этом вопросе то, что даже чувственные жен-

щины, не переносящие пуританской строгости и сами

предельно раскованные в любовной жизни, часто выра-

жают весьма прохладное, неприязненное или безразлич-

ное отношение к порнографии. И в том, что коробит

женщин в порнографии, нет ничего общего с неприяти-

ем секса, а есть только неприятие безличностного, если

можно так выразиться, <павловского> осуществления

полового акта. Женщины ничего не имеют против чте-

ния эротических произведений и не отказывают себе в

удовольствии, когда речь идет о просмотре эротических

фильмов. Вот только черная порнуха с ее механистично-

стью и <гинекологичностью> неизменно чужда женским

сексуальным фантазиям. И вовсе не переизбыток чувств

болезненно задевает женщин, а прежде всего дефицит

этих самых чувств в тех случаях, когда секс сведен к обез-

личенным функциональным действиям, вызывающим

скудный отклик в сфере воображения, восприятия пре-

красного и в эмоциональной жизни*. Различные про-

явления женщинами скованности свидетельствуют тог-

да не о всплесках морального аскетизма, а о важности

той роли, которую душевные чувства играют в их эро-

тизме**. Лишенные поэтического и эмоционального изме-

рения, слишком откровенные крупные планы выглядят

*<Нет смысла выяснять, какие фантазмы таятся в порногра-

фии (фетишистские, перверсивные, первосцены и т.п.): избыток "ре-

альности" перечеркивает и блокирует любой фантазм> (Бодрийяр

Жан. Соблазн. M.: Ad Marginem, 2000. С. 68).

**Женщины вообще проявляют особую чувствительность и не-

терпимость к наигранности во время близости, которая неизбежно

появляется при дефиците чувств: <Сексуальный акт не происходит,

а разыгрывается, если человек не выражает внутреннее чувство, а

пытается произвести впечатление на партнера>, - утверждает аме-

риканский психолог А. Лоуэн (Лоуэн Александр. Любовь и оргазм...

Указ. соч. С. 12).

скорее карикатурой на занятия любовью, нежели побуж-

дением к удовольствию; они скорее контрастируют с эро-

тическими чувствами, нежели их стимулируют.

Все это не мешает женщинам смотреть порногра-

фию: есть сведения, что в Германии, как и в Соединен-

ных Штатах, 40 % кассет <X> берут напрокат женщины.

Как примирить этот факт с теми, в основном далеко не

восторженными суждениями, которые они высказывают

по поводу порнографии? Давайте поостережемся усмат-

ривать в подобных поступках приметы движения к сли-

янию полов: никакой маскулинизации в отношении жен-

щин к сексуальности здесь нет. Женщина, которая смот-

рит порнофильм, далеко не во всем повторяет мужчину,

поскольку ее отношение к этому зрелищу подчинено не

столько стремлению к сексуальному возбуждению,

сколько желанию продолжить или усилить близость с

партнером, создать с ним атмосферу эротического со-

участия. Женщины обычно берут напрокат кассеты <X>

не для того, чтобы смотреть их в одиночку: они их про-

сматривают либо вместе со своим любовником, либо с

мужем. Если смотреть черную порнографию парой, то

она отчасти утрачивает свой безличностный характер

и начинает функционировать как разделяемая обоими

участниками игра, как некий инструмент для обмена и

общения, как некий компонент общего для двоих эро-

тизма. Межличностно-эмоциональное пространство,

которое упраздняет порнография, оказывается частич-

но восстановленным в условиях ее совместного воспри-

ятия. Порнография, задействованная при таком пред-

полагающем определенные отношения между людьми

посредничестве, уже не сводится к созерцанию безлич-

ностных оргазмов.

Женщины не только отвергают порнографию как

лишенный поэтического флера секс, они еще и обвиня-

ют ее в том, что порнография их оскорбляет, принижа-

ет их образ, подстрекает к насилию и жестокости: <Пор-

нография - это теория, изнасилование - это практи-

ка>^. Распространяя стереотипы женщины-жертвы, ко-

торая сама хочет, чтобы ее подчиняли, укрощали или

насиловали, порнография, по их мнению, - это затея,

направленная на принижение женского начала*. Что

выражает порнография, увиденная под таким углом зре-

ния? Не столько мораль удовольствий, сколько полити-

ку особей мужского пола, предназначенную для освя-

щения всевластия мужчин посредством неустанного вне-

дрения образа женщины продажной, рабски покорной

и уязвимой, женщины глупой и бессильной устоять пе-

ред домогательствами, женщины - объекта для пред-

приимчивости мужчин. Гнетущее чувство, испытываемое

женщинами при просмотре черной порнографии, будто

бы возникает из-за подобных унизительных и гнусных

представлений о втором поле.

И все-таки можно усомниться в том, что женский

<отказ> от порнографии действительно коренится в глу-

боком моральном уязвлении. Ибо реакция возмущения

выглядит вторичной по отношению к отсутствию инте-

реса, к скуке и безразличию, с которыми женщины вос-

принимают картины разврата. На первое место здесь

^Такова знаменитая формулировка Робина Моргана; см.: Robin

Morgan, <Theory and Practice: Pornography and Rape> in Going Too

Far: the Personal Chronicle of a Feminist, New York, Ramdom House,

1977.

*Несколько иной, и весьма неординарный, взгляд на порно-

графию предлагает нам Жан Бодрийяр: <Не случайно, - утверждает

он, - порнография концентрируется на женских половых органах.

Ведь эрекция - дело ненадежное (никаких сцен импотенции в пор-

нографии - все плотно ретушируется галлюцинацией безудержной

раскрытости женского тела). Сексуальность, от которой требуется

постоянно, непрерывно доказывать и показывать себя, становится

проблематичной в смысле шаткости маркированной (мужской) по-

зиции. Пол женщины, напротив, всегда самому себе равен: своей

готовностью, своим зиянием, своей нулевой ступенью. И эта непре-

рывность, контрастирующая с прерывистостью мужского, обеспе-

чивает женственности решительное превосходство в плане физиоло-

гического изображения наслаждения, в плане сексуальной бесконеч-

ности, сделавшейся фантазматическим измерением нашего бытия>

(Бодрийяр Жан. Соблазн. Указ. соч. С. 64-65).

выступает не оскорбление морали, а чувство, словно все

увиденное никак с ней не связано, словно все, что она

видит, ей чуждо или к ней безотносительно. Глядя на

эти тела, женщины не узнают в них себя, идентифика-

ция* полностью отсутствует и происходит это потому,

что порнография по своей структуре базируется на пред-

посылке отказа от проведения различий в половой сфере

между мужским и женским. Все то, что составляет специ-

фику эротизма женщины - прелюдии, слова, ожидание,

любовное томление, ласки, - лишено права на суще-

ствование для вящей пользы одного только фаллическо-

го и объективистского удовольствия. В порнографии жен-

щина, превращенная в безотказно функционирующую

и сверхмощную, быструю и постоянно готовую к смене

партнеров секс-машину, просто <не существует>; она

представляет собой всего только копию мужской сексу-

альности и инструментальных фантазмов^. Если и суще-

ствует <жестокость> порнографии, то она скорее обу-

словлена этим сбрасыванием со счетов специфичности

женского восприятия и равнодушием к различиям между

полами, чем псевдопринижением женщин. И как вообще

можно удивляться отрицательному отношению женщин

к порнографии, имеющей тенденцию развиваться не ина-

че, как на основе отрицания женского желания?

На пути к мужчине-объекту?

Справедливость требует признать, что сегодня мно-

гие печатные выступления женщин направлены на то,

чтобы осудить неприятие женщинами порнографии.

Подобное неприятие будто бы есть лишь проявление их

*В психологии и социологии идентификацией называется про-

цесс эмоционального и иного самоотождествления личности с дру-

гим человеком, группой, образцом.

^Pascal Bruckner, Alain Finkieikraut, Le Nouveau Desordre amou-

reux, Paris, Seuil, 1977.

угнетенности в области культуры, их страха показать

свое несоответствие идеальному образу чистой и роман-

тичной женщины. Точнее говоря, отказ от порнографии,

по их мнению, объясняется еще и тем обстоятельством,

что женская мастурбация по-прежнему под моральным

запретом. В отличие от мужчин, которым просмотр сек-

суальных картин служит для мастурбации, женщин бук-

вально <парализует> созерцание развратных действий,

и само по себе, без присутствия <другого>, оно неспо-

собно возбудить их сексуальность^. Так давайте же осво-

бодим женщин от этой моральной нормы, наносящей

громадный ущерб сексуальности, уничтожим запрет на

мастурбацию, и тогда женщины, наравне с мужчинами,

сумеют оценить порнографию. Утверждается идея, буд-

то никакое глубинное несходство в самой эротической

сфере не разделяет между собой два пола и оппозиции

между либидо мужским и либидо женским нет; тогда

эротизм, порождаемый зрительными образами, и эро-

тизм, порождаемый чувствами, а также свойственное

мужчинам стремление к объективации* и свойственная

женщинам сентиментальность - все это не более чем

унаследованные модели поведения, которые должны

быть усовершенствованы.

В этой связи подчеркивают различные изменения,

которые якобы характеризуют сближение между муж-

чинами и женщинами в области порнографии. Феми-

нистки утверждают, будто при первой же возможности

женщины обращаются с мужчинами как с сексуальны-

ми объектами; кинозвезды Голивуда выбирают себе лю-

бовников среди мужчин гораздо моложе себя; опросы

показывают, что женщины хотели бы видеть в фильмах

больше обнаженных мужчин; читательницы настоятель-

^Lisa Polac, <How Dirty Pictures Changed My Life>, in Debating

Sexual Correctuess (под ред. Adele M. Stan), New York, Delta, 1995,

p. 244.

*Объективация - в философии этот термин обозначает пре-

вращение в объект, опредмечивание.

но советуют иллюстрированным журналам давать изоб-

ражения эрекции; появляются фильмы и порнографи-

ческие журналы для женщин; в разговорах между собой

женщины теперь без колебаний <объективируют> муж-

чин, говорят о них как об эстетически привлекательных

объектах, описывают размеры их пениса, хвастают сво-

ими любовными победами. Не следует забывать и о не-

избежных gogo boys*, и о всевозможных <чиппендел-

зах>**, представления которых, призванные ублажать

женщин, выглядят живым подтверждением женского

эротизма - активного, зрительного и объективиру-

ющего^.

Однако наибольший интерес вызывает отнюдь не

существование подобных явлений. Гораздо более зна-

чима их предельная маргинальность и то, что они вы-

глядят скорее результатом выдвижения требований и

проведения <политики>, нежели глубоко укорененными

явлениями. Почему женские журналы не выставляют

напоказ мужчин-объектов, обнаженных подобно playma-

tes***? Почему нет улиц красных фонарей, созданных спе-

циально для женщин? По всем законам рынка, если су-

ществует спрос, то возникает и предложение. Нельзя

убедительно объяснить отсутствие подобных услуг од-

ной только притеснительной силой моральных норм.

Судя по всему, ближе к истине стоит иная разгадка: сла-

бость этих <объективистских> устремлений, плохо со-

вместимых с женским эротизмом, глубоко проникнутым

потребностью в длительных отношениях, в близости и

в эмоциональной вовлеченности.

Причины, которые отвращают женщин от порно-

графических изображений, по сути те же, что делают для

*Gogo boys (англ.) - разбитные ребята.

**<Чиппенделз> - название известного в США ансамбля танцо-

ров-мужчин, которые выходят на сцену строго одетыми, но по ходу

сценического действия раздеваются; их выступления рассчитаны пре-

имущественно на женскую аудиторию.

^Naomi Wolf, Fire with Fire, Londres, Vintage, 1994, p. 239-241.

***Playmates (англ.) - партнеры (зд.: партнеры по сексу).

них неприемлемыми расписанное по минутам <обслужи-

вание> проститутками незнакомых клиентов: в обоих

случаях задействованный эротизм слишком обезличен,

слишком отрешен от всей личности в целом. Снятие за-

прета на женскую мастурбацию - уже, впрочем, осу-

ществленное в широких масштабах, - судя по всему, не

должно будет серьезно повлиять на отношение женщин

к порнографии, если согласиться с тем, что истинный

корень женского эротизма - в яркости чувств, а не в

технике секса, в подлинной интимности отношений, а

не в сексуальной выносливости. Именно потому, что

черная порнография устраняет женский эротизм, жен-

щины заняты теперь созданием иных образов и иных

эротических сценариев. И даже недавно возникшие пред-

ставления мужского стриптиза не следует воспринимать

как новую победу в деле сближения полов. Стремления

двух полов взаимоуподобляются только на поверхност-

ный взгляд. В отличие от посещаемых мужчинами реер

shows*, где каждый из них занимает отдельный каби-

нет, чтобы там, наедине с собой, испытывать возбужде-

ние, женщины смотрят мужские стриптизы, собравшись

вместе, и забавляются тем, что играют в мужчин; подоб-

ные зрелища способствуют возникновению женской со-

лидарности и пространства межличностных отношений,

пусть даже они и выражаются в объективации мужчин.

То, что выдают за признак сходства между полами, в

гораздо большей мере выражает неискоренимое отли-

чие женского эротизма.

*Реер shows (англ.) - автоматы, которые за 25 центов пока-

жут вам начало порнодейства; для продолжения прерываемого про-

смотра вам каждый раз надо опускать новую монету.

Любовь, современность

и индивидуальность

Неизбежно возникает вопрос: как следует оценивать

постоянство сверхщедрых инвестиций женщин в лю-

бовь? Почему подобные инвестиции способствуют ста-

новлению идентичности женщин именно тогда, когда

женщины со все большей энергией добиваются для себя

права на такие же роли и такие же профессиональные

занятия, какие присущи мужчинам? Надо ли понимать

эту стойкую асимметрию любовных ролей как послед-

ний эпизод стародавней истории или же как внутрен-

нюю закономерность, которой принадлежит будущее

и которая вписана в перспективу развития демократи-

ческих обществ?

Два лика любви

Важную роль любви в жизни женщины часто увя-

зывали с женским уделом в обществе, несущим на себе

печать зависимости, домашнего заточения, невозмож-

ности превзойти самое себя в грандиозных проектах:

поскольку перед ними не стоит никакой воспламеня-

ющей душу социальной задачи, женщины устремляют

свои мечтания к сердечным делам. Как писал Дидро,

<развлечения деятельной и заполненной борьбой жиз-

ни убивают наши страсти. Женщина же высиживает

свои страсти: они - та неподвижная точка, к которой

постоянно притягивает ее взгляд либо праздность, либо

пустота ее занятий>^. Минуло столетие, но Мария Баш-

кирцева говорит о том же самом: <Я убеждена, что тот,

кто постоянно работает и поглощен мечтами о славе, лю-

бит не так, как те, кого ничто не занимает, кроме люб-

ви>^. Симона де Бовуар продолжила эту мысль. Имея в

своем распоряжении одну только возможность - стать

лишенным значимости и не обладающим реальной влас-

ти над миром субъектом - женщина ищет спасение в

культе любви*. Женские ожидания страсти коренятся в

стремлении разорвать оковы свойственного им положе-

ния относительного существа, поменяв его на положение

абсолютной эмоциональной зависимости**. Поскольку

женщина обречена на зависимость, ей не остается ниче-

го иного, кроме как подвергнуть себя самоуничижению,

утвердив любимое ею существо в качестве абсолюта,

^Diderot, Sur les femmes, op. cit., p. 950.

^Цит. по: Sullerot Evelyne, Histoire et mythologie de l'amour, op.

cit., p. 203).

*Такие настроения чужды мужчинам, что превосходно выра-

зил Андре Жид после прочтения одного из любовных романов Жорж

Санд: <Абсолютное счастье совершенных любовников внушает мне

отвращение, при этом все самое благородное, что только есть в душе,

впадает в спячку. Подобное сосредоточение на одном человеке всех

способностей души к обожанию есть не что иное, как кощунство [...]

Воистину, в мире есть чем заняться и без любви; не похоже, что Жорж

Санд хотя бы подозревала об этом> (Subjectif, octobre 1891, in Cahiers

Andre Gide, № l, Paris, Gallimard, 1969, p. 93).

**<Женщина достигает самых блаженных побед, лишь дойдя

до последней степени унижения>, и тогда ей открывается <чарующее

волшебство красоты мученичества, одиночества и смирения> (Бову-

ар Симона де. Второй пол. М.: Прогресс; СПб.: Алетейя, 1997. С. 333).

которому она без остатка посвящает всю себя*. Таким

образом она обретает <смысл жизни>, выход за преде-

лы уготованного женщинам однообразного и тоскливо-

го прозябания^.

Нет ни малейших сомнений в том, что соединению

любви с женской идентичностью самым решительным

образом способствовало и то, что женщинам приписы-

вались <пассивные> и домашние роли. Но можно ли

понимать женскую привязанность к любви в первую

очередь как форму рабской зависимости, отчуждения и

потери себя? И как не отметить, что кодекс любви-стра-

сти в то же время позволил женщинам с выгодой для

себя использовать более позитивный социальный образ,

добиться большей самостоятельности и новых возмож-

ностей в любовных связях, а позднее и в самом выборе

супруга? Женщина, хотя бы только на время ухажива-

ния, обретает статус повелительницы мужчины: отныне

она перестает быть добычей или подарком и сама при-

нимает решение отдаться, принимает клятвы верности

от любовника, держит бразды правления в любовной

игре и одаряет своими милостями тогда, когда сама того

пожелает; влюбленный может взять лишь то, что жен-

щина согласна ему уступить. Кодекс любви покончил с

проявлениями мужской жестокости и самодурства, он

предписывал мужчинам поэтическое обожание возлюб-

*Подобные настроения существовали задолго до того, как о

них заговорили Дидро и Башкирцева: в XII веке возлюбленная Абе-

ляра Элоиза, уже став аббатисой монастыря Параклета, признава-

лась в письме к нему: <Страсти терзают меня еще более, терзают

невыносимо, ибо я по природе слабее. Те, кто считают меня цело-

мудренной, не поняли, что я просто лицемерна. Они смешивают це-

ломудрие и добродетель, хотя истинная добродетель - это добро-

детель души, а не тела. У меня есть некоторые заслуги перед людь-

ми, но нет их у меня перед Богом [...] Ведь Господь знает, что во всех

обстоятельствах жизни я всегда больше страшилась обидеть тебя,

нежели его. Для меня важнее нравиться тебе, нежели ему. Только

твой приказ, а не любовь к Богу, заставил меня облачиться в это

одеяние>.

^Simone de Beauvoir, Le Deuxieme Sexe, op. cit., p. 478-480.

ленной, а также более галантное и учтивое обращение

с женщинами. И женщины придали любви совершенно

непомерную ценность, потому что она подразумевает

признание за ними права на некоторую власть над муж-

чинами, а также потому, что она потворствует поведе-

нию мужчин, в большей мере учитывающему женскую

чувствительность, ум, а также и то, что они вольны в

принятии решения^.

Когда слишком рьяно низводят женский культ люб-

ви до стремления к <самоуничижению> и до <полного

самозабвения ради своего господина>^, то упускают из

поля зрения важный аспект проблемы. В подобном слу-

чае закрывают глаза на то, что посредством любви жен-

щина добивается признания и повышения собственной

значимости как неповторимой и не подлежащей замене

личности. Вот она какая: осыпанная похвалами, отлич-

ная от других, избранная благодаря тому, что она имен-

но такова, какова она есть, а также за ее особые <ка-

чества>. Сверхщедрые инвестиции женщин в любовное

чувство - это не столько влечение к <саморазрушению>,

сколько желание быть признанной и оцененной в каче-

стве незаменимой субъективности, со всем тем нарцис-

сическим удовлетворением, которое такое желание под-

разумевает^. Нет никаких сомнений в том, что женская

приверженность любви породила определенные формы

<самоуничижения>; однако трепетное отношение жен-

щин к любви вырастало еще и из желания набить себе

цену, из нарциссических ожиданий повышения собствен-

ной значимости и из мечтаний о буре страстей, воспри-

нимаемой ими как средство приобщения личности к под-

линной жизни.

^Об этом см.: Georges Duby, <Le modele courtois>, in Historie

desfemmes, op. cit. T. II. P. 261-276; Michele Sarde, Regards sur les Fran-

caises, Paris, Stock, 1983.

^Simone de Beauvoir. Le Deuxieme Sexe, op. cit., p. 478.

^Rene Nelli, <L'amour courtois>, in Sexualite humaine, Paris, Au-

bier, 1970, p. 109.

Все это позволяет различить две противоречащие

друг другу тенденции, которые и формируют исключи-

тельное отношение женщин к романтической страсти.

Одна из них вписывается в безостановочную деятель-

ность патриархального воображаемого*, обрекающе-

го женщину на зависимость от <другого>, на субъектив-

ный отказ от власти над собой, на отречение от соб-

ственной самости. Другая тенденция открывает путь к

признанию самостоятельности женщин и к их свободе

распоряжаться собой по собственному усмотрению. С од-

ной стороны, продолжают действовать многовековые

привычки мышления, настаивающие на самоотвержен-

ности; с другой - находит свое выражение и современ-

ная потребность в признании каждой отдельной чело-

веческой индивидуальности, в повышении значения лич-

ности, в более насыщенной жизни - и субъективной, и

связанной с межличностными отношениями. Женский

культ любви следует понимать как прогресс современ-

ных ценностей, пребывающих вместе с тем в согласии

с порядком традиционного разделения полов.

Будущее любви и смысл жизни

Новое понимание смысла ценности, придаваемой

женщинами любви, необходимо тем более настоятель-

но, что даже современным потрясениям индивидуалис-

тической культуры не удалось ускорить девальвацию

любви. Отныне женщины не приемлют идеалов самоот-

речения, они стараются получить материальную неза-

висимость, утвердить себя в профессиональном плане,

внести свой вклад в деятельность политических орга-

низаций; и все-таки их любовные ожидания не такие,

*Воображаемое - это, согласно воззрениям Ж. Лакана, тот

образ самого себя, которым располагает каждый индивид, его лич-

ностная самотождественность, его <я>.

как у мужчин. В чем причина этого постоянного разли-

чия между мужчинами и женщинами? Всем известен от-

вет, который предлагает хрестоматийное учение сторон-

ников прогресса: поскольку увлеченность женщин лю-

бовью не заложена в них природой, а идеал равенства

беспрестанно сглаживает или ликвидирует стародавнее

размежевание между полами, речь может идти только о

<пережитке>, связанном с давящим грузом тысячелет-

ней истории; о социальной модели поведения, обречен-

ной на последовательное отмирание, ибо она вступает

в противоречие с неотвратимым ходом развития демо-

кратической революции.

Скажем без обиняков: подобный способ рассмотре-

ния проблемы ни в коем случае нельзя считать приемле-

мым, потому что пережиток тоже представляет собой

проблему. Само собой разумеется, что женские запре-

дельные инвестиции в любовь необходимо увязывать

с социализацией, полностью ориентированной на уна-

следованные от прошлого ценности. Но почему все-таки

подобные инвестиции не прекращаются и поныне, ког-

да все другие коренящиеся в традиции моральные нор-

мы теряют своих сторонников? Вот в чем главный во-

прос. Как известно, в нашем обществе сексуальные роли

перестали быть незыблемыми: на сегодняшний день по-

ступательному развитию равноправия среди прочего

удалось дискредитировать и <двойную мораль> в поло-

вых отношениях, и нравственную необходимость дев-

ственности, и обязательность для женщины находиться

возле домашнего очага, и многие другие традиционные

моральные твердыни мужчин. Почему тогда тем же са-

мым движением не сметена асимметрия в делах любви?

Почему мы становимся свидетелями то крушения мно-

говековых принципов устройства общества, то их вос-

становления? Бесконечное выдвижение на передний план

пресловутого <отставания> культуры выглядит скорее

как замазывание феномена, чем как его объяснение. Для

нас настало время обозначить в качестве проблемы то,

что слишком долго выдавали за всего лишь остаточную

форму прошлого. И нам следует подвергнуть рассмот-

рению не только изменения в распределении половых

ролей, но и загадку сохранения различий между ними

даже в недрах обществ, построенных на равноправии.

Совершенно необходимо полностью изменить угол

зрения. Если в настоящее время неравноправное распре-

деление ролей в делах любви все еще продолжается, то

это происходит не столько из-за <консерватизма> мен-

талитета, сколько из-за вписывания любви в главную

систему референтностей современной индивидуалисти-

ческой культуры. Верховенство женского начала в куль-

туре любви продолжается не столько как порядок, уна-

следованный от прошлого, сколько в силу его согласия

с устремлениями к свободе и к обогащению внутренне-

го мира. Конечно, опыту любви сопутствует <порабо-

щение>, иногда даже предельная зависимость от <дру-

гого>, но в то же время он превосходно воплощает в себе

индивидуалистическую страсть к <подлинной жизни>,

к свободной реализации личностных склонностей и же-

ланий. Любовь, открывающая новые возможности и

разрушающая установленный порядок, несет в себе обе-

щание наполненности жизни и в то же время - яркий

опыт неповторимости собственного <я>. К этому следу-

ет еще добавить тот факт, что в настоящее время лю-

бовь на женский манер стала совместимой с планами

личной независимости и с возможностью участвовать в

профессиональной и в общественной деятельности. Со-

хранение женского культа любви - это не отмирающая

традиция, а современная версия старинного кодекса,

приведенная в соответствие с новыми требованиями

личности, располагающей собой по собственному усмот-

рению. Это не примета покорного следования чуждым

собственному Эго моральным нормам, а отстаивание

права быть самим собой до конца, утверждение прима-

та счастья в интимной жизни и яркости чувств.

По какой причине в подобных условиях склонялась

бы к упадку традиционная женская идентичность? В на-

шем обществе выходят из употребления культурные мо-

ральные нормы, оскорбляющие идеалы развития лич-

ности и свободы распоряжаться собой по собственному

усмотрению. Но зато те нормы, которые, подобно люб-

ви, могут вписаться в индивидуалистическую систему

референтностей, продолжают существовать даже в том

случае, если они возрождают асимметричный или <ис-

конный> порядок отношений между полами^. В этом

плане идеал равноправия меркнет в сравнении с высо-

кой и неизбывной потребностью в идентификации пола

и в самореализации в сфере интимной жизни. Посколь-

ку вектор идентифицирующего самоутверждения и стра-

сти перестал препятствовать вступлению на путь соци-

альной самостоятельности, исключительная привержен-

ность женщин любви не может быть уподоблена сколку

прошлого, обреченному на гибель под катком ревизии

взглядов в духе уравнительства. В силу того, что возве-

личивание женщинами любви проистекает из самых глу-

бин современной культуры независимости и из ее при-

зыва к свободной, насыщенной, наделенной чертами

яркой индивидуальности жизни, асимметрия между муж-

чинами и женщинами в их отношении к любви имеет

больше шансов на то, чтобы сохраниться, нежели на то,

чтобы исчезнуть.

К тому же влюбленность обладает ценнейшим да-

ром обогащения субъективной жизни букетом таких

чувств, какими наше лишенное иллюзий общество в со-

ответствии с тенденцией его развития обделено. Власть

любви над женскими сердцами по-прежнему сильна, но

не потому только, что любовь приспособилась к новым

требованиям независимости, а еще и потому, что она по-

зволяет преодолеть пустоту одинокой и предоставленной

самой себе личности. Обогащая существование новым

^Возможна аналогия с позицией, которую отстаивает Люк

Ферри: для него современность определяется не по признакам ис-

коренения проявлений гетерономии, а по ее перестраиванию в сис-

тему понятий, приемлемую для автономии сознания (см.: Luc Ferry,

L'Homme-Dieu, Paris, Grasset, 1996).

измерением - миром идеалов и чувств, любовь дарит

надежду на дополнительный приток жизненной силы,

помогающей личности в ее устремлении к <другому>

подняться над собой. Отношение женщин к любви, ра-

зительно отличаясь от требований формального кодек-

са, проявляется как живая и непрестанно возобновляе-

мая традиция, как неисчерпаемый источник чувств, де-

лающих жизнь ярче и примиряющих субъективную

независимость с проникнутыми страстью межличност-

ными отношениями. Таковы причины, которые, судя по

всему, долго еще будут способствовать продлению срока

жизни женской идентичности, черпающей силы в любви.

1 / 141 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 > Следующая >>>

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]

#
12.09.201956.32 Кб10Zanyatie_4_Soderzhanie_deya-ti_kl_ruk.doc
#
11.02.20153.63 Mб98zeml.doc
#
11.02.201578.63 Кб120Zhanry_muzykalnogo_iskkusstva_Leonyuk_N_A.docx
#
17.04.20192.05 Mб11zimnaa_ped_ps.doc
#
11.02.2015503.3 Кб13Zvik_Vved.doc
#
01.07.20252.09 Mб0_lipoveckiy_zh_tretya_zhenshina_nezyblemost_i_p...doc
#
01.07.20256.13 Mб0_Дэрил Шарп, Кризис среднего возраста.rtf
#
11.02.2015113.21 Кб15~WRL0005.tmp.docx
#
11.02.2015130.56 Кб33І рф.doc
#
09.09.2019163.33 Кб16ІІ курс Факультэт замежных моў.doc
#
25.11.2018186.88 Кб8ІІІ курс Факультэт замежных моў.doc