Дочь петра ефимовича щетинкина_-в красноярске

В Красновском сельском клубе шло торжественное собрание, посвященное Дню Конституции СССР. Только закончилась торжественная часть, как перед присутствующими выступил секретарь райисполкома Петр Акимович Ефимов.

-Дорогие товарищи,- сказал он,- у нас в гостях находится дочь легендарного партизанского командира Петра Ефимовича Щетинкина, вашего земляка, односельчанина. Пусть расскажет она о славном революционном деятеле, о своем отце, котором гордимся мы, сибиряки, и память о котором будет вечно жить в сердцах благодарных потомков.

И вот перед сельскими тружениками предстала простая, скромная женщина с выразительными чертами лица, с душевным приятным голосом.

Клаве было семь лет, когда Петр Ефимович начал свою революционную деятельность. Он часто по долгу уходил из дому по деревням и подговаривал народ восстать против колчаковцев. Белое командование узнало об этом и объявило большую награду за голову бунтовщика. Но поймать его было трудно. Он всегда уходил от преследователей.

Однажды колчаковские подпевалы Орловы сообщили в Ачинск, что Щетинкин снова появился в деревне. Но пока приехали каратели, Петр Ефимович успел скрыться в тайге. В дом ворвались с криком:

-Где хозяин?

Его нет в деревне,- был короткий ответ матери. Тогда один из карателей вырвал из рук Вассы Андреевны малолетнего Сашу и, отдав Клаве, выпроводив из дому детей. Началось истязание. Палачи били жестоко. Не забыть Клавдии Петровне тех дней, когда она ухаживала за едва живой матерью!

Потом им, четырем детям Щетинкина, пришлось пережить трудный путь с отрядом на Ману и вместе со взрослыми делить горечь утрат и поражений, радость побед и встреч. После разгрома белых Петр Ефимович был членом революционного трибунала. Судил колчаковцев. Затем участвовал в разгроме Врангеля и банд барона Унгерна в Монголии. Унгерн был взят в плен живым и расстрелян в Новосибирске. Петр Ефимович закончил курсы в Москве и работал в ГПУ города Новосибирска.

В 1926 году по заданию Советского правительства, его направляют в Монголию, куда он переехал вместе с семьей. Скрывавшиеся там белогвардейцы дважды устраивали покушение на полпреда. В августе Щетинкин был вынужден перевезти семью в Красноярск. Ровно через девять дней на Петра Ефимовича снова совершено нападение. Враги ворвались в квартиру, схватили его и расстреляли на берегу, бросив труп в реку. Труп вскоре был найден.

Теплой заботой окружила Советская власть детей. Они росли, учились. Клавдия Петровна стала заслуженным врачом республики. Сейчас уже на пенсии.

Трогательным был рассказ дочери легендарного партизанского командира. Жизнь П.Е. Щетинкина, жизнь других партизан, защитников Октября, отдана за счастье людей, за законы, по которым «Все мы равны в созвездии братских республик страны».

Дети Клавдии Петровны также выучились и работают на ответственных должностях. А земляки Н.Е. Щетинкина множат славу героя добрыми трудовыми делами и тоже учатся, дерзают, творят во имя Родины, на благо народа.

И. Панков,

дер. Красновка.

А Ефимов.

«Красная звезда»,16,21 сентября 1966 год

ОНИ БОРОЛИСЬ ЗА РОДИНУ

ЗА СОВЕТСКУЮ ВЛАСТЬ

В нашем музее хранятся документ, отпечатанный на коричневой оберточной бумаге, изданный в Ачинске в 1919 году. В этой белогвардейской листовке в начале помещена хвастливая «Оперативная сводка штаба верховного главнокомандования и штаба чеховойск от 25 июня 1919 года». А затем идут страшные документы-сообщения о расстрелах в городе Ачинске.

Вот один из них от 20 мая 1919 года. «Расстрелять семь заложников из числа содержащихся в Ачинской тюрьме, а именно: Ивана Хатрина, Фому Губенского, Евсея Герштейна, Адриана Калинина, Федора Мучника, Екатерину Кабанову и Семена Крюкова».

Следующий приказ по Ачинскому военному району № 191 23 июня 1919 года. «Приказываю расстрелять двенадцать заложников-большевиков из числа содержащихся в Ачинской тюрьме: Дмитрия Мальцева, Самуила Курчика, Петра Кислицина, Анемподиста Ноздрина, Григория Бородина, Федора Никитина, Николая Князева, Захария Загуменного, Семена Шелуху, Дмитрия Корнеева, Харитона Жирного, Лайоша Пуклера». Итак, расстреляны, расстреляны, расстреляны без конца. Кто же они расстрелянные бандитами Колчака, славные борцы за Советскую власть?

Среди них были люди разных национальностей, разных профессий, молодые и старые, закаленные большевики и беспартийные. Но всех их объединяло одно -безграничная любовь к народу, к рабочим и крестьянам. Все они были активными борцами за Советскую власть. Поэтому не случайно каратели всех их объявили большевиками.

Вот старый большевик Федор Михеевич Никитин. По профессии он слесарь-механик, участник революционного движения с 1901 года. В 1912 году был арестован и выслан в Петроградский Совет. В 1918 году, закончив военную службу; приехал в Красноярск, где был избран членом исполкома Красноярского Совета. При наступлении чехов сражался на фронте. В марте 1919 года прибыл в Ачинск для организации подпольной работы большевиков, где был арестован и посажен в Ачинскую тюрьму.

Василий Николаевич Слободчиков, первый председатель городского отдела Ачинского у исполкома. Подпольщик с 1910 года, сидел в Иркутской тюрьме. Когда пало самодержавие, был избран председателем союза военных чиновников в Петрограде. После Октябрьской революции вернулся в Ачинск и стал работать в Совете.

Среди погибших был 63-летний, убеленный сединой Кислицин и Аврутин, которому было всего шестнадцать лет. Бойцами за свободу являлись Дмитрий Спиридонович Самохвалов, народный учитель, коммунист с 1917 года. Он руководил школьным отделом Ачинского Совета.

Гамберг-Градов, артист. В 1917 году был принят в члены Ачинской партийной организации.

Антипин-казначей Ачинского Совета. Арестован был чехами, когда ехал с деньгами из Ачинска в Красноярский Совет. Первый организатор отряда интернационалистов в 1918 году. Нестеров Абрам Петрович-крестьянин Рязанской губернии. Редактор издаваемого в Ачинске журнала «Путь деревни». По убеждению - левый эсер. Арестован в Ачинске в ночь на первое января 1919 года за помещение статьи, критикующей Колчака и его сотрудников. В тюрьме он говорил, что царство Колчака погибло и скоро придут «красные орлы». Слова его сбылись, но он не дождался этих светлых дней.

Все они были убеждены в конечной победе народа и шли смело на казнь. В Ачинской газете «Крестьянин и рабочий» 24 апреля 1920 года была помещена статья Евдокии Лаврентьевны Пузановой, которая сидела в 1919 году в Ачинской тюрьме и была свидетелем трагических событий двадцать третьего июня..

«В женской камере с утра было весело, мы получили известие, что Пермь взята красными. Казалось все так хорошо, отрадно, но вдруг в четыре часа дня в камеру приходит прачка Таня, лицо ее печально, на глазах слезы; на наши встревоженные вопросы говорит: «Сейчас посадили в одиночку 12 товарищей, в том числе Ноздрина, Бадрина, Мальцева, Кислицина, Курчика и Никитина».

Жена Никитина стоит бледная, мы смотрим на нее, она сперва молчит, потом говорит: «Да, мало таких людей, как был Федя», и падает в глубокий обморок.

В камере тишина. Только слышно, как шумит лес на кладбище, да слышно идет стадо коров,- значит, 8 часов. Скоро проверка…

Старшего надзирателя на проверке нет, он занят - производит обыск у арестованных, делает приготовления к расстрелу, а перед расстрелом ему предстоит большая миссия: он будет связывать руки приговоренным…

…Вот пробило 10 часов, слышан шум шагов, все насторожились… Вот провели по три человека, связанных за руки…

Кричат: «Прощайте, товарищи!» Никитин идет впереди, как старый коммунист с 1905 года, член губернского исполкома. Слышан говор Никитина: «Одно жаль, что без оружия в руках придется умирать… »

Курочкин говорит: «Бейте палачи! Вы начали ваше кровавое дело. Как будете расплачиваться? » Его бьют прикладами… Все это происходит на наших глазах. Мы метались по камере в полном бессилии…

Х Х Х

Недалеко от тюрьмы раздаются залпы выстрелов-раз, два, три… И их, наших дорогих товарищей, не стало. Тех не стало, которые были дорогу партизану. Они поплатились жизнью за счастье своих братьев-рабочих и крестьян. Всю ночь тюрьма не спала…

Вот перед нами еще один волнующий документ- предсмертное письмо Павлова. Иван Павлов-житель города Ачинска, член Совета от союза извозчиков. Вот, что он писал жене и матери.

«Милая и дорогая моя Поля! Это письмо, может быть, будет последним. Как тебе известно, я с товарищами приговорен к смерти через расстрел. Умоляю тебя быть твердой и не отчаиваться. Затем, прошу тебя, прости меня за то, что я скрывал от тебя настоящее положение вещей.

Я знал, что меня ждет, а поэтому этот приговор меня не пугает, что я приношу себя в жертву, а потому и помирать буду геройски и ты должна не убиваться горем, а гордиться, зная, что я помер как боец за дело народа, за его светлое будущее. Не далек тот день, когда власть опять будет в руках народа и нашим палачам придется самим расплачиваться. Ну, прощайте! Заочно крепко, крепко целую Вас. Любящий Вас, Ваш Ваня. Тюрьма. Ачинск. 8 вечера. 13 августа 1919 года».

Когда его вели на расстрел, говорил: «Вы, палачи, сейчас меня расстреляете, а завтра за мой труп вас будут расстреливать, все равно Колчаку не царствовать в Сибири». Над телом товарища Павлова палачи зверски издевались, оно было исколото штыками и покрыто кровоподтеками от ударов прикладами. Так умирали простые труженики, первые борцы за Советскую власть в городе Ачинске. Они верили, что народ победит и вновь над городом засияет солнце свободы.

Такой день наступил. В начале января 1920 года Ачинск был очищен от белогвардейцев, и освобожденный народ не забыл погибших товарищей. Двадцать пятого апреля 1920года на базарной площади (ныне городской сад) их похоронили в братской могиле. Там сейчас стоит памятник, на котором высечены их бессмертные имена. Вечная слава героям! Дело, за которое вы отдали жизнь, не пропало. Советский народ создал великое могучее социалистическое государство и успешно строит коммунизм

Товарищи! Мы очень мало знаем о погибших героях, а о некоторых нам известны только имя и фамилия. Мы просим всех, кто знал этих борцов за свободу или сохранил их фотографии, документы, вещи, прийти в Ачинский краеведческий музей или выслать свои воспоминания и документы.

А. Ефимов, сотрудник Ачинского краеведческого музея.

«Красная звезда», 1,8,13,15 июня, 9 июля 1968 год

А. Быков

НА БЕРЕГАХ УЛУЙКИ

(исторический очерк)

Зеленые мохнатые ели, насупившись, глядят в говорливые струи таёжной Улуйки, исподлобья смотрят на ту сторону реки, на длинную улицу деревни Александровки. Ели, сколько вам лет? Наверное, за сто, или даже за двести. Ели, вы знаете все, вы многое видели. Расскажите мне, ели, о белых временах, о том, что видели на своем долгом веку, свидетелями чему вы были. Они молчат. Они хранят тайну. Безмолвные не могут говорить и не умеют. Но живы, живы, свидетели тех грозных лет, Тимофей Алексеевич Белозеров, Егор Петрович Толстобров, Иван Федорович Зыков, они хранят в своей цепкой старческой памяти малейшие подробности событий тех дней, свидетелями которых они были.

Деревню раздирала вражда. И раньше она бытовала в Александровке: богатеи косились на голытьбу, бедняки скрипели зубами, но батрачили на Толченициных, Антроповых, Терентьевых. Потом эта давняя неприязнь превратилась в непримиримую вражду: власть сказала, что вся земля принадлежит беднякам-хватит , богатеи, пожировали, а богатые уцепились за свои поля заскорузлыми узловатыми пальцами, и только сама смерть могла оторвать их от нее. На помощь им шли колчаковцы. Они были где-то далеко, но были. Даже это не страшило большевика Павла Шубичева. Он вместе с Иваном Высоковым, лапшихинским крестьянином Степаном Столпцовым, Иваном Фокиным, из Татарки, Власом Бобровым и другими активистами вели большевитскую пропаганду на селе.

Колчаковцы подходили все ближе и ближе к тому забытому богом и людьми таежному углу. Ячейка Шубичева повела работу в другом направлении- надо было готовить отпор белогвардейцам. Они стали агитировать молодежь вступать в партизанский отряд, центр которого был в деревнях Лапшихе и Тулате.

Сироту Назара Мирюча агитировать не надо было, еще раньше сиротская доля и без исходная нужда указали ему путь к партизанам. Он знал, что только в смертном бою может завоевать свое счастье. Не без соображения примкнули к нему Александр Хохлов и Евдоким Ширшиков. Их жизнь была еще слаще, чем у Назарки. Посоветовались и решили:

-Идем к партизанам. Хуже чем было, не будет. В партизанском отряде Марутки их приняли как за своих:

-Ваше место у нас. Давно надо было решиться. Чем ближе враг, тем больше настораживалась жизнь в деревне, тем ярче, откровенно непримиримее становились отношения. Толченицины готовили встречу своему сыну-белогвардейцу. Антроповы в открытую хвалились, что их Дмитрий служит в белой армии и по приходу подсыпает кое-кому перцу на хвост. Шубичев, Высоков и Столбцов готовили отпор врагу. Они делали ставку на молодежь. В поход на колчаковцев решились выступить Михаил Харлашкин, Илья Сморчков, Иван Зыков- всего более тридцати александровцев. Молодёжь, все больше необстрелянная, горела страстью отстоять свою Александровку от нашествия врага. Мало что нет боевого опыта, мало что они необстрелянные, главное их сердца горели жаждой битвы, жаждой борьбы за счастье, за правое дело революции.

В Александровке был создан летучий партизанский отряд. Каждый вечер они собирались вместе, обсуждали события последних дней, как далеко продвинулся враг к их местам. А враг продвигался все ближе и ближе. Вот белогвардейцы уже в Суразово, вот они в Шарыповке и идут к Троицку через Беловку.

-Завтра в поход собирайтесь, товарищи. Готовьтесь к бою, -говорил на последней сходке Иван Фокин, один из организаторов отряда.

А на утро заплакали матери, смахнули с седых усов слезы отцы: -Дети наши, идите, жизней своих не жалейте, защищая правое дело, за жизнь нашу счастливую. Не стройными, беспорядочными колоннами, разношерстно одетыми, почти безоружным уходил отряд александровцев под Троицк, навстречу сытым, обуяеным, до зубов вооруженным колчаковцам.

Плачь мать, плачь отец. Может быть, последний раз видите своего сына, последний раз слышите его молодой и звонкий голос, последний раз смотрите в его глаза и юношеское румяное лицо. И матери, и отцы плакали. Но благословляли своих сыновей на битву и на смерть. Долго, долго смотрели они им вслед, смотрели до тех пор, пока хвост колонны не скрылся в густом ельнике, раскинувшемся по берегам говорливой Улуйки.