Под боевые знамёна

После ранения Отто Скултан решил больше не возвращаться на фронт, а подаваться домой, в Сибирь. И вот он на своём хуторе Граничном. У печи хлопочет жена, а он сидит за столом, наслаждаясь отдыхом, домашним уютом.

-А где Адольф? – спрашивает он жену.

-Где-то в лесу, вот-вот должен прийти.

И как бы в ответ на его слова, на улице раздаётся песня, а затем на пороге вырастает фигура 18-летнего крепыша.

-Приехал! – Адольф прижался к отцовской груди, пропахшей потом и дорожной пылью. А потом до поздна засиделись за праздничным столом, слушали рассказ солдата. Он говорил о том, что по всей стране идёт борьба за новую, Советскую власть, весь народ поднялся на эту священную битву. Когда соседи разошлись по домам, Отто подозвал к себе сына.

-Слышал, Адольф, о чём я рассказывал? Мой тебе сове - будь сынок, с теми, кто идёт за новую власть, она наша, она родная.

Слова отца запали в душу парня, заставили задуматься. Многое дала Адольфу встреча с Августом Поляком из деревни Олуга. Часто молодой Скултан покрывал большое расстояние только для того, чтобы послушать, что говорит его старший товарищ, депутат Ачинского уездного Совета крестьянских и солдатских депутатов. После его горячих слов душа парня рвалась в бой, но применения своим силам он не находил до тех пор, пока не произошёл один случай, сделавший крутой поворот в его жизни.

Громкий стук в дверь разбудил Адольфа. На пороге дома, отбиваясь палкой от наседавших собак, стоял Ян Скултан, родственник Адольфа… Он знал, что Ян служит у Красных в Ачинске и поэтому удивился его приходу в такое время.

-Ты это откуда в такое позднее время?

-Тише, Адольф, проводи меня в дом и никому обо мне ни слова. Потом я тебе всё расскажу.

Наскоро перекусив хлебом с молоком, Ян рассказал, что члены Ачинского Совета расстреляны и в городе находятся белогвардейцы.

-Адольф, друг, не смей идти на службу к белякам. Надо создавать свой отряд и давить их, всех до одного. А ты здесь отсиживаешься в тайге.

Но Ян был не прав. Адольф к этому времени уже переговорил со всеми сверстниками в окрестных хуторах. Большинство были согласны вступить в отряд. Ян же призывал к действию. Прежде, чем что-то предпринять, Адольф направился к Августу Поляку. Вместе они снова обошли и объехали все хутора. Уже в открытую призывали народ к вступлению против карателей, говорили о том, что Красная Армия жива и одерживает победу за победой, а нам нужно громить тылы врага и этим помогать своим. Бывшие солдаты сразу поняли создавшуюся обстановку и стали записываться в партизанский отряд. Один за другим вступили в него Пётр Озол, Иван и Юрс Лосман, Эрнест Озол, Роберт Стилве, Август Клявин, Иван Вильцан. К концу декабря отряд насчитывал около сотни человек и получил название Северо- Латышского отряда, командиром стал девятнадцатилетний Адольф Скултан.

Об организации нового отряда стало известно Ивану Лабецкому, а через него и П.Е. Щетинкину. Тот дал указание Лабецкому установить с ним связь и склонить к присоединению.

Первая встреча со Скултаном произвела хорошее впечатление. Молод, горяч, но дело знает, умеет держать дисциплину.

-С оружием плоховато? – беседовал Лабецкий с Адольфом.

-Знаю. Но никто тебе его не даст. Надо взять в бою – один выход. А без оружия вы – не отряд.

Здесь же было решено дать первый бой белякам. Адольф собрал свой разношёрстный отряд - одеты были, кто во что мог, вооружены кое- как. Постановили идти в Ачинский уезд и попытался там завладеть оружием карателей.

Под верхней Ольховкой отряд дал первый бой. Он был удачным для партизан. В свои края возвращались с оружием и с сознанием того, что беляков бить можно. Люди получили первую закалку, а командиры – обрели опыт в руководстве боем. Иван Лабецкий похвалил Адольфа за удачную операцию, поздравил с боевым крещением. На прощанье напутствовал его:

-Смотри, командир, будь всегда начеку. Кругом беляки, каждый день может потребоваться твоя помощь. За дисциплиной присматривай, чтоб мародерства не было.

Напрасно Адольф заверял Лабецкого, что у него в отряде народ надёжный. На поверку оказалось иное.

Иногда отряд мелкими группами совершал походы в Томскую губерню с целью разведать расположение колчаковцев и их силы. В один из таких рейдов Артём Грекис под угрозой оружия ограбил лавку одного частника и награбленное увёз домой. Об этом проведали другие партизаны, а через них и командир. В тот же день Грекис был арестован. Возмущению партизан не было предела. На общем собрании предлагали расстрелять мародёра, но под конец сошлись на том, что пусть с ним разберётся сам командир Щетинкин. Отправляя его в Нагорново, где находился главный партизанский штаб, односельчане говорили Грекису:

-Не за то тебя, Артём судим, что лавочника пощипал. Так ему и надо, а за то, что утаил от своих же товарищей, сам нажиться захотел. Поделом тебе, да и другим неповадно будет.

Больше случаев мародёрства в отряде не было. А вскоре через Лабецкого от Щетинкина пришёл приказ – Северо – Латышскому отряду контролировать дорогу Боготол – Бирилюссы, сдерживать натиск белогвардейцев со стороны деревень Олуга и Ладога, чтобы не прошли через Бычки на Нагорново, где скопились главные силы партизан и вели бои с карателями.

Получив такой приказ, Адольф Скултан отобрал из отряда 35 самых надёжных, обстрелянных партизан и повёл в район деревни Кандат. Недалеко от деревни Топкий ручей, в самом удобном для партизан месте, устроили засаду. Снег и лес поглотили партизан, ничто не говорило об их присутствии: так же цокали белки на кедрах и стучали дятлы. Проехал дозор белых и быстро возвратился обратно, дав знать своим, что впереди всё спокойно. Вскоре издали стали доноситься стук копыт, бряцанье оружия, людской говор. Показались белогвардейцы. Их было несколько сотен, впереди ехали верховые, сзади – на санях. Конец колоны терялся за изгибом дороги, в тайге. Когда первые ряды карателей приблизились, лесную тишину разорвал винтовочный залп партизан. Упали первые три лошади. В рядах противника наступило замешательство. Передние поворачивали назад, задние напирали. А залпы партизан всё гремели и гремели, несли смерть белякам. Пока колона разворачивалась, одна группа белогвардейцев засекла по выстрелам место нахождения партизан и начала их обстреливать. Погиб Александр Жейдс.

Бой был коротким. Белые в панике умчались обратно, а партизаны возвращались на хутор Граничный, бережно несли тело погибшего товарища. Шли молча. Неслышно было привычных шуток и смеха.

-Не явится ли смерть Александра причиной развала отряда, не испугаются ли партизаны за свою жизнь. Не разбегутся ли? – думал командир.

Навстречу отряду высыпало население. Мать Александра Жейдс, увидев труп сына, вскрикнула и бросилась к нему, упала на грудь и заголосила, запричитала.

С виноватым видом стояли вокруг партизаны, понуро отпустив головы. Но вот мать кончила рыдать, встала, оглядела окруживших и непривычным громким голосом, так что слышали все, сказала:

-Родные, соколики, нет больше моего Саши. Убили изверги. Отомстите за него. Бейте их, проклятых, все кто только может.

Повеселели, обрадовались партизаны, начали гордо поглядывать по сторонам. Уверенней стал и командир.

-Молодец, молодец, мать, так и надо. Спасибо, помогла сохранить отряд, - думал он про себя.

…Грянул залп над могилой Александра Жейдс, принявшего славную смерть в бою с беляками за счастье родного края обездоленных людей. Поклялись партизаны драться до победного конца.