32

«Гарднерова фарфоровая фабрика делает честь России, ибо не упоминая о казенной Санкт-Петербургской фарфоровой фабрике, делание фарфора, за недостатком искусных в сем деле мастеров, здесь как будто снова изобретено быть долженствовала»

Г.-Ф.Миллер

Факсимильная подпись ф.Я.Гарднера Содержание

От издателя

Ольга Соснина

Русская фарфоровая пластика завода Гарднера XVIII-XIX

Каталог:

I Глава Пасторальные и костюмированные фигуры

1 Счастливые поселяне

2 Галантные сюжеты

3 Персонажи в исторических костюмах

II Глава Обнаженная натура в фарфоровой пластике: от Венус к «голышкам»

1 Обнаженная за туалетом

2 «Блошницы»

3 «Офицерские» сюжеты

III Глава Детские сюжеты и миниатюры

1 Костюмированные и аллегорические фигуры

2 Игры и забавы

3 Миниатюры

IV Глава Картинки народной жизни

1 Фигуры по гравюрам журнала «Волшебный фонарь»

2 Уличные разносчики и ремесленники

3 Сцены из народной жизни

4 Странники и нищие

V Глава Фигуры из серии «Народы России»

VI Глава Литературные персонажи, военные сюжеты и гротескные фигуры

VII Глава Анималистика

VIII Глава Предметы убранства интерьера

1 Кабинетные мелочи: письменные и осветительные приборы, фигурные пробки

2 Пепельницы и спичечницы

3 Декоративные панно

IX Глава Варианты, повторы, подделки

1 Фигуры других заводов, выполненные по образцам пластики Гарднера

2 Поздние повторы моделей 19 века

3 Подделки

Каталожные описания

Библиография

Ольга Соснина

Фарфоровая пластика завода Гарднера XVIII – XIX веков

В середине XVIII столетии в Россию вместе с модой на фарфор приходит и страстное увлечение изящными фигурками, изготовленными из этого материала. Сверкающие белой глазурью и красками, они являлись изысканным украшением интерьера. Особенно охотно использовали фигурки в декорации гостиных и будуаров, расставляя их на каминных полках, заполняя ими горки и шкафы в кабинетах и библиотеках. Очень скоро к ним возникает и собственно коллекционный интерес. Известные аристократы покупают и заказывают целые серии фигурок на самые разнообразные темы – боги и герои античной мифологии, аллегории, пасторали и животные. Они не только украшают парадные залы, но и выставляются в виде больших десертных композиций на столы во время торжественных обедов.

Спустя столетие с утверждением новой моды и новой эстетики, продиктованной модерном, вновь возрождается интерес к фарфору. Представители старой и новой русской элиты, вслед за французской модой со страстью начинают коллекционировать произведения прикладного искусства. И на первых ролях вновь оказываются изящные и занимательные фарфоровые фигурки. Поколение художников «Мира искусства», знатоки и коллекционеры открывают для себя особую прелесть маленьких предметов, «интимное обаяние людей меньше натуральной величины, все то игрушечное и кукольное, что так смешно и мило в маленьком человеке».

Собирание фарфора вошло в моду, стало признаком несомненного утонченного вкуса. Особенно ценился ранний Елизаветинский фарфор и пластика Гарднера XVIII века, по словам современника, «тысяча рублей за статуэтку или иной какой предмет фарфора этой эпохи становится обычной ценой и никого не смущает». Особенно привлекают собирателей изображения «Народов России», колоритные фигурки русских торговцев и разносчиков. За них платятся большие деньги не только отечественными, но и иностранными коллекционерами, «ибо они помимо их художественности, столь типичны и характерны для России».

Во время этого «фарфорового бума» 1900 – 1910-х годов были собраны несколько превосходных коллекций: вел кн. Николая Николаевича, кн. В. Аргутинского - Долгорукова, А. Коровина, И. Мануйлова, П. Барышникова в Петербурге; А. Морозова, Н. Миронова, Н. Тютчева в Москве. Выходит первый и, к сожалению, единственный (исключение составляет небольшой каталог собрания И. Эзраха 1987 г.) каталог частного собрания фарфора К. Сомова.

Вновь, теперь уже в начале XXI столетия, собирание фарфора и особенно фигурок вызывает подлинный интерес среди знатоков и ценителей русского прикладного искусства. Прекрасным примером тому является частная коллекция Н. Смоленского, насчитывающая около 300 фигур завода Гарднера, которая, по существу, является одним из наиболее полных отечественных собраний изделий этого прославленного русского завода, выполненных в середине и второй половине 19 века.

В России 18 столетия, наряду с необычайно активным использованием европейского фарфора, постепенно развивается производство отечественного порцелина. В середине 1740-х годов на месте старых кирпичных заводов петровского времени появляется Императорский фарфоровый завод, а спустя чуть более 20 лет, в конце 1760-х годов, появляется и первый частный завод, основанный английским купцом Францем Яковлевичем Гарднером. Как и Императорский завод, он возникает на месте небольшого кирпичного заводика, который Гарднер построил в селе Вербилки Дмитровского уезда. Создание фарфоровой мануфактуры не было единовременным актом. За официальную дату основания завода, как правило, выбирается некий условный год. В случае с Императорским заводом им стал 1745 год, который в хронологии реального исторического времени располагается где-то посредине между началом поиска секрета изготовления фарфора и появлением первых удачных образцов отечественного порцелина, изготовленных Д.Виноградовым и представленных императрице Елизавете Петровне. Не меньше путаницы с «мифической» датой основания завода Гарднера. По устному преданию, до сих пор бытующему в Вербилках, первые фарфоровые изделия были созданы Гарднером еще в 1754 году, то есть задолго до 1769 года, когда Мануфактур-коллегия получила на официальную апробацию образцы продукции его фабрики.

Известно, что Франц Гарднер появляется в Росси еще в 1740-е годы. Он начинает свою коммерческую деятельность как банкир, открыв «контору для перевода по векселям в иностранные места денег». Но уже в 1760-е годы, задумав открыть фарфоровую фабрику, он путешествует по разным губерниям, добравшись даже до Сибири, в поиске качественного сырья для изготовления порцелина. И находит его - знаменитые глуховские глины на Украине и белый кварц из Олонца. Проводя пробы материалов, изготавливая первые опытные образцы, он предусмотрительно начинает с небольшого кирпичного заводика вблизи того места, которое позднее будет куплено им под строительство фарфоровой фабрики.

В декабре 1765 года он подает в Мануфактур-коллегию челобитную с просьбой о заведении фарфоровой фабрики. Уже в январе следующего года, по российским меркам очень быстро, дело было рассмотрено и высочайшее разрешение выдано, а также предписано английскому купцу Ф. Гарднеру ставить на изделиях свое имя, «а над оным клеймить московский герб, то есть ездока, и ту фабрику время от времени производить и умножать». Заметим, что в действительности эта марка появляется на гарднеровских изделиях только в 1810-1820-е годы уже при внуках основателя завода. Позднее, в 1854 году, когда слава фирмы Гарднера стала общепризнаной, высочайшим указом владельцам завода было предоставлено право маркировать продукцию изображением государственного двуглавого орла.

Итак, спустя три года после получения официального разрешения в январе 1769 года, Гарднер докладывает в Петербург о том, что фабрику он отстроил и «действительное течение фарфоровой посуды на ней возымелось». Здесь же он прилагает и первые образцы – «чайник, молошник, да две пары чайных чашек». Заметим, что английский купец был не единственным, кто получил право на делание фарфора, который в то время в Российскую империю ввозился из за границы и продавался за немалую цену. Но осуществить задуманное и перейти столь быстро от демонстрации отдельных образцов к промышленному производству фарфоровых изделий для отечественного рынка смог практически только Франц Яковлевич.

Это не удивительно, так как для успешности «делания порцелина» мало было разузнать или самостоятельно раскрыть секрет изготовления фарфора, необходимо было организовать прибыльное производство - найти подходящее сырье и наладить его поставку, заполучить и суметь удержать опытных мастеров. Очевидно, Гарднер сочетал в себе недюжиную энергию и настойчивость настоящего предпринимателя, чутье купца, знающего российский рынок, и некоторые познания в естественных науках. Атмосфера секретности вокруг создания драгоценной фарфоровой вещицы из грубой глины были сродни тайным бдениям алхимика над превращением обычных металлов в благородное золото. Немногие мастера знали, как из глины точить фигуру и добиться того, чтобы ее не повело при обжиге, как «положить на нее глянец (так называли глазурь), чтоб не трескался и был крепок, а на оный наложить краски разных цветов, чтоб в огне не стекли и после не слиняли»; чтоб был «фарфор белости отменной, прозрачен и ровен».

Однако, даже преодолев немалые организационные и технологические трудности, Гарднер не мог быть совершенно уверен в успешности своего начинания. Необходимо было обучить мастеров, искусных в рисовании, скульптуре и токарном ремесле, сохранив при этом в тайне секреты фарфорового художества, так как всегда существовал риск, что вольные мастера, узнав их, могут продать другим господам, желающим завести собственные фабрики, и «через то последует вместо пользы конечное опустение». Однако Гарднер предусмотрел и эту опасность. Он прилагает большие усилия и выдерживает множество тяжб с посредниками с единственной целью - купить собственных крепостных для работы на фабрике.

Кроме того, он рачительно печется об охране своего завода от нежелательных визитеров, стремящихся любым способом выведать секреты производства. О том, что это не пустое беспокойство свидетельствует любопытная история о скандальной попытке проникнуть на фабрику помещика соседней деревни некоего, секунд-майора Семена Имшикова. Работные люди к «секретной машине» его не пустили, а он «чинил немалые наглости, ломился в двери и хотел в оную войти, притом бросал в окно палками и кричал своим людям, чтоб ломали дверь,… бил поленом смертно и тем в произведении фабрики учинил остановку и крайнею обиду». Эта колоритная история, изложенная самим Гарднером водном из архивных дел 1769г., рисует нам нравы того времени и дает представления о первом нелегком опыте английского купца на ниве российского предпринимательства.

Немаловажной задачей было правильно организовать продажу уже готовых изделий. Еще в 1765 году Гарднер просил позволения открыть в Москве две лавки «в пристойных местах», но получил решительный отказ. Значительно позднее, в 19 веке, его внуки получили право на владение собственным магазином, который принадлежал семье вплоть до продажи фабрики М.С. Кузнецову в 1892 г. В 18 веке торговля осуществлялась оптом. Вместе с другим фарфоровым товаром гарднеровского завода фигурки успешно продавались в городских лавках Москвы, Твери и на шумных ярмарках. Торговля шла успешно и уже в 1770-х годах, по свидетельству современника, изделия завода «вошли в употребление по всей России». Круг покупателей фарфора постепенно расширялся. Особенно в ходу были чайные чашки, продававшиеся дюжинами, и маленькие фигурки, цена на которые не превышала 6 рублей. Изящно вылепленные, нарядно расписанные и занимательные по сюжетам фарфоровые «куклы» находили хороший сбыт. Кроме отдельных фигур и прелестных трубок в виде женских головок Гарднер славился своими чайниками с лепным декором - миниатюрными навершиями в виде цветочных гирлянд, розанов, опрокинутого рога изобилия или упавшей урны с истекающей водой украшают крышки чайников.

В специальной литературе по истории русского фарфора не раз утверждалось, что Гарднер начал делать пластику только к концу 1770-х гг. вслед за освоением широкого ассортимента посудных форм и уделял статуэткам сравнительно немного внимания. Архивные документы свидетельствуют об обратном. Уже в первый год работы фабрики было сделано 150 штук «разных фигурок», а в следующем 1770г. - 200 штук ценой от 25 копеек до 5 рублей. В отдельные годы выпускалось до 597 «фигурок и протчих мелких вещей». Они ощутимо превышали по числу и стоимости весь остальной ассортимент фабрики, уступая по количеству только самому ходовому товару того времени – чайным и «чеколатным» чашкам. Очевидно торговля «куклами» шла бойко. Во множестве изготавливались «скотинные фигурки», как их называли в 18 веке, - собаки, моськи, индейские петухи, цесарки, а также другие «куклы»: дети-садовники, и персонажи комедии дель-Арте, «Венера нагая с купидоном», «куклы с козлом», пастушки и музыканты.

Все эти фигурки составляли интимный мир малой пластики, предельно приближенный к человеку. Неслучайно в старину их называли «куклами» или «статуйками», а иногда на французский манер - ”un babiole”, что означало “безделка” или “детская игрушка”. За этими уменьшительными названиями кроется особое отношение к изящным фигуркам, в которых реальный мир становится игрушечным. В самих «куклах», как и в словах, присутствовал оттенок курьезности, добродушной улыбки. Нередко из фарфоровых фигурок устраивали целый движущийся театр, заключенный в специальные зеркальные ящички внутри старинных французских шкафов или в модных механических часах английской работы.

Фарфоровые куклы охотно дарили, из них составляли домашние коллекции, бережно хранившиеся и передававшиеся по наследству вместе с другими памятными и ценными семейными вещами. Неслучайно в своих мемуарах Е. Сабанеева (современница А. Пушкина) как самое дорогое воспоминание детства воспроизводит обстановку кабинета дедушки, князя П. Оболенского: "Дедушка сидит в пестром бухарском халате в вольтеровских креслах с высокой спинкой ... По углам его кабинета стоят этажерки со стеклами, на полках масса фарфора: чашки, игрушки, куклы, собаки и разные зверьки. Помню фарфорового монаха в рясе и клобуке, который несёт на спине сноп соломы, откуда торчит женская головка; помню качающихся китайских мандаринчиков: дедушка ставил их против нас, и они должны были нам кланяться… Можно себе представить, как нам весело было у дедушки".

Не редко гарднеровские фигурки обладали неожиданными, сюрпризными свойствами, забавлявшими владельца. Фарфоровые избушки оказывались чернильницами, причудливые китайцы со съемными головками служили флаконами, а нарядные турки и потешные франты в иноземных костюмах, пускавшие дым через открытые рты, были миниатюрными курильницами.

Роспись фарфоровых статуэток выдерживалась в духе цветовых пристрастий своего времени. Цвет удивительно мягких и нежных тонов оживлял гладкую глазурованную поверхность фигурок, отражая многочисленные отблески свечей. В России, знакомой ранее лишь с глухой и непрозрачной темперой, наконец, в XVIII веке появляется совершено иные "огненные краски" - фарфоровые, с их прозрачностью, чистотой тона и тонкими нюансами одного цвета. Получаемые экспериментально, они составляли профессиональную тайну каждой фабрики. Роспись гарднеровских "кукол" отличалась редкими и сложными оттенками зеленого, сиреневого и лилового цвета. На основе золота изготовлялась особо ценимая "пурпуровая", или "порфирная" краска, а розовая краска, в отличие от немецких фигурок, применялась редко.

"Второе рококо" середины ХIХ века привносит в пластику яркую цветность, обильное золочение, что в значительной мере было подсказано колористической насыщенностью интерьеров того времени – густыми тонами в окраске стен и ковров, яркой орнаментацией декоративных тканей, обилием изделий из цветного стекла и позолоченной бронзы.

В первые годы существования завода использовались образцы европейской керамики мануфактур Мейсена, Хёхста и заводов Тюрингии. Позднее появляются многочисленные модели, выполненные русскими мастерами согласно их собственным скульптурным навыкам и художественным вкусам. Это многочисленные фигурки цветочниц, простонародных типов, музыкантов, шкатулки и фигурные сосуды, масленки и трубки. Профессиональные художники-«модельмейстеры» выполняли подготовительные рисунки и модели (деревянные, «вощаные» или гипсовые), с них снимали специальные формы, по которым делали готовые изделия методом «отминки», а позднее в технике литья. Традиционно основой для создания скульптурной модели служила графика, в первой половине XIX столетия журнальная гравюра и отдельные печатные листы становятся самым демократичным и популярным источником сюжетов фарфоровой пластики. В этот период на заводе Гарднера появляется новый тип фигурок. Их художественный облик определяют модные ампирные образцы, а сюжеты и образы находятся в русле национальной темы. Стойные удлиненные пропорции, маленькая головка и сдержанность, почти скупость в пластическом изображении одеяния отличают лучшие образцы гарднеровской скульптуры 1810 – 1830 годов. Одними из самых популярных изображений становятся простонародные типы, выполненные по гравюрам журнала «Волшебный Фонарь». В этих изделиях завода Гарднера впервые появляются такие характерные детали, как одеяние в виде русского сарафана и роспись синего матового крытья.

Начиная с середины XIX века, пластика Гарднера преимущественно выполняется из бисквита - непокрытой глазурью фарфоровой массы особого состава, французское изобретение 1750 годов. На Императорском фарфоровом заводе выпуск подобной пластики был широко освоен в 1780 - 1790 годы, тогда же он появляется и на заводе Гарднера. В начале 19 века технология производства завода Гарднера позволяла сочетать глазурованные части и матовое красочное крытье, равномерное и чистое по тону. Позднее матовая поверхность фигурок в отдельных местах покрывается тонким слоем специальных красок (с добавлением флюсов), что придает им блеск и оживляет однородную фактуру бисквита.

В 1860-е годы облик малой пластики и ее сюжеты меняются - фарфоровая фигурка активно осваивает “серьезную” тематику живописи и скульптуры, ориентируясь на изображение «настоящей жизни и всякой современности», хотя, по словам современника, «амурчик и нимфа, если только они не кривые, всегда найдут покупателя и вознаградят за небольшой труд и дешевое вдохновение». Успех жанровых фигурок Гарднера 1870-1880-х гг. обеспечила не только чистота художественного выполнения, но и удачно выбранные сюжеты. Мниатюрный фарфоровый народец, не оставляя равнодушным зрителя, играет сцены из повседневной жизни - занимается ремеслом и продает товары, сеет и жнет, музицирует и пасет скот, танцует и плачет.

И когда фабрика неотвратимо ускользала из рук разорившихся потомков Франца Гарднера, последний отблеск былой славы фирмы осветил именно фарфоровую пластику, удивительную по разнообразию сюжетов и национальной характерности облика, и до настоящего момента не вполне оцененную специалистами. Надеемся, что это издание с возможной полнотой представит этот последний и, как ни странно, наименее изученный период в истории фарфоровой пластики завода Гарднера.

Комментарии к иллюстрациям:

1 Челобитная Ф. Гарднера с просьбой разрешить ему завести фабрику по изготовлению фарфоровой посуды в «Мануфактур-Коллегию» 1765г.

В ней Ф.Я. Гарднер писал: «Я, ведая и видя, что в России делания разной фарфоровой посуды фабрики еще не учреждено и ко удовольствованию не размножено, а, хотя некоторым людем позволении о том чинены и были, но никто не только такой фабрики не размножил, но и зделанныя ими обрасцы с ыностранными никакого схожства пости не имеют, того для я, именованны, В Росию выехав собственным своим коштом и имев жительство в Москве под высокомонаршею Вашего императорского величества державою, усердствую пользе Российской империи по искуству моему в делании разной фарфоровой посуды вознамерился таковую фабрику собственным моим иждивением … завесть и содержать и на оной делать разную фарфоровую посуду из российских материалов..» и далее «А каковую добротою я оную фарфоровую посуду делать могу, для усмотрения того предлагаю при сем зделанныя по искуству моему обрасцы» (Ф. 277. Оп. 10. Д.761. Л.1об.).

2. Указ о разрешении…. «По указу е. и. в. государственная Мануфактур – коллегия, слушав выписки учиненно/й/ по челобитью англинского купца Франца Яковлева сына Гарднера… приказали учинить следующее: 1) означенному просителю купцу Гарднеру делания разной фарфоровой посуды фабрику… завесть вне Москвы и Московского уезду, но в других городех и уездах; и для оной способное место купить дозволить и где оно куплено будет и с которого времени та фабрика действительное течение возымеет подать рапорт». (Ф.277. Оп.1. Д.761. Л.22)

3. Собственноручная подпись Гарднера

4. Указание о клеймении

5. Миллер. Немецкий и русский текст.

Из записок Миллера

«Наипаче любопытство потешественника возбуждено может фарфоровою фабрикою, которую англинский купец, живущей в Москве, Франц Гарднер, пред несколькими годами завел в Дмитровском уезде, и в такое состояние привел, какового с начала по причине многих при том стречавшихся затруднений при том едва надеятся можно было…На заводе ожидали госп/одина/ Гарднера, которой с начала зимы пребывал в Петербурге и два дни спустя к заводу и приехал. Поставленный от него надзирателем над фабрикой г/осподин/ Мейснер, человек хороших качеств во всем, что видеть и знать потребно, меня удовольствовал равно как и жена его: между тем временем, что он водил меня по мастерским полатам приготовила нам ужин. Там был еще живописец немец, которой женат на пачерице г/осподина/ Мейснера. У него было множество русских учеников, коих тамошные дворяне отдают туда без платы, чтоб чему ни есть научиться. Равным образом другие мастерские избы наполнены были русским же крестьянскими детьми. Взрослых принимают на несколько лет по контрактам и некоторые получают по мере их знания плату и пищу. Одним словом: оприч надзирателя и живописца все прочие люди суть русские. …Сказывают, что господин Гарднер уже до 8000 рублев издержал на фабрику, а выручка только за два года началася. Как же и не можно утверждать, чтоб выручка и по сии время велика была. От сей фабрики находится в Москве подле зеркального ряду фарфоровая лавка, где всякая фарфоровая посуда – чашки, тарелки, блюда, куклы умеренною ценою продаются. Такая ж лавка есть в Твери, и намерение положено, чтоб такие же учредить и в других городах…»

6 Карта.

Описание завода: «Для приуготовления всех материалов связь (деревянный сруб-О.С.), в которой четыре светлицы, а в соседних зданиях 14 светлиц, в коих работают всякую посуду…связь для гончарной работы…В трех светлицах – три горна».