Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Мои билеты (36-70).doc
Скачиваний:
0
Добавлен:
01.07.2025
Размер:
306.69 Кб
Скачать

56. Журналистика 80-х-90-х гг. XVIII в.

Дело Радищева, арест Новикова, уничтожение «Вадима»

Княжнина, указ о закрытии частных типографий, усиление иностранной цензуры и мероприятия по сокращению печатной продукции внутри страны — все это звенья единой цепи, которой

правительство Екатерины стремилось удушить общественную

жизнь в ее литературных проявлениях. Тем не менее, вопреки желаниям Екатерины и Павла, русская журналистика продолжала в последнюю четверть XVIII в. развиваться.

Конечно, уровня, на котором стояли журналы 1769—1774 гг., периодика последней четверти XVIII в., за редкими исключениями, не достигает; тем не менее, культурно-воспитательная роль ее делается заметнее, во многих журналах этого периода вводятся регулярные отделы библиографии, театральной критики, политические обзоры, как внешнеполитические, так и внутренней жизни. Растет и тираж

газет и журналов.

Кроме старых правительственных изданий, выходивших,

правда, от имени Академии Наук и Московского университета

(«Санкт-Петербургских» и «Московских ведомостей», других

газет не было еще в течение сорока лет — до появления «Север­

ной почты», 1809), появляются новые журналы, также имеющие

официальный характер и стоящие на екатерининских позициях.

Большая часть этих изданий связана с Академией Наук, хотя

не во всех из них принимают участие академики. Журналы эти

лишены какой бы то ни было яркости, за исключением «Собеседника любителей российского слова», представляющего в литературном и общественном отношении явление значительное.

К группе правительственных изданий этого периода следует

отнести и возникший в 1790 г. «Политический журнал», выходивший «при Московском университете» и являвшийся переводом реакционного гамбургского журнала под таким же названием. Можно не сомневаться, что появление этого журнала

в 1790 г. ни в коей мере не случайно, а безусловно связано

с желанием екатерининского правительства соответствующим

образом осветить «безначальство и переворот во Франций».

В качестве официального журнала он издавался вплоть до 1831 г.

Близко к правительственным журналам подходят такие издания, как «Санкт-Петербургский вестник», «Зеркало света», «Новый санкт-петербургский вестник»; политическое лицо их достаточно бесцветно, и литературная позиция совершенно не­

выразительна.

В первую половину рассматриваемого периода (то есть ДО 80 г. – аккуратно!!!) появляется масонская литература.

Нельзя сказать, что сатирическая журналистика в этот

период вовсе прекратилась. Уже с 1780-х годов вновь появляются журналы сатирического характера («Что-нибудь», «Раскащик забавных басень», «От всего помаленьку», «Лекарство от скуки и забот», «Разные письменные материи» и пр.). Однако все перечисленные издания имеют больше развлекательный характер, чем собственно сатирический, и никогда не поднимаются до постановки серьезных, общих вопросов. По существу только «Почта духов» Крылова, «Зритель» и «Санкт-Петербургский Меркурий» Крылова и Клушина могут считаться журналами сатирического направления, продолжающими традиции лучших сатирических изданий 1769—1774 гг. и вновь поднимающими русскую журналистику на высокий уровень идейности и политической заостренности. Близко к журналу Крылова и Клушина примыкает «Сатирический вестник» Н. И. Страхова. «Московским журналом» начинается серия периодических изданий Н. М. Карамзина, представляющих явление выдающееся по своей роли в истории русской литературы и, специально, в истории русского языка.

Последняя, и наиболее важная, группа журналов этого

периода — издания, отражавшие настроения радикальных и

близко к ним примыкающих литературных кругов. Почти все

эти издания в какой-то мере связаны с А. Н. Радищевым, либо

непосредственно участвовавшим в них в качестве сотрудника

(«Беседующий гражданин»), либо оказавшим своими произведениями и личной судьбой идейное влияние на издателей («Санкт-Петербургский журнал»).

Таким образом, журналистика этого периода имеет, по срав­

нению с предшествующими периодами, ряд новых черт. Она

растет вширь, захватывая и провинциальных читателей, предлагая им свою, местную прессу; она обращается и к особым

интересам читателей, переходя от «энциклопедических» форм

журналистики к журналам специальным и научным.

«СОБЕСЕДНИК ЛЮБИТЕЛЕЙ РОССИЙСКОГО СЛОВА» (1783—1784). Появляется в то время, когда Дашкова становится директором академии наук. В это же время пишет оду «Фелица» Державин. Есть версия, что журнал решили создать после того, как ода была показана Екатерине, но едва ли это так, тк Екатерина принимала слишком интенсивное участие в создании журнала, а когда перестала это делать – журнал закрылся.

Центральное место в «Собеседнике» было отведено большому

произведению Екатерины, «Запискам касательно российской

истории», заняли почти половину журнала (1348 страниц). Записки имели целью показать «каким путем должны развиваться в России исторические знания». Императрица-историк хотела специально препарированной картиной прошлого объяснить современную действительность. И тогда между поэтическим введением к «Собеседнику» — «Одой к Фелице» — и «научным» трудом Екатерины обнаруживается полное единство: киргиз-кайсацкая царевна — безупречна, а виновны во всем и всегда ее мурзы. Одновременно с «Записками касательно российской истории» в «Собеседнике» печатались «Были и небылицы», также принадлежавшие перу Екатерины. Но, несомненно, самым важным моментом в истории «Собеседника» было помещение на его страницах «Вопросов» Д. И. Фонвизина и «Ответов» на них Екатерины. Вопросы Фонвизина были помещены анонимно и безусловно имели целью вызвать со стороны Екатерины решительное объяснение по вопросам внутренней политики. Это была смелая, но заранее обреченная на неудачу попытка публично потребовать у Екатерины отчет о том, что так волновало мыслящих, передовых людей того времени. Как известно, Екатерина была возмущена «дерзостью» Фонвизина и в ответе на второй из двух четырнадцатых вопросов со зловещей подчеркнутостью обвинила автора в «свободоязычии».

Кроме Екатерины, кн. Дашковой и Фонвизина, в «Собеседнике» приняли участие Державин, Капнист, Богданович, Княжнин, Козодавлев, Костров, Херасков, Муравьев,

Бобров, Нелединский-Мелецкий, Д. Хвостов, В. Левшин, Плавильщиков и др.

Журнал печатался «при Академии Наук» в количестве

1812 экз. здесь

В журнале было опубликовано много превосходных произведений тогдашних русских писателей. Добролюбов, немало потрудившийся над тем, чтобы показать подлинный характер журнала кн. Дашковой и Екатерины II, тем не менее считал, что «это было замечательное явление в русской журналистике».

Также при Академии Наук выходили «Российский феатр» (1786-1794) и «Новые ежемесячные сочинения» (1786-1796).

«Друг честных людей или Стародум»:

В 1788 г. Фонвизин, испытавший царскую опалу после своих выступлений на страницах «Собеседника любителей российского слова», пробует вновь обратиться к читателю и хлопочет о разрешении издавать журнал «Друг честных людей или Стародум», в чем ему было сейчас же отказано. Отлично задуманный Фонвизиным журнал «Друг честных людей или Стародум» не увидел света, но материалы первого номера получили распространение в рукописном виде и, несмотря на то, что не прошли через печатный станок, стали реальным фактом русской журналистики. «Периодическое сочинение, посвященное истине» – вот что стояло в подзаголовке названия журнала. Фонвизин желал говорить с читателем об «истине», бороться против лжи, изливавшейся с высоты престола, открывать глаза людям на истинное положение дел в русском государстве. Журнал «Друг честных людей» был единоличным предприятием Фонвизина, продолжавшим жизнь персонажей «Недоросля» – комедии, восторженно принятой зрителями. Фонвизин намеревался публиковать переписку Стародума с различными корреспондентами и другие, якобы сообщаемые этим почтенным гражданином, материалы. Стародум, согласившись с предложением сочинителя «Недоросля» участвовать в его начинании, высказал мысль о том, что писатели имеют долг «возвысить громкий глас свой против злоупотреблений и предрассудков, вредящих отечеству, так что человек с дарованием может в своей комнате с пером в руках быть полезным советодателем государю, а иногда и спасителем сограждан своих и отечества». В переписке Софьи и Стародума Фонвизин затрагивает довольно заметную для современников тему распада дворянской семьи. Софья стала женой Милона, однако он изменил ей ради «презрительной женщины», и Стародум дает племяннице разумные советы, как восстановить былые отношения. Тарас Скотинин пишет сестре своей госпоже Простаковой, что смерть любимой свиньи Аксиньи переменила совсем нрав его: «Я чувствую, что потерял прежнюю мою к свиньям охоту; но надобно чем-нибудь заняться. Хочу прилепиться к нравоучению, т.е. исправлять нравы моих крепостных людей и крестьян; но как к достижению сего лучше взяться за кратчайшее и удобнейшее средство, то, находя, что словами я ничего сделать не могу, вознамерился нравы исправлять березою». Скотинин в роли нравоучителя с розгами в руках! Сатирическое перо Фонвизина создает необыкновенно сильный и злой абрис фигуры отъявленного крепостника. В «Друге честных людей» Фонвизин предполагал напечатать свое сатирическое сочинение «Всеобщая придворная грамматика», которое раньше не было пропущено редакцией «Собеседника». Составленная в форме вопросов и ответов, придворная грамматика определялась как наука «хитро льстить языком и пером». Людей, составляющих двор, т.е. ближайшее окружение государя, Фонвизин называет «подлыми душами» и насчитывает их шесть родов: все это бесстыдные льстецы, превозносящие «больших господ» в надежде на подачку. «Придворный падеж есть наклонение сильных к наглости, а бессильных к подлости», залогов три – действительный, страдательный, а чаще всего отложительный. Так как у двора и в столице никто без долгу не живет, наиболее употребительным является глагол «быть должным», причем в прошедшем времени этот глагол не спрягается, потому что никто своих долгов не платит, и т.д.