Глава 4

с

Симбиозно - симбиозная пара: слитный тип

"Мы - один человек "

Когда в начале своих отношений два человека влюбляются, и гра­ницы между ними быстро стираются, они становятся парой. Хотя каждая пара имеет свой путь становления, её начальная связующая фаза - влюблённость и осознание себя парой - является ключевой для выполнения задач, стоящих перед партнёрами. Это очень важ­ное время; оно задаёт динамику будущих отношений между парт­нёрами и закладывает фундамент, на который им можно будет опе­реться в периоды конфликтов и стрессов.

Когда индивидуумы объединяются для создания интенсивных отношений, они вступают в симбиоз - соединение, при котором "Я" не очень отличается от "не Я". Поскольку это период станов­ления пары как единой сущности, партнёры в это время часто дис­танцируются от семьи и друзей, чтобы проводить всё свободное время с любимым человеком. Оба так увлечены друг другом, что забывают о вещах, которые раньше считали важными. Кажется, что они - одно целое. Они читают мысли друг друга, они почти всё время проводят вместе, они находят друг у друга только схо­жие черты. Так и должно быть в соответствие с функциональной связующей задачей данной стадии развития. Задача эта - привя­зать и сделать "нас двоих одной парой". Отношения могут быть заложены на крепком фундаменте, если каждый партнёр радуется взаимной близости этого периода.

Пример Тиа и Норма показывает крайности, при которых по­рой протекает симбиоз, хотя это и далеко от нормы. Они случайно встретились и сразу же влюбились. Друзья Норма говорили, что Тиа была бы для него идеальной женщиной. Они были правы, и он понял это, как только впервые взглянул на неё. К полуночи он её

83

в этом убедил. Ту ночь они провели вместе, и утром, когда детям Тиа пора было вставать, было принято решение, что Норм пере­едет к ним жить.

Хотя большинство пар сходятся вместе не с такой скоростью и интенсивностью, как Тиа и Норм, мы видим, что начальная фаза слияния (влюблённость и становление себя как пары) очень су­щественна. Эта фаза может протекать быстро или развиваться медленнее. После этой начальной фазы в отношениях появятся но­вые элементы: либо партнеры будут прогрессировать к следующей стадии, начав процесс дифференциации, либо начнут стагнировать на первой стадии симбиоза. Этот застойный симбиоз бывает двух видов: симбиозно-слитный и симбиозный враждебно-зависимый. В обоих вариантах каждый из партнёров продолжает испытывать потребность соединиться с супругом. Они становятся более зави­симыми, менее способными к доверительным отношениям и более опасаются быть брошенными. В то время, как поведенческие ха­рактеристики обоих типов разительно отличаются друг от друга, об-щение при каждом из них служит одной цели: держать парт­нёра около себя. С течением времени пара всё больше функцио­нирует как Мы и всё меньше как два Я. Эту главу мы посвятим симбиозно-слитному типу пары. В Главе 5 мы расскажем о враж­дебно-зависимом типе.

ОПИСАНИЕ И ДИАГНОСТИКА СИМБИОЗНО-СЛИТНОГО ТИПА ПАРЫ

К тому времени, как Тиа и Норм обратились к психотерапевту, их отношения были очень взаимозависимы. Они провели бок о бок четыре года и чувствовали себя настолько неразделимыми, что Тиа даже за продуктами не выходила без Норма. Ели они всегда вдвоём, за исключением ужинов, на которые они приглашали родителей Тиа, живущих через два дома от них. Тиа и Норм, как и все долго­срочные симбиозно-слитные пары, считали слияние и растворение границ между ними эгосинтоническим. Сила этой привязанности не только в том, что она беззаботна, но и в том, что она предостав­ляет каждой личности механизм познания себя через соединение с партнёром. Идентификация личности происходит только через

84

^ч

отношение к другой личности. Таким образом, любая угроза поте­ри партнёра вызывает крайнюю тревогу из-за возможной потери своего "я" и/или распада личности. Что привело Тиа и Норма к такой степени взаимозависимости? У обоих было детство, полное лишений, и оба, когда встретились, переживали большие жизнен­ные потери. Первая жена Норма неожиданно ушла от него к друго­му, а жених Тиа внезапно умер от кровоизлияния за несколько дней до свадьбы. Никто из них не хотел более испытывать такие удары. Так что же должно было произойти, чтобы они забросили свой укоренившийся симбиоз и обратились к психотерапевту? Норм по­лучил повышение по работе, но это требовало его отъездов из дома на два дня один раз в неделю. Тиа была вне себя от гнева; она стала одержима идеей, что у Норма на стороне есть женщина, или он проматывает их деньги, когда ездит один в командировки.

Когда два человека, как Тиа и Норм, вступают в симбиозно-слит­ные отношения, главной целью своей жизни они считают сохране­ние этих отношений и будут добиваться этой цели любой ценой. А цена этому, как правило, потеря индивидуальности. Личная иден­тификация происходит только через отражение в глазах другого. Общение характеризуется адаптацией и высоким уровнем пассив­ности. Симбиозные партнёры стараются прочитать мысли другого и сделать то, что, как им кажется, он хочет. Поскольку эта модель повторяется годами, партнёр становится не уверен в своих мыслях и чувствах, и его поведение становится полностью реактивным по своей натуре. Симбиозная система препятствует проявлению чувств, кроме тех, что подтверждают или усиливают их единство; тревота появляется только тогда, когда слова или действия дают возможность взглянуть на различия между собой и партнёром. А поскольку модель общения таких пар направлена на то, чтобы скрыть различия между собой, то поводов для тревоги обычно не бывает. Партнёры продолжают в основном заботиться о том, как удовлетворить нужды другого и быть для него "одним и единс­твенным" на свете. Из-за подспудной тревоги и неспособности идентифицировать себя как личность такие пары часто производят Детей, имеющих проблемы психосоматического, анорексического или шизофренического типа (см. Биверс, 1977; Мину-хин, 1974; Минухин, Розман и Бейкер, 1978).

85

Когда мы работали с парой, имеющей дочь, страдающую анорек-сией, во время одного из сеансов 45-летняя жена сказала своему 50-летнему мужу: "Ты знаешь, мне кажется, скоро я сама буду во­дить машину. Тебе не нужно будет всегда со мной ездить." Она ни­когда раньше не водила машину. "Но, дорогая, - возразил муж, - я знаю, что случится с тобой после этого. На дороге у тебя сломается машина, кто-нибудь остановится, якобы, чтобы помочь, а на самом деле изнасилует тебя. Я просто уверен в этом. Ты застрянешь на дороге, и тебя обидят." Сам испугавшись предполагаемой незави­симости жены, муж немедленно пытается её запугать неизбежнос­тью катастрофы, если она отправится куда-то одна.

Другой мужчина был настолько напуган возможностью того, что его жена будет действовать самостоятельно, что так ответил на просьбу терапевта (Эллин) разрешить его жене говорить за себя, а не повторять всё время "мы": "Я говорю за нас обоих! Я всегда говорю за нас обоих, и вы к ней больше не обращайтесь!" Эта пара пришла к псхотерапевту по просьбе Эллин, чтобы обсудить воз­можность перевода их 19-летней дочери в санаторий. В то время она лечилась в стационаре по поводу второго психического при­падка. Она хотела поехать в санаторий, но ответ её отца был на­столько соблазнительным, что она не устояла перед искушением и никуда не поехала. Он сказал: "Запомни, Сара, если ты вернёшься домой, я куплю тебе новую машину и буду любить тебя всегда. Как насчёт того кабриолета, который тебе понравился?" Он готов был заплатить любую цену за то, чтобы его семью оставили в покое, даже если речь шла о здоровье его дочери.

Диагностировать пару как симбиозно-слитную можно, если их отношения являются взаимозависимыми после начальной фазы влюблённости. Партнеры должны продемонстрировать, что они противостоят дифференциации в себе и друг в друге или стали со временем менее решительными. Специалист определит такое противостояние дифференциации по их модели общения, манере поведения, стилю жизни и по тому, как они эмоционально взаимо­действуют друг с другом.

Слияние, характерное для этих пар, особенно очевидно в их раз-

86

говорной речи. Слитные партнёры часто употребляют слова "мы" й "нас", даже когда хотят сказать "я". Женщина, приходившая на приём одна, начинала сеанс следующими словами: "Мы хотим вам рассказать о нашей дочери" и заканчивала так: "Теперь мы хотим попрощаться с вами". Такие клиенты действительно считают, что могут говорить один вместо другого и что разговаривать с одним из них всё равно, что разговаривать с обоими. Они редко спраши­вают партнёра, что он хочет, думает или чувствует.

Невербальное поведение слитной пары также направлено на из­бежание конфликта. Гнев, различие в мнениях или чувствах рас­сматриваются как максимальная опасность, способная мгновенно разрушить их отношения. Зачастую достаточно одного взгляда, чтобы заставить другого замолчать. Поскольку партнёры не зна­ют, как преодолевать различия между собой, они очень ловко их прячут. Когда психотерапевт начинает работать с такой парой, он должен научиться понимать их невербальный язык, чтобы не про­пустить важные детали их общения.

Диагностические приёмы, описанные в Главе 2, могут стать от­правной точкой для выбора терапии, способной помочь симбиоз­ным партнёрам понять ограниченность их поведения. Например, Упражнение с Бумагой быстро выявляет модель общения, легко определяемую как слитную. Мэрилин и Билл быстро обнаружили уровень своего слияния.

Билл: (начинает говорить после двухминутной паузы, во время которой они внимательно изучали друг друга) Что ты выбрала?

Мэрилин: Ничего. Я ничего не придумала. Ждала, что ты ска­жешь.

Билл: Я думаю отдать её тебе. В этом случае, лучше ты её возь­мёшь, чем будешь злиться на меня. На, бери (двигает бумагу в её сторону).

Мэрилин: (двигает бумагу обратно) Нет. Я хочу, чтобы ты её взял.

Билл: (берёт бумагу) Мне кажется, мы быстро решили этот вопрос.

87

Упражнение с Бумагой иллюстрирует отсутствие самоопреде­ления в слитных парах. Во время долгой паузы в начале беседы каждый, похоже, старался прочитать мысли другого. Мысль о том, что одному из них достанется вся бумага, вызывала беспокойство. Как только разговор начался, Мэрилин и Билл поспешили решить проблему, не создавая конфликта.

Диагностический опрос, на который они ответили на первом приёме, показал, что их слияние с годами усиливается. Анкета вскрыла уровень зависимости Мэрилин и отсутствие у неё само­определения. После 17 лет брака она начала понимать, насколько тяжёлыми стали их отношения, столкнувшись с необходимостью отвечать на вопросы анкеты (см. её дословные ответы в Приложе­нии Г). Как это ни покажется странным, но Мэрилин сообщила, что она впервые испытала разочарование в браке за неделю до их первого визита к психотерапевту, когда муж сказал ей, что больше её не любит. До этого момента она считала их брак идеальным. Теперь, столкнувшись с ошеломляющей реальностью того, что их брак, "заключённый на небесах", оказался под угрозой, Мэрилин согласилась пойти к психотерапевту.

Симбиоз данной пары - глубокий и всеобъемлющий. Когда Билл хотел заняться чем-то в выходные без неё, Мэрилин умоляла его поехать куда-нибудь вместе с ней. Она скучала всё время, когда его не было рядом, и не испытывала удовольствия, когда приходи^лось отдыхать без него. Если ей хотелось посмотреть телевизор, она просила его взять книгу и сидеть в это время с ней на диване. Пос­ле 17 лет абсолютного единства она впервые задумалась о том, что, возможно, "моя идея полного слияния оказалась ложной - те^перь я вижу, насколько мне было тяжело".

ТЕРАПЕВТИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ ПАРЕ СИМБИОЗНО-СЛИТНОГО ТИПА

Долгосрочные слитные пары

Помогать долгосрочным слитным парам гораздо труднее, чем работать с теми парами, которые обратились к психотерапевту в начале своих отношений. Долгосрочные симбиозно-слитные пары

88

сами по себе редко Обращаются к психотерапевту. Гораздо чаще они приходят со своим очень симптоматичным ребёнком или с депрессией у одного из партнёров, который уже является пациен­том. Из-за остроты проблемы в семье или уровня страха у пары мы обычно начинаем лечить симптом. Чтобы расположить к себе пару, мы даже соглашаемся с их формулировкой проблемы. Попытка сразу же поставить их перед лицом дисфункции их отношений или позволить втянуть себя в борьбу за власть, как правило ни к чему не приводит. Мы начинаем с семьи и принимаем их определение симптома выздоровления в качестве намеченной цели. В результа­те мы можем заключить контракт, имеющий цель, например, лече­ние анорексического или психосоматического ребёнка, облегчение депрессии или создание более близких, в целом, отношений в се­мье. И хотя мы знаем нашу конечную цель - усиление и облегче­ние процесса дифференциации у партнёров, мы также понимаем, что её нельзя добиться без предварительной работы с симптомами и установления доверия между нами и супружеской парой. Вместо того, чтобы пугать их, мы хотим объединиться с ними, тем самым предоставив им новый источник поддержки "извне", и помочь им ослабить хватку, с которой они вцепились друг в друга. Как только мы сможем переместить акцент с семьи на семейную пару, нам нужно будет применить эффективный курс терапии для движения каждого партнёра по пути к стадии дифференциации. Забавно, но для того, чтобы облегчить им этот путь, необходимо сначала ещё больше сплотить партнёров. А для этого нам нужно уметь преры­вать симбиозные отношения и пробуждать личную ответствен­ность. Обратите внимание, как эта методика действует на примере семьи О'Нил.

Случай из практики: Семья О 'Нил.

Первый сеанс психотерапии с семьёй О'Нил. О'Нилы (доктор Джо О'Нил, отец; его жена Лилиан; Тина, их дочь, страдающая анорексией; Сара, их вторая дочь) пришли в оффис Эллин в сом­нении и тревоге. Джо начал так: "Мы пришли к вам, потому что доктор Джонс сказал, что вы - тот человек, который может нам по-

89

мочь. Я никогда не верил в психотерапию, но я готов выслушать, что вы мне скажете."

Эллин: (отказываясь занимать пассив но-симбиозную позицию) В чём вам нужна моя помощь?

Джо: (опять говорил он) У Тины анорексия. Она только что из больницы, провела там шесть недель. Мы хотим, чтобы она попра­вилась. Мы хотим, чтобы она начала хорошо питаться и поняла бы, что причиняет себе вред.

Эллин: А как её анорексия вредит всем вам? Джо: Каждый день мы волнуемся за неё. Мы с женой ездим пять раз в день повидаться с ней и часто звоним ей. Мы много о ней говорим. Похоже, мы не можем перестать о ней думать. Мы просто не знаем, что делать. Сара: Раньше мне нравилось, когда Тина проводила время с моими друзьями, но сейчас мне стыдно. Она стала похожа на мальчишку, а скорее на пугало. При этом она стала выглядеть гораздо младше своих лет, и мне не очень-то хочется брать её с собой на вечеринки или на прогулки с друзьями.

Эллин: А вы что скажете, Лилиан? Лилиан: Джо всё сказал. Эллин: А вы, Тина?

Тина: Нормально, у меня всё отлично. Я прибавила десять фун­тов с тех пор, как вышла из больницы, и я больше за себя не беспокоюсь.

Оставшееся от первого приёма время было посвящено истории этой семьи. Информацию, в основном, предоставил Джо, который говорил от лица всех.

Джо: Мы женаты уже 28 лет (Джо 55 лет; Лилиан 50 лет). Я встретил Лилиан, когда заканчивал медицинский колледж и соби­рался начать хирургическую ординатуру. Она была медсестрой в больнице, где я работал. Мне она нравилась. Она была родом из хорошей семьи, да и мне пора было жениться. Мы быстро пожени­лись, и она помогала содержать нас, пока я заканчивал ординатуру. Как только я занялся частной практикой, мы решили создать на­стоящую семью, и вскоре родилась Сара. Через три года появилась Тина, хотя мы хотели мальчика. После рождения Тины Лилиан по­пала в больницу на полтора месяца с диагнозом послеродовая

90

депрессия. Тогда я понял, что она не такая сильная, как я думал, что она нуждалась во мне, и что мне придётся о ней получше за­ботиться. Будучи нужен кому-то, я чувствовал себя хорошо среди своих пациентов, в окружении жены и дочерей, и был очень дово­лен жизнью.

За те годы, что Лилиан провела дома, воспитывая двух дочерей, она тоже приспособила свою жизнь к жизни мужа. Она вступила в профссоюз больницы и в женский кружок и помогала мужу в его работе насколько могла. Вместе они трудились над его карьерой и над их семейным благополучием.

Несколько раз они меняли место жительства, пока, наконец, не оказались в их нынешнем доме. Саре в то время было 13, а Тине -10 лет. Из своего богатого опыта обустройства семейной жизни и многочисленных переездов они сделали вывод, что бессмысленно искать друзей где-то на стороне, так как это приводило только к неизбежной боли при расставании во время очередного переезда. Поэтому они стали полностью полагаться только на самих себя и своих детей. Если не считать редких визитов к родственникам, их социальная жизнь замерла.

Первая семейная драма после серьёзной послеродовой депрес­сии Лилиан случилась, когда Саре было 16, а Тине - 13 лет. Сара была изнасилована в школе "неправильными" мальчиками. Тине никогда не говорили правду о случившемся, но она чувствовала шок и горе, пронизывающие эмоциональную атмосферу семьи. Она знала, что случилось нечто ужасное, и мальчики имеют к это­му отношение. Её начали преследовать ночные кошмары, и какое-то время она боялась даже выходить на улицу. Её наиболее часто повторяющийся кошмарный сон был про то, как её бьют ножом.

После этого случая Сару отправили учиться в интернат, и она приезжала домой только на выходные. Дома обстановка потихонь­ку нормализовалась; Тина, Джо и Лилиан жили вместе и мало кон­тактировали с внешним миром. Когда Сара приезжала на выход­ные, они с отцом шли на бейсбольный матч или играли в гольф. Тина оставалась при этом дома, составляя компанию матери.

Через какое-то время такой семейной рутинной жизни у Лили­ан появились признаки хронической Депрессии, а аппетит Тины сильно ухудшился. К 16 годам её вес был около 85 фунтов (40 кг).

91

Тем временем депрессия Лилиан постоянно усиливалась, и накану­не 16-летия Тины с ней случился психический припадок, она была госпитализирована, и её лечили электрошоком. Такой печальный поворот событий оставил у Тины чувство, что брак, секс и женс­твенность, в целом, представляют опасность и ничего, кроме на­силия или психоза, с собой не приносят. Она считала, что её удел в этой жизни - сидеть дома, ухаживать за матерью, больше быть похожей на мальчика для своего отца, и этим, в итоге, заслужить его любовь.

Тем временем зависимость между Джо и Лилиан значительно выросла. Лилиан перестала водить машину и без мужа не поку­пала себе даже одежду. Его распорядок дня состоял из 8 - 10 ча­сов работы в больнице, а затем забота о жене. Вечерами они часто ездили ужинать в ресторан, чтобы ей не нужно было готовить. В дневные часы он полагался на Тину; она должна была присмат­ривать за матерью, за состоянием её депрессии. Анорексия Тины продолжалась, но вес её был стабильно около 85 фунтов, до тех пор, пока она не уехала учиться в колледж. Там она очень быстро похудела ещё на 10 фунтов и была госпитализирована.

Первый двухчасовой сеанс закончился соглашением между чле­нами этой семьи пройти шестинедельный курс терапии с возмож­ным его продлением ещё на шесть недель, если они почувствуют улучшение состояния Тины. Ещё они согласились, что во время терапии ни один из родителей не будет угрожать разводом или ухо­дом. Договоры об "отказе от самоубийства" также были заключе­ны с каждым из членов семьи.

Второй сеанс семейной терапии. Эллин начала второй сеанс с того, что попросила каждого обрисовать отношения в семье, со­здав воображаемый семейный портрет. Этот приём позволяет каждому члену семьи обрисовать вкратце и расставить в своего рода композиции всех остальных в том виде, в котором он себе это представляет. И хотя все портреты были разные, каждый в том или ином виде отвёл Лилиан роль инвалида, а Джо - доброй сиделки. Портрет, рассказанный Тиной, был наиболее красноречивым. Она расположила отца в большое удобное кресло, а мать представила сидящей у него на коленях. Рядом с отцом, держа его за руку, гля­дя ему в глаза и тепло улыбаясь, на портрете стояла Сара. Себя

92

Тина поместила на полу у ног матери, с протянутыми к ней руками и смотрящей на неё испуганно, как будто бы хотела, чтобы мать что-то сделала.

Этот сеанс закончился рассказом обеих дочерей о том, как они волнуются за свою мать. Лилиан не хотела говорить ни о своей болезни, ни о том, как она влияет на детей; она вообще отрицала какое-либо влияние своей депрессии на других членов семьи.

Попытка самоубийства у Тины. Работа с семейством О'Нилов приняла драматический поворот между вторым и третьим сеанса­ми. Тина, отпущенная на время из больницы, предприняла серьёз­ную попытку самоубийства. После этого она позвонила в больни­цу, в полицию, и её увезли на скорой помощи. Она была близка к смер-ти и серьёзно испугалась сама и напугала других членов семьи. Несколько следующих сеансов были посвящены попытке самоубийства Тины, её значению и тому, как это сказалось на ос­тальных членах семьи.

Сара была убита горем. Рыдая от всего сердца, она сказала Тине, что хочет, чтобы она жила, хочет быть ей близкой подругой, но не хочет всегда бояться, что следующий раз, когда она к ней зайдёт, Тина будет мертва.

Джо тоже высказал свою любовь к дочери: "Тина, я люблю тебя. Я знаю, что я никогда не был близок к тебе так, как к Саре. Я знаю, что никогда не проявлял интереса к твоей жизни, так как был ра­зочарован тем, что ты не мальчик. Но даже при всём при этом я люблю тебя и хочу, чтобы ты жила. Я хочу, чтобы ты нашла дорогу в нашу семью, а мы с тобой нашли свой путь друг к другу."

Затем Тину попросили сделать ещё один семейный портрет и найти в нём для себя другое место. Она пыталась это сделать, но остановилась, сказав: "Я не могу найти себе другое место, пока что-то не изменится у мамы. Я боюсь, что если я изме­нюсь, мои родители разведутся. Если я уеду из дома, моя мама будет скучать, а папа никому не позволит за ней ухаживать. Может быть, она умрёт. А Сара и папа так близки, что думаю, они меня к себе не подпустят." Потом Эллин попросила Тину обратиться к матери с какой-нибудь просьбой, но вместо этого та неожиданно сказала матери:

93

"Мама, я хочу, чтобы ты сделала что-нибудь. Я хочу, чтобы ты перестала сидеть и сделала хоть что-нибудь. Заставь меня убраться в комнате - это будет лучше, чем просто сидеть, смотреть в пустое пространство и ничего не делать. Я хочу, чтобы ты стала лучше!"

Начало супружеской терапии. После шести двухчасовых семей­ных сеансов Эллин попросила Лилиан и Джо прийти на один сеанс вдвоём. Она начала сеанс с вопроса: "Так ли на самом деле беспо­мощна Лилиан?"

Джо: Очень беспомощна! Когда-то она была энергичной жен­щиной, но сейчас она стала хмурой, недовольной и неспособной постоять за себя.

Лилиан: (неожиданнно злобно) Я не так беспомощна, как он или Тина думают. Я злюсь! Я просто злюсь, вот что со мной. Я не хо­тела этого говорить, но мне надоело всё это семейство. Я отказа­лась от себя и стала пациенткой Джо. Я переезжала вместе с ним, я отказалась от своих друзей, от общественной жизни и, наконец, от своей независимости. Я всегда думала, что если я разозлюсь, он бросит меня, и я останусь ни с чем. В последние годы я даже от­казалась от секса. Чувствую себя, как маленькая девочка, живущая в кабинете врача. Я ненавижу это, а теперь (обращаясь к Джо) я ненавижу и тебя!

Джо: Успокойся, дорогая. Ты не знаешь, что говоришь. Потом ты пожалеешь. Я знаю. Ты сегодня принимала лекарство?

Эллин: Джо, мне кажется Лилиан понимает, что говорит. Послу­шайте её и постарайтесь не перебивать, когда она плохо о вас го­ворит.

Лилиан: Я сказала достаточно. Я просто разозлена и устала от этой жизни, от того, как я живу. Эллин: На прошлой неделе Тина просила вас измениться. Теперь, кажется, вы говорите, что тоже готовы к переменам.

Лилиан: Конечно! Я бы хотела возобновить наши сексуальные отношения.

Сеанс закончился подтверждением соглашения, что ни один из партнёров не будет угрожать разводом или уходом из семьи, а так­же несколькими новыми соглашениями, включая решение возоб-

94

новить сексуальные отношения, а для Лилиан - поговорить со сво­им врачом о возможности сокращения приёма антидепрессантов.

Далее последовала серия сеансов с Джо и Лилиан, совмещающих историю семьи и личности с модифицированной формой сексуаль­ной терапии. Оба хотели возобновить свои сексуальные отноше­ния, и оба говорили об активном, удовлетворяющем сексуальном прошлом друг с другом. В настоящее время каждый боялся начать, и каждый ожидал отказа со стороны другого. Они стали решать эту проблему так, что каждый инициировал короткие периоды физи­ческой близости, но без полового акта. Одновременно мы просле­дили историю, которая привела их к отношениям доктор-пациент.

Джо описал своё детство, как очень холодное и мрачное. Он вырос в городских трущобах и большую часть детства провёл в холодной, нетопленой комнате на чердаке. Он помнил, что часто зимними ночами дрожал в постели от холода и размышлял: "Этой семье я не нужен. Когда я вырасту, я найду людей, которым буду нужен. Я заставлю с собой считаться." Благодаря этому ретпению, он стал спасателем в профессиональном смысле и в семейной жиз­ни, там, где он был очень нужен.

Лилиан, напротив, была приёмным ребёнком в богатой семье. Но она тоже чувствовала себя ненужной, прежде всего родителям, ко­торые её бросили, а потом и приёмной семье. Вскоре после того, как её удочерили, её приёмная мать забеременела и на "замену"Лилиан появилась родная дочь. С тех пор, как ей исполнилось два года, она чувствовала себя ненужной приёмной семье. Она вспоминала, как, будучи маленькой, говорила себе: "Когда-нибудь я найду челове­ка, которому я буду нужна." Она была нужна Джо и чувствовала себя с ним в безопасности. Достаточно быстро она поняла, что и он мечтал о том, чтобы она в нём нуждалась. Её зависимость не пугала его, а, напротив, ещё больше привлекала его внимание. Со временем она попала в порочный круг возрастающей зависимости от мужа в который сама себя загнала. Соответственно уменьши­лись её самоидентификация и уверенность в себе.

По мере того, как Лилиан постепенно связывала свой прошлый опыт с нынешней ситуацией, она начала высказывать Джо свои просьбы и пожелания. К тому времени, как они закончили курс терапии, она сократила приём антидепрессантов, снова

95

начала водить машину, возобновила работу в женском кружке при больнице и стала думать об учёбе для того, чтобы восстановить свою лицензию медсестры. Джо, проявлявший всё больший инте­рес к влиянию детского опыта на своё внутреннее состояние, стал отказываться от своей роли няньки. Он понял, что достаточно ис­полнять эту роль со своими пациентами, и что не нужно делать то же самое с женой и дочерьми. Он более ответственно стал отно­ситься к Тине, а жену стал рассматривать как компаньона, а не как инвалида. В конце следующего двухмесячного курса терапии они с Лилиан успешно возобновили сексуальные отношения до уровня взаимного удовлетворения. Теплота и радость воссоединения, ко­торую они ощутили в спальне, позволили им перейти к дифферен­циации после долгого симбиозного прошлого.

Возобновление семейной терапии. После трёх месяцев работы с парой был продолжен курс терапии для всей семьи. Его основ­ная цель - помочь Тине покинуть дом. В больнице она прибавила вес (теперь её вес был 98 фунтов) и опять жила дома. Лилиан и Джо воссоединились в качестве родителей. Они поставили ей яс­ную цель - вернуться в колледж. Они согласились оплачивать её расходы на образование и на терапию при условии, что она будет хорошо учиться. Джо стал лучше относиться к ней как к дочери и перед её отъездом в колледж пошёл с ней даже на рок-концерт.

На одном из последних сеансов Тине сказали правду о том, что Сара была изнасилована и что семье в тот момент трудно было справиться с таким ударом. Симпатия Тины к Саре была полезна для их сближения. На одном из этих сеансов Лилиан эффективно повлияла на Тину, сказав ей: "Мне жаль, что жизнь проходит мимо тебя, и ты это допускаешь. Я сама слишком многое упустила. Я хочу, чтобы ты решила, чем ты хочешь заниматься и занялась бы этим. Хуже всего - сидеть дома и заниматься мной. Со мной будет всё в порядке. Я не собираюсь убивать себя или терять твоего отца. Я собираюсь сделать то, что должна была сделать давным-давно. Я собираюсь найти свой путь, а тебе пора найти свой. "

На последнем сеансе их попросили сделать ещё один семейный портрет, но на этот раз поработать над ним всем вместе, пока они не придут к единому, приемлемому для всех варианту. В итоге получились: Джо с Лилиан рука под руку, каждый смотрит в

96

своём напрвлении и машет рукой Саре и Тине, которые находятся в разных углах комнаты и заканчивают своё образование в коллед­же. Через год стало известно, что Тина учится в колледже в другом штате и продолжает занятия групповой психотерапией по вопро­сам общения и сексуальности.

Случай из практики: Гейл и Уэбстер

Не все долгосрочные слитные пары могут продвинуться так быстро и так далеко, как Лилиан и Джо. Гейл (40 лет) и Уэбстер (50 лет) начали супружескую терапию после того, как Гейл была госпитализирована в остром суицидальном состоянии. Гейл ока­залась в тяжёлой депрессии через четыре месяца после рождения третьего ребёнка. Она надеялась вернуться на работу после рожде­ния первых двух детей и теперь негодовала по поводу того, что ей опять приходится сидеть дома. Она впала в депрессию, поскольку была неспособна выразить свои чувства или высказать своё же­лание работать. Во время пребывания в больнице ей не помогли ни антидепрессанты, ни курс индивидуальной терапии. Врачи по­советовали им пройти курс семейной терапии у психотерапевта, который обучался у нас. Психотерапевт первым делом предложил ей каждую неделю подписывать и продлевать договор об "отказе от самоубийства."

Психотерапевт решил, что Гейл должна посещать сеансы груп­повой терапии, а также супружеской терапии. Состав и задачи группы подходили для решения личных проблем, связанных с её депрессией. Супружеская терапия изначально была направлена на вопросы воспитания детей.

Групповая терапия раскрыла желание Гейл работать и её страх огорчить этим Уэбстера. Она считала, что он тоже хочет, чтобы она сидела дома. По мере того, как Гейл переносила эти мысли из групповой терапии в супружескую, Уэбстер становился всё тре­вожнее. Он больше не разрешал жене ездить на сеансы одной и от­прашивался с работы, чтобы сопровождать её. Позже, когда группа собралась вместе на выходные, он был настолько против этого, что Гейл не решилась настаивать, хотя хотела присоединиться к груп­пе. Чем больше стремления к независимости Гейл проявляла,

⁷ - 6244

97

тем больше зависимости обнаруживалось у Уэбстера. Он начал пить и набирать вес. Со временем Гейл поняла, что его поведение было направлено на то, чтобы удержать её дома. Во время супру­жеской терапии она поняла, что продолжает находиться в депрес­сии, потому что не хочет огорчать своего мужа, одновременно за­ставляя и его посещать курс терапии. Когда Гейл стали ясны мотивы её поведения, она решила нанять няню ребёнку и пойти работать. Она смогла справиться с депрессией и переместить в супружеской терапии акцент на Уэбстера. Уэбстер осознал причину своих про­блем со здоровьем и постепенно улучшил своё состояние, однако он прекратил курс терапии, когда Гейл пошла работать.

Когда мы встретились с ними через два года, мы выяснили, что у Гейл больше нет депрессии, а Уэбстер смирился с работой жены вне дома. Однако эта пара в большой степени сохранила свои сим­биозные отношения, в основном из-за отсутствия дифференциа­ции в обоих партнёрах и в их родительских семьях. Очевидные психиатрические симптомы тяжёлой депрессии у Гейл вначале скрыли огромную зависимость её мужа от неё. Эта зависимость, слегка модифицированная, продолжала мешать партнёрам реши­тельно продвинуться из симбиозной стадии в процесс активной взаимной дифференциации.

Краткосрочные слитные пары

Лилиан и Джо, Гейл и Уэбстер - все они представляют пары, слившиеся за долгий период времени. В долгосрочных симбио­зно-слитных парах слияние является эго-синтоническим, а при­вязанность даёт возможность каждому партнёру узнать себя. В краткосрочных слитных парах таких крайностей не бывает. Ког­да такие пары приходят к терапевту, они обычно радуются зави­симости и заботе, которую они проявляют друг к другу, но им не нравится количество общности и единообразие в мыслях, необ­ходимые для поддержания близких отношений. Обычно гораздо легче продвинуть краткосрочную слитную пару в стадию диффе­ренциации, потому что их основная проблема - это страх поте­рять партнёра, если этот конфликт выйдет на поверхность. Когда каждый из них убеждается, что их противоречия разрешимы,

98

они перестают отчаянно цепляться за симбиозную стадию. Случай из практики: Вера и Марк

Вера и Марк представляют собой пример краткосрочной слит­ной пары, пришедшей к психотерапевту после того, как прожили в браке один год. Свою проблему они преподнесли? как ослабление сексуального влечения друг к другу и охлаждение Веры к Марку. Вера сообщила, что в начале их отношений она пыталась объяснить Марку, что ей нравилось в сексе, потому что то, что нравилось ей, в корне отличалось от того, что нравилось ему. Марк воспринял её объяснение, как критику в свой адрес и попытку его контроли­ровать, и ответил на это очень резко. Это привело к тому, что Вера почувствовала испуг и охлаждение.

Во время приёма Эллин помогла Вере и Марку открыто погово­рить о своих сексуальных разногласиях. Первое время они могли говорить об этих разногласиях только в кабинете Эллин, так как боялись, что если они заговорят об этом дома, то это приведёт к ка­тастрофическим последствиям. И действительно, всякий раз, ког­да они собирались поговорить о сексе, что-нибудь им обязательно мешало. Стало понятно, как они боятся конфликта на этой почве.

Из изучения детского опыта Веры, стало ясно, что она боялась говорить о своих разногласиях с Марком, потому что выросла в се­мье, где родители вели очень ветреную жизнь. Наблюдая их скан­далы будучи ребёнком, она поклялась себе, что не будет так себя вести в своем браке. Во время терапии Марк постепенно понял, что в действительности она хотела общаться с ним, а не контроли­ровать его. Марк же, напротив, вырос в семье, где на конфликты было наложено табу. И хотя его родители не были эмоционально близки, они никогда не обсуждали что-нибудь серьёзное в его при­сутствии. Своими рассказами Вера и Марк только усилили обоюд­ный страх и желание спрятаться от проблем.

Как только проблема была выявлена, Эллин посвятила некото­рое время тому, чтобы помочь партнёрам пересмотреть значение конфликтов в их отношениях. Она помогла им также заключить Договор, по которому, если они не могут разрешить возникший конфликт в течение 30 минут, они откладывают его до следующего сеанса терапии. Для того, чтобы приучить их к разногласиям,

99

Эллин провела несколько игровых эпизодов у себя в кабинете. Веру она попросила говорить "нет", а Марка одновременно го­ворить "да." Эллин попросила их произносить своё слово попе­ременно шёпотом, криком и обычным голосом. Во время первой попытки выполнить это упражнение Вера расплакалась и сказала, что это слишком трудно для неё. Однако постепенно, опираясь на помощь Эллин, она смогла его завершить. На следующем сеансе она уже с удовольствием кричала на Марка. Потом они перешли к словам "буду" и "не буду", делая то же самое, но меняя дистанцию между собой. Вскоре им понравилась эта игра в разногласия, и они сказали Эллин, что это помогло им преодолеть свои страхи.

После восьми сеансов, посвященных конфликтам, они решили возобновить дискуссию о сексуальности. Они решили каждую не­делю проводить дома какое-то время вместе, но при этом только один из них будет решать, чем им заняться в сексуальном плане. Этот план был удачным в смысле восстановления их сексуальных отношений. Ещё полгода они посещали сеансы супружеской тера­пии, во время которых они установили более открытые отношения, заложили прочный фундамент для улаживания разногласий, выяс­нили, каким они хотят видеть свой брак и как он должен отличать­ся от брака их родителей, и развили свои сексуальные отношения ко взаимному удовлетворению.

Эта краткосрочная слитная пара (Вера и Марк) является ти­пичной не по содержанию их проблем, а по тому страху, который каждый из них испытывает в отношении возможных разногласий. Главное отличие между краткосрочными и долгосрочными сим­биозно-слитными парами в том, что первые легче поддаются те­рапии. Они признают, что есть проблема, и она им мешает, хотя они и не могут точно её сформулировать. Долгосрочные симбио­зно-слитные пары, напротив, считают свои взаимоотношения эго-синтоническими. На протяжении многих лет модели их взрослого поведения и нерешённые детские проблемы накапливались, уси­ливались и обострялись, делая чрезвычайно трудной любую по­пытку проникнуть внутрь системы их отношений.

100